Наталья Пушкина-Ланская. Бал в Ницце. Отрывок

 

 ...  Не смотря на быстро мелькавшие в голове воспоминания, взгляд  генерала Ланского был прикован к любимой жене.
 Она же, танцуя со столь умелым партнёром, явно выигрывала, превосходя других совершенством своей хореографии. И танцующая публика, отдавая должное именно этой замечательной паре, почти освободила им центр зала, чем не преминул воспользоваться партнёр Натальи Николаевны, вовлекая её в исполнение новых более сложных и эффектных фигур.
    В одной из них – расхождении с партнёром от центра зала, она подошла столь близко к Ланскому, что подол её шелкового платья, легонько прошелестев по его ногам,  едва коснулся их.
 Ланской улыбнулся. Волна гордости, тепла, радости, восторга в одно мгновенье пробежала от его макушки до пят.
Он повернулся к Азе?
 - Великолепна, не правда ли? Ты обратила внимание на её стать? Учись у своей матери. Ни у кого в зале нет такой осанки!
 -  Да папА. И мы с тобой всегда это знали, не так ли? – ответила она отцу, улыбаясь ему с видом заговорщицы.
 Она знала: «отец не просто любил её мать, он обожал её.
 Любил трепетно и преданно, любил и обожал всё, что было с ней связано».

    Осыпая свою партнёршу комплиментами, и, бесконечно благодаря, распорядитель бала подвёл её к только что любовавшимися ею дочери и мужу.
  - Ну и где же твой уютный бархатный диван? - улыбаясь, обратилась Ланская к дочери. И, оперевшись на руку мужа, последовала вслед за Азей.
 Проходя мимо большого, во весь рост, зеркала, Наталья Николаевна приостановилась, чтобы убедиться в безупречности своего вида.

   Изображение, вначале обычное, находящееся совершенно близко, рядом от Ланских, вдруг отдалилось и ушло в самую глубину зеркала, отдаляя и  многократно умножая его, будто унося их в другой, нереальный  какой-то мир.
Там, где-то далеко, она… увидела... нарядную  какую-то даму, показавшуюся ей весьма знакомой, об руку с генералом.
«Генералом…, генералом?» – повторила она про себя, будто стараясь припомнить что-то, поймать вдруг мелькнувшую мысль.
   Внезапно … всё изменилось…!
 В одно мгновенье она уже была там, там.., в Санкт - Петербурге, в их с Пушкиным квартире на Мойке, а пораженный, взволнованный чем-то Пушкин, говорил ей, что там… в зеркале он сейчас видел её, свою любимую жену, рядом с каким-то генералом и уточнил:
 - Нет, не с ним, не с ним, - имея в виду Дантеса.
В очередной раз она, как никто другой, осознала и сейчас в очередной раз убедилась, что, он знал многое наперёд, многое мог предугадать и предвидеть. В очередной раз…!
    И тем не менее воспоминание взволновало её.
 Уже знакомое ей чувство оцепенения, повторявшееся с нею при всяком волнении после пережитого в молодости, овладело ею.

 -Что с тобой, mon cher? - обратился к ней Ланской, - ты бледна.
 Он подвёл её к дивану, на который Наталья Николаевна, не глядя, всё ещё пребывая под воздействием только что увиденного, медленно опустилась.
Ланской раскрыл и передал ей веер.
Дочь, стараясь вывести мать из непонятного, необъяснимого и тревожащего их состояния, (было заметно, что мысленно она сейчас не здесь, не с ними) рассказывала о полученных здесь, на балу впечатлениях.
Азя гладила руки Натальи Николаевны, стараясь согреть их.
Она знала, что всякое волнение для её матери было недопустимо, и недоумевала, что же так внезапно подействовало на мать, боясь спросить её об этом.
Ланской уже спешил к жене из буфета с бокалом сельтерской.
 - Вот, дорогая, давай-ка несколько глоточков. Видно, душно здесь.
Вода подействовала, как лучшее успокоительное. А непринуждённая болтовня Александрины, отвлекая Наталью Николаевну, вернула её к действительности.
 - Пожалуй, лучше подняться на балкон, там свежее и прохладнее, - предложила она своему семейству.

   Внезапно весь зал осветился яркими сполохами, проникающими с улицы. Это начался ожидаемый  всеми  фейерверк - одно из прекраснейших зрелищ традиционного карнавала Ниццы.
    Проходившая мимо французская пара, очень приветливые и милые люди, с которыми Ланские познакомились здесь на отдыхе, остановилась возле них.
 - Мадам Ланская!? Рада видеть вас, вы восхитительно выглядите сегодня, весь зал буквально не отводил от вас глаз, когда вы танцевали. Как вам бал? Не правда ли, замечательно?
 Вряд ли у вас в России вы посещали что-либо подобное?
 - Вы ошибаетесь, Дениза. Россия очень богата, и балы, в столице особенно, просто великолепны.
 Уже не впервые Наталье Николаевне приходилось доказывать значимость и великолепие её бесконечно любимой России, по которой она тосковала постоянно, находясь за границей.
 - Давайте поднимемся на веранду, оттуда великолепный обзор, - предложила живая и быстрая по своему характеру Дениза?

  Зрелище было действительно необыкновенным: небо, озарённое множеством вспыхивающих огней, превращающихся в мгновенье в раскрывающиеся дивные цветы,  отражённые гладью моря, они множились ещё, рассыпаясь на бесконечное количество искр, и освещали весь город.
 Стало видно, почти как днём. Ницца была как на ладони.
Прекрасная Ницца! Неповторимая Ницца, с уникальной архитектуры зданиями, богатейшим парком редчайших растений, а главное - тёплым, ласковым морем, со множеством стоявших на рейде бело - голубых кораблей и корабликов, яхт, лодок и лодочек.

  Великолепное зрелище не могло никого оставить равнодушным. Совершенно не хотелось возвращаться в зал.
Но! Александрина призналась с некоторой гордостью:
- Мамочка! Я ангажирована почти на все танцы и некоторые уже пропустила, к сожалению.
  И…  вновь грянул оркестр!
 Из зала донеслась мелодия вальса. Но Азя  хорошо знала, что это - завершающий танец, её любимый котильон.
После него обычно гостей приглашали к столу.
   Молодой человек, как заметил Ланской, не отходивший далеко от его дочери и находившийся тут же на веранде, уже, улыбаясь, приближался к ним.
Азя, не мешкая ни минуты, поспешила в танцевальный зал.
Она лишь обернулась и с улыбкой, слегка приподняв казавшиеся воздушными воланы  своего бального платья, сопровождаемая своим юным партнёром по любимому танцу, направилась в зал.

   Прекрасный вечер подходил к концу. Пора было возвращаться.
 Ехали неспешно.
  Едва брезжил рассвет, но южное большое круглое оранжево-розовое солнце уже выкатилось небольшим краешком из-за гор в сторону моря и осветило его дивным тёплым светом.
   Спокойная поверхность моря, едва шелестящего своими редкими и мелкими волнами, мгновенно уловила свет солнца, будто ждала его, этот свет, всю долгую ночь и соскучилась по нему, приняла его в свои недра и вновь отдавала, щедро даря всей своей зеркальной поверхностью уже мерцающим, добавив к светящемуся солнечному цвету ещё и свой морской, серебристо-голубой.
  - Давайте остановимся, - предложила Наталья Николаевна. Желание оказалось общим. Спустились к самому морю.
 Ланская медленно шла по самой кромке.
 - Удивительный воздух!
Она старалась глубоко вдыхать его, этот воздух, напоённый свежестью моря, запахом многих уже цветущих южных растений, наполненный этим совершенно удивительным предрассветным нежно-розовым солнечным теплом, ласкающим и согревающим душу.
  Лёгкий бриз, веющий со стороны моря, наполнял всю её некой молодой силой и энергией, придавал бодрость.
Вдруг, вдруг она вдруг почувствовала себя молодой.
 - Божья благодать сходит, - подумала она. – Не зря ведь эта бухта называется «Бухтой Ангелов».
 - Мамочка, посмотри… - Азя, радостно улыбаясь, шла к матери и несла на протянутой ладони прекрасную, совершенно свежую розу.- Смотри….
- Где ты нашла её? – спросила она у дочери.
-Вот там, - ответила Азя, указывая на большой вечнозелёный куст - один из множества уже столь ранней весной цветущих и благоухающих южных растений.
 - Этот цветок остался здесь, конечно же, после вчерашней «битвы цветов», -  улыбаясь, сказала Наталья Николаевна.

   Александрина подняла глаза на мать и поразилась: она видела перед собой, другую, совершенно молодую, прекрасную, будто незнакомую ей женщину.
Ланской тоже заметил вдруг произошедшую с женой перемену.
 - О моя дорогая! Здешний воздух совершенно чудесным образом действует на тебя.
 Наталья Николаевна улыбалась.
- Да. Я чувствую себя вполне здоровой, мне легко дышится. - Пора возвращаться домой, - решительно произнесла она.
Все поняли: находиться  здесь, вне России, им уже осталось недолго.








                При создания произведения использованы материалы из 
                воспоминаний дочери Натальи Николаевны Александрины   
                Араповой (Ланской) и другие.