- Все понятно?
- Все понятно, товарищ капитан третьего ранга! - Звонким радостным голосом отвечает лейтенант Девяткин напутствующему его перед выходом в море флагманскому штурману бригады.
- Да, и последнее, - прошамкал вставной челюстью старый моряк, поправляя маскирующий лысину шиньон волос. - И последнее. Течение! Течение согласно атласу действует вдоль изобат. Но помни! Последние трое суток дул северный ветер.
Поэтому характер течения не установившийся. Учитывай до двухсотметровой изобаты две десятых узла, а ближе к берегу-пол узла. Нордовое! Запомнил?
- Запомнил!
- Ну, счастливо! - пожал руку лейтенанту опытный наставник и важно, с чувством исполненного долга, поднялся в шахту рубочного люка.
Девяткин проводил его взглядом.
Сыграли аврал. Отданы швартовы, и лодка бесшумной тенью медленно заскользила по зеркальной глади бухты к выходу, навстречу хитро подмигивающим в ночной тьме красноглазым створам.
Через четыре часа вошли в район учений. Согласно боевому распоряжению, предстояло форсирование противолодочного рубежа, состоящего из барьера выставленных авиацией гидроакустических радиобуев, и отряда противолодочных кораблей. После прорыва рубежа необходимо было всплыть в заданном районе.
- Товарищ командир, до точки погружения пять кабельтовых!
- Снять нагрузку с дизелей!
Уставшие дизеля, радуясь предстоящему близкому отдыху, облегчённо застучали на холостом ходу. По щенячьи взвизгнув, остановились генераторы, наполнявшие запасом электроэнергии аккумуляторную батарею.
- До точки два кабельтова!
- Стоп дизеля!
В непривычной тишине слышен плеск лижущих борта волн. Лодка, пройдя по инерции некоторое расстояние, залегла в дрейф, отдыхая и набираясь сил до назначенного времени погружения.
- Учебная тревога! По местам стоять к погружению!
- Товарищ командир! В лодке стоят по местам к погружению! Личный состав полностью! Отвалены носовые горизонтальные рули!
"Задраен верхний рубочный люк", - запись в вахтенном журнале отделила подводников от ласкового солнечного утра, свежего воздуха и всего остального мира.
- Принять главный балласт кроме средней!
С тяжёлым вздохом заполнены концевые группы цистерн главного балласта и лодка, едва качнувшись, осела в позиционное положение. Стрелки глубиномеров, нетерпеливо подрагивая, остановились возле двухметровой отметке.
- Заполнить среднюю! Бортовые вперед малый!
Завыли моторы.
- Полна средняя!
- Удифферентовать подводную лодку на глубине девять метров на ход один малый!
Жизнь экипажа подчинилась особому укладу, в котором нет ни дня, ни ночи, ни вечера, ни утра, а есть только нудная монотонность заступавших на вахту боевых смен, подчинённая однообразию команд по корабельной трансляции и тявканью колоколо-ревунной сигнализации.
Начался прорыв противолодочного рубежа.
На исходе вторых суток командир занервничал. Действия противолодочных сил носили непонятный характер. Акустики, докладывая надводную обстановку, отмечали слабую интенсивность шумов целей. Сквозь реверберационное эхо всё отчётливее прослушивался дельфиний писк и грозный скрежет голосов каких-то неведомых морских чудовищ. Противолодочные корабли, словно потерявшая след стая гончих псов, рыскали где-то в стороне от района действий подводной лодки, наполняя водную среду надрывным досадливым лаем и воем гидролокаторов.
- Где мы, штурман? - с тревогой заглядывал в штурманскую рубку командир.
Девяткин тыкал в карту остро отточенным карандашом, указывая счислимое место.
Беспокойство командира не покидало.
- Проверь счисление!
- Проверено! - уверял Девяткин. - Подводная лодка не велосипед, товарищ командир!
Каждому дураку ясно, что самое приятные мгновения в жизни человека, - это всплытие.
Проверены кормовые курсовые углы на предмет отсутствия слежения за подводной лодкой. Для обозначения места всплытия даны три пузыря. Гидролокатор посылает пучки ультразвуковых сигналов прямо по курсу субмарины. Работает эхолот.
Акустик целей не наблюдал. Горизонт чист!
Командир в перископ обследовал черную ночь. Далеко-далеко он обнаружил цепь едва различимых мерцающих в ночной мгле огоньков, по характеру явно не имеющих отношения к противолодочным силам.
- Что за чертовщина! Штурман, уверен в месте?
- Штурман в рубке радиометристов. Определяется по радиолокации, - доложил старпом.
- Продуть среднюю!
- Продута средняя, закрыты кингстоны средней!
- Приготовить правый дизель для продувания главного балласта газами без хода!
Командир поднялся в шахту рубочного люка отдраивать кремальеру. Ниже, на ступеньках вертикального трапа, обхватив командира за ноги, повис матрос-сигнальщик, на всякий случай, страхуя командира от резкого выброса избыточного давления. Чтобы не улетел.
- Отдраен верхний рубочный люк!
- Записано в журнале, - оповестил корабельный летописец - секретчик.
В центральный пост хлынул поток свежего воздуха, пропахшего морскими водорослями, рыбой и чем-то ещё, чем пахнет море, и что можно унюхать в нём только после длительного сидения в тесном замкнутом мирке именуемом отсеком. А ещё ноздри завистливо улавливают запах табачного дыма от закуренной каким-то, самым счастливым человеком, первой сигареты.
Заработал вдувной вентилятор, прочищая через систему вентиляции отсеки, будто лёгкие огромного морского животного.
- Штурмана на мостик!
- Ты что-нибудь понимаешь, лейтенант? - Спросил Девяткина командир, указывая на блики далеких огней, цепью охватывающих невидимую линию горизонта.
- Я что-то ничего не понимаю, - не очень уверенно пробормотал Девяткин.
- Так разберитесь же, черт возьми! - Рыкнул командир, бросив за борт только что прикуренную сигарету. - Старпом!
- Есть, товарищ командир!
- Определись по РЛС!
Старший помощник - бывший в "лейтенантстве" штурманом быстро произвел замер дистанций и бросился в штурманскую рубку к карте.
Поколдовав над ней некоторое время, он вдруг зачесал затылок и, ни слова не говоря, поднялся на мостик.
- Товарищ командир, я что-то сам ничего не понимаю!
- Что с местом?
- Сорок две мили!
- Что сорок две мили?
- Невязка сорок две мили!
- Чтоу? Кхъм! Что, сорок две? - Кудахтнул командир по куриному, и чуть не рухнул с мостика. Едва удержался. - Как сорок две мили?
- Так товарищ командир. Сорок две мили!
- Откуда? Штурман!
- Есть!
- Что вы скажите?
- ...
- Я вас спрашиваю! Биомать!
- Наверное, течение отнесло, товарищ командир, - робко предположил Девяткин.
- Мммммм! Какое? Течение? - задыхаясь, чуть слышно прошипел командир.
- Норд-вест.
- А мы на зюйд-ост! - "Вложил" штурмана старпом.
- Ты что, спятил, лейтенант!? Я со своим минно-болванным прошлым до сих пор помню, что "Течение вытекает из компаса"! А ты его как учитывал? - орал командир. "Ветер дует в компас", а "течение вытекает из компаса"! - Тебе, что, не вдалбливали в училище? Вдалбливали?
Плохо вдолбили Девяткину.
Вместо того, чтобы провести вектор течения на северо-запад, он направил его на юго-восток!
На этом месте не приводятся те слова, которые пришлось выслушать Девяткину по пути в базу.
А на этом - те выражения, которые были высказаны командиру подводной лодки командиром бригады, командиром дивизии и компетентной комиссией штаба флота, разбиравшей происшедший инцидент.
В итоге командир лишился допуска к самостоятельному управлению кораблем по кораблевождению.
Флагманскому штурману бригады командующий флотом объявил строгий выговор.
За год до пенсии. Еще успеет снять.
А Девяткину предложили уехать на курсы "особистов". Он согласился.
Хороший, наверное, из него вышел контрразведчик!