30 лет назад по стране гремел первый год «горбачёвской» перестройки… Гром грянул – мужики кто перекрестился, кто нет в зависимости от веры и неверия. Сегодня Михаила Сергеевича Горбачёва поливают из чего только ни попадя и чем ни попадя попротивнее. И навешивают на него не только всех собак, но и других животных по вкусу и воображению каждого навешивающего. И пожилые стараются, и молодёжь. С подачи пожилых – сами-то молодые о тех временах или не знают, или забыли, или не знали, да ещё и забыли. Вот и захотелось напомнить о жизни в России до перестройки и после неё хотя бы на примере районного центра Горьковской, а сегодня Нижегородской, области - города Кстово.
Перестройка хоть и началась, как считается, по инициативе и с подачи Горбачёва, но все города страны, и Кстово в их числе, украшались плакатами «Партия – инициатор перестройки!» А рядышком висели плакаты «Народ и партия – едины!» То есть, в сумме получалось, что инициатором перестройки является как бы народ… Что касается партии – тут всё на своём месте: Горбачёв – Генеральный секретарь КПСС и его инициатива автоматически становилась инициативой самой КПСС. В народе же партию эту звали ещё и Славой – от лозунгов, везде и всюду развешенных: «Слава КПСС!»
Давайте ещё вспомним: до перестройки КПСС была не только правящей, но и единственной в СССР партией. Всевластной и самодержавной, неустанно и целеустремлённо ведущей страну к светлому будущему одной из дорог. «Одной из» потому, что, как вещали следующие лозунги «мы живём в такой век, когда все дороги ведут к коммунизму» - все, не больше и не меньше. И, как «утверждал» плакатный Ильич (не путать с Брежневым), приветливо улыбающийся и ладошкой всех привечающий, «Верной дорогой идёте, товарищи!» То есть, на какую бы из дорог страна ни встала она окажется только верной. Даже такие, как у нас: заплата на заплате, выбоины на выбоинах и грязь несусветная И все неминуемо приведут прямёхонько в коммунизм – можете не сомневаться. Его «научно обоснованно» и обещали с трибун высочайших соорудить к 1980 году.
О дорогах говорили, их бранили на кухнях и даже порой писали на телевидение. И знаменитый Генрих Боровик, телеведущий, их порой зачитывал. Вслух. Однажды озвучил письмо некоего товарища о сельских дорогах, почти непроходимых и непроезжих. Но не дочитал до конца письма – пренебрежительно отбросил его в сторону и презрительно изрёк: «Вот, товарищи, есть, к сожалению среди нас те, кто не хочет видеть наших великих достижений в строительстве коммунизма, а замечает только грязь и недостатки!» (В скобках замечу, что при начале перестройки тот же Генрих Боровик внезапно начал гневно критиковать и бранить те же самые достижения, которые недавно воспевал).
Никто и не спорит: определённые достижения в СССР действительно имелись. В их числе и великие, и такие, о которых бард Юрий Визбор иронически пел: «Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а так же в области балета мы впереди планеты всей». Песня эта была очень популярна. Её и пели, и слушали, и – соглашались. Кстати, очень часто, если не ежедневно, советское ТВ действительно говорило о гастролях нашего балета за рубежом и о тамошних восторгах по этому поводу. Сначала о генсеке КПСС, затем о ракетах и Енисее, а потом, в конце выпуска, о балете. Телевидение имело только два канала.
Ну, раз уж заговорили о телевидении – о телевизорах и продолжим. Накануне перестройки они из магазинов пропали. Можно было искать их или не искать – результат всегда мог быть только один – без результата. Иногда появлялись объявления о том, что, вот, в такой-то день ожидается привоз нескольких телевизоров. Энтузиасты записывались в очередь. Несколько аппаратов в час назначенный действительно появлялись на прилавках и скоренько раскупались. Зато город имел роскошное телеателье. Поначалу одно. Затем и второе. Купленные телевизоры могли быть только отечественными и никаким иными двух, помнится, систем: «Рекорд» и «Чайка», чёрно-белые. Цветные были экзотической редкостью запредельной дороговизны. «Чайку» мастерил знаменитый горьковский телевизионный завод им., естественно, Ленина. Задорный профиль вождя всех телевизоров красовался на плоской крыше завода. «Рекорд» не припомню кто. В ленинских телевизорах постоянно что-нибудь да ломалось. Телеателье и понадобились для ремонта. Потухшие аппараты громоздились на стеллажах от пола до потолка. Как легенды рассказывали люди, чудом побывавшие за границей, что есть в загнивающей капиталистической природе мира японские телевизоры с гарантией аж в 25 лет! Не верилось. 25 лет без поломок!? Да не может этого быть никогда! Отечественные имели гарантию всего на всего один год, да и тот им не удавалось продержаться в добром здравии.
К слову о программах ТВ. Впечатляли программы новогодние: за столиками сидели передовики производства и Герои социалистического труда, и рассказывали и своих трудовых подвигах вперемешку с пением тогдашних звёзд советской эстрады. Правда, звёзды эти были не попсовыми дутыми, а действительными. (Попса о ту пору не «блистала» и никто подумать не мог, что когда-нибудь появится этакая популярная пошлость и глупость).
Ремонтировали ателье не только телевизоры, но и другую радиоаппаратуру. Поднапрягшись, семья наша приобрела однажды нечто чудесное: магнито-радиолу «Романтик». Весило чудо более пуда и размером было с приличных размеров тумбочку. Поднимать его на пятый этаж без лифта стало не плохим развивающим физкультурным упражнением. А потом спускать… И снова поднимать… И вновь спускать… И ещё раз поднимать… И так раз десять. Очень романтично, конечно, но довольно надоедливо, да и чувствительно для бюджета семьи – ломался агрегат то и дело. И телеателье не помогало. После очередной поломки и ремонта решено было чудо техники продать и продали. Какой-то несчастный купил и мне стало совестно – будто я его обманул… Честнее было бы выбросить.
Народ, естественно, инициатором перестройки не был и быть не мог. Но смутным сознанием того, что какие-то изменения в стране срочно необходимы, обладал без сомнений. Посудите сами. Кстовский район имел на своей территории мощно крупный мясокомбинат «Толмачёвский» - на всю область гремел и сиял, благодаря СМИ, своим мясопроизводством. Имелось ещё и две крупных птицефабрики, производивших, по идее, куриные яйца и куриное же мясо. Ни мяса свиного, ни говядины, ни курятины, ни куриных же яиц в районных магазинах не было. В областных – тоже. Куда всё это «изобилие» девалось не знал, по его личному признанию, даже главный инженер мясокомбината. Правда, имелись некие подозрения, что всё отправлялось в Москву. Во всяком случае именно в ней, матушке, кстовчане покупали и кстовских кур, и кстовские куриные яйца, и кстовскую свинину. То есть, мясных продуктов, а не только пресловутой колбасы, не было совсем. В горьковском магазине «Универсам», что возле Дворца пионеров, пыхтели давки за «суповыми наборами» в пакетиках, состоящими из костей с остатками мяса, и за котлетами. (В одной из таких давок мне едва ногу не сломала напирающая толпа и очередь, но два набора, больше «в одне руки» не давали, я домой всё-таки, гордо хромая, торжественно в авоське принёс, к всеобщей радости домашних).
В столицу нашей родины Москву ездили не только за едой. Отправлялись и за одеждой, и за обувью. Не всегда удачно. Во время одной из поездок я трижды в один день стоял в очередях за зимними ботинками, часа по два в каждой совершенно напрасно – ботинки кончались до того, как мне удавалось до них добраться – из под носа уводили. Дело было зимой и стоять в очередях под открытым небом в старых французских ботинках, счастливо купленных двадцать лет назад, было не очень-то комфортно. Да ещё и с голыми руками – перчаток на них не имелось: в Горьком городе такой товар, как перчатки, тоже благополучно отсутствовал. (Даже под вывеской магазина «Перчатки»). Их мне удалось приобрести только в столичном ГУМ-е, отстояв в небольшой очереди всего каких-то полтора часа. Одну пару. Хотел две – не дали: разрешалось тоже только «по одной паре в одне руки», как предупредительно вопила продавщица. Перчатки оказались японскими, связанными из чего-то синтетического, но морозостойкими и прочными – я их лет десять носил, как новенькие.
Очень добротные меховые зимние ботинки я всё же купил. В Ленинграде. Известной фабрики «Скороход». Из Ленинграда же привезли и обычную люстру - в Горьком городе и их не продавали. Ездили и в Ригу, пытаясь хоть там найти детскую обувь, шубку для дочери, ну и, конечно, что-то из еды. Поражались тамошнему изобилию всего и вся. (А так же и тому, как некоторые рижане относились к кое-каким советским русским: «сами спились и наших споили…») ( В буфете кинотеатра купили знаменитый «Рижский бальзам». Две бутылки. Не без небольшого приключения. Оказалось, что сам бальзам приобрести пожалуйста, но…без бутылок. Продавцы буфета не имели права фирменные бутылки «Рижского бальзама» продавать. Что делать? Элементарно: побежали в ближайший «Гастроном», купили две бутылки минеральной воды, часть выпили – часть вылили – и в буфет. Там перелили бальзам в наши посудины – нам собственно фирменные и без надобности. Хотя и красивые). Но вожделенную детскую шубку купить не повезло. Разумеется, кроме покупок и Ригу посмотрели. Впечатлил. Особенно «Старый город». (Интересно, странно и ужасно не справедливо, но факт: среди молодёжи той эпохи выражение «съездить в Ригу» означало… сблевать с похмелья. Скорее всего из-за простого созвучия: вырвало – в Ригу).
Так что, дефицит всего и вся имел и положительные стороны – познавательные. Будь всё в нашем городе – не было бы стимула ездить за «тридевять земель». И не поехали бы, и других городов не увидали бы. Поездки требовали дополнительных средств, а мы ими не очень-то располагали.
Приобрести автомашину, тем, кому позволяли средства, было даже не проблемой, а… Слова не подберу. Ну, наверное, более-менее подойдёт – проблемищей. Зато никаких «пробок» на дорогах, всё так же ведущих к коммунизму самым верным и наикратчайшим путём.
В книжном магазине полки ломились от сочинений… Брежнева, Суслова и других политических советских классиков. Их издавали миллионными тиражами – чтобы на всех желающих купить хватило. Но желающих не замечалось. Художественную литературу тоже можно было приобрести – за макулатуру. Сейчас уже не помню, сколько килограмм за одну книгу: вроде бы десять. Отвезя в Горький город положенный груз, получил я, счастливый, «Три мушкетёра» и «Десять лет спустя».
Рядом с заводом «Гидромаш», где я работал, находился большой магазин обуви. Просторный и пустой от обуви и покупателей. Только в секции женской обуви стояли чёрные изящные туфли на высоком каблуке. Моя жена, в те времена студентка медицинского института, рассказывала, что она с подругами ходила в этот магазин полюбоваться на них, как на несбыточную мечту: туфли стоили 40 рублей. (Я получал месячный аванс в 30 рублей).
При всеохватном дефиците всего и вся естественно цвела и коррупция – на неё дефицита не было даже в высших эшелонах коммунистической власти. Особенно благоденствовали торгаши. Сейчас телеканалы рассказывают о бандах и мафиях, вольно резвившихся в СССР. Численность банд составляла десятки боевиков. Бандиты брали с торговцев сотни тысяч рублей – суммы по тем временам фантастически астрономические. Об этом советские СМИ помалкивали, создавая впечатление у социалистического обывателя, что ничего такого страна не имеет и иметь не может – социализм же в ней, да ещё и «развитОй»! Какие банды? Какая мафия?! Это же всё только в загнивающем капитализме! Но если существование многочисленных банд – признак загнивания, то, по логике, и СССР загнивал…
Уже только по перечисленным примерам видно: в СССР происходит что-то не благополучно-зловещее – надо что-то менять и менять срочно. Что-то, как говорится, «витало в воздухе», но пока ещё не материализовалось. «Народ безмолвствовал», да и «молвствовать» было бесполезно – при бодром-то шествии к близкому светлому будущему среди сплошных великих свершений. И всех и вся сковывала холодная война и угроза надвигающейся Третьей мировой войны – уже горячей. Колом торчало в голове и произносилось вслух заклинание: «Только бы не было войны!» Всё можно перетерпеть – лишь бы не война. С этим соглашались если не все, то огромное большинство. Бог с ним – дефицитом – лишь бы «мирное небо над головой».
Михаил Сергеевич Горбачёв очень выгодно отличался от предыдущих дряхлых и дряблых правителей страны своим возрастом: ему было всего 54 года. Относительно молод, энергичен, прост в общении, целеустремлён в искреннем желании улучшить мир вообще и жизнь в СССР в частности. В ноябре 1985 года мир был потрясён неслыханной и невиданной сенсацией: «смертельные» враги – руководители обеих противодействующих сторон Генсек КПСС Горбачёв и президент США Рейган миролюбиво и доброжелательно пожали друг другу руки в Женеве, договорились о встрече. Это сегодня стало обычным: президенты России и США то и дело жмут друг другу руки и беседуют по телефону, при особой нужде. А во времена горячего пламени «холодной» войны это было событие из ряда вон. Напряжение между двумя мощными державами начало стремительно спадать, перспектива мировой термоядерной войны отодвинулась, мистер Рейган уже не называл Россию «империей зла». Народ облегчённо вздохнул.
Инициатива сближения СССР с Западом и США принадлежала Горбачёву. И только недавно страна узнала почему. Цену на нефть, животворящую для СССР, искусственно уронили до 20 долларов за баррель. Экономика страны оказалась подрубленной под корень вместе с бюджетом. Лидер СССР, а с ним и вся страна, очутились на «верной дороге» нищими, но опоясанными ракетами и стволами танковых орудий. Каковыми и предстали перед Западом – чего этот Запад вместе с США и добивались. Надо было как-то выходить из положения и находить компромиссы…Даже неприятные, для СССР, но что поделаешь, если «верная» дорога под руководством Славы КПСС упёрлась в тупик. Рубль был не конвертируемым. Астрономическое количество вооружений мертвящим грузом давило не бюджет. Жизненно необходимы какие-то реформы. Но вот какие именно? Кто бы подсказал. Ведь «верная дорога к коммунизму» никаких реформ на прямом и бескомпромиссном пути не предусматривала.
И реформы начались… Правильные реформы. И дельные. Благодаря им, например, районные, областные и кремлёвские руководители стали чаще общаться с народом напрямую или по СМИ. Их стали знать в лица, до того просто не знакомые - до перестройки Первый секретарь Обкома КПСС воспринимался как некое «божество», являвшее себя в исключительных случаях и что-нибудь напыщенно важно изрекавшее нечто торжественное и не пререкаемое. Районное руководящее начальство теперь отчитывалось в своей работе публично, на общегородских сходах, отвечало на всевозможные вопросы населения, порой и очень нелицеприятные. Заседания Верховного Совета народных депутатов СССР проходили в прямой трансляции по ТВ на всю страну и вся страна знала кто есть кто пофамильно, кто что думает и что хочет делать. Говорили всю правду. Критика гремела артиллерийскими залпами и пулемётными очередями и в адрес правительства, и «Славы КПСС». Первые после начала перестройки выборы в региональные советы народных депутатов были на все 100 процентов демократическими, от денежных средств кандидатов абсолютно не зависимыми. (Я, например, будучи кандидатом в депутаты Горсовета от коллектива рабочих и служащих треста «Кстовомежрайгаз», израсходовал свои личные средства на приобретение пачки бумаги и коробочку фломастеров. Ими вручную писал короткие листовки и сам расклеивал их по подъездам). Компьютеров, принтеров, ксероксов в свободной продаже не было - о них только слышали, как об экзотических диковинках. В нашем тресте гигантский ксерокс занимал целую комнату и размножить на нём что-либо можно было только с соизволения главного инженера или директора треста.
О бескомпромиссной и ярой борьбе с алкоголизмом помнят, наверное, многие. Но вряд ли запомнилась не менее бескомпромиссная борьба с бюрократизмом. Бюрократов беспощадно крыли всюду, выпускались массовым порядком изданные брошюры «Бюрократизм – наш основной враг». Над бюрократами издевались и с концертных эстрад, пренебрегая должностями и званиями. Казалось всё – конец пришёл бюрократам «ныне и присно, и во веки веков…» Московский Кремль на деле приступил к непримиримой борьбе с коррупцией.
Появилось такое понятие, как «человеческий фактор» - зависимость результата работы от отношения к ней человека и от отношения к человеку. И не только появилось, но начинало действовать.
В Кстове возникло, стихийно, два литературно-политических клуба: «Искра» и «Эхо». Встречались и заседали члены клуба в доме культуры, говорили свободно на различные темы, читали стихи, организовывали диспуты. Приглашали на них и политических противников – членов КПСС. Особенно интересен оказался диспут по статье Нины Андреевой, ярой коммунистки, «Не поступлюсь принципами!» Состоялся диспут «Религия и перестройка» во дворце культуры «Нефтехимиков». Впервые за всю историю города, во дворец культуры, на этот разговор явилось в полном облачении культовое лицо - священник храма Казанской Божьей матери из села Великий Враг. Народу привалило свыше двухсот человек.
После чернобыльской катастрофы, очень сильно испугавшей население, в Кстове собрали два митинга протеста против пуска Горьковской атомной станции теплоснабжения (ГАСТ) и два диспута на ту же тему. Никаких разрешений ни у кого не спрашивали. Приглашали противников и сторонников ГАСТ. Делегация, точнее десант, партноменклатуры из Кстовского райкома КПСС явилась сама и по-хозяйски расположилась в «президиуме». Состоялась идеологическая схватка. В конце концов мы победили – ГАСТ не была запущена. Ничего подобного до перестройки быть не могло: ни диспутов, ни тем более митингов – воля КПСС должна была быть незыблемой истиной в последней инстанции. Вполне легально и активно действовал областной комитет ядерной защиты. Возглавлял его бывший лётчик Лихачёв, главным идеологом и теоретиком был профессор ГГУ Троицкий, членом комитета перспективный физик Борис Немцов. Его задачей была организация митингов «За жизнь без страха!». Самый многолюдный митинг состоялся в парке «Швейцария» - как раз на том месте, где теперь обитают различные звери в клетках - зверинец. Обитают, кормятся и не митингуют. Митингующих людей фиксировали на киноплёнку чекисты КГБ, стоя в кузове грузовика. Надо полагать, на случай, если и этих двуногих придётся тоже в клетки сажать…
Получив в комсомоле и партии соответствующую обработку и воспитание, Горбачёв свято верил в социализм. Это бросалось в глаза и уши при его выступлениях и действиях: «социализм должен быть с человеческим лицом». То есть, признавалось, таким образом, что прежде социализм пусть и был, и даже «развитЫм», но лик при этом имел не человеческий. Кроме того он должен непременно соединиться с демократией. За последующие годы произошло удивительное – народу внушили и он забыл, что демократия означает власть народа и демос, то есть народ, принялся демократию всячески проклинать. Само слово демократ стало чуть ли не бранным. Противниками перестройки, а их было не мало в рядах коммунистов, также вдалбливалось, что власть народа не должна быть демократической – то есть, народной… А какой же иначе? Только административной, получается – третьего не дано.
Оборонный завод, на производстве которого я проработал шестнадцать лет, был вооружён действующими, но давно устаревшими металлообрабатывающими станками. (Работал даже агрегат совсем уж древний – дореволюционного выпуска). Во дворе завода несколько лет стояли в бездействии два итальянских токарных суперсовременных станка. В ход их не пускали потому, что наши инженеры не знали как к ним подступиться, а инструкции на итальянском языке, коего никто не знал.
Процветала штурмовщина. Спускаемые производству планы часто не выполнялись. Увядало качество продукции, но зато росла её себестоимость. Всё кричало и даже вопило о том, что производству срочно необходимы реформы, модернизация – перестройка, другим словом. Горбачёв решил приступить к научно-техническому обновлению производства, к достижению мирового уровня производительности труда. Но опять и при этом сказалось партийная дрессировка руководящего аппарата: необходимо укрепление трудовой дисциплины и социалистическое соревнование. На деле же необходимы были материальные средства для приобретения современных станков и технологий. Но это была бы дополнительной и на то время непомерной нагрузкой на скудный бюджет страны.
Тем более, что так называемое «социалистическое соревнование» было чистой воды фикцией. Искусственно, но и искусно, выдаваемое за реальность. Одним из наглядных приёмов было при советской власти присвоение звания Героя социалистического труда. Этим званием удостоенные люди работали действительно героически. Однако результат оказывался странным: при выполнении и перевыполнении государственных планов дефицит продукции продолжался. Много было Героев соцтруда среди тружеников сельского хозяйства, но ни овощей, ни мяса, ни молока, ни масла, ни и так далее в достаточном количестве, и качестве, не было. За исключением всё тех же столиц СССР. Советские средства массовой информации об этом помалкивали. О некоторой, местами изредка к сожалению кое-где, нехватке промтоваров и продуктов иногда писали и говорили даже на съездах КПСС, но объясняли эти явления прекрасно – всё возрастающим и возрастающим благосостоянием советского народа и его непомерно повышающимися потребностями – «не напасёсси, мол, на вас». А информация правдивая, но забугорная, немедленно объявлялась гнусной ложью и клеветой на непогрешимейший и прекраснейший из социализмов – на советский развитОй. И старательно глушилась. В тогдашнем Горьком городе даже специальная глушилка была воздвигнута – высокая мачта-башня неподалёку от площади Лядова. Кажется, даже две глушилки
И тут в дело вступила её величество Гласность. Это было, пожалуй, самое яркое и неожиданное достижение перестройки. Всё тайное становилось явным не только в текущее время, но и в прошлое. И периодическая печать, и документальная, и художественная литература извлекали на свет божий и раскрывали то, что десятилетиями скрывалось под увесистыми и когтистыми лапами совершенно секретного пресса. В населении вспыхнул ярким пламенем интерес к подлинной истории России и СССР – к правде. На Съездах народных депутатов по деталькам подлинные избранники народа, среди которых были и рабочие, и крестьяне, и врачи, и учителя, и инженеры, разбирали все недостатки, недоработки и извращения внутренней политики власти. Вся страна персонально знала кто есть кто. Началась реабилитация жертв политических репрессий, расстрелянных при тоталитаризме, оклеветанных и оболганных. Наступил конец и Славе КПСС, и самой КПСС. Страна встретила эту неожиданность одобрительными аплодисментами. На улице появились выброшенные в грязь партийные билеты верных ленинцев коммунистов, так и не добравшихся до вожделенного коммунизма. В который они уже не очень-то и верили. Аплодисменты были, разумеется, не всеобщими – многие партийные аппаратчики лишились очень тёплых мест работы…
И вдруг. Полыхнуло там, где никто не ожидал, кроме, возможно, КГБ, знающего всё, и даже больше. (Против которого, кстати, тоже началась активная кампания). Люди того поколения воспитаны были на словах гимна СССР и, казалось, на фактах: «Дружбы народов надёжный оплот»! Надёжный! Какие могут быть сомнения. Но в среднеазиатских республиках началась резня русских и их прямое изгнание. Русские квартиры или просто отбирались, или покупались по смешной цене. От неё, низкой цены, можно было гордо отказаться и потребовать достойную цену – отбирали силой без всякой цены. Из Узбекистана, Казахстана и других братских республик СССР началось массовое бегство русского населения от своих «младших братьев». Начались серьёзные волнения и столкновения в Прибалтике, на Кавказе. Стреляли в Вильнюсе и в Риге, и в Приднестровье… Там вообще война началась. Заволновался не на шутку Кавказ, какие уж тут шутки. Замаячил грозный призрак распада государства, да ещё и по кровавому «Югославскому образцу» - с обстрелами, бомбёжками, массовой гибелью мирных жителей. Но может быть обойдётся? У нас же, как ни как, а «Союз нерушимый..!» Зачем же разрушать? Так пусть народ выскажется – референдум. Большинство населения СССР определилось за единство страны, за сохранение СССР. Большинство, но не все.
Я, помню, был очень удивлён, почти сражён, когда итоги референдума показали: в Москве и Ленинграде лишь по 50% населения изъявили желание сохранить Советский Союз. Как же так?! Половина жителей столицы СССР за его распад! На Украине тоже не все жаждали жить одной дружной семьёй – 70%. Белоруссия показала 82 %. Узбекистан молодец – 94 %. В целом же позицию за сохранение единства Советского Союза продемонстрировало 76% населения и граждан. Несомненное большинство. Но ведь и против оказалась почти четверть населения – а это десятки миллионов свободных в своём выборе человек..
Тем не менее, несмотря на бесспорное большинство голосов, черви разложения общества продолжали свою подрывную работёнку. В союзных республиках начали организовываться «народные фронты» за выход этих республик из СССР. И ничего серьёзного против этих «фронтов» поделать уже было нельзя – штыки страха исчезли, всесилие КГБ шаталось, как осина на ветру – того и гляди и само КГБ прикроют (как и оказалось в дальнейшем). Да и власть спохватилась поздновато, утрачивая контроль за происходящим. Но всё-таки спохватилась, и решила сделать необходимое: обновить и преобразовать новый Союзный договор – прежний очевидно себя изжил.
Верховный Совет СССР 21 марта 1991 года решительно постановил: «рекомендовать Президенту СССР и Совету Федерации Верховного Совета республики, исходя из актов состоявшегося референдума энергичнее вести дело к завершению работы над новым Союзным договором с тем, чтобы подписать его в кратчайшие сроки».
Энергичнее так энергичнее. Да и цель перед разработчиками договора стояла наиважнейшая – подгоняла без понуканий. К августу Договор созрел. Получился он не идеальным и не без противоречий, но так или иначе сохранял единство союзных республик. Доработать и исправить неудачные детали можно было по ходу действия… Назначили срок его подписания… И внезапно разразился так называемый путч. Теперь поговаривают, что «путчисты», мол, затеяли его для ради сохранения СССР. Сохранить державу призван был и новый Союзный договор. Первая же мысль, вспыхнувшая во мне при известии о каком-то путче: это для срыва Союзного договора… Его подписание было назначено на 20 августа. «Путчисты» восстали 18 августа 1991 года. Новый Союзный договор подписан не был. Предотвратить развал СССР в зародыше не удалось. Разумеется, путчисты не были одиноки в своих потугах – за ними ещё кто-то стоял.
Вмешалась и ещё одна очень серьёзная деталь.
Политбюро ЦК КПСС состояло из представителей союзных республик СССР. Каждый из них курировал «свою» республику, оную время от времени посещаемую при постоянном обитании в обитованной Москве – при родном ЦК КПСС и при зарплате, весьма приличной до неприличия, из её закромов. И внезапно, кто бы мог подумать и ожидать, правящая партия приказала долго жить – не стало ни партии, ни политбюро, ни Центрального Комитета компартии – ни руководящих кресел в нём. Членам политбюро грозила прямая безработица, потеря всяческих авторитетов и должностей. Единственным выходом из положения стал руководящий пост в «своей» курируемой республике. Но для этого необходимо было выйти из состава Советского Союза, нарушив тем самым «Союз НЕРУШИМЫЙ республик свободных». Свободных – то есть имеющих конституционное право на самоопределение – на выход из СССР. Бывшие члены ЦК КПСС правом этим воспользовались. Во главе каждой из вышедших из СССР республик «оказался», представьте себе, их куратор по работе в ЦК – бывший член ЦК КПСС… Советский Союз развалили – власть свою не только сохранили, но даже укрепили и приумножили – стали первыми лицами «новых государств».
Беловежская пуща… Прекрасная патриотическая песня Пахмутовой есть о пуще Беловежской. И кто бы мог подумать, что именно в ней свершится крайне не патриотический акт. Но акт этот не был основополагающим – он всего лишь зафиксировал происшедшее. Подписали бы его или НЕ подписали – поправить было уже ничего нельзя. 8 декабря 1991 года Президент РСФСР Ельцин, Президент Украины Кравчук и Председатель Верховного Совета Белоруссии Шушукевич подписали соглашение - информацию о том, что СССР, как субъект международного права, прекратил своё существование… 25 декабря 1991 года Михаил Горбачёв, как и полагается, сложил с себя полномочия Президента СССР – не над чем стало президентствовать.
Можно, конечно, сказать, что Горбачёв срубил сук, на котором сидел. Выглядело это именно так. Но Горбачёв ни в коем случае не хотел распада Великой державы. Как мог и сопротивлялся этой катастрофе. Но очевидно, что «мог» недостаточно решительно. А что можно было сделать в создавшейся обстановке, когда к развалу стремились с разных сторон и главными палачами Союза оказались те, кто должен был бы стать его опорой – члены ЦК КПСС. Примечательно и то, что Беловежское соглашение подписал Президент только Российской Советской социалистической республики Б.Ельцин, но не Президент всего СССР М.Горбачёв.
Теперь обыватель называет Горбачёва «предателем» и главным инициатором гибели СССР, а Б. Ельцина злостным разрушителем оставшейся без союзных республик страны. И при этом как-то забывают, что Горбачёв был решительно категорически против Ельцина в политике – так во время заседаний Верховного Совета и говорил: «Я не допущу Ельцина к политике!». Ельцин даже не был избран депутатом Верховного Совета и не быть бы ему президентом, если бы депутат Казанник не уступил ему своё место. И страна приветствовала этот благородный шаг. Народ приветствовал и крах августовского «путча», решительно выступив против коммунистов – не захотелось возврата к «развитОму социализму». С ним было покончено: точнее – он сам себя изжил и уничтожил.
Экономическое состояние страны, тем не менее, не только не улучшилось, но даже ухудшилось, хотя, казалось, хуже некуда. Разрушить уже готовое к разрушению оказалось полегче, чем построить нечто новое. Продолжили разрушение того, что имелось. В Кстове, например, оказался погубленным крупный завод «Агат». Губил его, упорно и сознательно, его же директор – член КПСС – об этом прямо говорили инженеры завода. Приступили к продаже обуви и продовольствия… по карточкам. Покончено с этим карикатурным безобразием было, кажется, в 1997 году после указа Ельцина «О свободе торговли». В страну буквально хлынули потоки невиданной еды, питья, одежды и обуви.
Причём интересно. В числе ликвидированных советских предприятий оказались и птицефабрики, и откормочный Толмачёвский комплекс. Но если при их благополучном существовании в городе, как я уже писал, не было ни яиц, ни мяса, то после исчезновения фабрик и комплекса появилось изобилие и яиц, и курятины, и мяса. Отечественных в том числе.
Теперь вот о чём. Россия опять, говорят, в кризисе. Хоть опять перестройку начинай. Но вспомним. После плохого Сталина был у нас ещё более плохой Хрущёв. За ним последовал никудышный Брежнев, с его «развитЫм» социализмом и застоем, приведшими к перестройке. Горбачёв и Ельцин – уже говорили насколько были плохи. Сейчас многие бранят Путина. А есть ли гарантия того, что после него появится, наконец, идеально безупречный «вождь» страны?.. Вероятнее всего, что… Ну, вы уже догадываетесь.