Глава 3.
Лон: заплетаются кружева.
Обычно их было шестеро, на конец худой - пятеро. И каждый в своём деле человек не последний. Взять хотя бы бойцов: удержишь ли в одиночку посеребрённую сеть на беснующемся оборотне? Шутить изволите?.. Тут вторая-третья пара рук нужна, да чтоб не слабее, чем у Траффи. Он ростом хоть и ниже молчаливого этого дровосека, а в плечах вровень будет. Так и тянет на него опереться, и уверенность есть - не подкосятся у него коленки. А того же Трабля взять... Какая ж ватага охотников на бестий без дельного чтеца следов обойтись способна? Никакая! Не найди, не влей в свои ряды следопыта и не то что дни - часы такого отряда, сочтены по пальцам одной руки. И к следопыту тоже свой счёт - особый. Люди в таких ватажках всегда отличались отменной храбростью, но следопыты даже из их числа выделялись, поскольку частенько работать им приходилось в одиночку, иногда в большом удалении от основного отряда, без малейшего шанса на помощь. Тут уж только на свой острый глаз да на крепость руки вся надежда. Ну и голова у одинокого искателя должна варить исправно, поскольку и простого зверя вытропить бывает ох, как не просто, а зверя умного и лютого и подавно. Решения следопытом принимаются, им же исполняются. И если верны они, то и следопыт жив и есть у него ещё несколько дней в запасе до следующего контракта серебром побренчать в первом, попавшемся на пути борделе. Просто райская жизнь...
Про целителя, наверное, и разговора вести не стоит. Его, или как в случае с отрядом Траффи - её, Стану, охотники готовы на руках носить. Она и раны залечит, и суставы вправит и огненную лихорадку усмирит. А уж про излечение душ и поминать как-то неловко. У целителей глаз особый, они суть человеческую видеть должны. Иначе, как же ведьму от простой деревенской травницы отличить или, скажем, поражённого сухотной суккубовой любовью выявить быстро и бесовство из него вытянуть? Потому Стана каждого встречного поперечного взглядом и буравит - это уже не привычка даже, а вторая кожа, которую если и возможно с неё содрать, то только вместе с мясом.
Добрались и до магов... Мало того, что народишко этот редко встречающийся, так его ещё, поди, залучи с сорвиголовами по миру бродяжить. Магу комфортнее в тепле, у камелька, волшбу творить, сглаз от богатого клиента отводя. Магу приятнее в сытости, винцо попивая, разбойничью шайку выслеживать и только пальчиком в карту тыкать, мол, здесь они, душегубы, туточки. Отправляйте, господа, отряд кавалерии по их души. Да мало ли куда может пристроиться умелый колдун. А грязь своими ногами месить или в седле тряском филейные свои части натирать - это не про них. Потому ватаги, кои исхитрились мага к себе притянуть, наиболее успешны и бойцы их составляющие живут много дольше. А это, надо понимать, аргумент главный. Маг способен на то, с чем не совладает ни стрелок с ружьишком, ни другой какой персонаж, пусть даже и осеребрённым оружием увешанный. Потому, как в тех же Чёрных Дебрях такое водиться, что с презрением поглядывает на человеческие придумки и жрёт всё, что ни попадя, металлическими безделушками только отплёвываясь. Таких чудищ только и можно, что изрядной вредности заклятием уконтрапупить. И тут слабосильный волшебник не подспорье. Тут колдун нужен всамделишний, мощи ярой и характера твёрдого, чтобы при неожиданной какой оказии он не в штаны делал, а ватагу из передряги вынимал. Да где ж сыскать такой алмаз? Вот и приходиться пользоваться тем, что по дороге попадается.
Такой вот расклад для беспокойного искательского дела потребен. Таким он и стал вырисовываться у разношёрстной компании бродяг и авантюристов, которой заправлял опытный, но не сдержанный на кулак Траффи. Кажется... стал вырисовываться...
Дровосек оказался в такой многочисленной компании впервые за многие годы и странное дело это его нисколько не тяготило. Расположился он в своей тряской телеге можно сказать с комфортом, поскольку была она удручающе пустой, если не брать во внимание хлюпающего носом мальчишку. Его пришлось взять с собой. Не бросать же пацана одного в лесу. Колумбэ зверем не был. После того, как его собственную шкуру спас нежданно появившийся Трабль... Ехали они себе по дороге, никого не трогали, тут стрельба и чья-то разбитая повозка. У повозки трупов навалено - старик с раскроенной головой, по виду и одежде - из самого Фальбурга, мужчина неопределённых лет, не сумевший переварить свинцовую пулю и парочка тёмных личностей примерно с тем же диагнозом - следопыт на командира глянул, спешился - и в лес, любопытство утолять. Так и познакомились. Потом долго рыли могилы; оставлять не погребёнными тела не рискнули, что-то часто в последнее время нежить из бывших покойничков шалить стала. Стана всё мальчишку к себе прижимала, не давая ему глянуть на остывающие тела отца и матери.
Господь пресветлый, какие у неё были глаза! Колумбэ всю дорогу не мог выбросить из головы образ убитой женщины. А уж взгляд её, так и жёг ему душу. Не бывает у людей таких глаз, не в этом мире. И форма странная удлинённая. У покойного мужчины это было менее выражено. А мальчишка форму глаз от матери перенял, но цвет не-ет... Аквамариновый, наверное... Плыли цвета, менялись, лишь на мгновение задерживались. И вот уже аквамарин перешёл в цвет морской волны. Да нет, какое там! Яркий, ядовито-фиолетовый! Она умерла не сразу... Она ещё выплёскивала свою жизнь вместе с кровью из пробитого горла. Она пыталась... ещё пыталась разглядеть, различить в зелени кустарника своего мальчика и что-то шептала беззвучно. Амаратовый маджента... Да, именно такими стали её глаза... И появился в них цвет королевской фуксии. Когда-то тягая солдатскую лямку, Колумбэ довелось стоять в одной шеренге и топать в одном строю с настоящим художником. От него и поднабрался он знаний о многообразии цветов и их названий. Кто бы представить мог, что вот так они пригодятся.
Дровосек тяжело вздохнул... Когда она умерла её глаза стали угольно чёрными и больше цвета не меняли. Не хотел этого вспоминать Колумбэ. Само как-то в голову влезло.
К дому Колумбэ подкатили в полном молчании. Поговорить, конечно, было о чём, но не на дороге же. Какими-то подозрительно оживлёнными сделались эти обычно тихие места. Рейнгод всё крутил круглой своей головой то ли прислушиваясь, то ли вообще принюхиваясь, точно большой болотный кот. Нет, правда, похож. Прак позволил себе лёгкую улыбку: эту свою похожесть с опасным и коварным хищником он за собой знал и даже в тайне этим гордился. Знали его хищную натуру и однокашники с профессурой. Недаром Рейгольд был одним из лучших, если не лучшим на факультете прикладной магии. Специализацию он себе выбрал тоже не для слабонервных - демонология. Помнится ещё колебался, не пойти ли ему на бестиарное отделение, но юношеский романтизм пересилил - если уж карабкаться на вершину, так на самую высокую и крутую. К тому же курс про бестий будущим демонологам читали, пусть факультативно и по верхам, но всё же... И всё-таки грызло его беспокойство. Что-то витало в воздухе. Что-то с явным признаком угрозы.
Положение сорвиголов только начавшее выправляться, тут же волей своей надумало охрометь: завалить инквизитора-ревнителя - это ли не чирей на самом чувствительном из всех возможных мест? Как только его святейшее начальство проведает об исчезновении брата своего, немедленно спустит всех псов ада. Прак поочерёдно оглядел своих попутчиков. Нет, ну хоть бы кто-нибудь встревожился. Стана своего ездового мохнатого ящера оставила и сразу к мальцу - утешать, сопли ему вытирать. Добрая она хоть и злюка.
Пацана спасли от расправы - дело богоугодное, спору нет. Но что с ним теперь делать? Не брать же с собой - ведь не на прогулку собрались. Ах, да-а, ещё же и контракт... Рейнгольд не особо грациозно выбрался из высокого седла. Сёдла охотников конструкции были особой, седока и спереди и сзади прикрывали, чуть ли не по грудь и по лопатки. Тут тебе и защита и багаж. Тяжела была конструкция, но верховые ящеры двужильны, а седлают их, только на брюхо уложив. На семифутовую высоту такую башню мало кто вздёрнуть способен.
Ноги предательски гудели. Странно, вроде и не пешком шёл. Почему поясницу ломит понятно - с непривычки. Прак верховую езду не жаловал и особо ею не увлекался. У него и ящера не было; пришлось покупать после того, как с Траффи и компанией по рукам ударили. Колумбэ приглашает в дом. В дом, так в дом. И разговору серьёзному пора состояться и мысли в порядок привести не мешает. Нет, ну что так неотвязно его грызёт? Место сражения он побытом магическим изрядно подчистил, да только пустое это. Здесь и без магии даже самый тупой дознаватель Общественного Благочиния в минуту сообразит, кого за жабры прихватывать надо. Найдут тела, они недалеко схоронены, определят характер ран, быстро смекнут, что без топора здесь не обошлось. Поваленное дерево рядышком... Ага-а, вот оно что - дровосек значится тут безобразничал. А много ли в округе дровосеков? Да по пальцам одной руки пересчитать. А который из них ближе всех проживает? Ах, да это ж Колумбэ. А ну-ка доставить лиходея для душевного и откровенного разговора в подвал инквизиции. То-то и оно, что инквизиторы, прознав про всё сучившееся, это дело департаменту Благочиния ни за что не отдадут. Сами из Колумбэ правду рвать станут. Они это умеют. От задушевных с ними бесед бывало, что и бессердечных демонов инфаркт хватал. Стоп! А почему одного только Колумбэ?.. Брата-ревнителя ведь Трабль убил! Значит и всю команду к ответу. А он, Рейнгольд Прак сейчас часть этой самой команды. О, как оно заплетаться стало! Жил себе студент, жил, науку грыз, по бабам шастал, винцо попивал, о делании карьеры помышления имел и на тебе - кирпичом по темечку. Из ФАКа выставили, в газетах ославили, с авантюристами связался, в криминальную историю с убийством ревнителя угодил. И всё это он успел за два дня. Какой, однако, молодец!
Дом у дровосека был довольно просторный - не избушка какая-нибудь. Располагался он в месте уединённом, но недалеко от города. Рядышком и лес и прозрачный ручеёк. Весёлая зелёная полянка резным заборчиком огорожена. Конюшня, колодец. Даже небольшой цветник. Кто бы мог заподозрить этого нескладного, жёсткого лицом дровосека в любви к цветочкам?
- Проходите, - громче повторил Колумбэ, заметив, что маг застрял возле ящера. Замечтался?..
- А?.. - встрепенулся Прак. - Ах, да, конечно.
Решение ехать к дому дровосека возникло как-то само собой и у всех сразу. Там в лесу, ковыряя землю кто, чем мог, кто топором, кто широким кинжалом, они всё больше молчали. Потом, завершив свой печальный труд, Колумбэ протянул им свою мозолистую твёрдую руку и сказал:
- Колумбэ, будем знакомы. Благодарю за спасение и... едем ко мне.
Так вот всё просто. И теперь бывший студент осматривает дровосекские хоромы и ломает голову над вечным вопросом: что делать?
На столе, покрытым чистой белой скатертью! - такое и в городских домах не у каждой хозяйки увидишь - уже появилась простецкая снедь. Тушка чего-то запечённого и большая бутылка мутного синего стекла. Кружек на всех не хватило и дровосек, разлив в них горькое вино сам остался с бутылкой в руке.
- Помянем убиенных, больше ж некому. Эй, малой, как твою маму звали?
Мальчишка, мышью притихший в углу на старом кресле, ничего не ответил, только носом шмыгнул и закусил нижнюю губёнку. Он вообще не проронил ни слова за всё время, что прошло с того самого страшного в его жизни события.
- Может, имя отца назовёшь? Нет... Ну ладно... - Колумбэ не стал настаивать. - Выпейте, господа. Выпейте и поговорим.
- Не знаю, куда пролегал ваш путь, но надеюсь, что цель ваша далеко от этих мест, - начал дровосек после того, как все расселись. Сидеть-то оказалось особо не на чем пара стульев и кресло, занятое перепуганным заплаканным мальчишкой. Траффи и Трабль стулья и заняли, подвинув их ближе к столу. Стана, ножки подобрав, довольно удобно устроилась на широком подоконнике. А Рейнгольд, пребывая в странной заторможенности, остался на ногах, подпирая дверной косяк. - Случай свёл нас на узенькой тропке в не самый удачный день. За ревнителя нас ждёт плаха или петля. И никто не поверит ни единому нашему слову, что этот мерзавец не колеблясь, убил женщину и отдал приказ... - он глянул на мальчишку. - Отдал приказ пустить его в расход.
- Жирный ублюдок! - сказала, как сплюнула миленькая девушка Стана. - Трабль, ты молодец, что прикончил эту тварь.
Следопыт отсалютовал ей кружкой.
- Всё это, конечно, хорошо, - продолжил Колумбэ, - но с инквизицией шутки плохи. Заявят, что мы помешали свершить правосудие над ведьмой...
- Она не была ведьмой, - подал голос от своего косяка Рейнгольд. - Я проверил.
Глазёнки ребёнка странно сверкнули.
- Ты маг? - дровосек был искренне заинтересован. - А вы все?..
- Истребители нечисти, - подтвердил его невысказанную догадку Траффи. - И сейчас у нас контракт. Нужно отвадить от одной деревеньки парочку вурдалаков. Одного болотного, а второго кладбищенского.
- Что?.. - встрепенулся Прак. - Кладбищенского?.. Ты про это ничего не говорил.
Траффи пожал плечами.
- А разве это имеет значение? Или ты решил труса спраздновать?
Рейнгольд проигнорировал этот выпад. Он быстро вышел на середину комнаты и объявил:
- Я понял, что меня донимало всё это время!
- Хм, - донеслось с подоконника. - А нам надо знать причину твоих душевных терзаний?
- Эту причину вам знать надо. Но сначала вопрос: ваш проштрафившийся колдун был силён.
- Не особо, - отметился Трабль. Так, серединка на половинку. Но в нашем деле кое-что соображал. Где опытом брал. Где - смекалкой.
- А раньше за ним грешки водились по части общих финансов?
- Вообще-то не-ет, - протянул Траффи, начиная подозревать, что они втроём умудрились просмотреть что-то очень важное.
- Тогда у меня для вас новость, господа истребители нечисти: парень просто струсил. Он вполне сознательно попался на краже именно тебе, Траффи, понимая, что отделается только небольшим ущербом для здоровья.
- И ты сделал такой глубокомысленный вывод, - Стана могла бы и поубавить сарказма в голосе, - исходя из того, что нам предстоит угомонить расшалившегося вурдалака?
Рейнгольд глянул на неё искоса. А распустившая перья дамочка уставилась на своих мужичков в немом удивлении, отчего это её никто не поддерживает. Траффи и Трабль действительно сидели с постными рожами, пытаясь осмыслить слова новичка.
- Смею предположить, что до сей поры вам не приходилось иметь дело с этой разновидностью нечисти. - Прак решил оставить без внимания вызывающий тон Станы. - Я не великий специалист по бестиарию, но всё-таки и не полный профан; кладбищенский вурдалак это вам не его болотный тёзка, этот зверь пострашнее.
- И чем же? - похоже, Стана не была намерена прерывать дуэль, которую сама же и начала. Вот только противный оппонент "воевать" не хотел. - Тем, что дохлый? Не велика печаль. Зомбаков мы уже усмиряли.
- Вурдалак не просто поднятый мертвец. На это достанет сил у любого некроманта. Вурдалак - изменённый... Изменено его тело. Но не это главное... У кладбищенского вурдалака есть собственное сознание.
- Ты хочешь сказать - эти монстры мыслят? - Трабль не усидел на стуле.
- Именно...
Траффи тоже поднялся и попросил Колумбэ плеснуть ему ещё.
- Как я понимаю - это ещё не все новости. Наш маг от такого бы не сбежал. Он, конечно, не человек-кремень, но и не без стержня внутри был. Так, что ты приготовил нам на десерт?
- Колдуна, - ответил Рейнгольд. - Разверзателя могил страшной силы.
- Страшной силы!? - Нет, она когда-нибудь угомонится? - Что ж этот жуткий колдун ничего другого не придумал, как только пугать крестьян маленькой деревушки? Мелковато для... как ты сказал?.. "Разверзателя могил страшной силы".
- Он учится...
- Ах, он ещё маленький...
- Стана! - Траффи и Трабль выдали это в голос. - Придержи язык.
- Он не маленький. Он учиться координировать действия разновидовой нечисти. Потому и выбрана маленькая деревня. Инквизиторов нет. Магов нет. Всех представителей власти - сержант департамента Общественного Благочиния. Кстати, похоже он не дурак, раз соответствующий запрос в высшие инстанции послал. Ведь вам предложили контракт от лица администратора округа. Так или нет? У деревни просто не может быть столько денег, что бы оплатить ваши... э-э-э... наши услуги.
- Вы страшный человек, господин Рейнгольд Прак, - медленно проговорил Трабль. - Вы гораздо умнее, чем кажетесь с первого взгляда.
- Есть ещё одна причина, по которой была выбрана эта самая деревенька. Напомните, как она называется. А не суть... Важно не её название, а место её расположения. Насколько я представляю карту нашего королевства - от неё до Чёрных Дебрей расстояние - и дневного перехода нет. А там нечисти не считано.
- М-да, хитёр оказался наш дезертировавший маг, - сказал Траффи. - А нам с тобой, похоже, повезло. Тащится в этакую даль, почти к самому Сердцу Дебрей, только для того чтобы быть сожранными парочкой сдружившихся вурдалаков или стать объектами для забавных игр их таинственного хозяина.
И тут...
- Дяденьки, меня зовут Лон. Мне нужно в Сердце Дебрей.