День рождения шёл своим чередом – домочадцы и парочка Витюшиных дружков смели гуся, смели и торт, запивая всё это крюшоном и лимонадом. Произносились соответствующие тосты и шутки про недодранные уши; играли в лото и «дурачка»; разыграли Витюшу, выдав ему в качестве подарка вместо велосипеда плюшевого зайца. Женя с Толей сперва опасливо поглядывали на Путю, но потом осмелели и даже без спросу осмотрели шкапчик в груди киборга, убедившись, что торт, съеденный им, цел, а словарный запас, использованный Путей по поводу нахального осмотра, вполне себе конкретный.
- Экий он у вас словоохотливый! – воскликнул Женя, полный веснушчатый мальчишка, - прямо как трудовик, трахнувший молотком по пальцу!
- Да он и не такое может, – с гордостью отвечал Витюша, - учил-то его кто?
- А ещё он права качать может, будто сын юриста, а ещё умеет при участковом и соседях прикидываться забитым заморышем. Витюша получил «подарочек», и теперь наша с Фортунатом Арестовичем голубая мечта – передарить его хоть с доплатой! – Амалия Аскольдовна не жалела чёрных красок для Пути.
А Путя слушал и, если перевести логические операции в его процессоре на русский язык, то думал он следующее: «Эх, болван я этакий! Тише надо было себя вести. Теперь или пан, или пропал. А тут ещё ЭТИ из телека рожи корчат, знаки подают… Чё делать?!»
По уже проторенной тропинке Путя направился в подъезд к заначке – впихнул штепсель в хитрую розетку и раз… и два… не торкало. Впихнул в третий раз, и тут началось такое!
Перво-наперво Путя, ворвавшись в квартиру, с пылающим взором сообщил, что он думает о Фортунате Арестовиче и Амалии Аскольдовне, а именно: типы с подобными именами просто не могут не быть национал-предателями, а ещё они …, а ещё …, и конечно же …ы!!! Абажуры из таких делать надо. Па, улучив момент, дал Путе подзатыльник и... ничего не произошло, за исключением того, что Путя заехал Фортунату Арестовичу под дых.
Подошёл черёд Витюши, и слов у Пути на него не нашлось, оттого он попросту решил влепить ему в глаз. Витюша присел, и порция досталась Жене, тот охнул и осел на диван. Далее... ох далее… Лопались стёкла от бутылок с крюшоном, летевших на тротуар с четвёртого этажа; была сорвана люстра чешского стекла и надета на голову Па; было швыряние вилками, и бег по потолку тоже был…
В конце концов Безхребетниковы пришли в себя и при поддержке Жени с Толей повалили Путю на пол – тот продолжал сопротивляться, и тогда решено было выставить его из дома. Опасаясь зубов, намотали киборгу на голову штору, Женя с Толей повисли на ногах, Ма и Па - на руках и потащили его на балкон. Да оно бы и к лучшему, но на пути траурной процессии встал Витюша:
- Стойте! Не имеете права – это мой киборг, я его заработал и с балкона сбрасывать не дам!
- Витюша, не жадничай! Он бракованный, он нас всех в гроб вгонит, терпения моего больше нет - за перила его и дело с концом! - Па был настроен решительно и кровожадно.
Бог весть, к чему они пришли бы, но тут Путя сообразил, что пахнет жареным и даже палёным. Помнится, Ма задавалась вопросом, куда Электронику столько электричества и вот, наконец, она получила ответ – страшный удар током пронзил всех четверых и они, словно подкошенные, пали на пол в конвульсиях.
Некоторое время спустя пострадавшие пришли в себя. Па принял валерьянки, Ма хлопнула рюмку коньяку, Женя приложил к фингалу мороженый окорочёк, а у Толи прошёл нервный тик. Бодрящий запах озона понемногу развеялся. Кстати, в холодильнике почтеннейшую публику ждало мороженое!
Кушать его можно было совершенно спокойно, поскольку Путя, прихватив галоши и пять тысяч наличными, сбежал.