Великая веха в новейшей истории. А дальше-беспросветно.
Стыдно.
Я - отказался, избавился от авто. Не первой. Но закончились, это последняя.
Пока больше не планируется. Причины психологические.
Не надо сочувствовать. Это дрянь. Надо при приобретениях, достижениях; их нет.
Это - конец. Света. Всё рушится? Да уже.
А вы знаете, каково это, как "высшему разумному да без корабля, гаража"? Такая печаль. Чем же ему заниматься? Не представляется толком! И не надо грустить со мной.
(Значит ты уже не высший. Бывают сложноустроенные древние высокоразвитые цивилизации без техники, но мало, интересны да не понятны. Порой представители "высших рас" по незнанию или специально презрительно дистанцируются, торопливо "записывают" их в животные, убегают, ставят пометки "дикие неадекваты, никакой контакт не возможен".
И судя по всему, не разумный.)
Когда есть таз, пусть ломучий, нелетучий... даёт право самоутверждаться-идентифицироваться, "возвышаться", считать себя взрослым, причислять к...
?
Орки, мымры в мистических гипнометроподземельях. Чурки и ведьмы в бешеных маршрутных самобеглых коробчонках. Мозгососы, медузогангрены в тролололейбусах.
Всюду просто обезьяны совокупляющиеся на ходу и так... Надо ходить по головам. Впрочем, я в последнее время вообще редко выхожу из логова. И так не пешком. Шныряю - легко пролетаю всюду на велике.
А раньше, помнишь?
Было тоже плохо.
Но порычать - бесценно. Притопнуть, дёрнуться, позадираться. Дать голос, харкнуть прямотоком, присвистнуть блоуоффом, главное не перестараться, не попасть в неловкое положение, обгадиться.
Расшевелить безобидных зомби, беспечно пасущихся пешеходичков во дворе, загнать их в угол, уронить в обморок...
Писклявое бибиканье - это удел низших. Моргание фарами - бабское это дело. Мерцание аварийками когда тебя пропустили - дичайшепедерастическироботоизвращенческое, а без цензуры покрепче.
На трассе против других крупных летучих монстров, мастеров шашек и просто ракет, особо не нарычишь, растреплют-порвут сразу, отставал, сливался; сворачивал на узенькие улочки, где царствовал безраздельно.
Разгоняться - не разгонялся толком. 160 в городе - случаи единичные.
Олухи безграмотные, шреки с полосатыми елдаками... ловили, унижали, передавали к людям в чёрном, права отбирали. Но и там, в логове шушеры, есть добрые светлые существа. И ещё было высокое везение. Феечки и прямо ангелки, нелепо нарядившиеся в погоны, за скромнейшее вознаграждение отдавали.
И снова, шёл в гараж.
И закатывались глаза: меня никто не понимает. И ты! И ласкал и вылизывал и ключ нежно и чутко совал... Ты молчишь. Надо плотнее заниматься. Надо открывать капот и держаться - захлопнется, не сьест но вкусит; ноги шире и засучивать рукава, наклоняться, погружаться в пасть, надо мараться в крови, поту, перегаре, лимфотосолеблевотомасле, перетряхивать все кишки. Мы уже стары... Одно ухаживание-один полёт. Который с огнём.
И в который раз какие-то страшилищные ватниковые гуманоиды совали носоглотки: -Дружищи - есть кылючык на трицтапятьдесят? Пепелаца сдулась, выручай, пилоты-механики мы синюшные никакущие. А книжка есть? А как это ты без книжки шаришь, самый вумный чтоль? Ты на слух фазы и зажигание ставил, сход-развал на глазок, чур кулибин-экстрасекс. А фонарик нам подай... Слей нам тормозухи стопарик, всё просохло.
Как далеко до их планет... Гараж - соседи. Нет, всё-таки как далеко; до душ?
Открываются ворота. Мы герметично-интимно-шушукались-прогревались. Стеснялись и прятались-закрывались чтоб никто больше не лез, токсикоманили. Выходит густой ядовитый дым. Всё идёт и идёт. Соседи бросают папироску, кашляют.
Наконец выхлопы выходят, теперь лучи безвыразительных глазофар вырываются дальше вперёд, становится заметно совсем не хищную псевдоулыбочку в овече-бегемотном облике. Антикрыло обвисло, жабры воздухозаборников затянулись. Прикидываемся простыми... но скоро все познают нас настоящих.
Низкое плотное обтекаемое тёмно-хамелеонистое тело выкатывается крайне медленно. Ещё дрожит-вибрирует, плавают обороты. Боится, колется но хочется; готово к прыжку. Каждый раз мог закончиться на кладбище с смятыми крыльями, ломаными рёбрами, закрученными лонжеронами. Такое уже было. Расслаблялись и переоценивали свои силы, неслись по сырому асфальту и докатились что закрутились как на льду. Мы влетали в отбойники, сносили столбы и стены. И ещё прыгали с высокого откоса в лес, срубали и валили деревья, не очень толстые. С потрясениями валялись в больнице и ржавели на стоянке когда не получалось дотянуть до гаража. Но до сего дня не предавали.
Перёд и зад в смятку и ещё переворачивались кверху брюшком на крышу, были выбиты все глаза и зубы, полностью нарушены все геометрии... Но не списывались. Любовь... восстали, поправились, воссоединились. Это дорогого стоит. После мытарств с дорогими донорами была найдена на базаре-распиле не сильно тухлая расчленёнка, голова и попка, вырубленные автогеном от проигравших молодых... Свежая кровь была вкачана автохирургами. Ушлыми.
Бывало, мы нарычались вдоволь, ехали никого не трогали и вдруг ещё захотелось. И тут помутнело в глазах, воздуха и бензина перестало хватать, закололо-заколошматило сердечко. Полёт прекратился с оборванными шатунами и загнутыми клапанами. Но и это не смерть. Несут заботливые руки, собирают агрегаты по кусочкам, пробуждают.
Силёнок в моторе не очень прибавилось... но с опытом менялись повадки. Мы ещё злее, наши манёвры ещё хитрее, непредсказуемее.
Любимый водитель, единственный друг, прикрывает ворота. Он странный. Он зомби? Замечает звёзды. Застывает немного, вздыхает.
Глаза расширяются или сужаются? Не выразительно. Да его поймёшь?
Как всё надоело; как ужасен мир и невыносимо бытие.
Мерзкие гибоны, прочие великаны и шелупонь с камерерорадарами, стоят побираются, шли бы работать.
Мы не так уж не видимы, оказывается. Мы не настолько сильные и ужасные. Да и тащимся не быстро чтоб их, глядельщиков, вихрем сдуло.
А мерзкая мелочь пузатая болотная кредитобляндинковая микролитражечная на дороге? Всё заполонили, они просто не понимают что перед нами надо загодя расступаться!
А мерзкая пойло-индустрия заправочная. Подмешивают дрянь, мутит и тошнит. Счётчики крутятся и крутятся... Да я ж не такая проглота.
Даже если залетать на одну далёкую проверенную колонку... Даже если переистерить-обнервироваться, но дождаться своей очереди... Меня задолбало принимать в свои сакральные внутренности этот железнозалупастый кривострашный шланг, обшарпанный и бывавший-сновавший до того во всяких жопорожцах, простяках и шлюхах, алкашах, грузовиках!
Но держимся; сейчас полетим. Ещё немного вдохновения, не в пустоте. Мы будем выть на луну и орать на красный свет. Продолжим злиться на себя и... бояться всех.
Подключается второй аватар. Кто кому? Ставится музыка.
Когти и в резиновых лаптях раздирают землю, прорывают две полосы. Проезжая мимо соседей, особо рыкнули и отбросили щебень им в мордочки. "Ключ оставьте себе!". Невинно поджали лапки, притихли и подобрались к шлагбауму. Как же медленно открывается. И начинаем наращивать обороты. Сцепление горит, пожалуйста только без визга, а то быстро кончим. Накаляемся, как бы крышу не сорвало.
Опять видим даль со звёздами. А под небом, луной освещённая длинная дорожка.
Р-рр-рррр!