Две последние недели года тянулись для братьев вяло. Возможно, из-за большого желания скорее начать праздновать, а может, и просто от нагрузок в конце семестра. И Лёшка, и Боря усиленно отрабатывали учебную программу, но всё же не забывали готовиться к предстоящему веселью. Братья не раз дома обсуждали, как да что будет, и каждый строил планы с горящим взглядом. В своей компании Борька объявил, что примкнёт к друзьям уже первого или второго, а сам пик празднования придётся на «индивидуальную» программу. Он понимал, что уединиться с девушкой ему бы друзья не дали, вся ватага захотела бы поприсутствовать, если не поучаствовать, да и Лёшка мог не совсем комфортно себя чувствовать в одиночку. Во-первых, Боря уделял бы внимание своей пассии, а не брату, а во-вторых, тому пришлось бы встречать Новый год без своего новоявленного парня, которого Боря смутно представлял.
Тридцать первого братья уже после обеда стали собираться. Дома им всего-то и нужно было, что «празднично пообедать» с родителями и чинно поприсутствовать во время телефонного поздравления бабушки, тётки и ещё парочки родственников, которым непременно захотелось бы пообщаться и с парнями. Все предпраздничные приготовления в семье были завершены, и мама с лёгким сердцем отпускала сыновей, не забыв дать напутственные пожелания Боре, предварительно заведя его на кухню.
- Сынок, ты там смотри, поаккуратнее, ладно?
- Поаккуратнее что, мам? – Боря с улыбкой пожал плечами. – Дорогу переходить? Так мы не в первый раз это делаем с Лёшкой.
- Боренька, ты всё прекрасно понимаешь. Я про застолье.
- Чтобы мы колбасой не отравились? – снова попытался пошутить парень и приобнял мать. – Ну, не переживай ты так, мы же взрослые.
- И не пейте там всякую бурду. А может, я всё-таки дам с собой бутылочку папиной наливки? Она же домашняя, натуральная и не такая крепкая…
- И как ты себе это представляешь? Угощайтесь, граждане! В этой красивой бутылке из-под виски с наклейкой «наливка» перебродивший сок вишен и самогонка от нашего папы! Приятного всем аппетита, - демонстративно объявил Боря.
- Вот же ты глупый, - разулыбалась женщина и обняла сына. – Совсем взрослые вы у меня стали. Но всё же ты присматривай за Лёлей, ладно?
- Обещаю, глаз не сведу, - заверил сын. – Поверь, я и без напоминаний всегда стараюсь быть с ним рядом, я ведь тоже его люблю и тоже волнуюсь.
- Кто о чём волнуется? – в кухню заглянул Лёшка и заинтересованно уставился на обнимающихся брата и родительницу.
- Чтобы ты не спился и не свалился под ёлку! – хохотнул Борька. – Так что велено взять тебя на поводок и выгуливать в строго отведённых местах, отгоняя всех бродячих псов!
- Это ещё кто кому ошейник наденет! – тут же поймал подачу Лёха. – Некоторым и намордник не помешал бы, чтобы поменьше тявкал на своих!
- Ах, ты так?!
- Сам начал!
- Сейчас я тебя…
- А ты рискни!
- Всё, мальчики, хватит! – со смехом запротестовала мама, когда сыновья стали друг за другом бегать вокруг неё. Они хватали стройную невысокую женщину за локти, стараясь увернуться друг от друга, и кружили её между собой. Мама двойняшек выглядела миниатюрной девочкой между своими взрослыми сыновьями - здоровыми парнями на голову выше неё. – Сейчас оба получите! И вообще, убирайтесь с глаз долой! Живо!
- Спасибо, мам! – в один голос выкрикнули парни и, поцеловав её в обе щеки, тут же смылись с кухни.
В квартиру к Кириллу братья поднялись с полными сумками. Они закупили и выпивку, и кое-что из провизии. Позади них шла худенькая девушка в шубке и с коробкой в руках. Для парней было естественно в виде подарка принести то, что сами же съедят и выпьют, а вот пассия Бори настояла на том, что хозяину дома нужен презент. Именно поэтому, после того как Борька с Лёхой заехали за ней, первым делом было решено идти в сувенирный магазин. Там буквально часа за полтора был выбран символ года в бронзе, которая удивительным образом смахивала на покрашенный гипс, а на его днище было написано, что фигурка изготовлена в стране дешёвой рабочей силы, то есть Китае.
- Ну что, звони, Лёха. Пригласительный на твоё имя выписан, - подколол Боря и подмигнул брату, а уже шепотом добавил: – Обещаю не сверлить в твоём обожаемом дырку. По крайней мере, не сразу. И не насквозь.
Лёшка только улыбнулся и нажал кнопку звонка. Двери гостеприимно распахнул довольно высокий, внешне обычный парень.
- О, замечательно, сразу все! Заваливайтесь, гости дорогие, чувствуйте себя как дома! Давай, Лёха, знакомь! Хотя, погоди, дай угадаю, кто из них твой брат, - парень приставил указательный палец к своему носу и сосредоточенно нахмурился, после чего протянул руку Борьке: - Кирилл, можно просто Кир.
В зале стоял уже накрытый стол, в углу подмигивала гирляндой ёлочка, телевизор транслировал музыкальный канал. Кирилл метнулся куда-то и притащил пару витых свечей. Ставя их на стол между тарелок и поджигая, поинтересовался:
- Ну, душа моя Лёшка, я тебе угодил? Всё, как ты заказывал?
- Да, Кир, спасибо, - улыбнулся младший из двойнях, но сделал это как-то рассеянно.
Он то и дело посматривал на девушку своего брата. Как выражался один сетевой приятель, она была "хороша без порно". И Лёху это выводило из себя. Он уже начал думать, что сделал огромную ошибку, поддавшись своему желанию провести этот праздник вместе с братом. На Кирюхе сосредоточиться не получалось, хотя тот был на редкость мил: болтал за двоих, ненавязчиво ухаживал и вовсю пытался создать праздничную атмосферу.
Боре хозяин квартиры как-то не очень понравился. Возможно, всё дело было в том, что он прекрасно понимал – кем именно является тот для его брата. Встретились бы они где-то в компании или просто на улице, бассейне, универе, Борьке было бы глубоко пофигу его личная жизнь, и они вполне могли бы подружиться. А тут…
- Слушай, а он вроде ничего, - пробормотал на ухо двойняхе Борька. – Пожалуй, оставлю его на завтрак. Пусть пока живёт.
Он не хотел расстраивать Лёшку своим недоверием к выбранной симпатии брата. Тем более, тот в дом к себе пригласил, да и хата была просторной, а значит, и «чудеса» тут будут. Не зря же он со своей девушкой припёрся сюда?
- Серьёзно? – Лёха внимательно посмотрел на брата. – Он тебе понравился?
- Нет, не понравился, - признался Борька. – Но топорик, пожалуй, пока не буду доставать.
- Сволочь ты, - улыбнулся Лёха и толкнул брата в бок. – Но всё равно люблю тебя.
- Уж лучше меня, чем этого, - шепотом возмутился Борька, но, увидев выпученные глазища брата, тут же добавил: - Всё-всё! Я молчу! Благословлять, правда, не буду, но и мешать тоже. Пока.
Парни снова со смехом обменялись тычками, и когда в комнате появился хозяин с блюдом, а единственная в компании девушка восхитилась красотой запечённого мяса, все тайные обсуждения братьев закончились, и началось празднование по полной программе.
Какое-то время ребята сидели за столом, ели и болтали, присматриваясь друг к другу и пытаясь составить общий план компании. До полуночи решили далеко от праздничного стола не отходить, потом посмотреть на традиционный салют и самим бабахнуть пару петард во дворе, прошвырнуться до ёлочки и уже под утро всецело сосредоточиться на предоставленных данными апартаментами возможностях интимного уединения. План разрабатывал Лёшка. Кирилл, разливавший по бокалам "за знакомство", иронично фыркнул, но тут же поспешил заверить, что он с любым планом согласен, если тот исходит от Лёхи. Кир явно уловил оценивающие взгляды Борьки, и временами его любезность становилась довольно демонстративной. Он уже знал от Лёшки, что его брат узнал про вкусы своего двойняхи совсем недавно и теперь очень старается быть толерантным ради братишки.
Чем чаще наливали - тем веселее становился Кир. То он рассказывал какие-то байки, то подкидывал идеи вроде сразиться двое на двое в дартс, причем кидающему завязывали глаза, а второй должен был целиться, направляя руку своей пары. Через какое-то время свет в комнате потушили, и Кирюха пригласил Лёшку на медленный танец. Всё было достаточно целомудренно, тем не менее у Борьки крепла уверенность, что "этот пижон нарывается". Но до тех пор пока младшего всё устраивало - старший не вмешивался, даже когда ему казалось, что Кирилл изощрено хамит, лапая брата у него на глазах.
В конце концов, наступила долгожданная полночь, и под звон бокалов Борька обнял и поцеловал свою красавицу, забыв про наглого хозяина квартиры. Но ненадолго - красавица вскоре оторвалась от его губ и шепнула:
- Борь, они тоже целуются, мне как-то неудобно... может, мы им мешаем?
- Тогда пойдем в комнату? И можем там зависнуть хоть до утра...
Выпито было уже немало, и Лёха как-то утратил бдительность, поэтому не сопротивлялся, когда Кир решительно притянул его к себе. Поцелуй оказался неожиданно возбуждающим - от мысли, что Борька видит всё это. Но когда Лёшка смог перевести дух и оглядеться - гостевая уже была пуста. За одной из дверей слышались шорохи, стуки и смешки. И возбуждение разом сменилось резким, глубоким разочарованием.
- Пошли, - Кир потянул его к другой двери. Глаза у него блестели от выпитого… или это отражались пляшущие огоньки свечей? Лёшка подумал, что Кирилл сейчас очень красив, словно глянцевая картинка про чужое счастье. Стало дико обидно и тоскливо, что ему, Лёшке, досталась эта заманчивая репродукция, а Борька, живой, настоящий Борька сейчас с этой мисс Само-Совершенство. И ему совершенно плевать, что в эту секунду будет происходить с его младшим братом. Лёха вдруг понял, что совершенно, абсолютно не желает никакого интима с привлекательным парнем, обнимающим его сейчас. Настолько, что у него попросту не встанет. Внутри поднимался протест - какого чёрта его лапают как куклу?! Ах да, он же обещал... дал слово. Надо же быть таким придурком, чтобы самому устроить себе изнасилование в новогоднюю ночь...
- Ну, чего ты? - Кирилл вдруг остановился и внимательно посмотрел на Лёшку, на лице которого отчётливо проступала растерянность пополам с досадой и нетерпением.
Лёшка все не мог заставить себя сделать шаг в сторону темнеющей через коридор напротив двери - казалось, что, шагнув в неё, он окажется в другом мире, другом измерении, умрёт и переродится, перестанет быть собой. А Борька даже не заметит, что его братишки Лёшки уже нет.
- Лёха, да кончай уже! Ты же обещал! Кто говорил, что скорее с крыши спрыгнет, чем с темы?! Вот ты динамо! Да еще и трепло, - Кир, отчасти дурашливо, отчасти совершено серьёзно надулся и разозлился, демонстративно засунул руки в карманы брюк и бухнулся задницей в кресло. Кораблёв посмотрел на него слегка удивленно, словно неожиданно услышав для себя какую-то подсказку, кивнул и направился в прихожую. - Э, ты куда? - растерялся Кирилл, когда Лёха, не оправдав надежду, миновал заветную дверь и щелкнул замком входной.
- На крышу, - не очень внятно отозвался Лёшка, просто по привычке отвечать, когда спрашивают, и захлопнул за собой дверь. Как он раньше не подумал? А ведь этот выход куда проще...
Кир застыл на пару мгновений, в голове кто-то верещал: "Что за чушь?! Так не делают!!! Это блеф!" Но тут же возникла осторожная мысль: "А вдруг нет?" - и парень сорвался с кресла к уже занятой комнате.
- Боря! Борька, откройте! Лёшка на крышу пошёл!
Сорвавшись с дивана, на котором он зажимал девицу, парень буквально вывалился в коридор.
- На какую ещё, к чертям собачьим, крышу?! Он же с тобой был? Ты нахрен его отпустил? - Борька на ходу застёгивал ширинку, но рубаху так и не успел надеть. – Что ты ему сказал? Ну, живо отвечай!
- Да иди ты! – возмутился хозяин квартиры. – Нифига я ему не успел сказать, он у тебя псих! Самый настоящий!
- В глаз дам! – тут же начал угрожать Боря. – Узнаю, что обидел брата – вернусь и врежу!
- Боренька, ты куда? Что стряслось? – из комнаты раздался девичий голосок, но сама пассия Бори в коридор и носа не показывала. – Ты надолго?
- Лежи отдыхай! – буркнул парень в приоткрытые двери, а Кириллу сказал: - Сиди тут и жди Лёху, вдруг в подъезде где заныкался? А я на крышу. У вас там как, открыто?
- Да, замки вечно воруют, - промямлил парень. – Ты куда раздетый? Зима же!
- Чёрт, из-за этого ненормального совсем умом тронулся, - сам себе прогундосил Боря и, схватив с вешалки свою куртку да натянув её на голый торс, выбежал из квартиры.
Наверх по этажам он ломанулся пешком. Была и злость на двойняху, что такой кайф с девчонкой поломал, но с другой стороны – страх за Лёшку тоже присутствовал. Нафиг ему посреди ночи на зимнюю крышу? Почему не на улицу убежал, раз решил смыться от этого пижонистого Кира? Да и вообще, почему брату ничего не сказал? Они же вместе пришли и, значит, вместе отчалить должны были.
- Лёшка! Ты где, бро? – стоя на железной кривой лестнице и высунув голову в окошко чердака, Борька прислушался. Из-за ветра на крыше не было слышно никаких других звуков. Если бы хоть снег был, можно было бы по следам увидеть, тут ли брат. – Лёха, не дури. Что стряслось? Что тебя сюда погнало, а? – парень выбрался на крышу и начал медленно обшаривать глазами пространство, заглядывая за бетонные возвышения, вытяжки и под технические козырьки. – Эй, малой! Я один! Так что вылезай.
Лёха стоял у закраины, лицом к краю крыши, обхватив себя руками поверх рубашки, и дрожал. Точнее, его колотило - и от холода, и оттого, что он услышал голос брата. Надо было сразу - но как же сложно решиться, страх буквально сковал его по рукам и ногам.
Когда брат появился из-за надстройки, парень дернулся и хрипло крикнул:
- Не подходи! Я все равно прыгну, а тебе будет хуже!
- Ты совсем, да?!
Борька не верил своим глазам. Он-то думал, что двойняха сюда прибежал злость сгонять, ну, или на крайняк пореветь от обиды. А тут – прыжок! Что мог сотворить тот больной ублюдок, чтобы так брата довести? Очень хотелось вернуться и отдубасить того пижона, но сначала хотелось обматерить за идиотские мысли брата.
- Да что ж тебе неймется?! Что ж тебя как дерьмо в проруби мотает? – обрушил своё недовольство на Лёху брат. – Ты не мог хотя бы в праздник не выёбываться? Что стряслось?! Тебе внимания мало, бля? Как же ты уже задолбал со своими срывами…
- Хочешь знать, да?! - резко повернувшись к брату и слегка пригнувшись, словно для броска, срывающимся голосом закричал Лёшка в ответ. Его щёки блестели, и сначала Борька решил, что это от мелкого моросящего дождика, а потом понял, что это слезы. Они просто текли из глаз двойняхи, как вода из крана, а он продолжал орать, сжимая свои предплечья пальцами до белых костяшек. - Уверен?! А что ты с этим делать будешь?! С тем, что у тебя брат мало того, что больной, псих, гомик, так ещё и... - Лёшка замолчал и беспомощно сглотнул, после чего сделал осторожный шаг назад к краю. - Не заставляй меня... не заставляй говорить. Ты меня возненавидишь.
- Я тебя и так готов избить ногами! – ещё громче заорал Борька и сделал шаг к брату. – Ты ёбнутый на всю голову! Я что, хоть слово тебе сказал? За каким хером ты на крышу полез? Немедленно иди сюда! Я кому сказал!!! – взвизгнул он, когда заметил, что Лёшка начал пятиться к краю. Но в следующий момент Боря вдруг переключился на тихий голос, но с явной угрозой в лице: – Не смей, маленькая сволочь. Только попробуй спрыгнуть, и я тебя собственными руками… - Лёха замер на краю, а Боря протянул обе руки вперёд. Его незастёгнутая куртка развевалась, но он не ощущал холода, внутри клокотал вулкан. – Лёха, ты меня знаешь, я дважды повторять не буду. Дай руки. Я жду…
- Нет... пожалуйста...
Лёшка упрямо помотал головой, не отрывая взгляда от брата. Очередной порыв ветра толкнул его в сторону бездны - и тут сработал инстинкт: побелев, младший вцепился в старшего, и Борька тут же дернул его подальше от края.
- Бляgь, все испортил... - с искренним сожалением Лёшка обернулся назад. - Сейчас всё было бы уже кончено. А теперь... О, ударь-ка меня! Тебе ведь хочется? Нет? Сейчас захочется, - Лёха ухмыльнулся. - Всё равно спрыгну, вали к своей девице и забудь, не сегодня - так завтра, жил же без меня - и дальше давай, сукин сын! Тебе правду сказать, чтобы ты сам меня с крыши сбросил?!
- Да что с тобой творится? – Борька, продолжая крепко сжимать плечи двойняхи, тряхнул брата так, что у того аж голова мотнулась, как у тряпичной куклы. – Что ты мелешь? Ты пьян?! Какую отраву тебе подмешал этот упырь? Ааа! – вдруг осенило парня, и он хищно оскалился. – Вы с ним колёс наглотались, да? Отвечай! Чем он тебя накачал?! Нет, я его сейчас убью всё-таки. Но сначала тебя в чувства приведу, - и Боря, не задумываясь, наотмашь врезал раскрытой ладонью по Лёшкиной щеке.
Лёха мотнул головой, закрыл глаза и, казалось, перестал дышать. Потом всё же выдохнул и процедил сквозь зубы, так и не открывая глаз:
- Отлично! То, что надо! Только маловато, давай ещё! Может, возненавижу тебя... это же нормальнее, чем с ума по родному брату сходить, верно, бро? Хотя с чего там сходить - это сожрало мой мозг за полгода! Посмотрим, сколько ты продержишься...
Боря сначала не понял, о чём говорил двойняха, тот явно нёс какую-то пургу. Вникнуть не получалось, поскольку остатки алкоголя не совсем ещё выветрились, да и сама абсурдность пьяной выходки Лёшки совершенно сбивала с толку.
- Что ты городишь?! Я тут причём? Ты хочешь сказать, что это я тебя довёл до белого каления?! Ещё скажи, что все полгода сам не жрал мои нервы! А твой мозг мне нахер не нужен! Ты что, всегда был с придурью? – саму суть сказанного парень так и не уловил, он был уверен, что его обвиняют в каких-то смертных грехах и попросту наезжают, делая козлом отпущения.
Лёшка наконец-то открыл глаза и уставился на брата. Его губы начала растягивать улыбка.
- Блин, Борька, какой же ты тормоз! Просто вселенский! – лицо парня расчертила кривая ухмылка, отчего он стал похож на «счастливого сумасшедшего». - Просто запомни, дурила, я тебя люблю! А теперь скинь со скалы, я не получился! В отличие от тебя. Или дай сам скинусь, херовый из тебя спартанец...
Начинавший говорить со смехом, под конец Лёшка всхлипнул и попытался выбраться из рук брата. Борька не отпускал, и некоторое время парни молча толкались под моросящим дождем, совершенно его не чувствуя. В конце концов, Лёшка попытался вырваться, упав на колени и откровенно взвыв от чувства полного тупика и бессилия.
- Эй, малой, успокойся, - вкрадчиво пробормотал Боря и тоже бухнулся на колени. Он положил ладони на плечи брату и медленно притянул того к себе. – Всё хорошо. Я тоже тебя люблю, ты же родной мне. Я тебя не оставлю. И сбрасывать с крыши не буду. Ты что?
В голове у парня всё перевернулось вверх тормашками. Один раз он уже подумал непростительную глупость про Лёху, когда тот сказал, что у него стоит на брата. Борька тогда чуть со стыда не сгорел, а оказалось, что речь шла о рингтоне телефона. Вот и сейчас Борьке совсем не хотелось понимать всё дословно. Мало ли что там городит этот пьяный задохлик? Может, у него несчастная любовь, может, сердится на придурка Кирилла? Ну, нравятся ему парни – на здоровье! Борька даже вроде бы начал спокойно к этой странности двойняхи относиться. Но ведь он - не парень! Вернее – не просто парень. Точнее – он брат! И это в первую очередь. Невозможно влюбиться в…
- Точно не скинешь? – прошептал Лёха на ухо, и Боря даже вздрогнул от неожиданности.
- Клянусь, - заверил он брата и тут же почувствовал, как под куртку забрались ледяные руки Лёшки, скользя по голой коже и медленно обвивая его, смыкаясь на спине. – И тебе не позволю себя скинуть.
Лёшка провел холодными губами по щеке брата и неожиданно жарко выдохнул ему на ухо. Его ладони сжимали спину Борьки под курткой до впивающихся ногтей.
- И даже после этого? - хрипло спросил двойняха и словно сполз, накрыл губы старшего своими в откровенно не братском поцелуе: нижнюю прихватил зубами и, улетев и забыв совершенно обо всем, прошелся по ней языком.
В следующий миг Лёха отлетел назад, свалившись на просмоленный рубероид крыши. Борька продолжал стоять на коленях и испуганно смотрел на брата. Губа, прикушенная и чуть не вырванная зубами Лёшки, саднила. Во рту был солёный вкус. Зубы парня стучали, будто он долго облизывал ледяную сосульку.
- Не смей больше так делать, - проговорил он и, прищурившись, посмотрел на Лёшку. – Могу и пришибить тебя. Ненароком. А я этого не хочу.
- Прости... - выдохнул Лёшка. Помолчав бесконечную минуту, он вытер лицо рукавом рубахи и попросил почти спокойно: - Уйди сейчас, хорошо?
- Плохая идея. Мы пойдем отсюда вместе. Давай руку, - Боря поднялся на ноги, протянул ладонь брату и замер в ожидании. – Ты весь промок, и тебе нужно согреться. А ещё – выпить. Да и мне тоже…
- Вместе... - всхлипнул Лёшка, продолжая сидеть, только лицо поднял и впился взглядом в двойняху. - Ах да, ты же за меня отвечаешь перед родителями. Какого чёрта я вернулся... Нихера это не вместе, родной. Это под конвоем. Хотя... давай! Пошли выпьем. Я тебе расскажу, как это невыносимо - молчать, когда влюбился. Когда каждое слово - против тебя. Когда внутри у тебя цветы, но раскрой рот - и они тут же станут дерьмом! Даже в глазах того, кого ты любишь, в первую очередь - в его глазах! Давай выпьем, почему нет... - Лёшка ухватился за руку брата, но вместо того чтобы встать, неосознанно прижал ее тыльной стороной ладони к своей щеке. - Борь, это и есть жизнь? Молчать и терпеть? Тогда я хочу умереть...
- Чёоорт… - протянул парень и схватился пятернёй за свои волосы. Борьке было ничуть не легче, чем сидящему на мокрой крыше Лёшке. Он не вырвал руку и чувствовал, как пылает щека брата. – За что же ты мне такой достался? А, Лёха?
Он всё-таки поднял двойняху, практически за шкирку. Он, и правда, вёл его как конвоир к окошку чердака. Молча взял его под локоть, когда спускались к квартире. И положил руку на плечо брату, когда толкал того легонько в двери. Борька метнул взглядом молнию на хозяина квартиры, который вскочил с тумбочки в прихожей, увидев входящих братьев. Потом затолкал Лёху на кухню, а сам пошел в комнату, взял со стола бутылку и снова вернулся, по пути жестом остановив все расспросы Кирилла.
- Теперь пей, - Боря протянул чашку от сервиза, наполовину наполненную водкой.
- А ты? Себе чего не налил? - Лёшка послушно взял чашку обеими руками - иначе рисковал не удержать, парня начало трясти.
- Поговори мне ещё тут, - буркнул Борька, но всё же сделал глоток из горла, предварительно чокнувшись о край чашки дном бутылки. Фыркнув, он скомандовал младшему: – Давай вливай!
Лёшка неожиданно засмеялся - эти командирские интонации, которые его иногда бесили, но которые он обожал, как и всё в брате, были совсем как раньше, словно не было этого кошмара на ледяной от дождя и ветра крыше, словно можно было жить дальше. И его накрыло облегчение. Он хихикал и всхлипывал, и всё никак не мог остановиться, и чашка уже плясала в руках так, что пришлось поставить ее на стол, а вместе со смехом подступали не просто слезы - самые настоящие рыдания, так что парень, в конце концов, уперся локтями в стол и закрыл глаза основанием ладоней, словно пытаясь заткнуть хлынувший из них поток.
- Ну, всё, хватит. Что ты как девчонка? – начал тихо и очень по-доброму Борька. – Ты же у меня мужик! Да ещё и умнющий какой! Разве можно вести себя как размазня? Соберись, - он присел на корточки возле брата и упёрся локтем в колено Лёшки. – Это у тебя нервное, это пройдёт, только нужно «обезболивающего» выпить, а то скопытишься. Что я один делать буду? Я уже привык что у меня есть такое чудо. Давай хлебни, а я пока за чем-нибудь тёплым схожу, ты вон весь дрожишь.
Лёха тут же ухватил брата за шею и стиснул - так прийти в себя было куда проще. Борька это почувствовал, поэтому лишь попросил:
- Эй, чуть полегче, не придуши!
Лёшка глубоко вздохнул, бесцеремонно вытер глаза о плечо брата и наконец-то взялся за чашку. Набравшись решимости, он выдохнул и влил в себя водку. Как ни странно, никаких сверхощущений не последовало, по горлу прокатилась теплая волна, потом разошлась по телу и растворилась совершенно бесследно. Лёшка, в силу традиции закусывать, отломил корочку от куска хлеба, оставшегося лежать на деревянной доске, и сунул в рот.
- Ты тоже давай заешь чем-нибудь... Во, блин, алкаши мы с тобой, - он снова хихикнул. - Теперь либо спать, либо гулять...
- Хватит, нагулялись, блин, - Боря мотнул головой и устало выдохнул.
- Как он? – в кухню заглянул Кирилл и уставился на распивающих водку братьев. – Может, вам компания нужна?
- Сгинь! – рыкнул Боря и, поднявшись на ноги, приказал брату: – Сиди тут, упирайся в стол. Смотри не свались, я сейчас вернусь.
Он быстрым шагом вышел в коридор и прикрыл двери кухни за собой.
- Слушай, хозяин, есть чистая рубашка? А ещё лучше – свитер! Дай что-то тёплое Лёху переодеть, он на крыше насквозь промок.
- Да, есть пуловер, - кивнул Кир, но продолжал стоять и смотреть на Борю. – А что с ним?
- Совсем с катушек съехал. Хана. Так что ты не надейся на продолжение. Может быть небезопасно. Короче, нам лучше уйти.
- Он болен? – лицо Кирилла удивлённо вытянулось.
- О, да! – подхватил идею Борька. – И это заразно! Так что оставь его в покое, ладно?
- Но он же сам хотел…
- Заткнись, - по-доброму проговорил Боря и даже улыбнулся. – Я же сказал тебе, он не твой. Я его забираю.
- Так пуловер же…
- Ага, неси, - и Боря уже развернулся идти назад на кухню, как вслед ему раздался девичий голос.
- Боренька! Что стряслось? Где ты делся? Я же жду! – девушка снова была одета, застёгнута на все пуговки и в колготках.
- Эм… Ну… - начал невнятно парень. Он совсем позабыл, что ещё каких-то полчаса назад он оставил полуобнажённую девушку на диване чужой квартиры. – Милая, праздник закончен. Я тебе вызову такси.
- Нахрен мне твоё такси?! – взвизгнула она. – Ты мне обещал сказочную ночь, а я получила сказочную жопу! Ненавижу тебя!
- Ну, вот и договорились, - с облегчением согласился Боря и снова развернулся, чтобы идти к Лёхе. Не она первая кричала о ненависти. Борька уже даже начал привыкать.
- Вот, возьми. Чистая шерсть, меринос, - вернувшийся из комнаты Кирилл протянул пуловер.
- Не выёбывайся, - Боря с ухмылкой глянул на свитер в дурацкие ромбы и снова повернулся к кухонным дверям, напоследок пробормотав самому себе: - Ну, точно, пижон.
Лёшка разлегся на полстола в ожидании брата, но стоило тому появиться в дверях, тут же сел прямо, может, даже слишком.
- Ну чего, все-таки прогуляемся? Ты не думай, я огурцом! - он встал и продемонстрировал свою устойчивость.
Следом на кухню заглянул Кирилл и молча сунул пуловер, глянув в лицо несостоявшемуся бойфренду испытующе и с опаской. Лешка расплылся в улыбке:
- О, Кирюшка! Ты мне свитерок принес? Спасибо, друг! Я тебе праздник испортил, а ты... хороший... а я пиzдобол... - продолжая бормотать что-то, Лёха скинул мокрую рубаху и натянул сухое и теплое. - Ну вот, я готов! Хоть на северный полюс! Веди, брателло!
Одевшись, парни вышли из квартиры и прикрыли входную дверь - провожать их никто не вышел - брошенные пары о чем-то недовольно жужжали за столом в гостиной. Выйдя из подъезда, Лёшка притормозил и глянул вверх, на крышу.
- Бля... я бы закурил сейчас...
- Что, мозги на место встали, да? – Боря тоже поднял голову к крыше, на которой они ещё недавно орали и истерили. – Курить вредно, пошли лучше потихоньку. Хотя и я бы не отказался… Может, стрельнём по дороге у кого-нибудь.
Парни не спеша шагали по улице, навстречу, как назло, никто не попадался, видимо, люди как раз сели за праздничные столы выпить по седьмой рюмке за год наступивший.
- С праздником тебя, что ли, - улыбнулся Борька и на ходу тиснул за плечи брата.
- И тебя также по тому же месту! - засмеялся в ответ двойняха, обхватывая брата за спину.
Дальше они некоторое время шли молча, Лёха крепко прижимал брата к себе и сосредоточенно смотрел под ноги, но наконец-то заговорил: - Борь... ты прости, что я... праздник тебе испортил, и вообще... я бы и дальше молчал, просто тут совпало все так... Пообещал, что... переспать с Киром пообещал, короче. И понял, что не смогу. Не стоит на него, - он ухмыльнулся. - А тут еще эта красавица твоя... дурак я, в общем... сам себе устроил.
- А кто ж спорит? Дурак и есть, - поддержал брата Борька. – Это ж нужно было дотумкать – с крыши сигать! Ты что, фильмов слезливых насмотрелся? Тебя не учили решать проблемы менее болезненным путём?
Лёха не ответил. Братья ещё какое-то время шли молча, пока не увидели за очередным углом компанию веселящихся подростков.
- Может, у них стрельнём? - пробормотал Боря и, не дожидаясь ответа, стартанул к компании, оставив брата стоять посреди улицы. Буквально через пару минут он уже подходил назад к Лёхе, пыхтя сигаретой и улыбаясь. – Щедрые дети нынче пошли. Я им поздравление в трёх словах, а они полпачки сигарет и пару петард! Бахнем?
Борька вытащил изо рта сигарету, повернул её фильтром к брату и вложил между губ. Лёха послушно втянул табачный дым, а брат тем временем сунул руку в карман и вытянул оттуда на ладонь две длинные оранжевые петарды. Отобрав снова окурок у Лёшки, Боря прижал тлеющую сигарету к розжигу и тут же откинул её подальше. Раздался нормальный такой грохот! Оба брата тут же начали улюлюкать и подпрыгивать как дети.
- Круто, Борька! Давай ещё!
- Внимание! Орудия к бою! – и Боря снова «прикурил» от сигареты палочку петарды, отшвырнув её уже через секунду подальше в сторону, чтобы она с грохотом разорвалась.
- Какой праздник, такие и салюты, - с улыбкой констатировал парень и развернулся к двойняхе: - Ну что, Лёха, отпустило? Больше не будешь мне экстрим показывать?
- Смотря что ты называешь экстримом! - игриво отозвался младший и тут же смешливо фыркнул: - Расслабься, шучу!
Настроение у него было странное - словно он в очередной раз перехитрил смерть и живёт бонусную жизнь. Уже третью.
- Говоришь, есть менее болезненный путь? Даже в нашей ситуации? - Лёшка повернулся к брату и откровенно его разглядывал, слегка улыбаясь. - Ох, Борька, знал бы ты какие глупости мне сейчас в голову лезут... по поводу болезненных путей... понял бы, что моя голова для думать не годится. Так что давай вещай, мой мудрый Каа. Как ты себе представляешь это "менее болезненно"?
Брат демонстративно фыркнул и оттолкнул легонько ладонью от себя двойняху. Боре было и смешно, и грешно, он ощущал себя дурачком в костюме картофелины, который буклеты на перекрёстке раздаёт. По дороге из универа он частенько видел такого и тогда со смехом думал: а каково будет этому чудику, когда его знакомые застанут здесь и ржать начнут, дёргая за мягкую синтепоновую голову, или что он будет делать, если приспичит отлить? Вот и Борька сейчас чувствовал себя так же – хотелось смыться в подворотню, чтобы не ощущать на себе этот хитровато-насмешливый взгляд Лёшки и не начинать мычать невразумительно на тот вопрос, ответа на который он не знал. Он очень приблизительно представлял, о чём братишка схохмил, но первый раз в жизни не посмел отвесить сальную шуточку. Борька боялся задеть чувства брата.
- Да какой из меня мудрец? Я в таких делах не знаток. Вернее – именно в нашем случае. Пойми, я совершенно не представляю, как тебе с этим быть. Тут же полный тупик. Понимаешь? Ты для меня брат. Пусть и любимый, но брат!
- Ну, всё, пошёл я на крышу... - Лёха сделал вид, что собирается отвалить, но тут же стиснул Борьку еще крепче и ткнулся своей головой в его. - Всё я понимаю, Борь... от этого и херово. Ты вот сказал, что я нервы тебе мотал... так и было, конечно. Но я, правда, пытался, как мог, разрулить ситуацию. И с девчонками, и с парнями... я на самом деле даже не уверен, что голубой - мне просто забить на остальных, понимаешь? Они все - чужие... нахера мне чужие?! А с тобой... даже просто поржать кайфа больше, чем сосаться с кем-нибудь. Да просто оттого, что ты рядом... знаешь, чего я больше всего боялся? Не того, что умру, а того, что без тебя. А потом - того, что я тебе уже не нужен. А сейчас... - Лёха вдруг замолчал, потом с трудом сглотнул и продолжил: - Я хочу оставаться твоим братом, Борь. Очень хочу! Самым близким тебе человеком. Больше всего я хочу именно этого, поверь...
- Ну-ну, малой, всё хорошо, - Боря привлёк к себе Лёшку и обнял. – Ты всегда останешься моим братом. Несмотря ни на что. Даже не сомневайся. А все твои признания – это блажь. Ты не волнуйся. Сам же говоришь – не голубой. Тебе просто нужна поддержка. Ты вымотался за все эти годы, поэтому сейчас простое желание заботы, внимания и свою чисто братскую любовь путаешь с чувствами. Всё у тебя будет: и девчонки, и семья. Ты, главное, должен знать, я всегда тебя поддержу и никогда не брошу. Понимаешь?
Боря отстранился немного, чтобы посмотреть на братишку. Тот был печально-трогательным со своим взглядом и плотно сжатыми губами. Хотелось его убаюкать как маленького, чтобы он снова почувствовал себя как в детстве, когда они оба беззаботно веселились, игрались целый день, а потом, уставшие, засыпали на родительской кровати. Отец их сонных относил потом в детскую, но те моменты перед сном были очень уютными.
- Помнишь, как после дня веселья вырубались в родительской спальне малыми пацанами? Даже не раздеваясь! Ты часто с собой брал железный грузовик и ни в какую не хотел его оставлять на полу. Я тогда не раз коленки раздирал о его кузов, - Боря тихонько засмеялся. – Ты был смешной.
Но Лёшка не улыбнулся в ответ. Он как-то потух и вполголоса протянул:
- Блажь, значит... а что не блажь? Только то, что другие одобрят? Нихрена ты не понял, бро... боишься понять, - младший вдруг метнул быстрый взгляд на старшего и требовательно спросил: - Говоришь, всегда поддержишь? Действительно всегда, или только пока я хорошо себя веду? В смысле - в правильную сторону? Ну... - Лёха слегка запутался и даже остановился. - Короче, если это не блажь и не пройдет? Уж заботы и внимания от тебя выше крыши, а мне чего-то все мало, - тут он, наконец, слегка улыбнулся: - Хотя завалиться спать с тобой в обнимку сейчас было бы в самый раз... можно даже без грузовика.
- Мелкий провокатор, - засмеялся Боря и, хлопнув брата по плечу, подтолкнул его: - Давай пошли домой, а то замёрзнем к едрене фене. Если так уж хочется, можем поймать такси, там и покемаришь возле меня. Пойдёт?
- Неа, - запротестовал Лёшка.
- Какой ты наглый! – снова хохотнул парень. – Вот уж точно, мало тебе! Откуда такие аппетиты? Ты точно никогда и ни с кем? Никто не развращал?
- Ну тебя, - буркнул брат с улыбкой.
- Да ладно, не сердись. Я ж понимаю. А насчёт «пройдёт-не пройдёт» я ведь не гадалка. Поживём - увидим. Единственное, надеюсь, что сигать с верхотуры ты точно не будешь. Ведь нет? Да и любовь у тебя чисто платоническая. Так ведь?
- Чисто кулачная у меня любовь, - съёрничал Лёха с ухмылкой, но в то же время опустив глаза и заметно зарумянившись. - То я развращенный из-за желания спать с тобой в обнимку, как в детстве, то вдруг - платоническая... Ладно, считай - платоническая! - махнул он рукой. - Сплошная философия и мозготрах.
Ночная прогулка получилась забавной. Братья ещё долго бродили по улицам, пока шли к дому. По дороге заглянули к городской ёлке, где было довольно многолюдно. Какая-то компания им предложила выпить, и братья сделали по паре глотков шампанского. Потом к ним пристала Снегурочка, тоже изрядно помятая и слегка хмельная, как, впрочем, и большинство на площади. После минут сорока гуляний парням всё-таки удалось поймать проезжающее авто, и они довольно быстро добрались до дома, оставив водителю на сидушке пару сотен. Когда они выбрались из машины и остановились у подъезда, с неба начали медленно и как-то очень робко падать крошечные снежинки.
- Смотри! Это ведь первый снег! – восхитился Борька и протянул руку раскрытой ладонью вверх.
- Здорово, что новый год начинается так сказочно!
- Ну, не сказал бы, что прям волшебная сказка, - усмехнулся брат. – Скорее, экшн.
- Но ведь финал счастливый?
- Ох, боюсь я, что это ещё не финал! - заразительно засмеялся Борька, и двойняха его поддержал. Каждый из них, смеясь, волей-неволей думал – а будет ли этот самый хэппи-энд? Мыслями они не обменялись, оставив размышления при себе, но напоследок Боря мягко скомандовал: – Ладно, идём спать, счастье моё замученное.
Лёшка старался не подавать виду, как млеет от подобных словечек, от дружелюбных прикосновений Борьки, от тех вещей, которые, по идее, не должны производить такого эффекта эйфории. Ему казалось, что если Борька догадается, в какой восторг приводит его этими мелочами, то станет сдержаннее. Поэтому младший стал молча и послушно подниматься по лестнице.
Родители уже спали, они не ожидали, что мальчишки вернутся со своей гулянки так рано, а парни не хотели их будить - тихо скинули верхнюю одежду и прокрались в свою комнату, дурачась и подтрунивая друг над другом. Борька шел первым, а Лешка за ним след в след, по пути зацепив со стены декоративную резную тарелку и пристроив ее над головой брата, а когда рука дрогнула, и двойняха получил по голове, стал оправдываться, что это нимб. И, естественно, был этим нимбом бит. Удивительно, но возня и задушенный хохот братьев никого не потревожили, до своей комнаты они добрались благополучно. Лёха тут же упал на свою кровать, раскинув руки и свесив ноги.
- Все, Бориска, я без сил. Разденешь? - в Лёху словно чертёнок вселился - так и тянуло подначить брата.
- Кто бы меня раздел! – Борька тоже завалился на кровать. Хмель лёгкой щекоткой всё ещё пребывал в организме, несмотря на колоссальный стресс в новогоднюю ночь и неожиданное откровение брата. – Ты, кстати, в свитере своего несостоявшегося парня! – с издёвкой напомнил двойняха, и Лёшка тут же рывком сел на кровати, стянул одним движением пуловер и откинул вещь к дверям.
- Уже нет!
- Какой ты резвый, оказывается! А говорил, что мёртвый. Может, тогда и меня разденешь, бро? А то как-то устал Боренька, - он хохотнул, изображая мамино обращение к сыну. – Нафиг столько пили?
- Тебя что, правда, развезло? - Лёха заинтересованно приподнялся. - Так давай помогу, мне не в лом, - он присел на кровать брата и потащил с него пуловер через голову. - Приподнимись хоть, кабаняка! А то не осилю.
Борька послушно дал стянуть с себя верх, потом сам начал расстёгивать ширинку джинсов и стягивать их с бёдер.
- Теперь – тяни! - скомандовал он вяло, приподняв свои ноги. – Только не сбрось меня с кровати! А то получишь. Носки оставь – холодно.
- Наглая морда, - хохотнул младший, стягивая джинсы за штанины. - Нахрен тебе носки, они вон, сырущие у тебя. Не дрыгайся, не замерзнешь - согрею! Двигайся к стенке давай! - и Лешка шустро стащил и свои штаны.
- Ой-йо, какие же хамоватые нынче гости пошли, - пробормотал Боря и сдвинулся, пуская брата к себе. Он перевернулся на живот, обнял подушку и повернул лицо к стенке, а рядом на кровати устроился тощий Лёха. Под ним даже матрас толком-то и не прогибался, так что хозяину кровати сожитель никакого дискомфорта не доставлял. С усилием разлепив пересохшие губы, он предупредил напоследок: - Только, чур – не приставать, а то двину, - вяло прошипел он и почти сразу же начал проваливаться в сон.