Глава 48. Развязка роковая
Резкий стук двери заставил вздрогнуть гулкую тишину подъезда. Даже зелёный лиственный полумрак за окнами встрепенулся от этого бесцеремонного грохота. Бергер, глотая слёзы, полетел по лестнице так, что дробный стук его шагов не поспевал за ним. С разбегу ткнувшись в шедшего навстречу человека – твёрдые пуговицы на рубашке чувствительно резанули инстинктивно выставленную вперёд ладонь – он зарделся от стыда и поспешно пробормотал слова извинения. Но когда он хотел сделать шаг в сторону, чтобы пропустить вперёд жертву своей невольной грубости, он ощутил, как две сильных мужских руки крепко схватили его за плечи.
– Кирилл, если не ошибаюсь?
Натолкнувшись на острый взгляд зло прищуренных глаз, Кирилл мгновенно провалился в объятия безмятежности – так любая агрессия не могла его достать. Николай Николаевич был в своё время очень обрадован, обнаружив у него эту естественную способность погружаться во внутреннее безмолвие практически без усилий.
– Мне кажется, мы незнакомы, – ровным голосом ответил Кирилл, обдавая собеседника синим пламенем своего честного взгляда.
Мужчина усмехнулся:
– Чистой воды недоразумение. Нас просто забыли друг другу представить. – Тут он поглядел поверх бергеровой головы и прислушался. – Пожалуй, нам лучше найти более удобное место для разговора. Ты как считаешь?
– Извините, я спешу.
– И я бы на твоём месте спешил, – криво улыбнулся тот. – У твоего друга осталось очень мало времени…
Кирилл размышлял всего пару секунд.
– Идём.
Садясь в машину, он успел краем глаза заметить остолбеневшего у подъезда Романа. «Не делай ничего. Вернись в квартиру и жди», – приказал ему Кирилл. И кротко добавил: «Пожалуйста».
***
– Куда мы едем? – вежливо осведомился Бергер, когда они выехали со двора.
– Ко мне, – весело ответил Руднев, глянув на него поверх солнечных очков. – Я не часто пускаю в дом гостей, но ты – особый случай. Признайся, ты ведь меня узнал!
– Да, Андрей Константинович, я Вас узнал, – неохотно ответил Кирилл, как завороженный наблюдая за россыпью крохотных радужных искр, разлетающихся по салону, когда Руднев поворачивал руль. Похоже, этот золотой перстень с аккуратным бриллиантовым треугольником он выбрал для такого солнечного дня очень удачно.
– Замечательно. – Руднев тряхнул волосами, глянцевито блестящими на солнце, как диковинный текучий чёрный металл. Стала заметна закреплённая на его ухе гарнитура для мобильного телефона.
– Вы зря его там оставили, – Бергер мотнул головой в сторону оставшегося позади Романа. – Он сделает какую-нибудь глупость.
– Кто? Ромка? Не беспокойся. Он побоится. Сначала он мне позвонит.
Телефон словно ждал этой реплики.
– Да? Здравствуй, мой мальчик. – Руднев брезгливо сморщился, будто съел лимон, пережидая пока иссякнет поток негативных высказываний в его адрес. – Как ты его терпишь? – прошептал он, бросив сочувственный взгляд в сторону Кирилла, и пробормотал, – Ненавижу психопатов!
Наконец гневный голос затих, и заговорил Руднев:
– Учти, я всё запомнил. Особенно про «самовлюблённого ублюдка» и «бездушную тварь». Теперь послушай меня. Ты знаешь, что мне нужно. Если ты откажешься, тебя заменит твой приятель. Да, я в этом не сомневаюсь. Заткнись. У тебя есть один час. Через час, но не раньше, подъезжай ко мне домой. Опоздаешь – пеняй на себя. Я ждать не буду. Да, в половине двенадцатого. Дыши глубже, мой хороший. Всё. Чао!
– Давайте не будем ждать, – мягко произнёс Кирилл, когда Руднев сбросил звонок. Андрей Константинович даже не взглянул в его сторону. – Пожалуйста. Вам же всё равно. А я готов пойти с Вами. Меня не придётся уговаривать. А он не станет. Потому что он знает всё. Про то, как работает проводник.
– Не будь идиотом. Мне не нужны такие враги, как Радзинский, – раздражённо бросил Руднев. И нельзя было понять, насколько поразила его эта неприятная новость о досадной осведомлённости юного компаньона.
– Если у Вас всё получится, никакой Радзинский Вам будет не страшен, – Кирилл как будто даже улыбнулся, печально следя за своим похитителем кроткими голубыми глазами, словно изливающими на собеседника тихий прохладный свет.
Они как раз стояли на светофоре, и Руднев имел возможность, вытаращив глаза, секунд тридцать дивиться на чудо под названием «Бергер».
– Ты уговариваешь меня? По-моему, это нонсенс.
– Ничего подобного. Просто Вы не знаете духовных законов.
– Это ты не знаешь, что любой закон можно обойти. Впрочем, ты ещё ребёнок, да и голову тебе задурили основательно…
– Неправда, – азартно возразил Кирилл. – Обойти можно только тот закон, который руководствуется формальными критериями, а их всегда можно фальсифицировать. В духовном мире всё очевидно и возмездие – естественное следствие неправильного использования энергии. Оно не зависит ни от чьего произвола.
– Солнышко, когда ты говоришь о духовном мире, ты забываешь, что он неоднороден. Поверь мне, существует бесчисленное количество миров, куда рука правосудия не дотягивается. И не надо со мной спорить, – Руднев слегка повысил голос, видя, что Кирилл намерен возразить. – Я знаю, о чём говорю, потому что я был там и видел это.
Бергер притих:
– Я тоже видел. Только совсем другое.
– Я не собираюсь подвергать сомнению твой духовный опыт, – снисходительно заметил Руднев. – Просто укажу тебе, что он ограничен. Вот и всё.
Бергер какое-то время сосредоточенно смотрел перед собой, а потом выдал:
– Вы передёргиваете. Творец для всех миров – один. Этого Вы не станете отрицать? А значит и закон – один. Тот факт, что существует ещё и зло, этого не отменяет. Послушайте, – Бергер нетерпеливо взмахнул рукой и поморщился, предупреждая возможные возражения Руднева. – Ваш духовный опыт является частным случаем моего опыта, а никак не наоборот. Моё знание включает в себя Ваше в качестве одного из аспектов, а Ваше знание никак не может на это претендовать. Сказать, почему?
Руднев изумлённо поднял брови, хотел что-то ответить, но только покачал головой и засмеялся.
– Не надо. Мне уже приходилось слышать нечто подобное. И откуда вы только такие берётесь на мою голову! Благодетели…
– О! Я его вижу! Вашего …хм… «благодетеля», – радостно воскликнул Кирилл. – Это Ваш друг?
– Хватит! – разозлился Руднев. – Это не твоё дело. – Его брови сдвинулись, прочерчивая лоб вертикальной морщиной, а около рта обозначилась глубокая, идущая вниз складка, отчего рудневское лицо сразу постарело лет на десять. – Знаешь, – помолчав, честно признался он, -– я бы предпочёл иметь дело с тобой, а не с Князевым, Но на моём пути почему-то всё время встречаются одни лишь безумно талантливые психопаты. Поговорить не с кем, – вздохнул он.
– А Вы со мной поговорите, – серьёзно предложил Кирилл. – Поверьте, мне есть, что Вам сказать. Я вижу все дефекты Ваших оболочек. Я точно могу сказать, в чём Ваша проблема. Вот здесь и здесь, – он неожиданно приподнялся на сиденье и положил одну ладонь Рудневу на грудь, а другую на макушку, отчего тот вздрогнул и дёрнул руль. – Там всё чёрное.
– Пристегнись немедленно, – в бешенстве прошипел Руднев.
– Извините, – Бергер опустился обратно на своё место, торопливо пристёгиваясь ремнём безопасности. – Так вот из-за этого поток не может просочиться дальше вниз, – с опаской поглядывая на Руднева, осторожно продолжил он. – Я даже вижу сущность, которая забирает Вашу энергию. Которая внушает Вам те жуткие мысли и чувства, которыми Вы руководствуетесь.
Руднев нахмурился.
– Можешь не продолжать. Я прекрасно знаю, что это такое. Это мой Помощник.
Бергер ахнул:
– Так Вы сами подключили себя к нему? Андрей Константинович! Вы же взрослый человек! Как Вы можете называть его помощником?! Он же живёт за счёт Вас. Он Вами манипулирует. И Вы не в состоянии это осознать именно потому, что Вам не хватает на это энергии.
– Чтобы что-то получить, надо что-то отдать. Разве нет?
– Он заберёт Вашу душу. Как только Вы окажетесь там. Вы же не верите в бескорыстную привязанность этих сущностей?
– С сожалением должен констатировать, что ты, золотце, ничего в этом не смыслишь. Он зависим от меня в гораздо большей степени, чем я от него. Точнее, я от него вообще никак не завишу. Я его Хозяин. И хватит об этом.
– Но ведь Вы же не видите, а я это вижу, – рассердился вдруг Бергер. – Там у Вас, – он показал пальцем на грудь Руднева – просто дыра. – Он отвернулся и хмуро уставился в окно.
– Ты что – обиделся? – недоверчиво спросил Руднев, спустя пару минут холодного молчания.
– Нет, – сухо ответил Бергер, но головы не повернул.
– А, по-моему, обиделся.
– Нет. Я никогда этого не делаю. Обижаться, значит желать человеку зла. А это не в моих правилах, – отрезал Кирилл.
– Да ты просто Ангел, как я погляжу, – хмыкнул Руднев. – А вид у тебя всё равно обиженный.
– Какая Вам разница, какой у меня вид? – огрызнулся тот.
– И то, правда! – ехидно согласился Руднев. – Сиди себе, дуйся. Не лопни только.
Кирилл некоторое время держался, но всё-таки прыснул от смеха. Потом благодарно блеснул глазами:
– Спасибо.
– Пожалуйста. – Рудневу было приятно, что напряжение так быстро развеялось. А чтобы Бергеру не взбрело в голову продолжить обсуждение щекотливой темы, он решил немного его отвлечь. – Ты не против, если я музыку включу? Сразу предупреждаю, что предпочитаю джаз. Так что, если у тебя другие вкусы…
– Нет-нет, я тоже могу слушать музыку часами. Несмотря на то, что окончил музыкальную школу, – засмеялся Кирилл.
– Фортепьяно? – понимающе усмехнулся Андрей Константинович.
– Оно самое.
Руднев немного помолчал. На губах его появилась лёгкая улыбка, возвращая лицу прежний цветущий вид.
– Сочувствую. Я тоже прошёл через этот кошмар. Только моя история гораздо драматичней: моя мама была учительницей музыки. До сих пор не могу заставить себя прикоснуться к инструменту.
– А зря. У Вас определённо есть способности, – внимательно взглянул на него Кирилл. – И внешность у Вас такая …артистическая. Вы бы имели успех.
– Эй-эй! – возмутился Руднев. – Не смей копаться у меня внутри!..
– Простите, – густо покраснел Кирилл. – Это как-то само получилось. Я стараюсь не делать этого специально. Смотрю только то, что мне показывают…
– Да я уже отметил твою неземную скромность, – снова усмехнулся Андрей Константинович. – Боишься шагу ступить без благословения? Как это знакомо…
– Боюсь, – серьёзно ответил Кирилл. – Потому что я точно знаю, что Промысел всегда мудрее и предпочитаю быть безупречным орудием в его руках.
– Чтобы «не навредить»?
– Чтобы не навредить…
Остаток пути салон наполняли чудесные звуки джазовой музыки – отстранённой, летящей, пронзительной и неровной. Кирилл закрыл глаза. Перед ним неотступно стоял жуткий образ рудневского ручного беса. Кирилл чувствовал, как ненависть и злоба этой сущности концентрируются на нём самом. Что она воспринимает его как угрозу. Кирилл напрягся. Когда он понял, что эта гадость намерена ревниво кинуться на него, «оберегая» Хозяина от неподобающего соседства, он инстинктивно выбросил в неё недюжинный заряд энергии и призвал свою защиту. Увидев, что Руднев при этом коротко вздохнул, как будто ему всадили нож в сердце, и ткнулся лбом в руль, он сделал то единственное, что пришло в этот момент в голову: как следует размахнулся и рассёк соединявшую Руднева с помощником толстую чёрную нить. Уродливая тварь с завыванием провалилась в тёмную бездну.
А мгновение спустя автомобиль налетел на препятствие. Бергер запомнил, как ремень, которым он так своевременно, благодаря Андрею Константиновичу, пристегнулся, с силой вжал его тело в сиденье, и как с громким хлопком, по-боксёрски больно заехав в челюсть, раскрылись подушки безопасности, осыпая его подозрительным порошком, после чего с размаху ударился затылком о спинку кресла и благополучно отключился.