(Boris Smelov photo)
Аврам Ильич Хачатурян был дворником во втором поколении. Его считали недалеким и слишком простым. Себя не знал, водку не пил, женщин не осуждал, политикой не интересовался, - поэтому много лет назад приняли его на работу – и все. Улицы чистые, подъезды мытые – и слава богу. Кадровик про него как-то спрашивала в начале года, просила найти, чтоб зашел, расписался в табеле, - да так и забыли.
Жил Аврам Ильич, так сказать, на тонком плане. Совершенно не спал, прописку имел фиктивную, телефоном не пользовался, духом святым питался – подойдет к магазинной витрине, постоит, рот утрет, повернет за угол – и прости-прощай.
Очень удобно, кстати: человека нет, а работа сделана.
Спросите, что они делали с его зарплатой, если больше не видели? А разве в том суть? Вы, как я понял, деньгами интересуетесь, а Аврам Ильич Хачатурян интересовался счастьем. С ним такое в детстве еще началось. Стоял, говорят, маленький Хачатурян на табурете, глаза, волосы у него черные, щечки пухлые, читает стих про маму и родину, и хлоп - пропал ребенок: вошел в некий ступор, похожий на умиротворение, сложил три розовых пальчика на своей руке, похожие на знак Адидас, и отказался вернуться. Родственники упрашивали, к лучшим врачам водили. Единственное, на что он согласился в итоге, когда подрос, - поддерживать связь с двумя городами, - служить дворником, чтобы кто-нибудь имел возможность встретить его на улице и сказать: «Дядя Аврам, ты хороший. Дел у тебя много. Возьми меня к себе, - я тебе хотя бы в Гоморре помогать стану».