"...один за всех в ответе
И все за одного".
(Пионерская песня)
В недавнем советском прошлом так и было.
Если в ГУЛАГЕ один не выполнял норму,
вся бригада лишалась...
Начальник цеха тоже отвечал "за всех":
за явку на демонстрации, за вступление
во всевозможные "добровольные"общества
и последующую уплату членских взносов,
за участие в "добровольной" же народной
дружине, за сбор макулатуры, наконец,
за подписку на партийные издания. Они
впоследствии и становились макулатурой.
И выходило, что коллектив в свою очередь отвечал за судьбу начальника. Если тот не обеспечивал участие подчиненных во всех
этих мероприятиях, его могли и снять.
Наш начальник, порядочный, славный человек, вполне заслуживал доброго к себе отношения.
И мы, опять же "добровольно", участвовали.
Перед очередными выборами составлялись списки избирателей. Почему-то нельзя было переписать жильцов из домовых книг. Требовалось совершать поквартирный обход,
и с этой целью выделялись люди, как и для дежурства на избирательных участках.
Описание приключений переписчиков - прекрасная основа для повествования,
в жанре романа-путешествия.
Мне с сотрудницей выделили два
дома, и мы отправились на задание.
Мы без предупреждения вторгались в личеое пространство, где нас не ждали, но встречали любезно и ни разу не потребовали документов. Мы видели правду жизни. Ничего особенного,
но иногда...
Вот несколько случаев.
Дверь открыл молодой мужчина с грудным младенцем на руках. На веревках сушились детские вещи. Жена стояла сзади. Хозяин
назвал себя. Но сказал, что живет один и не женат. Удивились.
Но это была только присказка.
Самое интересное нас ждало впереди.
На пятом этаже мы попали в однокомнатную квартиру, пропитанную каким-то незнакомым резким зоологическим запахом.
Толстая старуха пригласила нас в комнату. Посередине стояла раскладушка, застеленная чистой белой простыней. На ней, вытащив лапки поверх одеяла, на подушке возлежал серебристый средний пудель.
Запах явно принадлежал не ему.
- Такой умница! Речь всю понимает!
Само благородство, -
похвасталась хозяйка.
- Но чем пахнет?
- А вот, пройдемте!
Старуха привела нас в ванную. Там по
стенам до потолка в вольерчиках стояли столбиками и сидели морские свинки
и джунгарские хомячки. Почти все они
что-то мерно жевали.
- Понятно! Но что, вы ими торгуете?
- Вот именно! Хорошая прибавка к пенсии!
Внесли женщину в список, распрощались, пошли дальше - в следующий дом.
В этот новый дом в несколько квартир переселили довольно маргинальную
публику из недавно снесенных бараков.
- О! Кто пришел! Девушки, давайте, заходите, дорогими гостями будете! Давайте, к столу!
Алкаш в изношенных трениках с отвисшими коленками, в некогда голубой майке, босиком,
дыша перегаром, провел нас в комнату.
На козлах из соснового горбыля, застеленных газетами, лежал порезанный батон, плавленные сырки и стояла самая дешевая водка.
Избиратель поставил на пол
пустую бутылку и сказал:
- Нельзя, чтоб пустая была на столе! Примета!
Меблировку дополняли три железных койки
с драными ватными матрасами. Постельное
белье отсутствовало.
Навстречу нам с радостными возгласами поднялись два его сына и упорно уговаривали выпить с ними. Для нас и стаканы нашлись.
Нам удалось внесли их в списки, но вырвались мы от них с трудом.
- Ты как хочешь, а я больше не пойду! Боюсь!
Она даже побледнела. Наверное, я меньше боялась, но не желая искушать судьбу, тоже
решила больше не ходить.
Мы воспользовались домовыми книгами.
У нас получилось.