БАЙКИ ОТ ДЕДА ПОХОМА
ГОРЧИЧНИКИ
рассказ
Сегодня погода стояла на удивление по-настоящему весенняя и дед Похом выполз на скамеечку. Местные пацаны обожали деда Похома. Деду было сто лет в обед и любимая присказка звучала так:
- Я такой старый, что даже похороны Сталина помню!
Дед располагался на скамейке под солнышком, пацаны усаживались на траву у его ног, и дед начинал «травить» очередную байку из своей молодости:
- Сёдня тепло! Это хорошо! А то я помню лет двадцать назад я так на этой скамейке замерз, што образовалось у меня воспаление лехких! Дааа! Приходила духтурица и меня в мягкую часть покалывала. Дааа. А соседка Машка, вот дура была полоумная, насоветовала лучче поставить банки! Дааа!
- Дед. - хихикнул соседский Мишка. - счас банки не ставят!
- Ну, да! Счас уже нет, а тогда ой, ставили! Сам я на тот момент банок и в глаза не видел, а бабки дома не было, и где она их прятала, неизвестно, вот я и решил сам себе какие-нибудь банки поставить! А-га!
- Я у мамки видал в старом ящике, в сарае. Они такие круглые. - выдал Мишка, показывая руками.
- Ну, да, круглые. Пошарил у бабки в закромах и собрал какие там были. Круглые. Выбирал каки поменьше. Нууу, собрал, помыл, посушил и стал думать, как мне их сам себе на спину-то водрузить? А тут приходит дед Кузьма. Нууу…, я ему и говорю:
- А слабо мне на спину банки поставить?
- А давай поставлю…- Кузьма отвечает. - Переворачивайся!
- Тогда лучче давай я на печку. Снизу будет греть и сверху…
- Залезай, давай…
Ну я залез и улегся на живот! Ага! А Кузьма и давай мне на спину банки приспосабливать. Самые маленькие, из-под грибов, литровые. А они, гады, на спине не держуцца! Сваливаюцца! Аж три банки разбились! Кузьма и грит:
- Надо можа каким жиром намазать? Или можа клеем?
- Ага! Ага! Тогда тока со шкурой сдерешь! Ладно! Я луччи гаршышники поставлю. А ты давай топай домой, помошничик.
Ну дед Кузьма домой уполз, а я у бабки в таблетошной коробке порылся и гаршышники нашел.
- Дед! А мне тоже горчичники ставили! - Сережка гордо похвалился. - Больно!
- Вот жа ж! Даже пацанам ставють! А я старый! Две войны, контузия и три ранения! Дааа… И што! Гаршышники не осилю? Осилю! Вот я сам себе и стал на спину лепить, куда достану. Мокну в тазик с горячей водой и леплю… А потом налепил, куда достал и стал ждать, когда сработает…
- Мне, когда лепили, я всего минут пять терпел, а потом заорал и мамка сняла. - сообщил Сережка пацанам.
- Ага! А я решил терпеть сколь смогу… - дед Похом даже поморщился от воспоминаний. - И терпел… пока бабка не пришла… Даааа…
- Ты че на печку залез по такой жарище? - удивилась бабка. - На улице почти двадцать пять!
- Так я себе гаршышники поставил. Вот лежу и терплю…
- И давно поставил? - бабка аж сунулась лицом на печку.
- Можа с час…. - стал вспоминать я.
- Дурила! - бабка тут жа лицом перепугалась. - Их держуть пять минут! А ну к, дай я гляну… - и полезла на табуретку. - Сунула моя бабка нос под тряпицу, которую я себе на спину натянул и аж свалилась с табуретки. Даааа. - дед пошамкал губами. - Скорая помощь примчалась, как на пожар! А это и был пожар! У меня спина аж плавилась и дымилась! Дохтурица ахнула и стала сдирать с меня эти гаршышники прямо с кожей… Дааа…
- Дед! - Мишка аж подскочил на траве. - Эта ж очень больно! Ты б не выдержал и помер! Ой! Дед! Ты нас накалываешь? Это не правда, да?
Дед молча развернулся прямо на скамейке и задрал рубаху. По всей спине у него вкривь и вкось были разрисованы квадраты старой, потемневшей кожи, как раз в размер горчичников...
НА ЗОРЬКЕ
рассказ
Дед сидел на скамейке и подремывал, свесив голову. Вокруг лениво бродили куры и молоденькие цыплятки. В сторонке гордо наблюдал за своим гаремом петух с многоцветным и пушистым хвостом.
- А давайте деду на кепку цыпленка посадим! Интересно, дед почувствует или нет? - Мишка захихикал.
- Ага! От тебе петух задаст жару! - Сережка был явно против. - Лучше давай деда растолкаем. Может какую байку затравит?
- Давай! - Мишка устроился у ног деда и заканючил:
- Деда, а деда! Проснись! Нам скучно! Расскажи нам что-нибудь смешное.
- Или про похороны Сталина - поддержал его Сережка.
Дед поднял на них сонные глаза и заулыбался, просыпаясь. Он любил этих шустрых пацанят и всегда с удовольствием что-нибудь рассказывал.
- А вам про погоду или про природу? - прищурив один глаз, спросил дед.
- А ты про рыбалку знаешь? - Мишка лыбился. – Ты ж бывший рыбак!
- Даааа…, уж! Про рыбалку у меня такая хохма в памяти застряла, что я тебе дам! Счас расскажу… - дед пошамкал губами и начал:
- Лет двадцать тому назад, а можа и тридцать, я сильно рыбалкой заболел. Мы тогда с друганами моими вскладчину купили аж себе машину. Ну не совсем машину, а так, горбатый «Запорожец». Зато удобныяяяя… Сядем в лужу, выходим, сзади спереди подняли, из лужи на сухое перенесли, и дальше поехали. Спецмашина!
- Шо! Прямо ногами в лужу? – переспросил Мишка.
- Мы ж в рыбацких сапогах ездили. А они ж до этих самых… - дед показал до куда, и пацаны засмеялись.
- Ага! Дело было по весне. Приезжаем мы в деревню, на самую окраину, и ставим там свою машину. А на дворе ранехоньким –рано…. Зорька! А на зорьке самый клев! Стоим около машины, две дверцы открыты и багажник спереди тоже, а он у «Запорожца» такой маленький, точно под вот такого пацаны, как вы. Стоим, рыбацкую амуницию на себя натягиваем, холодно же еще! И вдруг из-за забора стадо коров выходит, а спереди огромный бык!
- Деда! Что ты нам заливаешь? - возмутился Мишка. – Быков на улицу не выводят. Нам в школе говорили. Тем более с коровами!
- Вот после этого случая может и не выводют, а раньше всегда…, да…. Ну так вот. Что-то мы этому быку не понравились. Особенно мой бывший начальник. Может потому что у него фамилия греческая, или потому что он с большого бадуна был и от него такой цымбл был, на километр, но бык вдруг разворачивается и идеть прямой наводкой на этого Дракопуло, выставив вперед роги! Дракопуло как раз перед багажником стоял. Оглядывается, как почувствовал, а бык уже аккурат у него перед задом, роги наставил! Тот в багажник как сиганул и сам себя захлопнул. А мы с двух сторон внырнули на сидение и тоже дверцы позахлапывали! Втроем!
- И бык вас не забодал? Деда! - у Сережки глаза стали по полтиннику.
- Да не! Он к машине подошел, прицелился, рогами подцепил и давай нас раскачивать! Мы от страху чуть не опписились! Но тут пастух набежал и кнутом защелкал! Бык бросил машину раскачивать и за коровами подался.
- Деда! И все? А когда смешно? - Сережка аж обиделся.
- Погодь! Счас будет! - дед сам засмеялся от того, что вспомнил.
- Деда, ты один не хихикай, и нам рассказывай!
- Я и говорю! Рыбалим мы около речки. Я с одной стороны, а они втроем на другой, по речке разбрелись. Речка маленькая. Переплюйка! И вдруг вижу, наш Дракопуло прямо по полю куда-то подалси. И вижу, что он прямиком нацелился на стог сена, который стоял посреди поля, а потом за него и зашел. И тут из ближайших кустов вылетает на пятой скорости бык и несется во весь упор прямо за этот стог.
- На Дракопуло? Он еще за стогом? - вытаращился Мишка со страхом в глазах.
- Вот жа ж! И вдруг я вижу, как из-за этого стога выскакивает наш Дракопуло со спущенными штанами и поддёргивая их одной рукой начинает бегать прям по кругу, вокруг етого стога, размахивая другой рукой для ускорения и заворотов за стог. При этом он так орёть, так орёть, что слышно на всю деревню в этой утренней тишине! А бык, выставив роги, бегает за ним следом… - дед стал хохотать на всю улицу, а пацаны дружно подхватили… - и так кругов пять и со спущенными штанами…, аж все похмелье выскачило! - еле выговаривал он через смех…
И что? Деда? Бык его забодал? - тоже через смех спросил Сережка.
- Да неее! Дракопуло вдруг увидел, что пошти рядом жидкий лесочек с кустиками и ломанулси туды, прямо в кусты, а бык следом… - дед дальше рассказывал через смех. - и в кустах этих он и застрял… и бык тоже…
- Бедный мужик! - посочувствовал Мишка. - так же можно со страху и помереть! И что потом?
- А потом мы его уже около машины всего вымазали зеленкой и отпаили самогоном, потому что у него был и перед и зад увесь поцарапанный страшно… Ох и красота у нас получилася! Художественная, прям! Вся деревня веселилась еще долго и всегда потом здоровалась с нами прикрывая рты ладошкой…
ВЗРАВ
рассказ
- Было это аж тридцать лет тому назад. Дааа… Я ищо тогда работал. - дед пошамкал губами. - Я-то молодой шустрый был, жуть! Все девки мои были! Бабка ревновалааа… А я, как вспомню, так сразу радуюсь! Потому что веселый был…, даж вам рассказывать теперь есь пра што.
- Деда! А ты кем работал? - Мишка хитро улыбался, щуря один глаз. - Министром? Или артистом?
- Артистом! Ты когда говоришь, думаешь или как? Хто меня возьмёть в министры, а тем более в артисты?
- Ну, министр он наверно умный, а артист он только смешной! - Сашка пожал плечом. - Как ты!
- Скажешь тожа! Што на министра, што на артиста учиться надо. Просто так нихто не возьмёть. А потом, мы ж после войны все тока выжывали. Не до артистов было. Так што я просто рабочим работал. На заводе. В гальваническом цеху.
- А это, деда, что?
- А это такой цех, где сильно ядовитыми растворами железо насквозь прожигают. Сильно вредный был цех. Нам даже молоко давали.
- Просто так? А зачем? - Мишка заглянул деду в глаза.
- Молоко чистит унутренности и химию уничтожаить! - дед поднял палец вверх. - Ну, так вот. Дело было в обед. Я пообедал прям в цеху, посидел, подумал про то, да про сё и решил сходить в туалет.
- А вас прям там молоком отпаивали? В обед? – удивился Мишка.
- Молоко давали в бутылках, а ты хошь пей, а хошь домой неси, тока тару потом верни. А я луччи самогоночкой, но иногда и молочком запивал бабкины обеды. Ну, там, картошку вареную, яйцо, сало с чесноком…
- Молоком? Деда, чеснок с молоком это ж невкусно! - Мишка поморщился.
- Это вам теперя вкусно-невкусно, а нам поись надо было. Канешна, когда чеснок, или, там, сало, то луччи самогоночкой запивать, а когда картопля и яйцо, то луччи молоком. Ну, в обчим, пошел я в туалет. Цех у нас был огромадный, потому что по нему кран ходил и на себе железяки из ванны в ванну переносил. А туалетная комната была с выходом дверью прямо в сам цех. Ну, я туда пришел, штаны спустил и на унитаз с ногами залез. Решил я покурить, пока так сижу. С цигаркой хорошо думается! Я цигарку достал, спички, прикурил, а обгоревшую спичку под себя в унитаз и бросил! А дальше… туман… помню плохо! Потому что так грохонуло, так грохонуло, что меня прямо без штанов прямо в цех и вынесло!
- Деда, и ты не помер? - Сережка сделал ужас лицом, а потом до него дошло и он захохотал, а за ним и Мишка.
- Оооо… Вам бы тока посмеяться… - обиделся дед.
- Деда! Ну ладно! Смешно жа! - Мишка погладил деда по плечу. - А больно было?
- Больно было потом! А сначала я и не понял! - дед сморщился. - Я когда глазики-то открыл… вижу…, лежу на полу посреди цеха с голым пузом и тем что под пузом, медсестричка с мене штаны тянить, а рядом входная дверь от туалета валяется…
- Деда! Ты что, дверь оторвал? - через смех спросил Мишка.
- Не оторвал, а лбом вышиб! На лбу потом здоровенная шишка выросла!
- А чё она штаны тащила, а не наоборот, надевала?
- Ды к вот жа! Я за штаны цыпляюся, тяну их на себе, но она не даёть! Мои штаны стягивает насильно и ругается! Оказывается, мне штаны одевать было нельзя, потому что мне весь зад сииильно опалило! Даааа… И не токма зад….
- Даааа? Деда? А чем? - удивился Сережка.
- Чем? Чем! Тем самым! Там какой-то дурак в унитаз химический раствор вылил. И пары от него внутри унитаза все и скопились. А я в него спичку… Оно и грохнуло! Хорошо, что я в тот день внутрь принял, так что «анестезия помогла», как сказала дохтурица.
- Ну и что потом? - Мишка еле выговорил, потому что опять покатился со смеху.
- А потом я больше в гальваническом цеху не работал… Мне инвалидность дали. Дааааа…. А бабка меня чуть не бросила…, потому что я доооолго болел. Но потом ничего! Даже дочку Нинку родили… Даааа….
ЗИМНЯЯ РЫБАЛКА
рассказ
А еще помню, поехали мы как-то на зимнюю рыбалку. Дааа…. Любил я это дело, пацаны! У нас целый клуб любителей зимней ловли образовался! Мы даже в складчину машину себе заказывали. Это у военных называется «грузовик для перевозки личного состава», ну, а мы у их за ящик водки брали и лично составляли набор рыбаков с выпивоном, закусоном и рыбными снастями, само собой…. Даааа….
- Деда! Так вы туда не рыбу ловить ездили, а пить и закусывать? Да? - Мишка развеселился.
- Больно ты понимаааешь? У всех бабки есть, а не тока у меня. И каждая баба любит поныть, особенно по выходным. Ковер пылесось, в магазин иди, дрова наруби, снег почисть… А мы шасть – и на рыбалку. Слабода!
- Деда! Так вы на целый день уезжали на свою рыбалку? Да? - спросил Сережа.
- А как жа ж! Прямо с раннего утра!
- А приезжали домой когда уже удочку не видно. Да? Так?
- Не так! Мы ж там ишо и грелись! Когда сидишь цельный день на льду, без сугреву, усе что хочешь отмерзнет! Когда на зимнюю рыбалку собираешься, на себе наздёвываешь незнамо сколь! И нижнее белье теплое, и подштанники с начесом, и штаны ватные, и свитер, и куфайку, и еще чего…, а сверху плащ-палатка. С капюшоном. Штоб не задувало, с подветру. Ну, а сидим потом, даааа, пока глазики удочку видють…, ну а потом надоть по душам покалякать! Поэтому собиралися всем хором вместе и уже окончательно сугревалися и харчи доедали у костра.
- Деда! Так вы там хорошо набирались всем хором! – Мишка аж оскалился зубами…
- Не набирались, а бесееедовали, вспоминали…, и всякие разные истории друг дружке рассказывали. Дааа… И вот однажды мы так наговорились… - дед подмигнул пацанам и постучал себя пальцами по горлу. - что ели-ели в машину загрузились. Перевалились через борт и расползлись по полу, и по углам…, хто куды. Едем!
- Слыш! Дед! - Сережка хихикнул. - А от бабки потом здорово попадало?
- На то они и бабы, чтоб пилить! И моя пилила! А как жа ж! Ты не перебивай, я сам собьюсь. - дед тоже хихикнул в кулак. - Ну, так вот. Едем мы в кузове, под тентом. Не дует, вот нас и разморило на тепле. Кто-где головами и пристроились. А я в самый дальний угол забрался. Там теплей всего. Ну, и решил цигарку курнуть. Цигарку прикурил и пыхчу себе в кулачок. А рядом наш Дракопуло сидить, дремить. Дремал, дремал, а потом и говорит:
- Что й-то дымом попахивает! Случаем мы, мужики, не горим?
Я смотрю, и, правда! Дымком попахиваить! Даж уже все пространство заволокло… Я и давай кричать:
- Караул! Горим! Мужики! Спасайся хто можить!
И давай из угла проталкиваться к выходу. Ползу на четвереньках, потому что под тентом уже порядошно дыму набралось! И вдруг Серега, друган, и кричить:
- Дед! Это ж у тебя в портках пожар! Ты ж сзаду дымисся! - и давай меня в этот зад скоренько выпихивать. А мужики давай по кузову стучать, мол, остановись!
- Деда? Так это ты загорелся? - Мишка покатился со смеху.
- Ну, да! Я когда прикуривал у меня с цигарки видно и упало, и меж ног ко мне и попало… А там жа штаны на вате! Вот они и давай тлеть и дым пускать! В обчем, когда я выскочил, тока тогда и почуствовал, что меж ног жарко стало! Горить! Я и давай бегать, кричать и руками себя по заду стучать! Тут мужики меня схватили и в сугроб задом и водрузили, что я аж зашипел и пар из меня пошел! Во! Сижу я себе сверху на сугробе, ногами кверху, а из меня дымища валить! Они тут как рассмотрели, да как заржали на всю дорогу хором! А сами так хохотали, так хохотали, что чуть не обмочилися. А Дракопуло еще и шутить:
- Дед! - грит. - Ты и палево вещь неразлучная! Ты с ним наверное родился.
- И што потом? - спросил Мишка.
- Нууу, а потом мы за это дело ещё выпили канешна. А как жа! Сызнова родился, можно сказать, и даже в этот раз ничего себе не опалил…