КЛАДБИЩЕНСКИЕ ПРИМОЧКИ
РАССКАЗ
В одно из лет моей жизни, в далёком и вечно холодном городе Ленинграде, где я фиктивно была замужем за старым, но знаменитым дедушкой Патошей, 1914 года рождения, произошла безумно смешная история со мной, Светой и Андрюшкой. Они были моими однокурсниками.
Наверное, мне очень тоскливо стало жить в большой квартире со старым дедушкой, тем более в жару, в августе, и в городе, поэтому Бог решил мне маленькую хохму подкинуть.
Для развлечения.
Тем более, что в тот год было действительно очень жаркое лето. В Маркизовой луже, как в шутку звали во времена Петра Великого Финский залив, температура иногда достигала двадцати пяти градусов по Цельсию. Очень редко лужа прогревалась так основательно.
И что можно было делать в городе, в промежутке между экзаменами (я тогда училась), среди этих кипящих камней. Патоша сам не смог поехать, но с высоты своего возраста и положения, разрешил мне и Светику отдохнуть, и мы уехали на дачу, в «Дюны». Одну бы он меня фик отпустил.
Интересная история. Да? Дача есть, но никто на ней не живёт, дача делится между бывшей женой и Патошей уже несколько лет.
Именно тогда он мне и сознался, что на самом деле они из-за этой дачи уже пять лет судятся, поэтому никто на дачу и не ездит…
Но тут Патоша поскрипел зубами, поскрипел, наверное бывшую жену боялся, но внял жаре, выдал нам ключ и мы со Светой отбыли первый и последний раз на неё отдыхать.
Дача мне понравилась. Два этажа. Хотя мебель старинная и пыльная вся. Большая веранда. Две беседки. Всё как на плане у него в мастерской, в раме под стеклом было нарисовано. И кусты, малость уже заросшие, и клумбы малость уже дикие, и деревья, тоже имеющие заброшенный вид. Вокруг всего этого забор и в конце участка тоже забор. Каменный и высокий. Оказалось, что там, за забором, кладбище. За забором.
Живём мы там себе день, живём два. Даже от безделья всю дачу отмыли. Ходим загорать на пляж. Купаемся в море. В море хорошо. Прохладно! Пока в воде сидишь, ничего. Как из воды вылез и домой подался, хватает только до веранды доползти, купальник уже высох, можно по новой в воду лезть.
Но мы же не можем, как два матраца на пляже всю жизнь валяться? Правильно ведь? Мы девахи молодые! А на пляже сплошь семейные с детьми…Скучно…
А на даче даже телефон был. Ну и как же не позвонить? Но кому? Несколько попыток не приводят ни к чему. Питер как будто весь вымер. И только на третий день вылавливаем Андрюшку. Он тут же соглашается. Договариваемся, что он прихватывает кого-нибудь посимпатичнее, закусон, выпивон, плавки и что ещё надо на пляж и дует в темпе вальса к нам!
Андрюха прибыл только к вечеру, весь взмокший и несчастный от жары, но один. Никого путного он не нашёл. Питер действительно вымер, или где-то сидел, как мы, в воде, в смысле в луже, в Маркизовой.
Солнце садилось в море, когда мы, окончательно отмокшие, выползали из воды последний раз. А потом подались на веранду, гуськом, еле передвигая конечности от лени.
Как же этот отдых всегда расхолаживает…
В доме и на веранде мы включили весь имеющийся на даче антиквариат: телевизор КВН, магнитофон с таким репертуаром, мама родная, тридцатые годы, «бесамэ, бесамэ муччо…», радиоточку, чуть посовременнее, зажгли весь свет и в доме, и на веранде, и в саду, и в беседках, и стали в полном сознании и с полной ответственностью гулять - водку пьянствовать.
По большому счёту…
Проснулась я, сидя на диване, одетая, телевизор шипит, магнитофон полкатушки плёнки раскидал по полу, радиоточка уже молчит, свет горит во всю и везде, вокруг ни души, на улице темно, часы стоят, а голова квадратная.
Давай вспоминать про народ. Помню, как пили, помню, как пели, помню, как я Андрюшку по углам таскала на предмет поцелуйчиков, помню, как на Светку обиделась, что она Андрюху по углам таскала, на предмет поцелуйчиков, помню, как чуть не перегрызлись из-за этого Андрюхи, помню…, а дальше ничего не помню.
Так. Где народ?
Кукарекала я народ, кукарекала - не откликаются, суки! Пошла искать. На улице красота! Тихо. Только сверчки. Огромным фонарём висит луна, светит хорошо, особенно когда я свет везде выключила и тихо посидела в беседке. А белые ночи ещё не до конца закончились, значит, сейчас самая середина ночи, самая тёмная середина ночи. Значит, около трёх. Наблюдаю из беседки за луной. Когда весь свет выключишь, она ещё ярче. Так голубит всё вокруг - полная красотища! Тишину нарушают только сверчки.
Разорались, как полоумные.
Так стараются!
И ещё какие-то звуки у забора. Может это мой народ там копошится? А слышно хорошо. Даже, как будто, где-то рядом. И я тихо пошла на голоса. Дошла до забора, а там никого, да и темно! Страшновато.
Это они что, на кладбище, что ли бубнят? - подумалось мне. - совсем идиоты.
Вот тут-то я и решила малость народ попугать. А что? Мы же, типа, развлекаемся? Да?
Пошла в спальню, взяла простынь, поморщившись, приняла оптом два раза по полфужера на грудь, для храбрости, и отправилась на кладбище. Иду и себя веселю, думаю, что если им не страшно на этом кладбище сидеть, то мне и подавно должно быть не страшно. Я ж там буду не одна…
Правильно ведь? А что там может быть страшного? Покойники и покойники. Ну, могилки ещё. Но покойники-то все закопаны, а под землёй всё давно уже сгнило. А могилки, это просто бугорки земли, и всё.
Правильно ведь?
- Кладбище это старое. На нем давно уже никого не хоронят. Может быть. Хотя, если честно, то я не знаю. - иду и рассуждаю вслух, чтобы не так страшно…
А калитка у этого кладбища оказалась на стороне, противоположной от нашей дачи и пришлось вдоль всего забора круг почёта совершать, а это метров пятьсот, на минуточку!
И вот иду я вдоль этого забора, тихо-тихо, сверчки орут, этим всё по фигу, покойники, не покойники, приведения или ещё чего? Луне ей тоже. А полная луна она вообще на стороне всех этих оборотней. И эти мои ненормальные где-то бубнят там внутри, что их туда занесло? И как? Этой же дорогой? Вокруг всего кладбища? Нервы свои испытывают, что ли? Или мои?
Иду я себе, и вдруг мне показалось, что кто-то сзади идёт. А кто там может идти? Ночью. Никто.
Правильно ведь?
Я остановилась. Оглядываюсь - никого. Иду, опять сволочь, идёт! Я стоять - оно стоять! Может, думаю, вернуться? А как же моя задница? Она же обидится. Это же она меня сюда поволокла?
И тут оно отстало. Наверно, в другую сторону пошло. Тьфу-тьфу-тьфу!
И так я до калитки дошла. А она такая старая на ощупь и такая неприятная, холодная. А внутри, за калиткой, совсем черно. Я себя вслух подбодриваю:
- Интересно? Да? Вот почему на кладбищах не прореживают деревьев? Понасажают, понимаешь, тьму-тьмущую и ходи тут в темноте, хоть глаз выколи, между этими посадками. И калитка скрипучая такая. И, главное, скрип такой противный, противный, как на кладбище. Что я говорю-то! Я же и потащилась на кладбище. А какого чёрта я сюда притащилась? Дура! А сама иду на бу-бу-бу… Главное, так тихо бубнят, как воркуют.
Я полдороги по этой кладбищенской темноте, крадучись прошла, между оградами и могилками, пару раз зацепившись за кусты и чуть не завалившись за оградки! Тропинку между оградками может днем и видать, но ночью ни черта не видно, хоть глаз выколи! И кусты вредные, вредные, за все что можно цепляются, как-будто хотят на могилку меня опракинуть! Гады!
Тогда я решила постоять в тишине и прислушаться к этому всему кладбищенскому звуку и ужасу… И вдруг слышу голоса где-то в углу. Я сразу сначала испугалась, но потом вдруг подумала о каком-то диковинном тембре голоса. Уж как-то больно странно бубнят. Может это и не они вовсе? А кто? Брррррр! Может покойники на кладбище ночью между сабой разговаривают? Зачем я тут вообще хожу?
И протрезвела окончательно. Стою и думаю, что делать? Вперёд двигаться или назад бегом, и как можно быстрее? И так мне жутко стало, от этого бу-бу-бу, все волосики на мне дыборём встали. Тихо, тихо вокруг..., сврчки и это бу-бу-бу…, а потом вдруг все сверчки враз замолчали…, а внутри все затряслось….
Как интересно!!! Оказывается, такое обострённое восприятие у человека от страха просыпается, что, кажется, кончики волосиков даже все вибрировать начинают и слышишь этими волосиками, как антенами, все шорохи.
И вдруг отчётливо слышу:
- Света!
Ага, Света!
Слава Богу, это не покойники, а наши! От счасссс вы у меня за весь мой мондражёр получите, голубчики! - подумала я, стуча и зубами, и коленками, и печёнкой от страха, но двинула на голоса. И вдруг вижу полянка между деревьями, луна ее высвечивает и что же она ещё высвечивает? Вы бы в жизни не потащились по такому поводу на кладбище, разрази меня гром! Я бы тоже! А их понесло! Твою мать!
В ярком свете луны, на могильном бугорке, эти ненормальные занимались любовью. Трахались они там! Голыми телами светились на полянке, а тела под луной и не похожи на живые, синие какие-то, точнее синюшные. Если бы я не знала, что это они, меня бы тут же Кондратий на этом кладбище бы и хватил!
Точно! А может это и не они? Может это покойники? Они же тоже могут любовью…? Правда, ведь?
Так! Всё!
Сча-ас-с-с я б-б-б-уду их п-п-п-пугать! Всех!
В общем, простынь сверху на голову накидываю, чтоб хоть б стало не видно этих синюшных! Прямо на голову простынь накидываю, руки делаю в стороны и как крест выхожу на эту поляну. Я ж помню, что покойники крестов боятся! Бабушка рассказывала в детстве. Типа пугала. А у самой поджилки трясутся окончательно, даже холодным потом покрылась вся. Уж больно у них тела какие-то синие. Если это они или если не они, а настоящие покойники, всё равно напугаю, у меня теперь выбора нету, иначе сама покойником сейчас стану, прямо на этом кладбище! Далеко носить не надо…
И каааак завою со всей своей дурацкой моченьки, или со страху, как вампир или оборотень:
- Ууууу-Ууууууу-Ууууууууу!!!
А с могилки мне в два голоса:
- ААААААааааааааааа!!!!!!
И топот бегущих ног! Но как! Как будто танк прямо по кустам и без тормозов попер…
Это точно не покойники! - подумала я. - Покойники так не орут, не топочут и через кусты, как лоси от волков, не ломятся без разбору…
Я ещё немного постояла, постояла, простынь сдёрнула с головы и огляделась по сторонам. Никого! Не знаю, кто это был? Покойники, не покойники, или Светка с Андрюхой, но мне стало легче.
Смотрю, у могилки кучка одёжки лежит. Наверно, точно не покойники, покойникам одёжка зачем? Правда, ведь? Ну не пропадать же добру. Возьмём с собой, так надёжнее. Если покойники, буду откупаться одёжкой.
Стала я тряпочки из кучки рассматривать, а это ж Светкины и Андрюхины трусы и майки оказались. Значит, это они и точно не покойники!
Но, как не странно, после рассматривания тряпочек, мой страх вместе с моим воем почти весь выскочил и мне совсем даже не страшно стало. Ну чему можно испугаться на кладбище?
Взяла я эту одежку, да и домой быстренько-быстренько подалась. Как ноги до дому принесли, даже и не помню, так было быстро это всё моими ножками проделано.
На веранде на диван упала и поняла, что безумно устала. И так меня всю затрясло, заколотило, что даже выпить захотелось. У меня всегда именно такая реакция. Когда самый страх, меня как зажимает всю, парализует, а потом начинается отходняк. Иногда с трясучкой, иногда с ознобом, иногда с соплями и слезами, и с воем в голос. А чтобы отпустило, лучше всего принять на грудь. Отпускает! Точно! Я знаю! Ну, я и приняла несколько стопок. Потом вроде бы отпустило. Сижу на диване, этих супчиков ненормальных жду и ругаю вслух, на чём свет:
- Это же надо, а? В доме места не нашлось! Не хватило! Пять комнат! Две беседки! Веранда! Сад! Кусты, в конце-то концов!!! А они куда попёрлись? Кретины ненормальные! А я дура! А меня какого хрена на это кладбище понесло? Совсем спятила? А если бы меня там точно Кондратий хватанул? А если бы…
В общем, я, в конце концов, на диване опять уснула. А одежку-то спрятала. И дверь изнутри закрыла.
Проснулась я от какого-то царапанья и мелкого постукивания. Еле-еле сообразила, где я, и что это именно в окно кто-то натурально царапается.
Ах, да! - вспомнилось вдруг. - Это же могут быть ребята!
И, правда! Это был голенький Андрюха, кое-что прикрывший ладошкой, в окошко скребся, а за ним Светуля выглядывала, в чём мать родила и правда синюшная, как покойница, наверное, от страха. И оба зу-зу-зу-зубами стучат, а на улице почти светло. Я как их увидела, так и расхохоталась. Честное слово не от весёлости, наверное, от нервов.
И от того, что живы, и от того, что точно поняла, это были именно они, там, на этом кладбище, а не покойники…
Я их в дом впустила, а они так зубами стучали, что вслух было слышно и никак успокоиться не могли. И начинают, друг друга перебивая, тараторить, вытаращив глаза, про весь состоявшийся ужас!!! И что на кладбище их покойник напугал, и что за ними приведения по всему этому кладбищу всю ночь гонялись. Страшные, все белые, выли и раскачивались из стороны в сторону. (Странно, я вроде бы была одна и не раскачивалась).
Ну, а я, как человек честный, не смогла сберечь «военную тайну» и честно созналась, что поработала покойником по совместительству. Да…!
Они, почему-то, на меня сильно обиделись, собрались и уехали в город. Бросили меня и уехали. Даааа…
Я ещё немного пожила на даче, один день, и тоже уехала. Не могла спать с таким соседством. Наверное, я очень хорошо выполнила свою работу покойника, да и совесть ни с того, ни с сего проснулась, и закопошилась вовнутри…
Не разговаривали мы потом почти полгода, но, в конце концов, помирились, а потом долго вспоминали и смеялись по этому поводу. Просто они тогда и, правда, очень сильно испугались.
А я себе сказала, что больше никогда в жизни не буду совмещать несовместимые вещи.
Но что самое интересное в этой примочке, которую я назвала историческо-кладбищенское эссе, так это мой вопрос, который я задавала им, и так и оставшийся без ответа:
- Так что же вы делали на этом кладбище? Неужели в доме места было мало?
Дааааа!!! Чего только на свете не бывает!