Глава 55. Замочить бедняжку Бергера
– Так Вы считаете, что Элис Китлер была-таки ведьмой? – знакомый звонкий голос отчётливо раздавался в больничном коридоре, несмотря на закрытую дверь палаты. Роман замедлил шаг и нерешительно остановился, не веря своим ушам. Может он перепутал этажи? Но в ответ раздался спокойный голос босса:
– Женщина с такой сумасшедшей энергетикой, да ещё при условии, что она живёт за счёт энергии низших центров – по определению ведьма. Разумеется, я употребляю здесь это слово исключительно в обывательском значении. Потому что по-хорошему ведьма – это та, которая ведает, то есть обладает специфическим знанием. В данном случае речь об этом, скорее всего, не идёт. Но даже если Китлер не имела никаких специальных знаний – а я сильно сомневаюсь, что она действительно натиралась мазью из мозгов умерших детей и летала на палке, как свидетельствовала её служанка – даже в этом случае страстное сосредоточение на намерении, позволяло ей устраивать свою судьбу. А четыре официальных брака – причём последний раз она вышла замуж почти в шестьдесят лет – только подтверждают это. Мужчины явно подсаживались на её энергетику. И, заметь, сколько у неё всегда находилось покровителей. Даже деверь встал на её сторону, когда пасынки обвиняли мачеху в том, что она присвоила их деньги. И наказания она успешно избежала, хотя служанку сожгли за колдовство. Правда, здесь есть и чисто астрологический момент…
Роман не выдержал и толкнул дверь. Ну, так и есть! Никакой ошибки: взъерошенный, улыбающийся Бергер совершенно спокойно сидит на постели у Руднева, привычно скрестив ноги по-турецки, и мирно беседует со своим похитителем. Заложив книгу пальцем, чтобы не потерять страницу, Кирилл с неподдельным интересом слушал как всегда элегантного – облачённого в чёрную шёлковую пижаму – Андрея Константиновича, на лбу которого красовался аккуратно приклеенный пластырь.
Роман не верил своим глазам. В мозгу вспыхнула мысль, что замочить бедняжку Бергера ему захочется ещё не раз. Он задохнулся от гнева и, сделав шаг вперёд, впился в Бергера таким горящим взглядом, что, казалось, ещё немного и у бедняги вспыхнут волосы. Кирилл, мгновенно оценив его состояние, одним прыжком покинул рудневскую постель и бросился Роману на шею.
– Рома! Как хорошо, что ты приехал! А то я так волновался… – с виноватым видом пролепетал он.
– ТЫ волновался?! – рявкнул Роман, но тут дверь за его спиной отворилась, и вошёл Радзинский. Он был в свободных белых брюках, седые волосы рассыпаны по плечам, на руку намотаны чётки – если бы не маленький крестик, покачивающийся на шёлковой кисточке между тёмных бусин, можно было бы принять его за мусульманина.
– Что вы оба здесь делаете? Живо в коридор! – решительно скомандовал он.
– Эй, я же в пижаме! – слегка обиделся Бергер.
– Ничего, – усмехнулся Радзинский, окидывая его внимательным взглядом. – Вон, Шойфет в гости не стесняется в пижаме ходить. Бери с него пример. И, вообще, отправляйся в свою палату. Оттуда же ты пришёл в таком виде?
Роман гневно сверкнул глазами в сторону гадко усмехающегося Руднева и потянул Бергера к выходу.
– Что ты вытворяешь? А?! – зашипел он, когда дверь за ними закрылась. – Думаешь, я не понимаю, что ты собирался сделать? Это такой изощрённый способ мести: пожертвовать собой, чтобы я потом всю жизнь мучился от угрызений совести? Да?
– А ты думаешь, я не понимаю, зачем ты меня прогнал? Боялся, что я помешаю тебе совершить торжественный акт самоубийства? – обиженно прошептал в ответ Кирилл, пытаясь отцепить от своих предплечий романовы пальцы. – Да отпусти же! Синяки останутся!
– Да тебе было бы полезно синяков наставить, чтобы ты помнил, как не следует с людьми поступать!
– Не тряси! У меня и так сотрясение мозга, – жалобно пролепетал Кирилл, хватаясь за голову.
Роман сразу растерял весь свой пыл и сочувственно уставился на страдальчески поджавшего губы приятеля.
– Тебе, наверное, лечь надо? – забеспокоился он.
– Ага, – еле слышно шепнул Бергер, и, пользуясь растерянностью Романа, уткнулся лбом ему в плечо. Тот инстинктивно обнял несчастного и погладил по голове. – Мы, вообще-то, с твоим боссом легко отделались, – полусонно пробормотал Кирилл. – У него, правда, два ребра сломаны, левая нога и запястье. Да и головой об руль он хорошо приложился, но могло быть и хуже…
– Ну конечно! Один на один с самым безжалостным киллером страны – это он и, правда, легко отделался!
– Ты… Зачем ты так? У него был сердечный приступ! – недовольно выдохнул Кирилл ему в рубашку.
– У босса не было никаких проблем с сердцем! – усмехнулся Роман.
– Значит, появились, – буркнул Бергер, щекоча тёплым дыханием шею.
– Ты мне всю жизнь врать будешь? – разозлился Роман, резко отстраняя его от себя.
Бергер надул губы.
– Почему сразу «врать»? – обиделся он.
– Потому что я привык называть вещи своими именами! Скажи ещё, что не знаешь, почему вдруг абсолютно здоровый человек ни с того, ни с сего чуть не сыграл в ящик!
– По-моему, тебе велели проводить меня до палаты… – сухо проговорил Кирилл, глядя на него исподлобья.
– Да? Вообще-то, не припомню такого. Но если ты настаиваешь… – Роман подхватил Бергера под локоть и учтиво подвёл к лестнице. – Ты мне скажи, какого хрена, ты вообще сюда припёрся?
– Фу, Рома! Давай обойдёмся без грубостей…
– Не слышу ответа.
– Если я могу человеку помочь, я это делаю…
– Ах, да! Я забыл – ты же у нас всех любишь! Пожалел? Руднева? Которому не надо ни мармелада, ни шоколада, а только маленьких детей? Который закусил бы тобою, не поморщившись?
– Не преувеличивай. Он ничего не собирался со мной делать. Хотя я пытался его убедить, чтобы он на тебя не рассчитывал и уговаривал…
– Уговаривал?! – ахнул Роман. – Ну, Бергер!.. Если бы ты знал, как мне сейчас хочется тебя придушить!..
– Валерьяночки выпей, – вконец разобиделся Кирилл.
– Вот только не надо мне хамить!
Аверин, внезапно обнаружившийся у них на пути, только покачал головой.
– Где ты ходишь? – мягко упрекнул он Кирилла.
– Он Руднева беседой развлекал, – мстительно заложил товарища Роман.
– Ой, а я книжку там забыл, – спохватился Бергер, явно для того, чтобы перевести стрелки.
– Ничего. Не пропадёт твоя книжка, – усмехнулся Николай Николаевич, привлекая его к себе, отчего Кирилл сразу расслабился и облегчённо вздохнул, уткнувшись носом в его рубашку. Свободной рукой учитель сжал запястье Романа. – Пойдёмте. Тебе, Кир, надо прилечь. А тебе, Рома, пора домой. Викентий чуть попозже тебя отвезёт.
– Сначала я поговорю с Рудневым, – спокойно обронил Роман, покорно позволяя Аверину вести себя за руку: приятное тёплое покалывание от его пальцев успокаивало и грело не хуже летнего солнца.
– В другой раз, – мягко ответил учитель. Он улыбнулся как-то одними губами, и Роман поёжился под внимательным взглядом его стальных глаз.
– Почему? – вежливо поинтересовался он.
– Ему сейчас не до разговоров.
– А меня это не волнует, – холодно прищурился Роман.
– А тебя сейчас вообще ничего не будет волновать, – бесстрастно пообещал Аверин.
Роман ухмыльнулся.
– Начинается… А я-то всё жду: когда мне на моё место укажут?
– Можно подумать, ты знаешь, где твоё место.
«Ром, просто помолчи», – раздался в голове голос Бергера. «Пока Руднев в больнице, ты всё равно не сможешь с ним пообщаться. За ним тут куча народа присматривает!».
Роман прикусил губу, чтобы удержать расползающуюся по губам идиотскую ухмылку и преданным честным взглядом уставился на Аверина, на плече которого с самым невинным видом скромно примостился Бергер.
– Я всё понял, – заверил учителя Роман. – Домой, так домой, – покладисто согласился он.