Передний покой главного архива освещали многочисленные факелы. Алые языки трепетали и потрескивали, словно настоящее пламя, отбрасывая отблески на мозаичные стены, но на самом деле это была лишь иллюзия, чистый элементаль, заключенный в магическую ловушку. Кто рискнет принести чадящий и опасный огонь в прибежище мудрости, полное хрупкими свитками и кожаными томами? Конечно, все эти знания уже записаны в память живых кристаллов, надежно укрыты в ячейках каменного лабиринта хранилища, но наби-архивисты старомодны и потому берегут все первоисточники.
Бастийра остановилась у входа, осматривая полупустой зал, отыскивая коричневый френч магика и, наконец, заметила его в эркере с диванами и столиком. Гай откинулся на спинку, изучая свитки тростниковой бумаги с последними новостями общин и гильдий. Говорящие камни он недолюбливал.
– Антомо, Гай! Ну, как чувствует себя бесполезная развалина на вечном отдыхе? – девушка уселась напротив, положила ногу на ногу, бросила на каменную крышку дорожную сумку. – Это твои любимые, как просил.
– Мия! Осторожнее! – Магик отодвинул придавленные подарком свитки, заглянул внутрь и расплылся в довольной улыбке. – Вяленые тарские яблоки, и какие крупные! Где только нашла?! О, Мастэт бастэ, вы бесподобны!
– Брось, – отмахнулась бастийра. – ты же знаешь, я не просто так пришла. Мне нужна твоя мудрость!
– Значит, развалина без капли манны еще может на что-то сгодиться? У тебя неприятности с матерями? Учти, с кругом крови помочь не смогу.
– С бастийрами сама разберусь! – дернула углом губ собеседница. – Откуда ты только все знаешь? Расскажи про Заснежье, тамошних тварей и экспедицию гильдии.
– Зачем тебе?
– Завтра туда отправляюсь.
– Вот как? Будешь охранять караваны или в Голдарик отправишься? Красивый город, цверги очень искусны, в рамках местных умений конечно.
– Нет, буду искать пропавших метафизиков. Целый десяток.
– Высокомудрые магистры заблудились в снегах?
– Не злорадствуй. Умники что-то искали далеко на западе, и похоже нашли, а потом на них напали. В Гексагон отправили гонца, но его спешили по дороге. И посылка и послание пропали.
– И ты согласилась бежать на помощь? После ваших прошлых, хм, разногласий…
– Шшофт! Придётся, к стенке припёрли! Так ты скажешь, что слышал?
Гай недоверчиво качнул головой, сплел пальцы, поставив локти на столик, подпёр подбородок, глядя на пляску пламени в вечном факеле.
– В «Вестник Шести Углов» такие новости не попадают. Конечно, на севере Заснежья водятся очень крупные совы, но атаковать вивьерна с седоком? Зачем им это? Ещё интереснее, кто мог так напугать магистров, что они помощи запросили? Есть там сильные хищники, те же снежные черви, шестиногие, шагов десять в длину, прячутся в норах под снегом. Но они охотятся поодиночке. Хватит одного магика чтобы такого поджарить. Ящеры ширхи просто тупые твари. Без седоков мало на что способны.
– А если виноваты мыслящие?
– Возможно, только кто? Снежные цверги или люди? не могли они так одичать. Да и силы неравны, у вольных племен колдунов нет, только шаманы средней руки. Трём Городам это и вовсе ни к чему. Они торговлей дорожат. Есть у меня ещё предположение…
– Какое? Давай, не тяни! Скоро мне придется нырнуть в этот сугроб с головой.
Гай замолчал, глядя на груду свитков. Сехмия понимала, почему магик сомневается. Выносить слухи из гильдии тайного искусства, это против неписаных правил. Но и их двоих связывало многое, не раз спасали друг друга от пути за край. Не оставит же он свою лучшую защитницу в неведении сейчас, когда впереди опасный поход, а за спиной паутина интриг…
– Хорошо, слушай, – кивнул искатель. – Два круга назад была в Заснежье большая заварушка. Местный маг-самоучка, не помню, как его звали, собрал орду кочевников лемор, наездников на ящерах, и осадил два города из трёх. Уже к Вратам Миров подбирался. Тогда наш совет гильдий решил вмешаться. Города мы отбили, а кочевников местные извели под корень. И их хозяину конец пришёл. Как? доподлинно неизвестно. Гильдия искусников наложила на записи запрет, но были слухи, что источник силы колдуна найти не смогли. Или уничтожить не сумели. Может, за этим магистры на запад и отправились? Ещё слышал, что недавно появился у метафизиков какой-то артефакт очень многообещающих свойств, связанный с хаосом. Уж не его ли хотят испытать на источнике? Если всё это карты в один расклад…
Гай снова задумался, потом посмотрел прямо в глаза девушке. Она знала этот взгляд, и поняла, что легкого похода не будет.
– Мия, будь осторожна. Кого дали тебе в отряд.
– Двух стеноломов, остальные хранители. О них я уже навела справки.
– Только двух магов? Имена? – голос искателя стал по-деловому холоден.
– Ларигос Сэй и Препан Мцернос.
– Петарда и Гадюка. – Магик невольно оглянулся, хотя знал, что столы для бесед ограждены от любой ментальной слежки огненным элементалем негасимого факела. И все-таки… – Только не вздумай их так в глаза назвать. Наживешь врагов по край жизни.
– А почему…
– Первый слишком любит огненные эффекты, – предупредил вопрос магик. – Применяет к месту и не к месту. Очень самолюбив. Не терпит малейшего сомнения в своей силе. Безмерно предан гильдии и Гексагону. При этом сентиментален, обожает свою семью. Второй, Препан, получил прозвище за то, что наносит неожиданные удары, не оставляя противнику шансов. Любит магию распада и разную отраву.
– А у его демонов какие уши?
– Трудно сказать. Гадюка хитер и скрытен. Возможно это слухи, но говорят… он не брезгует грязными заказами, вплоть до убийства. Только поймать за руку никто не смог. И еще… – Гай понизил голос до шёпота, – кто-то из магистров его прикрывает. Так что запасись противоядиями.
– Шшофт! – фыркнула девушка, – ничего не скажешь, успокоил!
– В честной схватке можешь на них положиться. Если сработаетесь, втроем вы будете стоить небольшой армии. Петарда расшибется в доску, чтобы доказать, что он лучший, и Гадюка, если у него нет к тебе особого интереса, будет верен кодексу.
– Если бы знать, что нет… – пробормотала под нос Сехмия и добавила громче. – Антомо, Гай!
– Если хочешь, могу шепнуть про иные их предпочтения…
– Нет уж, уволь. Я с ними не в веселый дом иду…
– Тогда гладкого пути. Вернешься, расскажи, кто сумел ссадить крылатого стража.
Поученная у секретаря гильдии монетка с поручением сразу была приложена ко лбу, а мелькающие образы и строчки отчетов привычно занесены в память хранительницы. Все необходимое лежало в личной кладовой в образцовом порядке, и сборы были краткими. Утром Сехмия уже шагала по Дороге Общин к ближайшему «млечнику». Следом, тихо вздыхая, семенили две пурьи, одна волокла на спине дорожное снаряжение, вторая оружие, тёплый плащ, кожаный шлем и меховую длиннополую безрукавку. Все трое втиснулись в каменный стакан. Когда вверху появился белый рой, бастийра представила передний двор желтого спектра.
Сияющая пыль осела, но вместо широкой площади перед глазами возник осевой тоннель с чередой повозок, искаженный и дрожащий, словно отражение в воде. Девушка шагнула в проём, перед ней повернулось, сворачиваясь, зеркало реальности, стягивая свет в тонкую линию. И распахнулось снова. Дыхание перехватило, сердце бешено колотилось, но уже начало замедлять ритм. В ушах водопадом ревел ток крови.
Посмотри кто-нибудь на Гексагон с вознесенного в междумирье шпиля Башни Абсолюта, он увидел бы правильный шестиугольник, в грани которого врезаны порталы. Каждый выходит на собственное ожерелье сменяющихся планет, обозначенное одним из цветов спектра. Глухие внутренние стены из внешних углов до центра рассекают первый ярус крепости на равные части.
От Врат к подножию башни проложены осевые тоннели, кончаясь в треугольных залах Завесы. Здесь, в нишах чёрных стен, глянцем волнующейся воды блестит радужная преграда, разделяющая миры.
На разных планетах не только время, но и воздух, и тяжесть и сама основа сущего могут быть несовместимыми, и зеркальная препона мешает им столкнуться. Что случиться, исчезни она хоть на мгновение, не сможет сказать и сам Смотритель, хотя предположений у многомудрых магистров метафизики множество.
Если различия текущего мира с жилыми ярусами небольшие, попасть в любую часть сектора можно через обычные «млечники», множество которых разбросано по пространству сектора, застроенному гостевыми покоями, складами, казармами и торговыми рядами.
Время Заснежья течет в пять раз медленнее обычного, это и не позволило Мие открыть прямой ход к жёлтым Вратам. Теперь придется добираться наружу пешком. Неудобно и непривычно. Другие обитатели замка тоже шли этим путем, создавая гвалт и толчею. Встречный поток парящих над полом повозок нырял в порталы, сливаясь со своим зыбким отражением.
Бастийра размашисто шагала по приподнятой над полом боковой дорожке. Служанки за ней не поспевали, приходилось останавливаться около черных колонн, рассматривая прохожих.
Среди купцов мелькало немало странных личностей разных рас и цвета кожи. Кроме рудокопов, людей и четвероруких погонщиков архау встречались пернатые рибу с синими носами-клювами, граа с жёлтыми глазами в пол-лица и вовсе незнакомые худые воины, вооружённые бронзовыми дисками, с ног до головы закутанные в грубую бурую ткань. Все они шли к вратам, торговать с жителями Голдарика, или возвращались с барышом домой.
Низкорослые, коренастые цверги в меховых одеждах волокли на спинах тюки с поклажей. Скуластые, угловатые лица хмуро неподвижны. Кажется, это те самые рудокопы, что переселяются из Голдарика в Монигор.
Из-за быстрого бега времени Крепость приходила в Заснежье раз в столетие, а цверги жили долго. Многие успевали дважды войти во врата с желтым шестиугольником. Память не успевала изгладится, торговой гильдии не нужно каждый раз заводить новые знакомства и заключать договора, но платой за это было слишком краткое пребывание Гексагона в этом мире. Чуть больше года торговли против восьми лет на иных планетах. Потому и спешили купцы, потому и гнали обозы сквозь порталы день и ночь.
В тоннеле стало заметно прохладнее. Воительница остановилась в нише под шаром-светильником, дождалась служанок. Пурьи зябко кутали кукольные фигурки в уличные накидки-балахоны. Они теплолюбивы, а заболев, могут очень быстро зачахнуть. Хозяин должен заботиться о своих слугах.
Вейла помогла хранительнице облачиться в безрукавку, застегнуть перевязь с метательными ножами и двумя прямыми длинными кинжалами, накинуть плащ, надеть заплечник и вместе с подругой отправилась назад, к Завесе, радостно щебеча, предвкушая привычное тепло резиденции бастийр.
А Мия. миновав распахнутые внутренние ворота, оказалась на открытом переднем дворе. Над ним нависало небо мира, в который открывался Портал. Из серой мглы сыпались мелкие белые хлопья, укрывая резные каменные плиты. Уборщики архау сметали их, уворачиваясь от повозок. Слабый, но холодный ветер закружил вокруг вихрь снежинок, забираясь под плащ, но заморозить бастийру не так-то просто. Пушок на коже тоже хорошо хранит тепло.
У внешней стены смутно знакомый стражник приветствовал её как собрата. Едва взглянул на листок пергамента с оттиском печати гильдии, кивнул и показал направо.
– Вас ждут на пустыре за иглой. Ровного пути, госпожа Сехмия.
Глубокий паз в черном монолите порога, по которому двигались катки массивных каменных створок, обозначил границу Крепости, за ним начинались запорошенные снежным пухом серые плиты стыковочной площади, принадлежащие Заснежью.
Гладкий клин уходил далеко вперед, становясь торговым трактом. Вокруг него еще в незапамятные времена вырос посёлок, скопление угрюмых угловатых зданий из местного буровато-синего стланца с каменными шатрами крыш. Резиденции купеческих семей, склады, загоны для вьючной скотины. Все было построено просто, но прочно и основательно. Жизнь появлялась здесь только раз в полтора столетия, во время торговли с Кромнебургом, так местные звали Гексагон.
Ближайшие к площади дома были ниже и изящнее, но куда старше. Карнизы и свесы с резным орнаментом, потрескались и отвалились, источенные ветром и морозом. Лишь несколько узких вертикальных окон сохранили пластины слюды и кварца.
По обе руки над крышами вздымались острия двух гранёных обелисков, обозначая края искажения портала. От ворот к ним тянулась вогнутая дуга высокого забора, дабы случайный гость или неразумная скотина не забрели в складки реальности и не сгинули навсегда в запутанных мирах.
До пустыря можно было добраться вдоль него, но девушка выбрала путь короче. Пришлось пересечь поток грузовых повозок, запряженных двуногими бескрылыми птицами. Обругав неуклюжего возницу, шлепнув по клюву слишком любопытную курицу, Сехмия увернулась от обледенелого медного борта повозки, и, наконец, оказалась в узкой улочке.
Глухие стены без единого окна сжали гостью, затмив и без того тусклый свет дня, только снег продолжал все так же падать сверху, добавляя толщины наносам. Свежие хлопья похрустывали под ногами, отбивая ритм шагов. Звуки гулко отражались от стен затихающим вдали эхом. Вдруг чуткий слух бастийры уловил чужую ноту в этом рисунке, а в спину уперся колючий взгляд. Кто-то шел за ней по пустынному проулку.
Воительница, не сбавляя шаг, откинула правую полу плаща, тронула рукоять кинжала, глядя в полированную оковку ножен. Отражение пробежало по металлу, ощупывая тропу позади, и замерло, поймав фигуру в тёмном плаще, почти неразличимую на фоне стены.
Девушка остановилась и отпрыгнула в сторону, отбросив тюк, резко обернулась, занося руку с ножом, но в приходе было пусто. Высокие крыши тоже пусты и наносы по краям нетронуты. На свежем снегу единственная цепочка следов, ее собственных. Звук шагов стих и теперь только далекий шум торгового тракта нарушал тишину.
И всё же ощущения подсказывали – соглядатай рядом. Неужели отражение обмануло, заставило принять за человека тень от выступа? Осталось, недоуменно пожав плечами, идти дальше.
За последними синими коробками раскинулись загоны для ездовых птиц и оленей. Здесь было людно, погонщики суетились вокруг подопечных, слуги таскали мешки с кормом и охапки сена.
У подножия черной иглы невысокая каменная ограда обозначала площадку для крылатых зверей небесной стражи. На входе стоял пожилой воин с тремя грубыми шрамами, исполосовавшими лицо. Свести их труда не составляло, значит, ветеран ими гордился, показывая молодым, что повидал миры хоровода, и зеленые новобранцы ему неровня.
Сехмия незаметно усмехнулась, достала подорожную, и спросила:
– Там, в поселке за мной следили. Кто может тут шататься? Может, хотели обокрасть?
– Какие тут воры? – хохотнул бывалый. – Нет, госпожа Сехмия, милостью Предела, такого у нас не приключалось. Это, наверняка, вурфи из охраны местных торгашей.
– Ночные обезьяны? Они же не любят холода.
– На южном архипелаге живет несколько семей. Я уже видел здесь двоих. Шатаются везде, прячутся по углам, вынюхивают, Но вреда никому не причиняли.
– Тогда присматривайте за ними лучше, – фыркнула девушка.
– Конечно, госпожа Сехмия. – снисходительно кивнул ветеран. – Эй, Риро, иди, проверь, похоже, руконогие опять шастают по городу, вон там, в проулке.
Теперь это маленькое происшествие обязательно попадет в отчет стражи.
«Пусть тетушка думает, что я не заметила, чьи кошачьи уши торчат из этой затеи».
Отряд уже ждал своего командира. Три зеленых плаща у подножия обелиска, и один черный, чуть в стороне. Гильдии не доверяли до конца друг другу, а ведь придется сделать из них единый отряд. И хранители, и маги вряд ли слишком довольны, что у них такой молодой командир, к тому же женщина, да ещё и бастийра.
Воительница не ошиблась. Первые взгляды бойцов были осторожно заинтересованы, но неодобрительны. На широком квадратном лице стенолома застыла маска безоговорочного превосходства. Он шагнул навстречу девушке, отвесил легкий поклон.
– Ларигос Сэй, маг второй ступени ложи огня и третьей ступени ложи оружия.
Хранители приветствовали будущего командира, приложив кулак к сердцу и склонив голову.
– Рин Мерил – представился первым старший.
– Верт Ло.
– Сима Шудэр.
– Сехмия бастэ, – ответила воительница, повторила жест коллег и оглянулась по сторонам. – Вижу, здесь не все?
– Прошу простить! – раздалось у нее за спиной. – Я немного опоздал.
К ним подбежал щуплый подмастерье в черном дорожном френче, остановился напротив, склонился в низком полупоклоне. Только когда он выпрямился, и на плече блеснула золотом брошь-эмблема, девушка поняла, что первое впечатление было обманчиво. Маг вдвое старше бастийры, но природная худоба, угловатость фигуры и округлые черты лица делали Гадюку похожим на подростка. Держался он подчеркнуто небрежно, и после поклона шагнул ближе к начальнице, еще раз чуть заметно поклонился. На губах легкая, располагающая полуулыбка.
– Препан, вы можете звать меня Рапи.
Петарда неодобрительно хмыкнул, презрительно скривив тонкие губы, видимо, он был хорошо знаком с повадками коллеги. Мцернос же подался еще чуть вперед.
– Рад что в этот поход нас поведет сама неистовая Сехмия! Это честь для меня. Надеюсь, вы будете снисходительны…
– Буду, – холодно и подчеркнуто недовольно ответила бастийра, – если не станете больше нас задерживать!
– Это не повторится, уверяю! – маг беззаботно улыбнулся. – А куда мне бросить пожитки?
Препан добавил в кучку мешков с поклажей свой куцый заплечник.
«Ты так неприхотлив? – воительница прикинула, что может войти в такую укладку. – Или это безразмерная сума? И амулетов на тебе нет, не считая броши и пуговиц. Ты не так прост, Рапи. Может это ты следил за мной? Может ты еще и мастер маскировки?»
Сверху ударили порывы ветра, взвихрив белые хлопья. С неба опускался дракон. Гладкая чешуя на брюхе тускло поблескивала, переливаясь оттенками алого и голубого. Боевой огнедышащий ёрмул, способный разогнать целую армию дикарей в отсталом мирке. Гильдия не поскупилась, снаряжая розыскной отряд.
Раздался гром костяных шипов и чешуи, черные, с локоть, когти лап коснулись земли, и вот уже крылья сложены, рептилия замерла на месте, ожидая приказа.
Возница сидел у основания длинной шеи в собственном седле. Он вскочил, перепрыгнул в грузовую люльку, надетую на спинной гребень, и сбросил вниз веревочную лестницу.
Сехмия не любила полетов, тем более на драконе. Зависеть от прихотей тупой летающей ящерицы в пустоте неба, что может быть глупее? Полагаться можно только на себя, на твердую почву под ногами. Но выхода нет, пришлось взобраться по лесенке, и занять первое из сидений. Застегнув привязные ремни, девушка накрыла глаза прозрачной полумаской, ниже обвязав лицо плотным шерстяным платком. Подумав немного, накинула поверх кожаного шлема капюшон и затянула завязки.
Грузчики архау разместили поклажу в хвостовой люльке и накрыли пологом. Когда все были на местах, возница взобрался в седло, ящер раскрыл кожистые крылья, подпрыгнул и взлетел в серое небо.
Встречный поток прижал ткань к лицу, прокалывая поры ледяными иглами. Девушка, сглотнув комок в горле, невольно стиснула поручни седла, глядя, как уходит вниз белое поле, башни Гексагона и синие коробки города. Покосилась на Гадюку. Препан держался так, словно летал каждый день, непринужденно откинулся на плетеную спинку, сложив руки на животе. Петарда всматривался в белую равнину.
Темная лента торгового тракта вытянулась, упираясь в белесый окаём. Грязная полоса посреди чистых, нетронутых снегов. Вдалеке виднелись сторожевые башенки и бредущие на юг караваны. Дракон же развернулся, обогнув переливчатое поле искажения, и направился на северо-запад.
- - -
Ёрмул прорвался сквозь низкие клочья темной, набрякшей снегом ваты, и оказался среди белёсых гор, пронизанных лучами маленького глубоватого солнца. Воздух стал совсем ледяным, но от гигантского тела ящера поднималось тепло. В утробе горел огонь, перегоняя пищу в элементалу, позволяя гигантскому змею держаться в воздухе. Шесть часов полёта прошли в полном молчании.
– Спускайся под облака, – велела вознице Сехмия, – мы уже близко.
Равнину давно сменили заснеженные сопки. Кое-где торчали темные вершины скал. Бастийра всматривалась в каждую, пытаясь найти знакомый рисунок, считанный с золотого кругляша с поручением.
– Вон она! – бастийра указала на серую иглу.
Дракон сделал два круга над горой и сел на снег. Девушке не терпелось ощутить под ногами надёжную опору, отстегнув ремень, она вскочила с сидения, ухватилась за упряжь, скользнув вниз по чешуйчатому боку, и утонула в сугробе по пояс.
Скала с трехгранной вершиной была очень похожа на картинку из памяти. Если анимисты не ошиблись, копаясь в памяти вивьерна, то это она. Следов вокруг видно не было, гладкий, блестящий наст, всё замело. Бастийра выбралась из сугроба и побрела вдоль каменной стены, осматривая ее подножие.
Спутники тоже спешились и догнали командира.
Ларигос шел слева, держа наготове короткий жезл с раскрытым цветком огненной лилии. Хранители растянулись цепью, взобрались на уступы, осматривая камни. Только Гадюка стоял неподалеку от когтистой лапы ёрмула, ковыряя сапогом снег.
Сехмия, тем временем, миновала утес, и выбралась на ровный склон. Слева обнаружилось несколько крупных трещин. Отличное место для тайника.
– Эй, – крикнула она остальным, – идите сюда.
И первая начала пробиваться вверх, сквозь наносы, снова утонув по пояс.
– Придётся раскапывать вручную, – обернулась она к подоспевшим бойцам, указав на ближайшие щели в желтовато-буром монолите. – Начинайте здесь.
– Не нужно, – остановил их огневик. – Я знаю, где искать.
Петарда не ошибся. Раскидав снег, хранители извлекли со дна холщевый сверток.
Мерил подал командиру увесистую находку. Под тряпкой было нечто твердое округлое, едва уместившееся в обеих ладонях.
– Сэй, что это?
– Не знаю, госпожа Сехмия. – пожал плечами огневик. – Точно не амулет, и не кубышка с элементалой.
– Но ты же его услышал?
– Очень слабо. Это вышло случайно. Его вибрация попала в тон к моему жезлу.
– Как думаете, стоит развернуть? На нем есть охранные чары?
– Не чувствую, – качнул головой огневик.
Остальные молчали, предоставив решение командиру.
– Тогда не будем его тревожить, пусть магистры разбираются, а нам нужно найти наездника. Ищите следы.
Девушка опустила находку в суму, повесила на плечо и побрела к дракону. Остановилась перед Препаном.
– Вижу, вы преуспели, несравненная Сехмия! – улыбнулся он.
– Это не заслуга. Нужно найти посыльного. Вы же специалист в магии распада. Ничего не чуете? Рядом нет его тела?
– Вы приватно понимаете мою специализацию, – вздохнув, улыбнулся Гадюка. – Я могу усилить влияние времени и хаоса в живом и мертвом. Но я не некромант.
– Ясно, – фыркнула бастийра. – здесь от вас пользы не будет.
– Вы несправедливы, командир! – развел руками маг. – Я знаю средство отследить путь курьера.
– Каким образом?
– Эта вещь помнит его руки. У меня есть кое-какие успехи в алхимии, перед походом прикупил кое-что про запас. Вот, извольте.
Он достал из запазухи пузырек, указал на суму.
– Разрешите мне взять это ненадолго?
Сехмия нехотя достала посылку. Препан положил сверток на снег, присел рядом, поставил на него пузырек и накрыл ладонями, на мгновение прикрыв глаза. Потом поднялся, вернул находку девушке и высыпал на ладонь немного темного порошка.
– Вы готовы идти по следу?
Огневик и хранители уже вернулись из распадка. Рин, в ответ на вопросительный взгляд воительницы, отрицательно качнул головой.
– Верт и Сима со мной, остальные на ящера, – приказала Сехмия. – И сбросьте нам снегоступы. Продолжайте, господин Мцернос.
Маг улыбнулся, слегка кивнул и дунул на ладонь.
Серая дымка поплыла над снегом, покатилась вниз по склону, скручиваясь в клубочки, и легла на наст, образовав цепочку следов.