Актриса сидела перед зеркалом, уставившись в одну точку. Тёмно-каштановые волосы тщательно уложены, на дряблое лицо наложен макияж. В комнате к аромату духов примешивался запах валерьянки. Дважды её звали к телефону, но она словно впала в ступор и сидела, не шевелясь, изучая одну и ту же, только ей известную точку. Плед, укрывающий колени, прятал постоянно мёрзнущие ноги. Артрит донимал болями в суставах, и она старалась отвлечь себя мыслями о пережитом.
- Агния! Агния! – кричала вожатая.
Она слышала зов, но не откликалась. Идти бы и идти по тропинке, извивавшейся между смолистыми соснами, источавшими в полуденную жару особенно дурманящий аромат. Идти к речке, чтобы испробовать настоящую глубину, поплескаться не там, где мелко и всем дозволено, а там, где ноги не достают дна. Вот отойдёт подальше от «лягушатника», в который загоняли самых маленьких, первый отряд, и… Затих голос, призывавший её откликнуться. Девочка спустилась к воде.
Она брела по водной глади, чувствуя погружение. Прохладу ощутили колени, грудь, затем плечи. Ноги осторожно ощупывали ребристое песчаное дно. И вдруг… Дно исчезло. Агния ушла под воду. Она отчаянно забила руками и ногами. Каким-то образом, оказавшись на поверхности, девочка судорожно хватала ртом воздух. В речке отражалось ясное небо с единственным облачком, двигавшимся к солнышку, стоящему в зените. Вот бы оказаться рядом с ним и плыть по бескрайнему небу, чувствуя себя в полной безопасности!
Со стороны лагеря ветерок принёс звуки горна, сигнал к обеду. Агнии удалось задержаться на воде и развернуться лицом к берегу. Под кустом сидели трое - мальчишки из старшего отряда. Они курили, сплёвывая на песок. Видимо, укрылись здесь от бдительных воспитателей. Заметив девчонку, барахтавшуюся в воде, один из них бросился на выручку. Он схватил Агнию за косички и потянул за собой. Скоро под ногами она почувствовала опору, всё ещё тяжело дыша, вырвалась и побежала к берегу.
- Не приходи сюда больше! – крикнул мальчишка. – Здесь ямы. Утонешь!
К лагерю она неслась напрямик через лес, не замечая, как больно в ступни врезаются шишки. В голове стучало: «Я жива! Я не утонула! Как славно дышать!» Задрав голову, Агния глазами нашла облачко. Оно уже подобралось к солнышку и закрыло его наполовину. Сразу похолодало. Зубы отбивали дробь, кожа стала «гусиной».
Актриса вздрогнула и очнулась.
- Утонула бы тогда, в семилетнем возрасте, ничего бы этого не было.
Она обвела глазами комнату. На стенах фотографии. На них Агния молодая, красивая, полная сил, в сценических костюмах на фоне декораций и в эпизодах из кинофильмов. Взгляд задержался на одной: ей вручают Государственную премию. А вон на той - она уже Народная артистка СССР.
- Да, жизнь не простая штука, непредсказуемая и уязвимая. Не окажись в тот день поблизости смелого мальчишки, не было бы и Народной артистки Агнии Болотовой.
Прищурившись, она разглядывала себя. Последнее время актриса подолгу сидела у зеркала и разговаривала со своим отражением. Это развлекало, давало возможность заглянуть в прошлое и, переворошив память, пережить всё заново.
- Ну что, страшно? А когда было страшнее, там, на реке, или когда пришли за родителями?
… Разбудил стук в дверь. Гулкие удары сердца подкатывали к горлу. Агния лежала, затаив дыхание, прислушивалась к происходящему за стенкой. В комнате родителей гудел чей-то бас. Что-то торопливо говорила мама. Отец молчал. Хлопнула дверь, шаги по лестнице. Снова чужие голоса, топанье ног. Что-то упало в прихожей. Яркий свет ворвался из коридора, и тот же бас недовольно рявкнул:
- Включите свет!
Щёлкнул выключатель. Высокий мужчина в плаще уставился на неё.
- Одевайся! Поедешь с ней, - он кивнул на женщину в милицейской форме.
- А мама с папой? – осмелилась спросить Агния.
- Твои родители арестованы как враги народа.
- А я?
- Ты с какого года? – он стал листать бумаги. – Будешь жить в детском спецучреждении.
Сердце разрывалось на части, но она себе запретила плакать перед этими.
- Собирайся. Товарищ тебе скажет, что можно взять, - гепеушник кивнул в сторону своей помощницы и вышел, оставив её наедине с чужой тёткой.
Посмотрев на женщину, следившую за каждым её движением, Агния поняла: теперь всё будет не так, как раньше, теперь всё будет иначе.
Актриса подняла глаза на портрет, висевший справа от зеркала. Из-под мохнатых, нависших над глубоко спрятавшимися глазами бровей глядел патриарх пролетарской литературы. С некоторых пор она повсюду возила портрет с собой, считая своим оберегом.
- Алексей Максимович! Дорогой мой человек! Если бы не Вы, как сложилась бы моя судьба! Не видать сцены, не бывать актрисой, не заниматься любимым делом!
… О том, что Горький посещает детские дома и колонии, они знали из газет. Накануне объявили субботник, навели чистоту и блеск. Днём – баня и чистое бельё, вечером – линейка и строгие указания, как себя вести. Готов был и концерт, в который включили произведения писателя. Агния читала «Буревестника».
- Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет буревестник, чёрной молнии подобный…
Она читала сдержанно, но проникновенно, играя голосом и не по-детски находя точные нотки. В свои 15 лет она сумела постичь глубину горьковских строк.
- Пусть сильнее грянет буря! – завершила декламировать Агния и застыла на месте, устремив взгляд в зал.
Первый, кого она увидела, когда пришла в себя, был Горький. Он комкал в руках огромный носовой платок и прикладывал его к блестевшим глазам.
- Спасибо, дочка! Порадовала старика. У тебя талант. Надо учиться, - и повернулся к директору школы: - Великая актриса подрастает. Надо создать условия.
Директор что-то горячо зашептал ему на ухо.
- Дети за родителей не отвечают. Так учит товарищ Сталин. Я займусь будущим девочки. Как её фамилия?
Актриса закрыла глаза, закинула голову и какое-то время сидела в таком положении. Затем глянула в окно, которое растянулось чуть ли не во всю стену. Здание напротив украшала гирлянда в виде призыва «Встречаем миллениум!» Но лампочки загорятся вечером, а пока можно было рассмотреть только контур новогоднего послания людям, несколько дней назад встретившим 2000-й год. Она вспомнила мужа и сына, давно ушедших из жизни, невольно подумалось: «Как бы они выглядели сегодня?»
- Проклятая война! Отобрала и Митю, и Серёженьку! – горячо шептали губы.
Митя был на фронте с первых дней войны. Агнию включили в концертную фронтовую бригаду. Нужно было срочно решать вопрос с Серёженькой. Директор театра похлопотал, и мальчика определили в детский дом, который готовился к отъезду в эвакуацию. Если бы только знать!.. Снаряд угодил в машину, в которой везли ребятишек. Так война нанесла первый удар, удар, от которого она не оправилась до сих пор. А в сорок четвёртом пришла похоронка на Митю. Он так и остался на всю жизнь единственной любовью. Конечно, у неё были поклонники, мужчины. Но чтобы любить! Не любила никого.
- Серёженька, сыночек, потерпи. Сейчас укрою тебе ножки, - бормотала старуха, поправляя плед.
Клещами зажало сердце. Агния Сергеевна потянулась к чашке с недопитым чаем, отхлебнула, чтобы растворился ком, засевший в груди и мешавший дышать. Несколько раз глубоко вздохнула и прислушалась к ударам сердца. Немного отпустило.
Актриса взяла в руки фотографию в рамочке, стоявшую тут же на туалетном столике. На ней она в роли Степаниды. За эту роль Агния получила Государственную премию. Газеты писали, как тонко и точно передала она трагедию матери, потерявшей детей, и самоотверженный характер патриотки, не сломавшейся перед лицом смерти. Перед глазами прошла финальная сцена, сцена расправы над подпольщицей, которую с детьми ведут на расстрел. Немец предлагает сделку:
- Ты рассказываешь, где партизанский отряд, я дарю твоим детям жизнь.
Степанида молчит. Раздражённый фашист командует:
- Расстрелять!
Мальчики падают, подкошенные пулями. Степанида глядит на них обезумевшим взглядом. Затем, пересилив себя, поднимает голову и бросает в лицо врага:
- Ты промахнулся, фашист! Не попал в моего старшего сына!
- Какого сына? – задохнулся от гнева немец.
- Его зовут советский солдат!
После этих слов звучала патетическая мелодия, на сцене появлялись наступающие партизаны, и зал аплодировал стоя.
Казалось, это было вчера. Актриса реально представила свой триумф на сцене. Лицо оживилось, в глазах вспыхнул слабый огонёк. Она, проверяя свою память, ещё раз повторила последние реплики и сделала взмах рукой, движение, отметавшее предложение фашиста, задела лежавшее на столике письмо, и оно упало на пол. Агния Сергеевна наклонилась и подняла конверт. Письмо, полученное два дня назад, было от Геннадия Лиходеда, человека, которого она помогла вытащить с того света. Геннадий писал о семье, работе, друзьях. В конце шли слова благодарности. Письма приходили раз в месяц. Вот уже 14 лет длилась переписка.
… Апрель-май 86-го она не забудет никогда. Весенний Киев готовился к Первомаю. Сама природа позаботилась о нарядном убранстве: каштаны выбросили белые соцветия, словно волшебник зажёг сразу тысячи свечей. Демонстрация трудящихся, музыка, смех, кругом красный кумач транспарантов… На рассвете второго мая сотни поливочных машин вышли на улицы, чтобы смыть следы праздника и смертельную пыль Чернобыля.
Военный госпиталь, в котором устроили концерт для ликвидаторов аварии на ЧАЭС, находился в нескольких километрах от столицы. Врач, сопровождавший Агнию, пожелавшую своими глазами увидеть спасателей, людей, пожертвовавших своим здоровьем ради жизни миллионов, указал на молодого парня у окна и закончил рассказ о нём словами:
- Вот так геройски действовал Гена. Настоящий мужик! – и добавил тихо, чтобы слышала только она: - Жалко. Молодой совсем.
В тон ему Агния спросила:
- Неужели никак нельзя спасти?
Она смотрела на парня, а видела Митю. Показалось в какое-то мгновение, что помощь нужна ему.
- Доктор, что я могу сделать для него?
- Требуется срочная операция. Нужны деньги. Крупная сумма. Оперируют в Израиле и Германии.
- Деньги будут! – решительно сказала Агния. – Только бы спасти!
К гонорару, полученному за фильм «Мутные воды», актриса добавила свои сбережения и перечислила в клинику, где Геннадию сделали операцию.
В письме теперь он интересовался, чем может помочь ей.
- Чем же ты можешь помочь, Гена? – спросила актриса, разглаживая письмо. – Вернуть молодость? Близких людей? Любимое дело?
Нет, ей никто не в силах помочь. Она поможет себе сама. Вот уже одета к выходу, последнему выходу. Причёска, макияж – всё как следует к юбилею. - И всё-таки не такую Агнию Болотову увидит зритель. Он увидит настоящую!- прошептала актриса.
Зал переполнен. Тысячами ярких лампочек-бриллиантиков высвечивает люстра. Стих говорок зрителей, и поплыли в разные стороны кулисы, открывая сцену, над которой украшенная веточками лавра красовалась цифра 80.
- Сегодня мы чествуем замечательную актрису, легенду нашего театра и кино. Встречайте, Народная артистка СССР Агния Болотова! – торжественно произнёс ведущий.
На сцену её вывел любимый ученик и партнёр по спектаклю. Она сдёрнула парик, взъерошила «ёжик» седых волос. И сразу заголубели, заискрились глаза. Эти живые, лучистые, умные глаза знала вся страна. Зал встал. Гром аплодисментов сделал невозможное: растворил старость, растопил уставшее сердце. Агния улыбнулась. Где-то там, в 15-м ряду ей в ответ улыбалась маленькая девочка с косичками, которая только что на берегу лесной речки узнала, как прекрасно жить.
Дно ушло из-под ног, она плыла, шла, подобно кораблю заданным курсом, купаясь в людской любви и заслуженной славе. Это была её глубина.
22.07.2015