Постановления сената (senatusconsulta).
Сенатские постановления известны римскому праву уже с периода республики. После изгнания Тарквиния, с прекращением царской власти, правом формирования сената наделяются консулы. В начале ранней республики сенат по прежнему остаётся органом сугубо патрицианским. С течением времени, в итоге борьбы плебса за свои права, в него вводятся и плебеи; доступ к курульным должностям открывает им возможность участвовать и в прочих органах власти.
В 312 г. до н.э., с принятием lex Ovinia, меняется порядок формирования сената, поскольку компетенция по его составлению переходит в руки цензоров.
Закон Овиния известен нам благодаря Фесту. Пассаж, в котором говорится о законе Овиния, звучит следующим образом: «Некогда прежние сенаторы не испытывали бесчестия, так как цари для себя записывали и меняли сенаторов, которых имели в совете; таким же образом после изгнания царей консулы, а также военные трибуны с консульской властью вводили в сенат самых преданных себе из числа патрициев, а впоследствии и из числа плебеев; до тех пор пока не был принят плебисцит Овиния, в котором провозглашалось, чтобы цензоры записывали в сенат лучших людей из каждого сословия по куриям. В результате этого получилось, что те, кто становился бывшим сенатором и терял место в сенате, оказывались опозоренными»[1].
Компетенция сената, однако, в течение республики сильно ограничена. Он представляет собой всего лишь совещательный орган, чьи решения в это время не имеют силы закона, но снабжаются одним лишь авторитетом сенаторов. Первым задокументированным случаем нормотворчества сената обычно называют сентатусконсульт о вакханалиях (senatusconsultum de Bacchanalibus), изданный в 186 г. до н.э[2]. Тит Ливий так описывает предпосылки этого постановления:
С тех пор, как состав вакхантов стал смешанным, а к смешению полов прибавилась и разнузданность ночных оргий, там уже нет недостатка ни в каких пороках и гнусностях. Больше мерзостей мужчины творят с мужчинами, нежели с женщинами. Тех, кто противится насилию или уклоняется от насилия над другими, закалают как жертвенных животных. Верхом благочестия у них считается готовность к любому кощунству.
<…>
Сенаторы сильно встревожились, опасаясь как за судьбу государства, которое могло пострадать от заговора и ночных сборищ, так и за судьбу своих близких и родственников, которые могли быть в заговор вовлечены. Сенат вынес консулу благодарность за то, что он тщательно и без лишней огласки провел предварительное дознание. Затем, наделив консулов чрезвычайными полномочиями, сенат поручил им расследовать дело о Вакханалиях и ночных таинствах.
<…>
В столице был оглашен и по Италии разослан эдикт, запрещающий участникам Вакханалий устраивать сходки и собрания для отправления этих таинств, а главное, привлечь к ответственности тех, кто использовал эти собрания и обряды в безнравственных и развратных целях. Таковы были меры, предпринятые сенатом[3].
С началом правления Августа, т.е. в самом начале принципата, акты сената обретают всё большее значение в правовой сфере и по своей юридической силе приравниваются к законам.
Причин тому несколько. Первая состояла в изменившихся условиях жизни: собрать широко распространившийся по территории Средиземноморья народ в комиции для голосования крайне сложно (хотя и предпринимаются некоторые меры по упрощению процедуры голосования; так, в куриатной комиции вместо курий голоса от их имени подают представляющие их ликторы).
Вторая заключалась в усилении власти принцепса, фактически определявшего повестку дня в заседании сената. Более того, сама речь принцепса перед сенатом (oratio principis in senatu habita) обладала обязательным значением. Сам сенат не имел права законодательной инициативы и лишь соглашался с решением принцепса, утверждая его в традиционной форме: «Сенат советует, полагает, рекомендует» (censet, videtur, valet).
В период империи акты сената не сразу входят в правовой обиход в качестве источника права. Признавать их законами юристы сперва отказываются, поскольку сенатусконсульты создаются без участия всего народа. Помпоний в «Пособиях» пишет:
«Таким образом, в нашем государстве (право) устанавливается или на основании права, т. е. закона, или имеется свойственное (нашему государству) цивильное право, которое состоит лишь в толковании опытными (юристами) без записи, или же имеются legis actiones, содержащие способ действия (в суде), или плебисцит, который устанавливается без утверждения сената, или эдикт магистратов, откуда происходит ius honorarium, или сенатусконсульт, который вводится одним утверждением сената, без закона, или конституции принцепса, т. е. соблюдается как закон то, что установил сам принцепс»[4].
Некоторое время спустя это противопоставление закона и постановления сената сглаживается. Значение сенатусконсультов как основных источников парва признаётся повсеместно. Гай в «Институциях» пишет:
«Сенатское постановление есть то, что сенат повелевает и устанавливает; оно имеет силу закона, хотя это было спорно». (Gai. 1.4)
Примечания и литература:
1. Цит. по: Белкин М.В. Реформа сената 312 года до н.э. // Жебелевские чтения-I (научные чтения памяти академика С.А.Жебелева). Тезисы докладов научной конференции 28-29 октября 1997 г. – С.-Пб.: СПБГУ, 1997.
2. Относительно характера этого сенатусконсульта существует несколько различных мнений. Подробнее см.: Сухарев А.К. К вопросу о соотнесении так называемого «Сенатусконсульта о Вакханалиях» из Тириоли и сообщения Тита Ливия о преследовании вакханалий в Риме. // Вестник МГОУ. 2010. №4. С. 91-98.
3. Тит Ливий. XXXIX.13-14.
4. Хрестоматия по древней истории / Под Ред. В. В. Струве. - М., 1936, Т. 2. С. 169.