Из жизни Людмилы. Благословение. V часть

               


Благословение Людмила снискала не быстро, путь к нему был наполнен встречами с удивительными людьми.
Первым на этом пути был монах черноризник, перебирающийся через всю страну нашу обширную от церкви к церкви. Откуда бежал, куда шел, какие гонения претерпел, знали церковные служки, принимавшие его в храме, почитавшие его и во всем помогавшие ему. Монах имел  ум острый и говорил так, что казалось, будто  не с церковным слугой говоришь, а с человеком, пекущемся о каждом приходящем к нему. Если священники говорят «терпи и молись» на всё, что слышат из уст прихожан, то этот как то по-житейски старался войти в положение каждого и дать должный совет, чтобы помочь человеку сделать правильный шаг. От этого и тянулись люди к нему,  чтобы слово доброе услышать. Так и Людмила оказалась у него.
- Прошу Вас, помогите мне. Сердце у меня доброе, болит за каждого, руки сами тянутся к больным людям. Лихорадит  и трясет меня, энергия изнутри разрывает меня, если я не наложу рук своих на болящего.  Я знаю, что болезни даются во исправлении пути и  без благословения нельзя прикасаться к людям. Если я не получу благословение, то боюсь, что сойду с ума от этого, - она горячо говорила это, сидя с ним на лавочке во дворе храма.
Он внимательно посмотрел на неё, Людмилу трясло, в последнее время она прибывала в экзальтированном состоянии и не знала, как справиться с этим. Монах произнес.
- Вижу, ты сильнее меня. Огромную силу иметь надо, чтобы выстоять, примешь этот крест, семью бить будет, у меня так было. Но мы не выбираем, нас выбирают. Благословения я тебе не дам, потому что не имею право на это. Тебе срочно надо к старцам провидцам Науму, Кириллу, а лучше к Иоанну Крестьянкину. Вот он провидец, а Кирилл и Наум, благочестивые старцы, умудренные опытом. Езжай к Иоанну Крестьянкину.
- Я не могу далеко ехать, у меня дитя, на кого я её оставлю.
- Тогда в Москву, к Науму и Кириллу, но не думаю, что они тебе помогут. Попробуй. Благословляю тебя на дорогу, - сказав это, он перекрестил её, на этом они и расстались.
Людмила ушла от монаха, поняв то, что  и ему было знакомо это чувство, не дающее ей покоя, полностью завладевшее ею.
 Одновременно  с монахом черноризником, благословившим её на дорогу, в её жизни появился и священник Виталий, с которым они очень сдружились, и объединяло их светлое отношение к Богу, это когда его воспринимают как любовь, а не как меч карающий.
По началу, батюшка, еще не зная, Людмилы, был строг с нею, выслушав её, он проговорил.
- Девонька, не всегда бывает сила от Бога, бывает и от ворога. Чтобы узнать это, надо читать молитвы. Ты присядь на табуретку, а то кто знает от кого силушка, кружить вдруг станет, кидать. Я сейчас начну читать, а ты вдруг и опрокинешься, не знаем же мы, от чего так тебя наполняет. Эту молитву читали раньше над ведьмами, чтобы дух, мучавший их, освободил несчастных. Им то, конечно, казалось, что нет сильнее их в целом мире, а это их просто  бес в оборот взял,- сказал он, пододвигая табуретку на центр комнаты.
- Садись, девонька, начнем,-  и он начал читать, но ничего не происходило. Людмила сидела, как и прежде, ни ломок, ни криков, ни слез, ни испарины батюшка Виталий не увидел и по окончанию  многозначительно произнес.
- Нет, не от беса, стало быть, от Бога. Но девонька, благословить тебя я не возьмуся, поскольку не ведомо мне это. Но благословить на дорогу к старцам, я тебя благословлю. Ехать тебе надо  к провидцам, они тебя благословят.
И батюшка Виталий, как и монах черноризник, благословил Людмилу на дорогу, но прежде, чем сделать это, он попросил Людмилу рассказать и показать ему, как она проводит свои лечебные сеансы. Людмила, подняв руки над его головой, произнесла.
- Господи, помилуй мя, грешную. Допусти меня до раба божьего Виталия. Яви силу свою, яви любовь свою, именем твоим да исцелиться раб божий Виталий, да будет его тело здраво и душа светла,- и её руки, источающие тепло, заскользили вокруг батюшки Виталия, не прикасаясь к нему.
После окончания, батюшка Виталий произнес.
- Знаешь , девонька, такое ощущение, что по старому дубу соки пошли и веточки зазеленели, - немного подумав, он сказал.
- Благословляю тебя на дорогу. Езжай к старцам.



Сергиев посад. Людмила с мужем и с дочерью остановились на ночлег у матушки, батюшка которой был временно откомандирован в другой город с миссией не оставить храм без пастыря. В Сергиевом   Посаде  многие пускают на квартиру за сущие копейки.  Шли последние дни великого поста, страстная седмица. Наум и Кирилл в эти дни никого не принимали. Люду понаехало со всей страны видимо невидимо и все селились подле монастыря, чтобы в скором времени увидеть святых старцев и, поведавши им свою нужду, получить  от них благословение на свой жизненный путь. Людмилу поразила размеренная жизнь монастыря, стены его сохраняли в нем особое течение времени, где никому никуда не было надобности спешить. Монахи в черных рясах неспешно передвигались по тропинкам,  тщательно выметенных и прибранных монастырскими служками, люд, входивший на территорию монастыря, чувствовал себя совсем иначе, словно на вратах, граничащих между миром и монастырем, сбрасывал свою мирскую кожу и оголенной душой искал прибежище. Храмы  один другого краше, лики, написанные  великими иконописцами прошлых веков, спокойно смотрели на входящих, их величие и спокойствие, передавалось и людям.  Сухое пение монахов выбивало из душ последние капельки мирских забот и народ, погружаясь в этот мир, чувствовал себя намного счастливее, чем за вратами монастыря. Людмила с мужем и  дочерью зашли в монастырскую лавку, где на прилавке под стеклом, было множество икон с ликами святых. Стены  лавки тоже были увешаны иконами и маленькая Анечка, поднявшись на цыпочки, едва дотянувшись до прилавка, попросила Людмилу купить ей иконы, указывая пальчиком на   лик Иисуса Христа и Божьей Матери. Затем увидев на стене ещё иконы, только размерами больше,  она выбрала среди множества те же, что и на витрине прилавка, на что  монах, торговавший церковной снедью, сказал, обращаясь к Людмиле и её мужу.
-  Вы, венчаны?
- Нет,- ответили супруги.
- Видите ли, ваша дочь выбрала именно те иконы, которые используются во время венчания, не случайно говорят « устами ребенка глаголет истина»,  её чистое сердце из множества здесь находящихся икон выбрала именно эти, как бы подсказывая вам, что надо обвенчаться.
Людмила слушала тихую речь монаха и  понимала, насколько Бог близок к детям.
- Мы обязательно повенчаемся по приезду домой и для этого нам нужны иконы, на которые указала наша доча,- купив иконы и маленький крестик для своей Анечки, они вышли из лавки, еще раз поблагодарив монаха за его слова.
Храм, в котором покоятся мощи Сергия Радонежского особое место на территории монастыря. Уже снаружи видна мощь вековых стен храма, внутри темно и прохладно,   темноватые  росписи стен, все как бы замерло и там, в глубине храма, больше напоминающего каменный колодец, мерцает свеча у мощей Сергея Радонежского. Ощущение такое, что время здесь остановилось  вместе с биением его сердца, кожей ощущаешь другой мир невидимый и неведанный.
Вечер, накануне встречи с благочестивыми старцами, прошел в длительных беседах с матушкой об историях, случившихся с людьми, дожидавшихся снисхождения старцев не один месяц, свидетельницей которых была она, так как  эти люди всё это время проживали у неё дома. Она рассказывала.
-    Жили у нас около трех месяцев мать с сыном, он был наркоман,  и  ей посоветовали привести его к старцам. Но ведь как заведено, это ж не очередь в магазине « кто последний» нет, здесь старец выйдет и как Бог ему на душу положит, того он и подзовет к себе. Они ходили каждый день и, ни разу не подошел к ним старец, так и уехали они,  вскоре сын её умер, а она так сильно уверовала в Бога, потом к нам еще раза два приезжала. Вот видите, пути Господни неисповедимы, приехала за одним, а получила другое.
Потом, уже обращаясь к Людмиле сказала.
-  Давайте раньше спать ложиться, завтра тебе Люда рано надо идти, а то народу у него будет не пробиться.
 В эту ночь Людмила  не могла заснуть, её дух мятежно рвался из груди, она не знала, что ждет её завтра. Подойдет ли к ней старец, получит ли она благословение. Времени проживать у монастыря, ожидая снисхождения старца, у неё не было и, поэтому она сильно переживала за то, что возможно она и уедет отсюда, не поговорив с ним. Во сне к ней пришел дедушка такой щупленький, седенький, с холодными серыми глазами, одетый в серый длиннополый пиджак  с наглухо закрытой грудью вплоть до подбородка и сказал ей « не даст он тебе благословения, не получишь его здесь ты». Людмила проснулась от  переполнявшего её  страха. Этого старичка  она не раз видела в своих снах, она не могла понять, как он мог  появиться в таком защищенном месте, в доме священника, как он мог просочиться сквозь намоленные стены. Когда она ходила беременной и, был ещё не большой срок, он первый раз явился ей во сне со словами « ребенка ты не родишь, он умрет у тебя во чреве». Сколько слез пролила тогда Людмила  и все же, преодолев страх, она,  почувствовав необычайную ответственность за жизнь своего ребенка,  с божьей помощью выносила дитя и лишь при родах случилось  непредвиденное, её девочке повредили ножку, которую в последствии она вылечила у костоправа.  Другой раз он появился с предложением. Протягивая ей колоду карт, он говорил « будешь со мной», Людмила откинула колоду карт, он схватил её руку и в ладонь вложил ключ со словами « вот тебе ключ от царствия моего», ключ упал на пол, пройдя сквозь руку, на ладони был, четко видим след от ключа, который насквозь прожег ладонь. Людмила в недоумении сидела посреди ночи на кровати и  не знала, зачем и почему он опять стучится в её жизнь.  И уже не доверяя этим стенам, Людмила, помолившись, легла вновь.  Проснувшись утром, позже положенного, Людмила бегом понеслась  в монастырь.
В огражденном месте, при небольшом здании была куча народа, калитку уже хотели закрыть, Людмила чудом проскочила в неё, и сразу же за ней захлопнули дверь. Людмила встала почти у самой калитки, дальше пройти ей не представлялось возможным, настолько плотной была стена из людей, нуждающихся во   встречи со старцем.  Увидев их, сердце Людмилы сжалось от боли, каких здесь только не было, и калеки и убогие и разбитые жизнью люди, страдающие разными недугами, среди которых были не только телесно, но и духовно больные, вплоть до одержимых. Людмила, соизмеряя свою нужду и  нужды присутствующих вокруг людей, понимала, что ей не настолько нужен старец как им несчастным и, чувствуя, не понятно, откуда взявшуюся вину пред каждым из них, она сникла и стала отодвигаться ещё дальше к стеночке. Чувство вины  и неловкости усилилось в тот момент, когда вышел Наум, изможденный постом, окинув взглядом свою паству, он поговорив с одним человеком ,жестом руки подозвал притаившуюся в самом конце Людмилу, она никогда не забудет глаза людей,  молча кричавших ей о несправедливости,  глаза несчастных и убогих, в которых она прочла, что именно их место она заняла своим приходом. Людмила стояла остолбеневшая, не могущая сделать шаг вперед. Наум еще раз указал рукой на неё, кто то  толкнул её сзади « мол, иди, что стоишь» и Людмила сделала шаг навстречу старцу. Заглянув в его глаза, она поразилась чистотой его взгляда, он был светлый, ровный, беспристрастно спокойный, Людмила сразу же доверилась ему. Он произнес.
- Кто ты, откуда ты, зачем пришла?
Людмила заговорила быстро, стараясь как можно скорее высказать всё.
- Я приехала издалека, просить у Вас  благословения, Господь мне дал сердце любящее, я не могу пройти мимо болящего, меня так  и тянет к нему, я знаю, что болезни посылаются за грехи, во исправления пути и без благословения нельзя  прикасаться к больным. Я прошу Вас, благословите меня,- выпалила Людмила.
Наум спокойно смотрел на неё, потом спросил.
- Ты замужем?
- Да.
- У тебя был аборт?
 Людмилу как током пронзило, у неё перед глазами пронеслось то время её жизни, когда она сделала мини аборт, то время когда её дочери медики пророчили хромоту и, когда она стала понимать, что   мужчине, что рядом с ней, ни в коем случае больше нельзя рожать.  Слезы хлынули из глаз, остановить их было невозможно, так Людмила ещё никогда не плакала.
- Да, - сказала она.
- Тебе грех свой замаливать надо, послушай, переезжай сюда, здесь устроишься  подле монастыря, тебе тут надо быть,- говорил он .
- Батюшка, я не могу, прошу Вас , умоляю Вас благословите меня, ведь не просто так все со мной происходит, умоляю Вас,- продолжала плакать Людмила.
На что Наум ответил.
- Не делай этого.
«Не делай этого»  эти слова были знакомы Людмиле, однажды их ей сказала полусумасшедшая старуха, когда Люда решила выйти замуж за своего теперешнего  мужа, тогда ещё её парня, теперь эти слова говорит старец, также как и тогда , она не послушала старуху, так и сейчас она не захотела услышать слова старца.  Вся разбитая, Людмила вышла  из монастыря, понимая, что  снова она пойдет своим путем,  потому что свернуть с него она не в силах.

По приезду домой, она снова погрузилась в молитвы и чтение их занимало чуть ли не половину дня. Замаливая свой грех, она  исповедовалась и причащалась и по истечению трех месяцев  ей приснился сон, как  она, находясь где то среди огромных  металлических труб, слыша неподалеку радостный голос играющих детей, пробирается  на их смех и, дойдя до высоких деревянных врат, она   понимает , что дети  за ними,  осилив высоту ворот, она видит перед собой лужайку, покрытую сочной зеленой травой, на которой играют маленькие дети, светящиеся изнутри от счастья, и тогда Людмила осознала, что  её не рожденное дитя под защитой Господа.

 Прошло ещё немного времени, и Людмила получила благословение на лечение у батюшки Николая, выслушав её, он спросил какие молитвы она читает, получив ответ,  он поднял икону с ликом Иисуса Христа и, перекрестив Людмилу сказал.
- Благословляю тебя, иди, лечи сирых и обездоленных. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.