Наверное, только ленивый не говорит сейчас о проблеме беженцев, нахлынувших в Европу. Что же, Шпенглер предсказывал её крах ещё в 1916 году и оставлял ей всего сто лет жизни. И вот 2015 год, наступает конец Европы, остался всего один год. Так что надменный евро скоро рухнет, хоть это хорошо. Обаме тоже осталось править один год, и по многим предсказаниям это будет последний президент США (Ванга и Эдгар Кейси предсказывали это).
Я далека от политики и не владею скрытой информацией на тему беженцев, типа кто им дал отмашку и почему здоровые мужики, способные сражаться с ИГИЛ, так массово побежали в импотентную толерантную Европу. В своей жизни я видела живьем только двоих то ли сирийцев, то ли ливийцев, и они меня поразили чисто своей мужской красотой. Это была какая-то древняя, неразбавленная красота и мужественность (познакомились много лет назад в метро). Но веяло от них также какой-то скрытой угрозой, заложенной на генетическом уровне. А вернее, угрозой, скрытой на небесах. Об этой угрозе с небес я и хочу рассказать в художественной форме. Имеющий уши да слышит...
КЛЯТВА ГИППОКРАТА
(рассаказ уже публиковался на Прозе.ру, но это было ещё до нашествия, поэтому он не имел такой острый политический смысл, который имеет теперь. Адресован он европейцам, но поскольку они уже проиграли эту войну, адресован всем, у кого ещё есть заблуждения на определённый счёт)
В одном большом городе жили были два товарища, настолько разные, что постороннему было бы не понятно, что их привлекло друг к другу. Они были примерно одного возраста, но принадлежали к разным религиям и разным национальностям. Поскольку эта история могла произойти везде, то не важно, где они жили: в Москве или в Нью-Йорке, в Париже или в каком-то другом городе. Мы не будем даже называть их имён, чтобы не выйти за рамки политкорректности, назовём их просто №1 и №2.
№1 был коренным резидентом своей страны и верил в традиционных здешних богов. Страна была не богатая, но вокруг были страны ещё беднее, откуда приезжали рабочие-гастробайтеры, которые жили своей жизнью и не интегрировались в местное население. Оттуда и был наш герой №2, который мог бы объяснить, почему он не хочет интегрироваться в грязное и порочное, по его мнению, общество. Во-первых, он был из традиционного общественного уклада, где общество диктовало индивидууму что, как и когда ему делать, подавляя всякую инициативу с его стороны. Также оно диктовало, как и во что ему верить, и у него просто не было другого выбора, как принять ценности этого общества и подавить всякие сомнения. Например, если в его стране считали, что нужно жениться в 25-30 лет, то он не мог жениться раньше или позже. Женишься раньше – не дозрел; женишься позже – перезрел, или импотент, или неудачник, или что-то с ним не так. Поверил в другого Бога – ну тогда вообще конец света, потому что в традиционном обществе любой другой выбор считается изменой, за это могут даже убить. Итак, нетрадиционное общество выглядело для гастробайтера так, как для нас выглядит нетрадиционная любовь: отталкивающе, пугающе, безбожно. Поэтому на интеграции можно было поставить крест.
Во-вторых, в обществе, как и в живой природе, идёт незримая война генов. Между геномами есть вражда, без неё не было борьбы за выживание. Чтобы геном не исчез и не растворился в других, он должен скрещиваться внутри своей популяции. В этом причина войн и национализма, и как бы мы с ним не боролись, он будет существовать, потому что не прекращается природная борьба за существование. И хотя №1 и №2 принадлежали к одной белой расе, но к её разным подвидам, между которыми шла борьба за существование. Правда, в социуме не всё так прямолинейно, как в природе, и в гражданских войнах люди нещадно истребляют даже свой подвид, но всё же у граждан свои права, а у генов свои. Поэтому интегрироваться в чужеродную генную среду сложно, да и нужно ли? Интегрироваться могут единицы, которые поднялись над своей национальностью и стали гражданами мира. Для таких и Бог один для всех, и люди не русские, немцы или прочие, а души, созданные этим единым Богом.
Итак, №1 и №2 дружили, не то чтобы очень крепко, но они сошлись на музыке. У них был один и тот же любимый певец и композитор, которого они боготворили. №2 помогал №1 понять смысл произведений этого автора, переводя его песни на язык своего друга. Вскоре они стали беседовать и на посторонние темы, о религии и о семье, и №1 всё чаще стал замечать, что №2 начинает проповедовать. Но тогда №1 просто улыбался и переводил тему разговора в другое русло, потому что у него уже была вера и свои представления о мире. В общем-то, он был как раз гражданином мира, вне причисления себя к какой-либо религии или к какой-либо национальности.
Общались они друг с другом не регулярно, потому что №2 приезжал в эту страну только на сезон, чтобы заработать денег и уехать домой. Иногда они теряли друг друга из виду, но каждый раз встречались заново, как бы случайно, и были очень рады встрече. Они рассказывали друг другу новости, показывали фотографии жен и детей. Иногда №2 жаловался №1 на то, что с гастробайтерами плохо обращаются, унижают и т.д. Он рассказал, что однажды заказчик нанял их на объект, где они должны были работать и жить. №2 привык жить на всяких стройках, но на этот раз даже он был возмущен. «Хозяин принёс откуда-то с помойки грязный и дырявый матрас, бросил мне под ноги, якобы я должен на нём спать. Я счёл это за оскорбление и ушёл с этого объекта, теперь я без работы», - говорил он. №1 ему посочувствовал, но ничем помочь не мог. В этой стране, как и в других, с гастробайтерами не церемонились: один уйдёт, на его место придут десять других. №1 искренне желал, чтобы жизнь №2 изменилась, потому что он был достоин лучшего, чем спать на грязных матрасах и вкалывать по-чёрному.
Когда они встретились в очередной и в последний раз, №2 выглядел не таким замученным и угнетённым, как раньше. №1 всегда верил, что рано или поздно тот вырвется из кабалы и станет жить лучше. №2 в этот раз выглядел просветлённым и говорил, что к нему стали являться ангелы его религии, и что теперь он может лечить людей. Поэтому прощай, стройка, мат-перемат, грязь и унижение. Через неделю он уезжает на родину навсегда, а там тепло, солнце, деревья цветут. №1 за него искренне порадовался, но вспомнил, что у него давно болит рука в лучепястном суставе. Он испортил этот сустав, когда занимался боксом. Из-за резких ударов сустав, видимо, расшатался и сильно болел. Поэтому №1 попросил у №2 помочь ему, а заодно и проверить его способности. Старый приятель согласился, и они пошли в дом к №1.
Рука страшно болела, но №1 был в этом виноват сам. Он был вспыльчив, и если не мог справиться с яростью, то бил правой рукой в стену. Вспышки ярости случались часто, поэтому сустав не выдержал и начал болеть. Он понимал, что лечить нужно не сустав, а свою ярость, то есть учиться всё воспринимать спокойно. В последнее время он перестал колотить стену, так что боль оставалась только как следствие прошлой дури, от которой он сумел избавиться. И вот они вдвоём с приятелем садятся за стол, и №2 начинает молиться. Сначала он читает какую-то священную книгу, потом говорит от себя. Потом он надолго замолкает, входя в транс. Наконец, он открывает глаза, ему стыдно, и он смотрит в сторону.
«Извини, - говорит он, - я не могу тебя вылечить. Ангелы мне запрещают это делать, потому что ты из другой религии»… №1 даже отскочил на пол метра, как будто бы его ударили кулаком в грудь. Он не стал разбираться, сто прав, а кто виноват, и, почувствовав себя преданным, произнёс: «Передай своим ангелам… что они пидо…сы».
Так, в одну секунду, была закончена многолетняя дружба между народами. Через минуту №1 вышел на улицу и в ярости несколько раз ударил кулаком в стену. Сустав разболелся ещё больше, хотелось кричать от душевной и от физической боли. Если бы перед ним в этот момент появились вышеупомянутые ангелы, он свалил бы их одним нокаутирущим ударом, а потом долго бы бил ногами за измену клятве Гиппократа. Если национализм зашёл уже на уровень ангелов, то что тогда спрашивать с обычных людей? Возможно, на небе давно уже идёт незримая война, где одни ангелы гоняются за другими, бьют друг друга руками и хлопают крыльями, аж перья летят...