Глава 56. Учиться, учиться и ещё раз учиться
До приезда родителей оставалось совсем немного времени, и Роман поначалу думал просто насладиться эти несколько дней одиночеством. Но очень скоро он понял, что элементарно не знает, куда себя деть.
В первый момент, когда он только переступил порог квартиры, на него навалилась вдруг такая тоска, что он чуть не бросился со всех ног обратно к Радзинскому, который наверняка не успел к тому времени далеко отъехать от дома. Но – гордость не позволила.
Он прошёлся по комнатам: кресло-кровать так и стояло, забытое, на самой дороге. В кухне на столе тихо зацветал заваренный Бергером чай, а в мойке сиротливо стояла брошенная им же в расстройстве чашка. Роман, ссутулившись, сел на диванчик и огляделся: всё какое-то далёкое, смутное – словно из прошлой жизни.
От погружения в полноценную депрессию, его удержала врождённая душевная чёрствость: копаться в переживаниях, воспоминаниях и эмоциях ему было не интересно. И барахтаться в сентиментальных соплях – противно.
Телефончик Ливанова нашёлся быстро.
– А, ребёнок! Здравствуй! – радостно поприветствовал Романа Павел Петрович. – Скучаешь? Так и быть – приезжай. Жена с дочкой как раз на дачу уехали.
Роман долго ждать себя не заставил – прилетел, как на крыльях. Перед выходом ещё успел позвонить Мюнцеру: прощупать почву насчёт продолжения занятий. Исаак Израилевич попросил несколько недель отпуска, ибо собирался в ближайшие дни посетить историческую родину.
Ливанов встретил его с распростёртыми объятиями. Затянутый в свои любимые джинсы он выглядел необыкновенно энергично, как будто прямо в данную минуту собирался, по крайней мере, покорить Эверест. Его кипучая энергия, требовавшая, по-видимому, от своего хозяина постоянных жертв, побудила его затеять в доме грандиозную уборку: в комнате гудел пылесос, на распахнутом окне висела мокрая тряпка, шторы бодро полоскались в стиральной машине. А в кухне обиженно мяукал кот, которого заперли там во избежание несчастного случая – чтобы бестолковое животное не сигануло бы в открытое окно за какой-нибудь пичужкой.
– Лучше предсказуемая неприятность, чем, к примеру, неожиданная травма, – охотно делился своими соображениями Ливанов, протирая плафоны в люстре. Он пытался объяснить Роману мотивы своего добровольного энтузиазма в деле наведения чистоты и порядка. – Знание – очень практичная вещь, Рома. Астрология – прекрасный тому пример. Есть энергия – есть событие, нет энергии – нет события…
– А Вы разбираетесь в астрологии? – осторожно спросил Роман. Ему давно хотелось познакомиться с этим предметом поближе.
– Вообще-то я дипломированный астролог. – Ливанов спрыгнул со стула и кинул тряпку в ведро.
– Научите? – мгновенно загорелся Роман, чем несказанно удивил хозяйственного журналиста.
– Разве Руднев тебя не научил?
– А разве Руднев астролог?
– Он очень хороший астролог, Рома. Можешь мне поверить. – Ливанов сел на подлокотник кресла и с интересом поглядел на подростка.
– Отлично! Буду иметь в виду, – бодро улыбнулся Роман. Но, поскольку Ливанов продолжал гипнотизировать его любопытным взглядом, уже раздражённо добавил, – Перестаньте меня жалеть. Андрей Константинович не брал меня в ученики. У нас сразу был уговор: я выполняю его поручения, он отвечает на мои вопросы. Всё.
– Я-ясно, – задумчиво протянул Павел Петрович, насмешливо блестя глазами.
Под его рентгеновским взглядом Роману стало как-то неуютно.
– Вы мне не ответили, – сухо напомнил он.
– Какие могут быть разговоры? – Ливанов сразу вскочил и по-молодецки встряхнул своей кудрявой шевелюрой. – Конечно, научу! Сейчас я с уборкой закончу и приступим!
Вдохновлённый открывшейся вдруг радужной перспективой Роман вызвался своему благодетелю помочь, о чём изо всех сил старался потом не жалеть, потому что ещё целый час ему пришлось протирать зеркала, пылесосить книги, а напоследок – стирать пыль с листьев огромного фикуса, у которого этих самых листочков было наверное тысяча, никак не меньше.
***
Уже поздний вечер, а Роман всё ещё корпит над расчётами: Ливанов заставил его вручную вычерчивать свою натальную карту и самостоятельно высчитывать аспекты. Роман не в претензии – ему хочется детально разобраться в процессе составления гороскопа. Компьютерная астрологическая программа хороша для того, кто отлично понимает какие операции остались «за кадром» между введением в память компьютера необходимых данных и мгновенным появлением на экране монитора готового результата.
Ливанов подсаживается к столу, за которым расположился Роман и глядит с интересом, но не на карту, а на него самого. Роман отвечает ему вопросительным взглядом.
Ливанов улыбается лукаво:
– Ты так увлёкся, – хмыкает он. – Вокруг тебя уже воздух искрит. Сразу видно – человек дорвался до того, о чём страстно мечтал.
– А я и не скрываю. – Роман небрежно поводит плечом. – Жутко затягивает. А что – домой пора?
– Да ладно уж! Оставайся, – широко улыбается Ливанов.
– Здорово, – счастливо выдыхает Роман. – Спасибо.
– Но, по-моему, пора перекусить, – безжалостно добавляет Павел Петрович и Роман вздыхает.
– А можно, я сначала закончу? Ну, всего полчасика!
– Да какие полчасика? Здесь до рассвета работы! – хохочет Ливанов. – Всё-всё – пойдём. – Он отбирает у Романа ручку, закрывает эфемериды и тянет его за собой на кухню.
В кухне светло, уютно. Фарфоровые тарелочки на стенах – с нежными, тающими пейзажами светящимися почти акварельной прозрачностью. Небольшой круглый стол уже накрыт и Роман усмехается:
– Перекусить? – Перед ним стоит тарелка, доверху наполненная пловом. И огромная миска овощного салата недвусмысленно возвышается в середине стола. – Признайтесь – Вы внебрачный сын Радзинского…
Ливанов от души хохочет:
– Не стану отрицать – мы родственные души. Но абсолютно похожих людей, увы, не бывает.
– М-да? А чем, например, Бергер отличается от Аверина? Меня иногда пугает их… м-м-м… идентичность, – осторожно интересуется Роман.
– Аверин более нестабильный. Депрессивный. За ним, как говорится, нужен глаз да глаз, – охотно делится информацией Ливанов.
– Вы серьёзно? – изумляется Роман. – А мне казалось, что Аверин совершенно лишён каких-либо эмоций. Он такой… бесстрастный и… безжалостный.
– Он много лет потратил, чтобы решить эту проблему. Теперь он, как мы шутим, Мастер Безмятежности. Но я помню другие времена…
– А давно Вы его знаете?
– Их обоих – уже семнадцать лет.
– Вам тридцать четыре года! – торжествующе восклицает Роман, мгновенно совершив в уме необходимые вычисления. – Бергер сказал, что Вам было семнадцать лет, когда Вы на Радзинского нарвались.
Ливанов чуть не падает со стула от смеха.
– Нарываются на неприятности, Рома, а Викентий Сигизмундович для меня – Подарок Судьбы!..
Роман вздыхает и заметно мрачнеет. Он молча ест, погрузившись в свои невесёлые мысли.
– О чём грустишь? – выдёргивает его из меланхолии голос Ливанова.
– Так. О Рудневе вспомнил, – сдержанно отвечает Роман, не поднимая головы.
– Тогда понятно. Есть от чего загрустить. – Похоже, Ливанов не настроен, поддерживать беседу на эту тему. Пауза затягивается. Роман возит вилкой по тарелке. Наконец, решается:
– Я хотел спросить… Вмешательство Бергера предполагает какие-то последствия для босса?
– Что ты имеешь в виду?
– Понимаете, он боялся, что его способности исчезнут, если он лишится связи с Помощниками. Я видел… Ну, в общем, неважно… Так, что с ним?
– Насколько я знаю, никуда его способности не делись. Во всяком случае, Викентию Сигизмундовичу пришлось немало потрудиться, чтобы его хотя бы временно нейтрализовать. У босса твоего достаточно редкие есть способности – ты в курсе, вообще? – Наткнувшись на романово непонимание, Ливанов машет рукой, – Ладно-ладно, я понял, что он тебя на расстоянии держал. Так вот, Помощники – это в первую очередь была его защита. Мы оба знаем, чем он занимался. Без надёжной защиты он бы не выжил. Во-вторых, эти сущности выполняли его поручения. Ну, об этом ты побольше моего рассказать можешь – я-то этим никогда не баловался… Ну, и как ты сам прекрасно понимаешь, за всё приходится платить: он, со своей стороны, был в полном распоряжении тех сил, которые все эти услуги ему предоставляли. В частности, он должен был найти проводник и тебя. Нельзя сказать, что он не выполнил свои условия контракта…
– А Панарин… – Роман отчаянно краснеет. – Шеф говорил, что он отказался от своих способностей сам…
– Ну, с его точки зрения – наверное… Панарин одно время был намного опаснее Руднева. Твой босс – человек осторожный, а напарник его был совершенно неуправляем. Он в гневе или от скуки мог такого наворотить, что – волосы дыбом. В общем, когда у него в голове прояснилось, Панарин просто запретил себе пользоваться теми своими силами, которые выходили за пределы обычных человеческих возможностей. Не знаю, что он там Рудневу наплёл – может, и правда, заставил его поверить, что лишился способностей. Я только знаю, что расстались они очень нехорошо: Руднев его чуть ли не проклял… Могу ещё сказать, что несколько лет после этого он прожил в монастыре в качестве послушника – Радзинский там с ним познакомился. Хотел принять постриг, но, видно, не его это была стезя. Последнее время он занимался только целительством. И то – особо это не афишировал и никому своих услуг не предлагал. Работает человек в реанимации и никому в голову не приходит, что он каким-то не тем способом своих пациентов на ноги ставит.
– Что с ним дальше будет – с шефом? – тихо спрашивает Роман.
– Посмотрим, Рома. У него, как и у тебя, теперь есть шанс начать новую жизнь. Захочет ли он этим воспользоваться? Как знать…
– У Вашей жены тоже есть ясновидение, – невпопад говорит вдруг Роман.
– Что?
– Она сейчас на меня смотрит.
– Привет ей передавай, – смеётся Ливанов.
– Ушла, – бормочет Роман.
Здоровенный рыжий котище прыгает Ливанову на колени.
– Ну чего тебе, животное? – ласково спрашивает тот и треплет пушистый загривок. Кот мурлычет громко, как трактор, и трётся о рубашку хозяина, оставляя на ней множество медно-красных волос. Роман глядит на кота с тоской: зверь доволен жизнью, он счастлив. Ему не надо выбирать, не надо решать. Может лечь на дно? Как Панарин. Стать обычным подростком. О чём там они мечтают? Фу-у-у!.. Вот где настоящая тоска! Нет уж, свои увлекательные муки я ни на что не променяю, решает Роман. Торопливо допивает чай и выжидательно глядит на Ливанова:
– Я пойду, а? Хочу закончить сегодня…
– Иди-иди, – усмехается Ливанов. – Посуду помою и посмотрю, что там у тебя получилось.
«А обычные люди по ночам спят», – торжествующе напоминает себе Роман, – «И не строят натальных карт. Разве это жизнь? Пожалуй, вопрос с выбором можно окончательно закрыть». Кот смотрит на него одобрительно и неожиданно подмигивает. Показалось?..