Удивления не было. Первое, что он сделал – широко раскрыл беззубый рот, набрал в лёгкие побольше воздуха и стал издавать воющие звуки, которые могли быть старой забытой песенкой или плачем. Но в этой маленькой лысенькой головке не могло находиться мелодий, поэтому, вероятно, его вой был плачем. Короткие губы открывали розовые дёсны, с них стекала пузырчатая слюна. Слов он не знал, поэтому мог издавать только бессвязные звуки. Иногда высовывался бледный язык, тогда вой превращался в хрип. Щёчки немного порозовели, а на левом виске вздулась синяя жилка. Он хотел повернуться набок, но не смог, оказывается, это нелегко. Свежая простынка покрывала его мелкое тело, ткань была ещё прохладной и чужой. Легче всего для него было – немного поднять веки. Но чтобы это сделать, надо сначала протереть глаза. Он сделал дёргающие движения кулачком и провёл им, ошибаясь, возле рта. Под веками что-то задвигалось, они медленно разомкнулись, образовав две узкие щелки. Головка с редким влажным пушком слегка повернулась. Его глаза не различали деталей и смотрели на белую, как простынка, стенку.
Вот перед его глазами появились какие-то тени. Может быть это люди? «Здоровья тебе, дедушка, и с днём рождения», - сказал кто-то. Он зачмокал губами и снова закрыл глаза.