Глава 4.
Игроки и пешки.
Инквизиция в Фальбурге организация не просто религиозная, но и, практически, военная. И неспроста. Девяносто или около того лет назад на земли окрест города и его ближайших соседей обрушился огненный дождь. Вообще-то, справедливости для, необходимо отметить, огнём опалило многие сотни, если не тысячи миль узкой сравнительно полосой с запада на восток. Именно так летело крупное небесное тело, доведя до разрыва сердца тогдашнего патриарха, возомнившего, что это сам Небесный Вседержитель, прознав про гнусности условно святого отца, послал свою кару на его плешивую голову и сильно грешный зад. Находящийся в этот момент при патриархе епископ, выбравшись из-под кровати, раззвонил всем, что смерть старого греховодника избавила Фальбург от гнева господня. Де, скопытился неправедный священнослужитель, и было явлено чудо отведения карающей десницы - здоровенная каменюка, миновав город, грохнулась где-то в Чёрных Дебрях. Вот и хорошо - там ей самое место. Епископ, благоразумно промолчав о том, что собственно он сам делал в опочивальне почившего падре, был сначала выбран местоблюстителем, а после... Ага, тут-то сложности для него и начались. Братия, хоть на словах и смиренная, представляла собой тесный клубок ядовитейших гадов. Карьерные устремления были у всех и каждого, а полудюжина, давненько кидала завистливые взгляды на удобное креслице первосвященника. Интриги плелись всегда. Подкуп и религиозно-политические убийства совершались с завидным постоянством. Как им, алчущим власти земной, было упустить такой удобный момент. Посиневший от сердечного удара труп бывшего главного попа ещё и в могилку не уложили, а более-менее влиятельные люди уже по прайдам растеклись. Кто не успел, тот рядом со старым греховодником улёгся. Может не так торжественно, но ничуть не менее надёжно и основательно.
Жалости ни к кому из своих коллег не испытывая, к тому же зная всю их подноготную, местоблюститель начал действовать и помощь ему пришла со стороны совершенно неожиданной - от самых Чёрных Дебрей. Лесок этот пасторалью мечтательного художника никогда не выглядел. Был чаща густа, темна к человеку одинокому и безоружному не всегда добра. Встречались там места топкие с непролазной трясиной. В тех болотах много всякого водилось, чего стоило опасаться даже малочисленным воинским отрядам, а уж путникам одиноким забредать в топи - чистое самоубийство. И, пожалуй, хуже того... Сгинувшие в тех лихих местах иной раз в этот мир возвращались в обличье уже не человеческом.
Были в Дебрях и скалистые холмы, буйно поросшие тёмными от времени деревьями - тоже местечки розовых мечтаний не навевающие. Как раз на такой холм и грянулся горячий господень подарок. И через краткое время - месяц или около того - полезла из этих мест нечисть, в количествах никогда невиданных. Местоблюститель оперативную обстановку понял правильно - выборы главы церкви подзадержал, убедительно сославшись, на то, что с пограничных земель на собор не все святые отцы явиться могут. Им там, действительно приходилось не сладко. К кому идти за поддержкой, вдруг овдовевшей бабе, если её благоверный, в лес, за хворостом отправившись, сначала пропал без вести, а потом стал по ночам в окошко стучаться и гугукать невразумительно. А сирот, кто примет-обогреет, как не приход? Сирот же день ото дня становилось всё больше. Пришлось с поддержкой его величества спешно организовывать военно-религиозный поход, дабы землю ту от скверны очистить. Разжиревший столичный епископат идею с походом, скрипя зубами, поддержал, но сам, в большинстве своём, по разным причинам от трудов ратных уклонился. У кого старый прострел ожил. У кого камни в мочевом пузыре зашевелились. А кто и вовсе причину придумать не сумев, в личном особняке заперевшись, заявил, что болен - болен, и всё!
Местоблюститель их прилюдно журил, в тайне руки потирая - ослабевают позиции враждебных ему политических тяжеловесов. Испугавшись собственные хорошо кормленные телеса растрясти, они тем самым расписались в бессилии. А молодая поросль - священство, которому церковные тузы все пути выходы объёмными своими чревами и задами перекрыли, за идею очистительной войны ухватилось всеми руками. И сам собою как бы, но с тайной подачи местоблюстителя, образовался военный орден не убоявшихся крови братьев. Назвались они инквизиторами-ревнителями и в недолгое время, показав свою решительность по искоренению нечести, приобрели такой вес, что толстомясые тугодумы в столице, вынуждены были, лапки на соборе поднять все разом. За кого?.. Как за кого? За кого надо, за того и подняли. Братья-ревнители, оказались людьми с характером и даже, победами первыми опьянённые, надумали с самим королём побороться. Но тут нашла коса на камень - власть светская в Фальбурге в ту пору стояла крепко. По случаю войны с лесными чудовищами народ вокруг короля сплотился, а он, не будь дурак, во дворце отсиживаться не стал - сам войска в сражения водил. Был дважды ранен и многих очень неприятных существ собственной рукой за красный горизонт спровадил.
Король, главных смутьянов выявив, отправил их проповедовать и нести свет веры гранитным глыбам в каменоломнях далеко на севере, а вот приглянувшийся ему орден, надумал оставить. Внёс кое-какие изменения в его устав, назначил главным не епископа или там кардинала - а генерала, и подчинил последнего, персонально себе. Так у толкового короля появился ещё один столп власти, рычаг влияния... да как угодно обзывайте. А недовольным пришлось утереться. Политика - дело тонкое, даже тоньше, чем восток, в самом лучшем из миров.
Давно не было уже под солнцем самого мудрого короля. Отдал богу на суд свою потёртую и слегка подштопанную душу пронырливый поп. Сменилось несколько генералов-ревнителей. Но само место осталось. И в год нынешний занимал его человек не простой даже по жёстким представлениям инквизиции.
Генерал Гарро и по имени, и по характеру, и по внешности был, что та кость в горле. Сухой, высокий, прямой в спине и в речах, но никак не в мыслях, ибо прямолинейность мышления для политика и священнослужителя почитал грехом худшим, чем содомия. А за неё он любого мог поджарить на раскалённой решётке лично. Взвесь всё, ничего не упуская, и уж тогда принимай решение. А коли принял - делай, не юли. Генерал, хоть и в рясе всю жизнь!
Сейчас Гарро, руки за спину заложив, прогуливался по тенистому саду в своей резиденции. Прогуливался в одиночестве, поскольку с молодых лет, ещё, будучи и не монахом - послушником, приучил себя именно так - в полном отрешении ото всего рассчитывать и просчитывать собственные действия. Тогда местом таким была полутёмная келья, а теперь сад, точнее, определённое место в нём, рядом с высокой каменной стеной. Стена была ему нужна, как символ конечности. Конечности бытия земного. Конечности времени, отведённого ему для принятия решений. Даже, пожалуй, конечности его власти. Бесконечна, возможно, только милость Создателя. Тут он позволил себе коротко усмехнуться. Если милость Его бесконечна, то откуда бы тогда взяться аду? Выходит, на кого-то даже у Него доброты не хватает. Инквизитор потёр свой тонкий хрящеватый нос - это размышления отвлечённые, не ко времени они сейчас. Генерал ждал сообщения, а оно запаздывало, и ревнитель начинал нервничать. О, кажется, сейчас... По неширокой дорожке, посыпанной редким в этих местах голубым песком, низко склонив голову, покрытую капюшоном едва ли не до подбородка, спешил к нему крепко сбитый человек. Гарро нацепил маску непроницаемости. Но от лёгкого фырканья носом не удержался - интересный персонаж этот его новый заместитель, присоветованный патриархом. Сутулиться, шею гнёт: к чему? За милю видна военная выправка и плечи борца, как их не своди, под сутаной мышцами бугрятся. Гарро ему не доверял. А зачем взял? Зачем согласился поставить его на такую должность, ведь никто особо на этом не настаивал? Рекомендация, она рекомендацией остаётся. Заставить же генерала инквизиции что-то сделать против его воли может только король. Но здесь и его величество не настаивал. Хотя, прознав про такое решение брата-ревнителя, не мог не оценить тонкости хода. "Лишь бы подвоха не почуял", - только и сказал тогда. - "Не почует", - обещал Гарро. И пока сдерживать данное слово он умудрялся.
Заместитель подошёл с поклоном, а генеральский взгляд потеплел ровно на столько, чтобы подчинённый догадался - к нему благоволят.
- Что там? - Вопрос был задан ровно, но с точно рассчитанной долей начальственного нетерпения.
- Нам... Мне не удалось, генерал. - Голова говорившего опустилась ещё ниже.
- Слушаю, - нотки металла в голосе здесь само собой подразумевались.
Доклад вышел пространным. Посланный для сопровождения важных персон чародей не справился с поставленной перед ним задачей.
- Как не справился? - сейчас удивление генерала поддельным не было. - Что должно было случиться, чтобы старый пройдошистый Рутц, не сумел защитить так необходимых мне людей? Он ведь ни школяр безусый. У него три диссертации и все в области прикладной магии. Он ведь практик с младых ногтей!
- Тем не менее... - заместитель слегка распрямился, но глаз его по-прежнему видно не было. - Мы нашли тела. В могилах Рутц, те, кого он сопровождал, много наёмников...
- Сколько?.. Сколько точно наёмников вами обнаружено?
- Восемь тел. На некоторых их них кинжальные раны в области затылка. Их добивали в шею, чтоб наверняка. Кто-то действовал хладнокровно. Есть пулевые ранения и... раны рубленные.
- Саблей?
- Н-нет, не саблей, экселенц, - топором.
Генерал вздёрнул брови. Сообщение становилось всё занимательней.
- Гм... Ну допустим... Гм-гм... Это всё равно не объясняет, почему погиб маг-инквизитор. Тела... Его тело уже обследовали на предмет отравления.
- Обследовали, генерал.
- Отравлен?
- От вас ничего не может укрыться.
Гарро в нетерпении отмахнулся:
- Хоть кто-нибудь выжил? Ну хоть кто-нибудь?
Заместитель в сомнении пожевал жёсткими губами:
- Есть такая надежда; мальчик найден не был ни живым, ни мёртвым.
- Что вы предприняли? - снова голос, лишённый эмоций.
- Начали розыск дровосека. Рубленные раны на некоторых телах - помните?
Гарро сложил пальцы в замок и поднёс его к кончику носа: генерал-ревнитель всегда делал так в моменты напряжённой работы мысли.
- Хорошо, брат Пралл, найдите его и доставьте ко мне живым. Живым, вы слышите? - и жестом руки генерал отпустил вновь склонившегося инквизитора.
Наедине со своими мыслями Гарро оставался совсем не долго, лишь до того момента, как брат Пралл скроется с глаз. Потом он поднял руку над плечом и кого-то поманил двумя пальцами. Очень быстро за его плечом материализовалась невысокая фигура в простой мышиного цвета рясе с пергаментом в руке, пером за ухом и чернильницей на верёвочном пояске. Секретарь? Можно и так определить его должность.
- Ты слышал всё? - Гарро не смотрел на маленького человечка, он изучал стену.
- До последнего сова, генерал.
- И?..
- Он, кое-что не договаривает.
- Многое?
- Нет, сущую можно сказать мелочь - с наёмниками был брат-ревнитель не чуравшийся магии. Он и командовал нападением.
- Он же и сумел обессилить Рутца.
"Мышонок" только руками развёл - по-другому быть не могло. Только маг сумел бы обмануть мага.
- Что стало с этим... м-м-м... братом.
- Убит, стрелой сзади в шею. Осмелюсь предположить - это уже почерк.
- М-да, почерк... Кто же это смелый такой, что не побоялся взять грех на душу и укокошить инквизитора?
- Наш человек сейчас выясняет. И есть надежда - выяснит быстрее, чем люди вашего заместителя.
Гарро стремительно обернулся к секретарю:
- Найди мне этого дровосека или кем бы он ни был. И сделай всё, чтобы этот человек...
- Люди, - секретарь даже не сморгнул. - Люди, генерал, и мальчишка с ними... Не имейте не малейшего сомнения - мальчик жив.
Генерал поднял своё постное лицо к небу, вознеся неслышную хвалу. Люди!?. И откуда бы им там взяться в самый нужный момент? Случайность?
- Ты веришь в случайности и совпадения? - спросил Гарро у серенького человечка, вперив в него пристальный взгляд.
- Чем дольше я служу Ему, - секретарь показал пальцем на небо, - тем больше убеждаюсь, что случайности происходят не чаще, чем педофилы обретают истинную святость.
По нагретой солнцем стене, бойко перебирая лапками, полз по своим важным делам крылатый паучок. Генерал поставил пред ним свой длинный палец, и дитя Арахны неустрашимо преодолело эту невесть откуда взявшуюся преграду. "Вот и я так же смогу, - подумал Гарро. - Смогу с Его помощью".
- Пусть наш человек незаметно последует за этими людьми... не афишируя себя. Пока рано... Но если возникнет необходимость, вмешательство любого плана я разрешаю... и король разрешает. Кстати, раз уж зашла речь о педофилах... Как там наш шалунишка? - дел у инквизиции много и заботами о судьбе выжившего мальчишки они не ограничивались.
- Шалунишка?.. А-а, попавшийся на растлении восьмилетней девочки глава Купеческой гильдии...
- Растлении и убийстве, - жёстко поправил генерал-ревнитель.
- О-о, у него всё хорошо, настолько, насколько это вообще возможно в его положении. Сумма взятки, которую он предлагает уже и не за спасение, а просто за избавление от боли достигла миллиона, но костёр под его решёткой горит жарко. Срамные уды вырваны и засунуты ему в пасть...
- И он жив? - Секретарь коротко кивнул. - Хорошо. Пусть пока живёт, но маслом его вспрыскивать не забывайте. Быстрая смерть для животного, погубившего детскую душу - награда. А его величество и я на награды крайне скупы. Ты меня понял? Можешь идти.
Крылатый паучок, добравшись до ладони инквизитора, взмахнул радужными крылышками и снова перелетел на облюбованную им стену. Что ж, видимо, не только для почти всесильного генерала инквизиции эти древние камни были чем-то большим, чем грудой булыжников.