НУ, ЗА ПЕСТОЦКОГО!
На днях знакомая пригласила на творческий банкет. Страстно сжала мне руку:
- Будут настоящие писатели!
Честно скажу, писатели меня интересуют мало, а вот угоститься на халяву, эта перспектива неизменно греет мне душу. Поэтому спросил, кто спонсирует пирушку, чтобы заценить масштаб и качество халявы.
- Тебе бы только брюхо напичкать,- иронично укорила меня знакомая. И, строго по секрету, добавила:
- Будет фантаст Слонимиров, фан - группа выдвигает его на Нобелевку. Драматург Осетинский, ну тот самый, чья пьеса «Сапогом по сусалам» всколыхнула театральную Москву, детективщик Прохоров, мемуарист Огурцов, издатели всякие разные. Пойдем, ведь не каждый день выпадает такой случай!
- По мне, настоящие писатели, это когда - черная икра, холодная водка и трюфели. Вот это я понимаю, литература!
- Трюфелей не обещаю. А Шампанское будет…
- Тогда это не литература, а вегетарьянская беллетристика. Иди сама.
- Александррр,- когда она сердится - произносит мое имя с дребезжанием на «р» и переходит на "вы". - Быть одной на мероприятиях подобного рода не комильфо. – Соглашайтесь уже. Сойдете за моего друга.
Я колебался.
- Скажу вам тет-а-тет, будет сам Пестоцкий!
Кто такой Пестоцкий я и понятия не имел. Но фамилия в исполнении начитанной москвички прозвучала авторитетно. И я согласился.
Уже в ресторане, окинув шальным глазом угощение, понял, что "это я удачно зашел". Штук десять придвинутых один к другому столов взлетной полосой авианосца пролегали через весь зал. Чего только не было на свежайших белых, накрахмаленных скатертях. Великолепное разноцветье фруктов и овощей, изумрудная зелень в росе, омары на серебряных блюдах, устрицы во льду, дичь буквально в перьях, салаты, напитки…
Э - эх, и что за чудак намалевал такой стол в честь каких-то писателей, широко улыбнулся я. И тут же погасил улыбку рюмкой холодной водки, которая летела мимо меня на драгоценном подносе в компании других рюмок.
Шампанское пенилось. Вилки стучали.
Моя знакомая, добрая душа, настойчиво подталкивала меня к тому краю стола, где охотно, наперегонки утоляли свой голод издатели. Я же, понимающий, что мои литературные опусы лежат где-то вдалеке от стратегических маршрутов маститых издателей, расположился напротив посуды с ароматными,мясистыми и сочными кусками горячего шашлыка. Полагая, что именно такая читательская позиция делает меня истинным ценителем современной литературы.
Не скажу, что прямо-таки все ожидали того самого известного писателя. Но что-то все - таки за столом от этого ожидания было. То и дело звучала фамилия Пестоцкий, а какой-то бойкий старичок с огромным носом, плавно уходящим в лысую черепную коробку, как ручка в дуршлаг, скрипнул весьма остроумной цитатой, принадлежащей, видимо, самому Пестоцкому.
Ее сути, впрочем, я не запомнил.
Накидавшись шашлыком, раза четыре зачерпнув большой ложкой икорки из хрустальной вазы, согретый изнутри ледяной водочкой я наконец спросил у спутницы, а чего он, собственно, написал, этот вышеизложенный Пустоцкий?
- Как, вы не знаете?!- Пугливо скосила она свои серые глаза, как окна рисованного домика, и проворно задвигала нижней челюстью, перекручивая крепенькими, беленькими зубками кусочек балыка. – Он же автор сериала «Участок».
- Но подождите, - как мог, напрягал я свою память. – В титрах, по-моему, начертано, что это господина Слаповского сочинение.
- Вот именно, что «начертано». - Обиделась эта темпераментная женщина.- Начертить можно что угодно, настоящий автор Пестоцкий, а Слаповский у него рукопись - то и спер.
- Тем этот Пустоцкий и знаменит?- Опрометчиво обронил я.
- Пестоцкий,- поправила спутница.- А этого что, мало?!
- Да, в общем - то, предостаточно.- Пожал я плечами и свалил на свою тарелку разноцветный пласт какого-то небывало навороченного десерта с мармеладными прослойками…
Вскоре явился и сам Пестоцкий. И встречен он был дружной овацией. Тучный, в летах, чернявый мужчина с густой, стоящей дыбом шевелюрой, в которой дымились длинные нити седины, в сопровождении двух голенастых, похожих на гренадеров спутниц.
Одна - совсем юная белогривая кобылка в белых лосинах и васильковом вязаном жакете, вторая, под стать Пестоцкому - пожилая, но прекрасно сохранившаяся леди. Смуглая, до костей прокопченная солярием. С прокуренным голосом. Оказалось – это были жена и дочь обездоленного писателя.
А мероприятие являлось ни чем иным, как 60- летним юбилеем прославленного драматурга.
- Как же, спущу я ему эту кражу!- Грозил пухленьким кулачком с воинственно сжатой в нем серебряной вилкой, сквозь набитый киевской котлетой рот Пестоцкий невидимому, удачливому сопернику, когда все подарки были вручены, тосты сформулированы, а фужеры и рюмки опустошены.- По судам затаскаю бездарного плагиатора. Он надеется, что не передаст мне авторские права на "Участок", Слаповский этот разнесчастный. Передаст, как миленький. У меня тесть генерал ФСБ!..
- Ну, если тесть генерал ФСБ, то конечно же автор вы!- С удовольствием рявкнул я,сквозь набитый рот, благодарный за щедрое угощение.
Зал на секунду замер, а потом начал мало по малу оживать, отдельными репликами, спонтанными диалогами, и прямыми призывами, которые в конце концов слились в единый хор, требующий вытолкать меня на улицу, как наглого, никому не известного самозванца, да что там! Подлого предателя, подосланного тем самым ненавистным Слаповским, чтобы испортить общую картину писательского триумфа. Впрочем, не вытолкали, с опаской( а вдруг, он " не просто так") позволили мне доесть и допить. А под занавес вечера некоторые из присутствующих, спеша подлизаться, даже одарили меня своими визитками.
- Какие люди, какие умы, какой масштаб!- восхищенно шептала моя знакомая в такси, жадно обвив мой локоть своим. Свет от разноцветных реклам лучами веерился по ее красивому лицу.- А вечер, какой талантливый! – Пытливо подняла она на меня свои чудесные серые глаза, в которых белыми пустоцветами плавно распускались огни фонарей./друзья, приходите на мой сайт позитив24.рф мои новинки теперь будут там/.
- Водка была теплая. И шашлык непрожаренный. А в целом да, талантливо…
Невольно выступил я в роли литературного критика.