(Из цикла «Живут студенты весело»)
Июльским утром 1952 года Северная Пальмира была разбужена струнно-ударной серенадой. Кавалькада трамваев от кольца Варшавского, мимо Альма-матер, пересекая Невский, по Литейному мосту двигалась к Финляндскому вокзалу. В открытых по правому борту трамвайных окнах на перекинутых матрасах, свесив наружу ноги, наяривали на гитарах, чайниках, кружках-ложках и патефонах одолевшие первый курс военмехи, отправлявшиеся на комсомольскую стройку. Свистки у милиционеров выпадали от изумления изо рта.
В Выборге нашу бригаду (11 парней из группы Е509) укрепили четырьмя девицами с шестого курса санитарно-гигиенического мединститута, одним патефоном с тремя пластинками и направили трелевать лес на линию Маннергейма в колхоз «Большевик».
Добрались туда на грузовике к ночи под проливным дождём. Девиц разместили по сухим избам. Нам достался клубный сарай с дырявой крышей. Разложили матрасы на длинных нарах с интервалами для струек дождя. Как и в общаге, соседом слева от меня у стенки на первом матрасе разместился Толя Сорокин. Легли и мгновенно отрубились.
Но наслаждаться долго сном мне не пришлось. Разбудил крепко спавший, но уже на моём матрасе, Толяй, который настойчиво пытался ввинтиться мне в левый бок. Памятуя студенческую заповедь, что сон – это второй отдых, тревожить товарища я не стал. Перелез через него на его матрас и заснул…
Утром проснулся от душераздирающих судорожных всхлипов. Это, прощаясь с жизнью, на нарах корчилась бригада Е509... От смеха. А у правой стенки на голых мокрых досках сладко спал скатившийся с последнего, одиннадцатого матраса Толяй Сорокин...
Недостаток прозаического мастерства не позволяет достойно отобразить наши трудовые будни, ночные топ-энд-жоплесс купанья под луной, озёра с берегами из полированных гранитных «бараньих лбов».
Кстати, о бараньих лбах.В связи с набежавшим коллективным днём рождения, получку за первую неделю мы мудро потратили на двух молоденьких барашков (в ассортименте!). Освежевали их. Куски сложили в два ведра. Обложили льдом с опилками. И уже на белую ночь глядя, отодрав доски сбоку крыльца, аккуратненько всунули туда вёдра, заколотили доски и для надёжности ещё закрепили рейками крест-накрест.
На следующий день притащили дровишек для шашлычка. Извлекли вёдра, но ... баранины не увидели. Зато в лучах дневного светила отчётливо разглядели дыру с другой стороны крыльца… А из-под кустов на нас благодарно смотрели все окрестные собаки.
По возвращении в Питер, шикарный стол объединённого банкета стройбригад Е509, Е510 и четырёх девиц ЛенСанГМИ украшали традиционные патефон с тремя пластинками и 2 ведра со льдом и без баранины, но на этот раз серебряные (из ресторана «Европейской» гостиницы). Одно – с шампанским, другое – с чёрной икрой.А Толяя Сорокина, на всякий случай, усадили так, чтоб стенка была справа.
P.S. Банкет уложился в 48 часов, не считая дня подготовки-«разминки» и дня уборки и «полировки». Проходил банкет в районе улицы Чайковского на квартире сына врагов народа Толи Лагуткина из Е510-ой. Родителей его загребли по «ленинградскому делу», и кадровики уже готовили досьё на отчисление Толи из института. Но делали это, к чести нашего вуза, без вдохновения и спешки. А тут наступила нежаркая весна 1953-го и „дело“ накрылось медным тазом.