Вовка-голубятник

Вовка,мой брат,был голубятником. Он держал дома веселую стайку голубей. Когда я,приезжая домой из интерната на выходные дни,подходил к дому и видел на коньке крыши нашего дома Вовкиных голубей,сердце мое в груди стукало радостно: голуби на крыше,значит-Вовка дома и дома все в порядке. Такая связь с присутствием Вовки дома и его голубями у меня сложилась невольно,потому что я давно заметил,что если голубей дома нет,значит Вовка опять заработал себе очередной срок и отбывает очередное свое заключение в колонии или тюрьме. Да,так было всегда: Вовка попадал в заключение,и голуби из дома исчезали. Я не знал сначала куда они деваются,а потом увидел,как Филипп Петрович-отец-отправляет Вовкиных голубей в суп. Оставшихся же в живых голубей Александра Петровна-мать-заталкивала в мешок из-под картошки и относила соседним голубятникам,тем,которым Вовка доверял их на хранение. Правда,старые голуби домой уже почти никогда не возвращались. Отбыв срок,Вовка заводил новых голубей, принося домой птенцов и выкармливая их,как выкармливают их взрослые голуби-родители: из своего рта,пережевывая хлеб или пшеницу и поя их, набранной в рот, колодезной водицей. Иногда Вовка приносил домой уже больших,но молодых еще голубей,выменявих на что-нибудь у знакомых голубятников,и подолгу держал их с перевязанными нитками крыльями,чтобы не улетели к прежним хозяевам и привыкли к новой для них стае. Бывало,какого-нибудь из этих принесенных домой голубей,он спаривал с голубем из своей стаи; таких спариваемых им голубей он держал вместе в одной клетке и переводил их жить в общую голубятню только тогда,когда голубка сносила яички и из них вылуплялись птенчики. Помню,приеду из интерната домой,войду в дом,и услышу вдруг,как на кухне под столом воркуют голуби; посмотрю под стол-а там опять стоит,сколоченная из тонких дранок,клетка и в ней сидят два голубя: воркуют,знакомятся,привыкают друг к другу,создают семью.                ...В то, далекое уже время,по радио часто звучали песни про голубей. Каждый раз,когда,поднявшись по лестнице на плоскую крышу сеней,Вовка поднимал разливистым свистом в небо своих голубей и,продолжая свистеть,размахивал длинным шестом с привязанной к его концу тряпкой,когда голуби поднимались в небо все выше и выше,я,стоя во дворе и задрав голову,смотрел в небо на голубиную стаю с восхищением,и мне казалось тогда,что вокруг меня звучит какая-нибудь одна из этих звучанием все небо над моей головой. "Летите,голуби,летите..."-повторял я часто слова одной из этих песен,и мир мне тогда казался светлым и радостным. Когда же голуби из дома исчезали,то,казалось,что дома поселялась тоска и отец пьянствовал еще круче.                За свою жизнь Вовка построил дома несколько голубятен. Помню,одна голубятня была им построена во дворе в виде высокого пчелинного улья. Но,видимо,ему показалось,что голуби,живущие в этой голубятне,стоящей на улице во дворе,были не в полной безопасности,и он построил другую голубятню,уже внутри сарая,стоявшего в нашем дворе поодаль от летней кухни. Со временем Вовка эту вторую свою голубятню тоже сломал и построил свою очередную голубятню,уже последнюю,прямо в доме-в чулане,который был в конце сеней. Помню,бывая дома,я несколько раз заглядывал в этот чулан и даже заглядывализ любопытства и в саму голубятню - оббитую жестью,с крепкой квадратной дверцей и прилаженной к ней лесенкой в несколько-кажется,пять-ступенек; там в стене было выпилено квадратное отверстие на улицу; через это отверстие голуби вылетали на вольный воздух,а по утрам в голубятню проникало солнце,и голуби,благодаря ему,знали,когда на улице стоит день,когда-вечер,а когда наступила на земле ночь. Это квадратное отверстие было в той стене дома,точнее сеней,где мы-Вовка,Виктор и я-любили иногда посидеть на прилаженной там к стене скамеечке,погреться на утреннем солнышке,а Вовка-еще и тайком покурить украденные у отца махорку или папиросы.                Сейчас,глядя на его жизнь с высоты прожитых мной лет,понимаешь,что уже подростком- смышленым,в общем-то,мальчишкой,но не по возрасту дерзким-этот брат мой Вовка стал строить свою биографию,пусть и неосознанно,мало привлекательную для большинства людей,а,проще говоря,неприглядную. С мальчишеских лет он стал воровать. Сначала воровал у отца махорку и деньги,потом стал воровать голубей. Учиться в школе он не хотел; пошел работать на кондитерскую фабрику-бисквитку-в тарный цех сколачивать ящики: сколачивать ящики и тащить домой печенье и конфеты целыми ящиками. Сколько раз бывало,приеду из интерната домой,загляну в нашей комнате за печкой под широкую кровать,а там уже стоят ящики с печеньем или конфетами; печенье упаковано в пачки-ящики уже вскрыты,и можно его есть сколько влезет. "Наворуешься ты! Ведь посадят же!"-говорила ему дома мать Александра Петровна. Не слушал никого Вовка. Доворовался. Посадили. И с этой первой его отсидки жизнь Вовкина безалаберная пошла,поехала,покатилась,как машина по кочкам. Помню,один раз долгое время в нашем сарае прятался им чей-то мотоцикл. Отцу Вовка говорил,что ему дали его на хранение. Как-то дома появился баян,и Вовка и Виктор на нем пиликали,учились играть,не прикасаясь уже к старой потертой гармошке,которую когда-то отец Филипп Петрович купил на барахолке по пьянке,чтобы дети его учились на ней играть.                После первого срока Вовка заработал второй срок,а затем и третий. Этот третий-уже за ножичек: пырнул им девчонку,которая стала ему изменять. Вовке тогда дали за этот ножичек большой срок. И с того времени,когда его посадили за ножичек,он дома уже больше не появлялся,и стайка голубей тоже не появлялась больше у нас дома уже никогда. Но,помню,как однажды у меня в груди радостно,щемяще стукнуло сердце,когда я шел домой с реки и вдруг увидел на коньке крыши нашего дома голубя; в голове даже мелькнула тогда шальная мысль:"Вовка домой вернулся!". Но это было,конечно,не так. Голубь на крыше был один. Он просидел на нашей крыше до самого заката солнца. А когда солнце спряталось за горизонтом и небо стало алым,сорвался с крыши и полетел куда-то вглубь города,прочь от нашего дома. Я видел этого улетающего от нас голубя,как он мелькал еще какое-то время за тополями,стоявшими во дворе детской больницы и в соседнем переулке,и наконец скрылся с моих глаз навсегда. С того дня голуби в нашем доме больше не появлялись,и Вовка не появлялся тоже,-сгинул где-то в Сибири на нефтеразработках,пропал для меня навсегда,как и его голуби...