Лениво перебирая небольшие деревянные шарики на самодельном браслете, в кресле-качалке сидел пожилой мужчина и, не отрываясь, смотрел на закат. Его лицо покрывали многочисленные морщины и старческие пятна, но это вовсе не отталкивало, скорее, придавало ему некую статность. Встретив такого человека на улице, невольно задаешься вопросом, какова же его история. Интересуешься, как он жил. Что за места он видел и с какими людьми был знаком. Когда-то ярко-голубые глаза старика выглядели такими мудрыми, что казалось, будто он знает все на свете. Этот мужчина смотрел на закат столь особым взглядом, что невольно хотелось услышать его мысли и узнать, о чем он думает.
Ну а слышно было лишь его тяжелое дыхание и мирное тиканье настенных часов, которые всего пару минут назад отбили восемь вечера. Когда-то солнечные обои в некоторых местах уже потеряли прежний насыщенный цвет, а одинокое пианино стояло в самом углу небольшой комнаты, дожидаясь того, что к его старым клавишам еще кто-нибудь прикоснется, и помещение вновь окунется в такую прекрасную атмосферу, которую может дать только классическая музыка. Казалось бы, у прожившего столько лет мужчины в прошлом должно быть множество моментов и людей, о которых остались какие-либо упоминания — старые фотографии или, на худой конец, заголовки газет - к примеру, о его сослуживцах, переживших вторую Мировую войну. Но стены этой комнаты были пусты. То ли мужчине и вправду не о чем было вспоминать, то ли этих воспоминаний было слишком много, и он пытался от них убежать.
Уже был дан отбой, но мужчина не собирался ложиться в постель до тех пор, пока солнце полностью не исчезнет за горизонтом. Это стало для него уже некой традицией. Вошло в привычку. Каждый раз, когда сиделки уговаривали мужчину лечь спать, тот рьяно отпирался и досматривал закат до конца. Никто не понимал причины подобного поведения старика, а тот даже и не собирался оправдывать свой поступок. По крайней мере, до сегодняшнего дня.
Изначально все было как и всегда: послышался тихий стук и, не дожидаясь разрешения войти, сиделка дернула за ручку двери, и та со скрипом открылась.
— Мистер Смит? — именно так звали нашего пожилого героя, на тот момент и не подумавшего хотя бы повернуть голову к зашедшей к нему женщине. Ей было не больше двадцати пяти. Прямые рыжие волосы собраны в высокий плотный пучок на затылке, несколько прядей выбились из прически и обрамляли острое миловидное лицо. А насыщенные зеленые глаза, окруженные светлыми ресницами, с укором смотрели на старика.
— Осталась всего пара минут… Всего пара минут… — мистер Смит склонил голову набок и стал еще более пристально, чем раньше, смотреть на солнце, которое уже заплывало за горизонт.
— Правила существуют для всех. И вы не исключение. Прошу вас, поднимайтесь, я помогу вам лечь в постель, — женщина начала было откидывать покрывало, как мистер Смит поднял свою левую руку и жестом подозвал ее к себе. Она незамедлительно подошла и склонилась над креслом.
— Вам что-то нужно?
- Да. Посиди со мной. Готов поспорить на все, что угодно, дорогая, все вы слишком заняты со своей работой и даже не успеваете насладиться вашей жизнью.
— Мне нужно работать. Отбой дали уже десять минут назад.
— Всего пару минут. Разве это так много? Не перестаю удивляться вашему поколению. Ради работы готовы пропустить все прелестные моменты. Они же такие мимолетные… неповторимые…
— Закат был вчера, мистер Смит. Мы с вами наблюдаем его сейчас. Завтра будет то же самое, — сиделка устало закатила свои глаза и попыталась отойти от мужчины, чтобы продолжить подготавливать его постель ко сну, но он схватил ее за руку и вцепился в нее мертвой хваткой.
— Прошу тебя. Минута. Одна минута. Потом я лягу спать, обещаю, — старик посмотрел в глаза женщине и с мольбой в голосе произнес. — Пожалуйста.
Она не понимала, что подействовало на нее — то ли его большие усталые глаза, то ли то, как он смотрел, упрашивая остаться, что бы это ни было, она согласилась и обратила свой взгляд на солнце, чья верхушка уже была еле видна среди редких ярко-оранжевых облаков. Совсем скоро и она скрылась за пылающим горизонтом. Все замерло. Казалось, даже дыхание самой жизни остановилось. Женщина не могла припомнить, когда ей было так же хорошо и спокойно на душе, как сейчас. Даже тишина, повисшая в воздухе, не давила на нее. Все было так, как и должно быть.
Сиделка с вопросом во взгляде посмотрела на старика.
- Что ты хочешь сказать? – поинтересовался мистер Смит с улыбкой на его удовлетворенном лице.
- Зачем вы это делаете? Зачем каждый вечер наблюдаете за солнцем? – женщина с еще большим любопытством уставилась на мистера Смита. Уже не один год каждая живая душа в доме престарелых, знавшая его, задавалась вопросом, как же ему это не надоедает?
- А разве ты хочешь знать? – усмехнулся старик, снова начав теребить свой браслет.
- Каждый работник в этом здании хочет узнать вашу историю. И вам прекрасно об этом известно.
- Никто и никогда не просил меня рассказывать о себе. Откуда я могу точно знать, заинтересован во мне человек или нет? Никогда нет точной гарантии на что-либо. Даже тогда, когда ты уверен в этом. И тем более, никто не разговаривает со мной кроме тех моментов, когда уговаривают лечь спать, поесть или просто принять лекарство. Меня окружают сплошные незнакомцы. Одни уходят, другие приходят, и снова по - новой. Калейдоскоп унылых уставших лиц. Не думаю, что, будучи на моем месте, вы бы поступили по-другому. Понимаете ли, наше прошлое – это не просто очень личная вещь. Это часть самого человека. Огромная и важная часть, принадлежащая только ему. Да, есть определенные моменты в прошлом, которые делят сразу несколько человек. Но потом они снова расходятся и идут каждый своей дорогой. А раз твое прошлое настолько личное, зачем рассказывать его человеку, даже когда ты не уверен, что он хочет это знать?
- Отчасти я вас понимаю, но… Если я попрошу вас поведать мне вашу историю… Вы это сделаете? – с надеждой в голосе спросила женщина. Ее глаза загорелись от нетерпения, а сердце сильно забилось в груди.
- Тогда я буду рад поделиться своей историей с тобой.
- Мне бы очень хотелось узнать о вас, мистер Смит.
- Тогда помоги мне, - попросил старик и начал подниматься со своего скрипучего кресла. Сиделка взяла его под руку и повела к кровати. Она с величайшей осторожностью уложила его в постель и укрыла его ноги стареньким одеялом с маленькими голубыми цветами. Казалось, что прямо на нем простиралось огромное поле с васильками. Старик судорожно выдохнул и мягко провел рукой по одеялу, как будто испытав прилив старых воспоминаний, от которых так долго скрывался.
- Прежде чем я начну рассказывать… Мог бы я узнать твое имя? – он так и не поднял своих грустных глаз на женщину, которая уже с готовностью сидела на маленькой табуретке, которую достала из-под кровати и оперла свою голову о ладони.
- Лили. Меня зовут Лили.
- Ну что ж, Лили… Слушай, если тебе так интересно. Я родился в маленьком городке. Можно даже сказать крохотном… Там все знали друг - друга в лицо, а новости разлетались по нему буквально за пару минут, да и зданий-то было немного. До сих пор помню маленький продуктовый магазин на Кактусовой улице. Моя мама любила покупать там продукты… В смысле, выбора где закупаться и так особо не было, но… Не знаю, как тебе объяснить. Она говорила, что там уютно. А приятный запах свежих овощей буквально сводил ее с ума. Она обожала готовить… - старик с улыбкой закрыл глаза и удовлетворенно покачал головой. – Соседские дома находились почти, что впритык друг к другу, так как, несмотря на то, что город был маленький, жителей в нем было предостаточно. Но наш с мамой домик был исключением. Это было маленькое здание в отдаленной части города. Почти на его окраине. В нем было всего две крохотные спальни, гостиная, ванная, кухня, да чердак, заваленный кучей ненужных вещей. Ну а сам я был совершенно обычным ребенком, не считая того, что особо с кем-то дружить или просто общаться во мне желания никогда не возникало. Во мне не было никаких талантов. Я не любил решать задачки в школе. Петь и рисовать тоже не удавалось, как и играть на музыкальных инструментах. А мне это было и не нужно. Как я уже сказал, городок был маленький. Все дети моего возраста знали друг – друга чуть ли не с рождения и дружили между собой. Я же был одинок. До тех пор, пока не появилась она…