В строю-10 Теплушка. Иван Чичинов

 
         Учебка – так учебка! Даже не спросил никто, как почти год назад: «Желаете попасть в школу младших командиров?» Лишь комбат сказал: «Учись! Пригодится!» Хотя, особой разницы между рядовым и сержантом Петька не видел, не стремился к голубой мечте, вроде той, как любой солдат мечтает стать генералом. Да и учебка эта – не та, что в начале службы. Тут – не учебная дивизия, а всего лишь рота, даже, можно сказать – половина роты. Просто срочно понадобились сержанты взамен увольняющихся в запас.
         Учиться Петька всегда любил, но лекции по высшей математике на Бийском физмате – это что-то! Наверное, надо было перевоплотиться, войти в абстрактный мир теорем, формул, изучить капитально состав фундамента, на котором будут расти одна за другой условия теорем и их доказательства. А здесь, в учебной роте? Да разве это учеба? Для пятиклассников.
         Лектором, руководителем, единственным офицером был старший лейтенант, по возрасту старше капитана Коростелева, Петькиного комбата. Всё его оборудование – матчасть состояла из плаката, где была начерчена принципиальная схема армейской радиостанции. Петька так и не дождался, когда начнутся практические занятия по разборке - сборке или ремонту радиостанции. Ведь, может рация выйти из строя, сломаться… Кто будет ремонтировать? Наверное, из–за того, что это было секретное оборудование, никто и не мечтал о том, что им покажут «нутро» рации, а включать – выключать, да следить ежедневно за состоянием её аккумуляторов – много ума не надо.

- Вот послушайте один бородатый анекдот. Чем отличаются друг от друга профессор и командир взвода? - однажды в пылу доверчивости говорил старлей. Все молчали, не зная ответ. Довольный эффектом, он закончил:
- Профессор знает всё, а ведет один предмет, а взводный не знает ничего, а ведет все предметы! Ха-ха-ха!

         Был назначен в учебную роту и старшина. Узнав от кого-то, что Петька работал в школе, он попросил его позаниматься с ним. Мол, учится в вечерней школе, а математика его плохо слушается. Взяв в руки учебник алгебры, Петька предложил старшине решить уравнение, используя формулы сокращенного умножения. Однако вскоре Петька понял, что старшина никак не может взять в толк, зачем нужно сумму каких-то двух величин, какие - то А и Б возводить в квадрат. Что алгебра для него - это средневековый замок с какими-то там призраками за каменным забором и что ему, старшине учебной роты, это сооружение нужно как корове седло.
         Для неполной роты даже толковый наряд не могли придумать. Не сразу, а позже все же на кого-то снизошло озарение. На вечерей поверке старшина вдруг заявил:
- Нам поручили особый вид наряда – патруль. Да-да, без оружия и даже без офицера. Форма одежды – чистая, ухоженная, с красной повязкой с надписью ПАТРУЛЬ.

         Патруль из двух курсантов стал не спеша прогуливаться с наружной стороны дивизионного бетонного забора. Конечно, встречались в заборе нужного размера дыры, но, на удивление патрульных, самовольщиков никто ни разу не видел. Хотя при встрече, патруль, даже желая того, не смог бы тягаться с ними в беге. Зачем? Попугать можно, а уж задержать… Даже и в мыслях ничего такого не было. Редко, но случались разные ЧП и в Брестском гарнизоне. Бывало, что солдат, опьяненный ложной свободой, усиленной спиртными парами, вытворяет такое, от чего бы сгорел от стыда в другое время. А слухи любят запоминаться в народе те, что похуже. Вот и готово отношение обывателей к военным. А солдат в Бресте – не то, что в какой-нибудь там Соузге.

         Но появилось одно дело, на которое потянуло всех курсантов–патрулей. Недалеко, в каком–то километре от забора располагался в ближней деревеньке яблоневый сад. Когда время патрулирования подходило к концу, патрульная пара быстрым шагом, а то и перебежками, достигала незагороженного сада и, вычислив местонахождение сторожа, а чаще – не зная его, быстро набивала под гимнастерку, в галифе, пилотку, то есть, куда только можно, эти яблоки. Учебная рота уже спала, когда растолстевший наряд переступал порог казармы. Дневальный был свой, дежурный по роте тоже был предупрежден. Утром начинали и вскоре заканчивали дополнительный «прием пищи» из яблок. Для увеличения производительности труда решили прятать под забором пустой вещмешок. Через две недели, обнаружив тропу от солдатских сапог, сторож забеспокоился. Его вооружили охотничьим ружьем, и набеги на сад прекратились.

         В то же время, почти на всей территории в западных военных округах, шли масштабные учения. Сначала ничто не предвещало беспокойства. Как обычно, почти все водители, да и, считай, половина личного состава в это время была «на целине». На уборке хлеба, картофеля и прочего урожая. В общем, местная дивизия не была готова к учениям. Но, как говорили офицеры после, в Москве решили устроить конец учений под названием «Днепр» более эффектным. Решили, что неплохо было бы в последнем бою уничтожить десант. Кому сделать это под силу? Вспомнили, что в Бресте есть такая сила – мотострелковый полк. Сказано – сделано, то есть – приказано. Откуда знать там, наверху, что в его казармах и половины личного состава не наберется. Забегали все. Собирали со всей дивизии офицеров, солдат, в первую очередь специалистов, необходимую технику…
         Петьке и всей учебной роте было объявлено о досрочном прекращении занятий и возвращении курсантов в свои подразделения. Не успел Петька показаться в своей батарее, как тут же был взят в оборот. Сделай то, сделай это, беги туда… И так – три дня. Успели и эшелоны собрать-сформировать и погрузить технику на платформы и найти вагоны–теплушки (телячьи) для солдат, полевые кухни. Всё было сделано к отправке эшелонов на «фронт». В последний момент лейтенант Тарасов зачитал общий список состава батареи. Из старого состава в нем оказались Петька и Абышев Сашка, который не попал на целину по болезни. Под вопросом была судьба водителя Горового. Закария должен был вот-вот приехать из отпуска. Так и вышло. Реденький состав некогда грозной батареи еще стоял на поверке, когда в казарме показался он. Нашлось место на платформе для ГАЗика. Батарейцы, торопясь, укрепили и его. Петька не знал, конечно,  сколько эшелонов готовятся к отправке, да и многого другого. Просто после погрузки стало полегче. Наконец, эшелон тронулся, медленно разгоняясь, в направлении на юг, нехотя тормозя на вынужденных остановках.

         Кроме Петьки, Сашки Абышева и Закарии, были в вагоне – теплушке два батарейца – огневика. Командир орудия сержант Кустов и рядовой Юра Жильцов. Каким он был номером в расчете у Кустова, сказать было трудно. Его нашли «тепленьким» на гауптвахте. Он вспомнил, что является наводчиком, служил последний год, дембель. Как он говорил, а до этого, видимо, подсчитал, из семисот с лишним дней службы, более двухсот провел на губе. Он был легендой не только в батарее и полку, но и всей дивизии. Передвигаясь по–блатному, сверкая фиксой во рту, он одаривал всех офицеров, которых почему–то не любил, взглядом своих круглых желтых глаз, начинал заикаться, хлопать веками, отводил душу, поругавшись с ними, и довольно улыбался, благодарный всему свету за всё!

         Расположилась пятерка батарейцев на втором этаже вагона – теплушки, остальные «места» были заняты незнакомыми ребятами, которыми как смогли, закрыли бреши в составе батареи. А то вдруг кому взбредет в голову: «А где же эта батарея?» Пойдет смотреть, а там – пусто. Но вот собрали, наскребли с дивизионной артиллерии ребят, и снова есть такая батарея! На первой же остановке эшелона Юра с сержантом Кустовым выскочили из теплушки. Явились минут через пятнадцать, уже навеселе. У Юры не было преград в этом деле, мог достать хоть черта, если у того водился спирт. Юра подозвал Петьку и указал место возле себя: «Мы тут, с батареи, должны держаться вместе…» «Конечно », - кивали Петька и Сашка Адышев, а Закария молча лежал на краю нар и молча кивал головой.
         Пока не успели отладить работу полевой кухни, вечером закусили сухими пайками. Чай брали на остановках, нацедив его из-под крана в десятилитровый термос. Еще немного поддав, уже в вечерних сумерках, а в теплушке – уже в темноте, Юра решил показать приемы выживания. В его руках шинель превращалась то в матрас, то в одеяло, а то и в спальный мешок. Это был высший класс! Нигде и никогда больше Петька не встречал ничего подобного, но сразу никакого матраца или одеяла у него не получилось. «Ничего! – успокоил Юра, - Посидишь на губе – сам научишься!»
         Засыпая, Петька услышал раздраженный голос с нижних нар: «Эй, наверху! Вы что, оборзели? Кончай сс….ь!» Сверху отвечал уверенный, с блатным налетом Юрин голос: «Кончай шуметь!... Чай пролили…» «Какой на хрен чай! Воняет!.. » Кустов и Петька подтвердили: «Кружка перевернулась… Рукавом задели… Да! – сказал и Сашка. Меня тоже подмочили!» Кустов добавил: «Извини, земеля!» Видимо, поддержки у пострадавшего на первом этаже не было и он замолчал.
 Петька, на всякий случай, незаметно отодвинулся от Юры.


Продолжение следует.

*****
Фото из интернета - спасибо автору.