«Какой мерой меряешь, такой мерой и тебе мерить будут»
Евангелие от Матвея
Ночные гости
Они вошли в его жизнь как то очень неожиданно. Постучались в одиннадцать вечера в дверь квартиры, мать и двое детей: девочка, лет пяти и на руках у матери маленький ребеночек, хорошо если полугодовалый. За окном осенняя хмарь, ветер срывает последние остатки пожелтевших листьев, город готовится к зиме. И тут они, одетые совсем не по погоде в летние платья, босоножки. Смотрят на него и молчат, ждут первого шага. А он всю свою, в принципе, еще не долгую, тридцатилетнюю жизнь был готов идти навстречу людям. Никому не отказывал в помощи, вот и теперь не стал.
- Что же вы стоите на пороге, холодно же, проходите в дом. Тут и поговорим.
Мать с дочкой переглянулись и очевидно выдохнули с облегчением, тени улыбки появились на уставших лицах. Вошли в квартиру и как будто светлее, уютнее стало в холостятском жилище.
- Вы извините, что мы так поздно, но так уж вышло. В городе мы никого не знаем, идти некуда, да и куда пойдешь при такой погоде. Вы разрешите нам немного согреться и мы пойдем дальше искать себе ночлег.
- Никуда я вас не пущу, проходите и даже не думайте стесняться. Кем бы я был, если выгнал бы детей под дождь? Сейчас мы чайку согреем и поужинаем. Только, извините, гостей сегодня не ждал, поэтому есть особо нечего. Сам я не очень прихотлив в еде, но если вы немного потерпите, то я сбегаю в супермаркет, он тут неподалеку, и возьму, не знаю, пельменей может быть.
- Вы не беспокойтесь, пожалуйста, что есть, то и поедим. Мы тоже неприхотливы в еде.
- Ой, я же не представился даже, где мои манеры? Здравствуйте, еще раз, - рассеянно пригладил топорщащиеся волосы, – меня зовут Станислав, можно просто Стас.
- Здравствуйте, Стас, - женщина мило улыбнулась, - меня зовут Илона. Сокращения, к сожалению, для моего имени не придумано. Поэтому, просто Илона. Доченьку мою зовут…
- Мама, я уже достаточно взрослая, чтобы самой представиться, - обменялись с матерью ехидными улыбками.- Здравствуйте, Станислав, меня зовут София. Сокращения своего имени, как Софа, Соня, не люблю, поэтому София и никак иначе.
- Ха, здравствуй, София. Ты настоящая маленькая леди, - девочка привстала со стула и довольно мило поклонилась. – А как зовут нашего самого маленького гостя?
- Его зовут Роберт.
- О, какое сильное имя. Такой маленький малыш и такое большое имя.
Ребенок, до этого безучастно сидевший на руках матери, поднял голову и посмотрел в глаза Стасу. Надо же, какой осмысленный взгляд, какой-то взрослый и даже мудрый взгляд - подумал он. Немного тряхнул головой, - нет, наверное, показалось, ребенок, как ребенок, вон, уже отвлекся на ловлю висюлек на блузке матери. Тут он заметил, что до этого бодрившаяся маленькая София откровенно начинает клевать носом.
- Так, милая, кому то явно пора в кровать, - подошел к девочке и, взяв её на руки, перенес на диван. Она обняла его за шею и засопела. А Стас остался сидеть с ней рядом. И так хорошо ему было, так приятно, что не хотелось размыкать этих объятий совершенно незнакомого ребенка. Как давно он не чувствовал ничего подобного.
- Кхм, Стас, извините, - Илона, выйдя из кухни с Робертом на руках, улыбаясь, смотрела на него, - если вы не против, то мы бы ополоснулись и легли спать. День был довольно тяжелым.
- Конечно, конечно, никаких проблем, я сейчас себе раскладушку достану, а вы ложитесь на диван, к Софии.
- Не знаю, удобно ли…
- Удобно, удобно, даже не думайте об этом.
Лежа ночью на раскладушке, Стас улыбался. Никак не хотелось засыпать и терять это ощущение, что ты кому то нужен. Страшно подумать, ему уже тридцать лет, а рядом нет никого. Родителей не стало еще десять лет назад. Брачный опыт никак нельзя назвать удачным, познакомились и через пару недель расписались. Наверное, девушкам приятно, когда ими восторгаются, как богинями. Но семейная жизнь оказалась не такой благостной, как могло представиться ей. Да, Стас готов был носить её на руках. Но он также не мог отказать всем своим многочисленным знакомым в их просьбах. То остаться дополнительную смену, то помочь с переездом, то посидеть с детьми, времени на личную жизнь практически не оставалось. Как и не оставалось денег, которые Стас с легкостью занимал под любые просьбы, порой, малознакомым людям. В итоге как-то раз жена объявила ему, что уходит от него, что нашла себе другого, настоящего мужчину, который не будет делить её со всем миром, у которого водятся деньги. Стас только улыбнулся и сказал, что принимает такое решение, так как ему важно, чтобы ей было хорошо. Уточнил только, когда она собирается съезжать, чтобы помочь с переездом и когда планирует подавать документы на развод, чтобы заранее отпроситься с работы. Она обняла его: «Стас, Стас, если тебя не причислят к лику святых, то это будет просто чудовищная несправедливость. Ты просто ангел, готов отдавать все, не требуя ничего взамен. Но рядом с тобой должен быть такой же ангел, а не я. Прости, малыш, но ты слишком добрый». Странно, подумал он, как можно быть слишком добрым? Родители всегда учили его, что нужно быть добрым к людям, открытым миру. А вот получается, что не все это понимают. В конце концов, что плохого в том, чтобы помогать людям? Но переубеждать не стал, все имеют право на собственное мнение. Так и живет он теперь один, в приятельских отношениях, похоже, со всем миром, но близко никого нет.
Утро было на удивление светлым, яркие лучи солнца пробивались сквозь шторы, даря ощущение понемногу забываемого лета. На работу сегодня не нужно было и можно было поваляться. Тут с кухни раздался негромкий звон кастрюль. Стас подскочил, как ужаленный. Елки, совсем забыл, у него гости, а он тут разлегся. Лихорадочно стал искать трико, не в одних же трусах щеголять при детях. Огляделся, нет нигде.
- Хм, Стас, - чуть сердце не остановилось, - вы не это ищите?
Возле раскладушки стояла София, уже одетая и причесанная, державшая в руках аккуратно сложенные трико.
- Я взяла на себя смелость постирать их, потому как они показались мне не очень свежими. Надеюсь, Вы извините меня за то, что взяла без спросу личные вещи?
- Что ты, София, какие могут быть извинения. Спасибо тебе, большое, - он уж не знал, как сказать, что не совсем удобно переодеваться при ней, когда она усмехнулась и вышла из комнаты. До чего смышленый ребенок.
Оделся и пошел в кухню, откуда доносились привлекательные запахи. Вроде полночи провалялся без сна, а ощущение, что очень хорошо выспался. Давно так не высыпался, некогда всё. Мимолетом бросил взгляд на настенные часы, остановился, протер глаза и посмотрел еще раз – половина первого. Не может быть! Может часы остановились ночью? Нет, идут, вроде. Обычно в это время он уже был часа четыре как на ногах и переносил шкаф, перекапывал огород, чинил машину и делал еще кучу, помогая людям. Просто удивительно, что сегодня еще никто не звонил. Вошел на кухню и обомлел, его ли это кухня? Все вычищено, вымыто, белоснежные занавески на окнах, ёлки, они даже новые были не такие белые. На плите шкворчала сковородка с котлетами, посреди стола стояла большая кастрюля с борщом, а в духовке, судя по запаху, поспевал пирог. И посреди всего этого хозяйства стояла Илона в переднике, с прихваткой в руке и улыбалась, глядя на растерянного хозяина.
- С добрым утром, Станислав, я тут, немного, похозяйничала. Вы не против?
- С добрым утром, Илона! Хотя, какое утро, полдень уже. Я настолько не против, насколько это возможно. Но, право слово, жутко неудобно, что я дрыхну без задних ног, а гостям приходится самим себя обслуживать.
- Даже и не думайте корить себя, самое малое, что мы могли сделать для человека, приютившего нас посреди ночи, это немного позаботиться о нем. Приводите себя в порядок и приглашаю Вас к завтраку, или обеду, как Вам больше нравится.
Умываясь, Стас не мог поверить своему счастью, он даже ущипнул себя, боясь, что спит. Нет, вроде не сон. За что же, интересно, на него свалилась такая благодать? Когда не только он что-то делает людям, а ему что-то делают в ответ. Обычно все обходится простым: «Спасибо, Стасик, ты такой хороший», ну, максимум, шоколадкой. А тут, просто сказка. Завтракая, он украдкой бросал взгляд на суетящуюся по дому Илону. Бывают люди хозяйственные, но она демонстрировала просто какой-то недоступный пониманию уровень. Все в её руках, буквально, вертелось, кружилось и занимало свои места, сияя чистотой и радуя глаз. Теперь понятно, отчего она настойчиво отказалась от помощи Стаса, чуть ли не силой усадив его за обеденный стол, он бы только мешался под ногами. Мало того, что хозяйственная, так еще и красавица, каких поискать. На любом конкурсе красоты не затерялась бы. Страх как похожа на девочку из его школы, первую безответную любовь, пронесенную в памяти сквозь года. Очень легко перепутать, так и тянет назвать Илону чужим именем. Но, стоит помнить, что той девочки уже скоро двадцать лет как нет в живых. Мда, такой эпидемии гриппа, которая унесла вместе с этой девочкой еще с десяток детей только в их школе, больше и не было на его памяти. Ладно, к чему ворошить прошлое, когда перед тобой такое прекрасное будущее. Возраст Илоны было угадать решительно невозможно, на вид не больше двадцать трех – двадцать пяти. Но, с другой стороны, дети, не в школьном же возрасте она родила старшенькую Софию. Какая жизненная драма заставила оказаться такую женщину с детьми на улице незнакомого города посреди ночи? Только он хотел спросить, как Илона, словно прочитав его мысли, подошла к нему.
- Еще раз спасибо Вам, что не прогнали нас вчера. Я, если честно, была уже на грани отчаяния. Даже, скорее, не за себя, а за детей было страшно. Народ стал не очень отзывчивым и способным на бескорыстие, а Вы просто стали настоящим спасением для нас. Может из-за таких людей и не теряется вера в человечество.
- Да ладно, чего уж там, - Стас чувствовал, как начинает краснеть, давненько его никто не хвалил. Хотя, если разобраться, за то, что он постоянно делал для других, иной раз и не мешало бы похвалить. Но, люди, наверное, уже просто привыкли и принимали его помощь, как данность. Ну и ладно, как говориться, делай добро, не прося ничего взамен.
- Ничего не ладно, Вы - уникальный человек. Боюсь, что нам будет просто не реально найти кого то подобного…
- А, простите, зачем кого-то искать, если я есть?
- Мы Вас и так уже достаточно стеснили, чтобы еще злоупотреблять Вашим расположением. Сейчас дети вернутся с прогулки, мы поедим и пойдем дальше, - Стас, было, подумал, что дети слишком маленькие, чтобы одним гулять, но ничего не сказал об этом.
- Нет-нет-нет, я вас никуда не отпущу. Можете жить у меня столько, сколько понадобится. Если я вас стесняю, то могу найти себе съемное жилье. Тоже мне удумали, да я бы на себя в зеркало не смог бы смотреть, если бы выгнал вас.
- Правда? - в глазах женщины откровенно стояли слезы.
- Самая правдивая правда! - Она подошла и обняла его, и тут уже разрыдалась в голос. Стас немного оторопел и стоял, не зная, что делать. – Может успокоительного дать? Хотя я не знаю, есть у меня что-нибудь.
- Нет, нет, все нормально, - сквозь всхлипы ответила Илона, - это просто напряжение отпустило. Я ведь тоже человек и в постоянном стрессе находиться тяжело, вот и пришлось таким характерным для женщин образом, выпустить пар. Страшно вспомнить, что нам пришлось пережить за эти дни. Пока я еще не готова рассказать Вам свою историю. Вы уж простите, но, это, правда, пока очень больно. Может потом, когда немного отпустит…
- Никаких проблем, как захотите, так и расскажите. Если не захотите вовсе, то я не буду напоминать, обещаю.
Тут и дети пришли, София вела за руку младшего брата, прилично перепачканного в песке. Видно Роберт постарше, чем показался с первого взгляда, если уже ходит сам. Но, все равно, такой маленький на вид. София увидела заплаканные глаза матери и, как то, сразу ощетинившись, встала перед ней, насупилась, сжала маленькие кулачки, готовая защищать мать от Стаса. Тот даже немного растерялся от такого явного проявления враждебности
- Все в порядке, дорогая, это слезки радости. Просто Стас разрешил нам немного еще погостить у него и нам не нужно сегодня никуда идти. Только нужно вести себя хорошо, чтобы не огорчать его, ладно?
Девочка посмотрела в глаза Стасу, внимательно и совсем по взрослому, подошла и обняла его: «Спасибо, Стас, я, правда, очень-очень устала скитаться!» Потом взяла за руку спокойно стоявшего в сторонке брата и повела его умываться.
- До чего самостоятельная девочка, просто диву даюсь. Даже и не знал, что дети могут быть такими серьезными.
- Да, что есть, то есть, моя маленькая палочка-выручалочка, мамина помощница. Детки у меня спокойные и не должны Вам сильно мешать.
- Не думайте об этом, это же дети, пусть играют, веселятся, гремят, мне будет только приятно. Даже и не знаю, кто больше выиграл от вашего появления в моем доме. Мне, правда, очень комфортно принимать у себя таких хороших гостей.
Раздавшийся в дверь настойчивый стук прервал образовавшуюся идиллию. Стас открыл, на пороге стоял сосед Леха из второго подъезда. Он был явно возбужден и сразу, с ходу начал громко возмущаться.
- Ты почему телефон отключил? Нужно следить за такими вещами. Под монастырь подвести меня захотел? Все утро пытаюсь тебе дозвониться, это, прям, не серьезно, Стасик. Короче, нам с Людкой нужно срочно на дачу сгонять, а наш мелкий приболел. Посиди с ним, покорми там, врача дождись и, по возможности, сходи в аптеку, купи, чего она там выпишет. А мы к вечеру подъедем уже. Лады? И это, еще, будь другом, глянь слив на кухне, по-моему, он что-то подтекает. Ну, все, братан, жду тебя через десять минут, а то мы и так из-за тебя опаздываем.
Стас только вздохнул и собрался идти одеваться. Леха уже развернулся было уйти, когда на сцену вышла Илона.
- Погодите, мужчина, Стас сегодня не может Вам помочь. Он занят.
- Чего, - сосед удивленно уставился на Илону, он до такой степень не ожидал никого встретить в гостях у Стаса, что даже не обратил, сперва, на неё внимание, - как это не может? Стасян, брат, чего за дела?
- Ну, это самое, вот, - Стас, будто извиняясь, развел руками. Он просто физически не умел отказывать людям в помощи.
- Ты меня огорчаешь, дружище, помоги, пожалуйста, у меня безвыходная ситуация.
- Мужчина, Вам же сказали, сегодня он не может. У него гости, так же, Стас? - тот кивнул. Илона словно загородила его от возможных нападок и посмотрела прямо в глаза соседу, - Идите и занимайтесь своими делами сами. Не оставляйте больного ребенка, уезжая веселиться на дачу. Ясно?
- Ясно, ясно, - Леха еще что то еще бурчал, выходя в дверь, когда Илона закрыла дверь и, улыбаясь, повернулась к Стасу.
- Так нельзя, чтобы всякие наглые типы беспардонно занимали Ваше свободное время. Немного нужно и о себе подумать. Телефон я с утра выключила, Вы уж извините, но он слишком часто звонил и мог всех разбудить. Кстати, предлагаю уже перейти на «ты». Не против? Ну и отлично. А пока, предлагаю, закончить уборку и пойти всем вместе прогуляться.
Не верь тому, что видишь
С этих пор для Стаса началась совсем другая жизнь. Как только на горизонте появлялся очередной проситель, с ним рядом возникала или Илона, или София и настойчиво выпроваживали незваного гостя. Вот тебе и слабый пол, порой им приходилось выдерживать эпические взрывы недовольства людей, которым отказ Стаса был чем то нереальным. Они скорее могли уверовать во второе пришествие Христа, чем в то, что Стас откажет в помощи. И глядя на этих брызгающих слюной людей он удивлялся: как же так, я столько лет им помогал, не прося ничего взамен, а когда пришлось отказать, то столько негатива получил. За что? Сам он никогда бы не сумел справиться с таким стрессом, если бы не помощь. Обидно, немного, что он, здоровый мужик, вынужден прятаться за спинами женщины и ребенка, но за ними он, и правда, ощущал себя, как за каменной стеной. По утрам он провожал Софию в школу, или наоборот, она его провожала до работы, а сама шла в школу. Чтобы по пути какой-нибудь ханыга не пристал, прося денег в долг, который заведомо не собирался отдавать. Сколько же местных алкашей кусают теперь локти, что прикрылась такая прекрасная «касса взаимопомощи». А вечером его у проходной завода встречала уже вся семья, аннулируя обещания, которые Стас успевал дать во время рабочей смены. Однако же, несмотря на общественное недовольство, он сам был счастлив. Как много было упущено в жизни: не сумел толком выучиться, пройти по карьерной лестнице, помогая другим карабкаться по ней, в том числе и используя в качестве опоры его собственную голову. Как часто он брал вину на себя, прикрывая нерадивых коллег, которые впоследствии, став начальниками, в открытую смеялись над его простодушием.
Однако, насколько интересно оказалось жить для себя и своих близких людей. Эти люди ценят тебя не за то, что ты для них делаешь, а за то, что ты просто есть. Они с удовольствием принимают твою заботу и дают заботу взамен. Настоящий симбиоз. Эх, была бы возможность вообще не выходить из своего семейного круга. Но, как минимум на работу ходить нужно. Денег теперь, кстати, стало хватать на всё, что раньше никак не мог себе позволить: на ремонт, на нормальную одежду, даже машину прикупили. Не новую, конечно, но раньше и это казалось несбыточной мечтой. Просто оказалось, что без регулярного пополнения чужих карманов, зарабатывает Стас не так уж и мало. Требования у его родных были минимальными, что было удивительно, учитывая многочисленные жалобы мужиков на работе, как их жены с детьми высасывают все семейные финансы. Можно сказать, что вообще никаких запросов финансового плана от семьи не поступало. Зато все подарки воспринимались с самым искренним восторгом, даже самые немудренные. Купишь после школы Софии мороженое, так она прыгает от радости и хлопает в ладоши, благодарит всю дорогу, а по приходу домой рассказывает матери, что это было, наверное, самое вкусное мороженное в мире. Ну как самому не радоваться этим искренним чувствам. Как ни странно, но больше всего любили его родные спортивные мероприятия, причем чтобы именно в живую на стадион сходить, за футбольную/хоккейную/баскетбольную команду поболеть. Сидят, кричат от эмоций, болеют за выбранных спортсменов. Особых предпочтений то, вроде, и нет, как придут, так и решают, за кого сегодня болеть, жребий бросают. Обычно их команда и выигрывает. Смотреть, как София с самым азартным видом болеет за спортсменов, очень весело. Даже маленький Роберт и тот у матери на коленках подпрыгивает, как будто переживает. Что ж, не самое дурное хобби, хоть Стас всегда был и равнодушен к спорту, но как будто заражался их азартом. По пути домой, посадив на шею Софию, обсуждали в семейном кругу самые интересные моменты прошедшего матча.
Чего уж там, очень привязался Стас к маленькой Софии. Такая милая, аккуратная, с людьми вежливая. Ну как её не любить? Сядут иной раз вечером, Стас ей сказки читает, она обнимет его и засыпает. Или предложит, мол, чего одни и те же сказки читать, давай свои сочиним, так интереснее. Стас смеется, у меня мол, не получится, я же не очень умный. Получится, говорит, давай попробуем. И давай на весь вечер истории сочинять, записать бы, не хуже книжных получились бы. Или станут песни петь на пару, у девочки голос сильный, красивый и Стас за ней тянется, поют, заливаются, покуда соседи по батареям стучать не начинают. Не всем по душе такие домашние концерты. Так, потихоньку он стал её дочкой называть, а она его папой. А вот Роберта он не то чтобы не полюбил, а как то стеснялся, что ли. Вроде бы возьмется с ним играть, дурачится, а тот и смеется, но смотрит на него с ухмылкой, мол, взрослый человек, а так себя ведет. Как будто перед начальником на работе берется клоунаду делать. И, кажется, что дурость полная, маленький же совсем ребенок, но никак Стас не мог перебороть свое стеснение перед ним. Если была возможность не водиться с Робертом, он ей пользовался.
Все бы ничего, но что-то стал Стас каким-то болезненным, что ли. Раньше то и не знал, что такое болеть, здоровья хоть отбавляй было. А тут, как будто подменили организм. Похудел здорово, знакомые люди иной раз и не узнавали. Лег на обследование в больницу, прошел кучу тестов, анализов и ничего. Сильное истощение, а так, здоров, говорят, нет никаких проблем. Просто отдохните, возьмите отпуск, съездите на дачу или просто несколько дней дома поваляйтесь, нельзя же так себя загонять. Странно, по сравнению с тем, как ему приходилось раньше напрягаться круглосуточно, сейчас у него просто курорт, думал Стас. Ну да ладно, раз ничего нет, то по-быстрому выписался и домой, чего уж, соскучился за неделю без родных. А сам чувствует, что как будто силы прибавились после больницы. Все таки не зря лежал, какой то эффект есть. Надо бы семье сюрприз сделать, они то его только завтра с утра ждут, авось порадуются. Зашел в магазин, купил всяких вкусностей для детей и цветов для Илоны. Потихоньку поднялся на этаж, осторожно, стараясь не скрипеть, открыл дверь и на цыпочках прокрался в квартиру. Подумал было, что со стороны, наверняка, выглядит донельзя глупым, как дитё малое. Но хочется же и сюрприз сделать, да погромче, повеселее. Тихо так, дома ли они или сюрприз срывается? Прислушался, ага, кажется из комнаты слышатся голоса. Стас даже и не подозревал, что обладает такими возможностями к скрытному перемещению, ни одна половичка не скрипнула. Вот, теперь получше слышно. Разговаривает кто-то, только голоса не совсем знакомы. Один, вроде, Илоны голос, только какой-то грубый, злой, что ли. А второй совсем не знакомый, тонкий, даже писклявый, колючий голосок.
- Интересно, как там наш пациент?
- Сколько он еще продержится? Неделю, может две и то будет просто чудом.
- Если бы вы так не наглели, он бы намного дольше протянул.
- Ну как тут устоять? Он такой вкусный, оторваться невозможно.
- Согласна, очень давно не доводилось так лакомиться. Мне его будет даже не хватать, такой хороший, такой добрый, любииит нас. И так много нам дал, так долго продержался. Даже и не помню, кто еще был таким крепким.
- Ладно, с ним можно уже, в принципе, прощаться. Дальше что делать будет?
- Я присмотрела тут бубушку одну, что называется «Божий одуванчик».
- Пфф, бубушка, ей и помогать не нужно, сама скоро преставится. А если помочь, то насколько, на неделю хватит. Больше возни с внедрением.
- Хотя, если по-честному, я сейчас и с него полная, практически под завязку, даже думать о еде не могу. Мне на пару лет хватит того, что уже набрала. Может, напоследок, придумаем, что-нибудь интересное, новые впечатления организуем? Такие, которые бы стали вишенкой на торте.
- Скорее первым гвоздем в гробу.
- Ну, или так, а потом можно заслуженно отдохнуть. Серьезно, с него могло бы семьи три кормиться и быть сытыми.
- Тихо, по-моему, мы уже не одни.
Стас, ничего не понимая стоял и слушал, ерунда какая-то, может телевизор смотрят. Да нет, вот он телевизор, выключенный, можно рукой дотянуться. Тогда что происходит? Кто с кем разговаривает? Тут, из коридора, послышался звук открываемой двери. Стас, было, заметался, но увидев, кто пришел, заулыбался. Заметив его, из коридора со всех ног летела счастливая София: «Папа, вернулся!» Тут из комнаты выскочили Илона с Робертом, и давай обнимать и кружить растерянного мужчину. Первые эмоции улеглись, София забралась на руки Стаса и наотрез отказалась слезать, мотивируя это тем, что она больше всех соскучилась.
- Мы и не ждали тебя так рано. Даже неудобно, не подготовились.
- Да я хотел сюрприз устроить, порадовать. Зашел, а дома тихо, я потихоньку, чтобы не сорвать сюрприз, прокрался, даже стыдно теперь, немного. Но я что-то слышал, а понять не могу. Кто разговаривал в комнате? Я слышал два незнакомых голоса, говоривших пугающие вещи.
- Ааа, - Илона легонько хлопнула себя по лбу, зашла в комнату и вернулась с книгой, - наверное, если бы мне такое послышалось, я бы тоже растерялась. Книжку взялась читать, а Роберту это не очень интересно было, ему хотелось внимания, поэтому я решила вслух читать. По ролям, чтобы заинтересовать нашего малыша. Там одна роль не очень приятная, вот я и показывала это, меняя голос, - тут Илона взяла книжку и прочла отрывок тем самым писклявым голосом, который так поразил Стаса.
- Фууу, а я уж чего попало думать стал, а это просто книга. Ну я и напугался. Правда, еще немного отдохнуть нужно, нервы ни к черту.
- Отдыхай, папочка, а мы пока поухаживаем за тобой.
Стас прилег на диван и как то незаметно уснул, видимо нервное потрясение сказалось. Проснулся уже на закате, голова немного побаливала. Вот что значит спать вечером. Дома было тихо и темно. Стас присел, голова стала болеть еще сильнее.
- Пап?
- София, это ты?
- Ага, - девочка показалась из кухни, присела к нему и погладила по голове, - болит?
- Да, милая, что то разболелась, запомни, на закате солнца спать нельзя.
- Пап, закат солнца совершенно не причём. Источник твоей боли куда ближе, чем солнце.
- О чем ты говоришь, малыш?
- Давай я кое-что расскажу тебе, но ты пообещай слушать и не прерывать.
- Ну, давай, только к чему эта таинственность?
- Сам поймешь. Твои проблемы со здоровьем не на пустом месте возникли. Просто это побочный эффект питания Илоны с Робертом. Если взять за аналогию привычные для тебя понятия, то их можно назвать эмоциональными вампирами. Они питаются твоими положительными чувствами: любовью, добротой, преданностью. Но с ними и забирают твою жизненную энергию. Так уж они устроены и по-другому не могут, понять их мотивы вполне реально. Но принять, к сожалению, невозможно, потому как продуктами их жизнедеятельности являются высосанные подчистую добрейшие люди, подобные тебе. Люди, которые своим существованием освещают мир, а Илона и иже с ней, гасят свет, погружая мир во тьму.
- Что ты такое гово…
- Ну, договорились же не перебивать, - серьезно, по-взрослому возразила девочка, - дослушай, а потом начнем работу с возражениями. Понимаю, что это сложно принять, но это правда. Да они выглядят очень привлекательно, но нельзя верить тому, что видишь. Как уж у них все устроено я не знаю. Но они умеют генерировать некое психическое поле, подавляющее их настоящий внешний вид и позволяя объекту интереса видеть то, что он самом захочет. Как в зеркале отражаются желания жертвы. Вот спроси у других людей, какими они видят Илону? И все ответят по разному, у всех свои представления о красоте. У Роберта, в связи с его не очень большим возрастом, пока не выработался настолько эффективный аппарат по подавлению естественной неприязни людей к подобным ему. Поэтому он не может выглядеть так же мило, как настоящий ребенок. Нет-нет, да через его поле пробьётся истинная сущность, у него это обычно выявляется в неприятной ухмылке, совсем не характерной для малыша. Не в терпёж? Ладно, говори.
- София, это же твой младший брат, почему ты сочиняешь про него? Мы играем в придумывание историй? Нет? Тогда вообще ничего не понимаю. Да, Роберт вызывает ощущение некоторого дискомфорта, кажется, что он намного старше, чем выглядит, но он просто маленький ребенок и все. Мне, правда, совсем неприятно слушать такие вещи от тебя.
- А слушать придется, если хочешь еще пожить. Если ты не против, то я продолжу.
- Продолжай, конечно, я не буду тебе запрещать, но знай, что мне этот разговор не нравится.
- Пусть так, но я не могу оставить тебя им на съедение. Существа растут довольно медленно… Не против если я их буду так называть? Потому как себя они именуют братьями и сестрами и никак иначе. А принятое среди людей наименование «вампир» категорически не приемлют, да оно и не очень то подходит. Ну и славно. Так вот, физический рост Существ происходит очень медленно, Роберта, к примеру, обнаружили двенадцать лет назад и с тех пор он вырос не больше полугодовалого младенца. Поэтому и приходится притворяться малышом. Ему это, кстати, не очень то и по душе. Он ждет не дождется, когда его рост будет таким, чтобы можно было, хотя бы, карликом притворяться. Вижу, что снова хочешь возразить. Попробую упреждающий ответ дать, нет, психическое поле не может дать существам существенного изменения физических параметров. Максимум, немного откорректировать пропорции тела, скажем, удлинить ноги или увеличить грудь для девушек. Да ладно, не красней. Будем называть вещи своими именами, многое у людей подчинено исполнению животных инстинктов. Поэтому грех было бы не пользоваться такими возможностями для внедрения в доверие. Не все же такие как ты, бессребреники, готов помогать людям за «спасибо». Ладно, отвлеклись от темы. Стас, дорогой, тебе осталось жить, от силы неделя, пока тебя не высосали до конца. Единственный способ тебе спастись – убежать. Просто спрятаться, как можно подальше, потому как твой эмоциональный след способен вести существо не хуже собаки-ищейки. Вот мой план…
- Все, погоди, ты сейчас серьезно говоришь?
- Да проснись уже, все вокруг не настоящее, - София явно возбудилась, - все чувства приязни – просто подделка, направленная на выработку тобой ответной реакции, первое, второе и третье блюда для них. Правда только в том, что тебя скоро не станет, окончательно и бесповоротно.
- А ты?
- Что я?
- Кто ты?
- Я – это я, София, забыл что ли? Ладно, не смотри на меня так. Как же мне не хотелось, чтобы ты задавал этот вопрос.
- Но я задал.
- Да, врать не буду, я, по происхождению, такая же, как и они.
- Существо?
- Ну, да, хоть мне и неприятно, как ты это произнес. Но я не участвую в том, что они делают с тобой. Мне вполне хватает и других источников. И теперь, когда твои силы практически на исходе, у меня уже нет сил это вынести. Просто не могу, ты самый светлый человек, которого я встречала за всю свою жизнь. Если ты уйдешь, то я себя не прощу.
- Какая интересная позиция? Она, судя по твоему рассказу, не совсем характерна для твоего рода?
- Мягко говоря, но меня всегда считали странной, гуманисткой. Встретились мы с тобой, два исключению, две белые вороны своего рода.
- Ладно, хоть я тебе и не совсем верю, но мне все-таки интересно, что дальше?
- Понимаю, в это не просто поверить. Но я могу доказать тебе свою правоту.
- Хм, снимешь свое поле и покажешься во всей красе?
- Ну, нет, это было бы слишком жестоко для тебя. Да ты и не сумел бы потом со мной нормально общаться. Потому как истинная наша сущность куда как неприглядна для людей. Конечно-конечно, вижу твое праведное возмущение, скажи еще, что нельзя судить книжку по обложке, и важен внутренний мир. Но это будут только слова, когда ты, видя меня, будешь вспоминать то, что скрывается под покровами. Мне бы этого не хотелось. Тем более наше поле работает рефлекторно и снять его, по желанию, не в нашей власти.
- Тогда что же?
- Слушай меня, только внимательно…
Через горы, через лес, мы идем в страну чудес…
- Готов, папулька?
- Наверное, но это так глупо.
- Глупо будет, если ты ни за что, ни про что погибнешь в расцвете лет.
- А у тебя все готово?
- Готово, не беспокойся, ты, главное, смотри в оба. Я не знаю точно, сколько будет действовать эффект. А ты, кстати, молодцом, почти три дня прошло, а тебя так ни разу и не тронули.
- Это, правда, тяжело, практически невыносимо.
- Терпи казак, атаманом будешь.
- Все забываю спросить, сколько тебе на самом деле лет?
- Вот и сейчас забудь. Потом обсудим, а сейчас пора действовать.
Наученный рекомендациями Софии Стас резко изменил свое поведение. Если питаются его положительными эмоциями, то нужно перестать их вырабатывать. Для жизнерадостного Стаса это была настоящая пытка. Вспоминать все самые тяжелые моменты в жизни, чтобы забить возможную улыбку. Илона тут же сделалась какой-то хмурой, раздражительной и все чаще пропадала с Робертом на улице. Хотя раньше их из дома и не вытащишь. Как сказала София, им тут кушать не дают, и потому требуется подкормка вовне.
- Ты точно уверена во всем этом деле?
- Да точно-точно, сам же видишь, как перемена твоего характера отразилась на них. Это тебя не убеждает?
- Нет, видно, что человек болеет, вот и хотят оставить его отдохнуть.
- Ты тяжелый, конечно.
- Прости, но мне хочется думать о людях хорошее.
- Угу, сейчас посмотришь на этих «людей».
Стас с Софией двинулись от детской площадки навстречу вошедшим во двор Илоне с Робертом. Те были довольно оживлены, видимо, подумал Стас, успели чего-то перехватить в городе. И сам же прогнал эту крамольную мысль. Ну не готов он был поверить в то, что говорила София. Хотя, если по-честному, чувствовал он себя немного получше, с тех пор, как стал угрюмым. Но нельзя же всю жизнь с постным выражением лица проходить, никого не любить и не допускать, чтобы любили тебя. Что это за жизнь такая получится? Поднялись на свой этаж. Стас пропустил вперед Илону, показав, что запыхался.
- Все в порядке папочка?
- Да, подустал что-то. Ключи то есть от квартиры?
- Конечно, сейчас зайдем, накормим тебя и положим отдыхать. Поправляйся наш дорогой Стас. Нам очень не хватает твоей улыбки.
Нет, не может быть правдой то, что говорила София. И сейчас женщина, которая подарила ему небывалую радость своим появлением в жизни, может пострадать.
- Илона, погоди…
- Что такое, милый? – она обворожительно улыбнулась ему, будто солнцем осветила и у него самовольно выплыла улыбка. Илона как будто бы ждала именно этой улыбки и всем телом подалась навстречу. А в глазах, как будто бы блеск появился, неприятный огонек, голодный. Раньше Стас не обращал на это внимание, но сейчас это было очевидно.
- Нет, нет, ничего, - сказал Стас, пряча улыбку и старательно кривясь, как от боли, - просто прихватило, что то в боку.
- Может помочь?
- Да, вроде, лучше стало, давайте уже в дом зайдем.
Пожав плечами, Илона достала ключи из сумочки и вставила в замочную скважину. Стас особо не вдавался в подробности, какую именно ловушку устроила София, но тут лицо женщины исказила гримаса боли, а из замочной скважины пошел дымок. Негромкий такой хлопок и вместо Илоны перед дверьми стоит черное сгорбленное существо, покрытое редкой серой шерстью, с длинными, почти до колен руками. Кто бы это ни был, но это не человек. Стас моргнул и вот уже снова перед его глазами стоит прежняя Илона, привалившаяся к двери.
- Что случилось? - Стас подбежал к ней и помог присесть.
- Не знаю, как будто током сильно ударило, только откуда ток в нашей двери?
- Сейчас разберемся, - сказал Стас и с самым решительным видом сунул ключ в скважину. Ничего, провернул замок и снова все в порядке. Посмотрел на Софию. Та улыбнулась и подмигнула ему.
- Мамуль, заходи с Робертом домой. А мы с папочкой сходим в ЖЭК за электриком, - София чуть не силой потащила Стаса, рвущегося помочь Илоне, к выходу из подъезда, - ну как, видел?
- Видел, видел.
- А ты молодец, увидел, но не растерялся и подошел помогать.
- А как же не помочь, когда чуть не угробила человека, тьфу ты, существо. Кто бы это ни был, но ему было больно.
- Пожалела курочка лисичку. В общем, предлагаю не тянуть особо, а завтра рвануть. Поведешь меня, типа, в школу, а сами дёру дадим, по рукам.
- Ладно, ладно, убедила.
Электрик так ничего и не нашел, да не особо и старался. Так что списали происшедшее на несчастный случай. Утром, пока София собирала свой ученический скарб, Стас незаметно положил в карман паспорт и деньги. Хотел сначала собрать немного вещей, но дочь запретила, сказав, что это будет слишком заметным. Добила фразой: «Что тебе дороже, пара трусов или твоя жизнь?» Попрощались с Илоной, так и не оправившейся до конца от вчерашнего повреждения. Запретили вставать с кровати до возвращения Стаса из школы. Обернувшись закрыть дверь, Стас увидел Роберта, стоящего в одних трусиках в коридоре и махавшего ему рукой. Такой маленький, беспомощный, как может он быть бездушным убийцей? Стас не выдержал, вернулся и взял малыша на руки, поцеловал в лоб: «Подожди меня, я скоро, отведу сестру в школу и вернусь». Смотрит на него ребенок настоящими, широко открытыми детскими глазами, кивает в ответ, мол, подожду. Стас улыбается и чувствует, как голова кружиться начинает. Подошла София и сняла Роберта с рук отца: «Некогда нам, малыш. Папа скоро придет, тогда и поиграете». Взяла за руку Стаса и повела из квартиры, тот обернулся и посмотрел на Роберта. На лице ребенка, как обычно сидела его любимая гадкая ухмылочка, мол, приходи поскорее, поиграем.
- Ну, Роберт, учится на глазах, как он тебя окрутить сейчас сумел, в секунду. А ты тоже хорош, знаешь, кто он такой и сам идешь навстречу, раскрываешь защиту. Думаю, если бы не вмешалась, он мог бы тебя сейчас окончательно допить.
- Да, не слабо приложил. Голова кругом идет.
- Ничего, сейчас разойдешься. В общем план такой, - сказала София, снимая со спины свой яркий портфель и передавая его Стасу, - нам нужно как то сбить со следа преследователей. А то, что тебя начнут преследовать, если ты не придешь в течение часа домой – к гадалке не ходи. Наверняка, Илона что-то заподозрила, а вчерашний случай только усилил её подозрения. Предлагаю пройтись по людным местам, чтобы ослабить эмоциональный след. Только постарайся ни на что особо не реагировать, а то повесишь в воздухе большущий маркер – «Здесь был Стас!». Ну, поехали?
- Куда поехали? Разве мы не пешком? Кстати, было бы логичнее на машине поехать. Сумели бы на гораздо большее расстояние удалиться.
- Да это просто к слову пришлось. На машине, может быть, и получится подальше уехать. Только, как бы ты объяснил свой отъезд? До школы пять минут ходом, машина не нужна. Логично?
- Ну, наверное…
- Значит идем. И, пристрой куда-нибудь этот рюкзак уже, отличная примета. Даже если твой след не получится уловить, то всегда можно опросить прохожих, не видели, мол, тут мужчину и девочку с ярко розовым рюкзаком?
- Да понял я, понял, - Стас залез на нижние ветки растущего во дворе соседнего дома раскидистого вяза и положил рюкзак на одно из пересечений веток. Слез и посмотрел, вроде не видать.
В ускоренном темпе прошлись по городскому саду, который, как назло был практически пуст. «Электричества нет» – буркнул им, не поднимая глаз от свежей спортивной газеты, хмурый паренек, запускающий разномастные аттракционы. Зато на набережной их ждал настоящий сюрприз: в честь какого-то события собралась огромная толпа народу. «Помни, ничему не удивляйся, старайся быть равнодушным» - наставляла София, покуда они продирались сквозь толпу поближе к месту действия. В центре людского кольца давали представление клоуны. Откуда они взялись тут и почему выступали совершенно бесплатно?
– Вот свезло, так свезло, тут столько радости, извини, - продолжила девочка, переждав раскат людского смеха, - что можно хорошо затеряться в таком позитивном облаке. Кстати, артисты очень похожи по своей сути на Существ, тоже, своего рода, питаются от положительных эмоций своей публики. О, легка на помине, видишь вон ту девушку, в розовом беретике?
- Да, кстати, очень похожа на мою сестру, которая в Воронеже живет. Помнишь, я рассказывал, как мы с ней, в детстве, бабушку до белого каления доводили?
- Угу, похожа она. Тоже из нас, то есть из Существ. Такие собрания, как это, манит их отовсюду. Шведский стол, ни дать, ни взять.
- Пошли отсюда, пожалуйста, наверное, мы уже достаточно растворили свой след, - понуро произнес Стас. Такие хорошие воспоминания нахлынули и так жестко разбились об железобетонное утверждение Софии.
- Да, я думаю, что уже можно дальше двигать. Ты извини меня, - сказала София, когда они немного отошли от веселой, все прибывающей, толпы людей, - с моей стороны было жестоко так обрывать твое веселье. Но иначе было никак. Она обязательно обратила бы на нас внимание, учуяв твою приязнь. А нам и своих «друзей» хватает. Мне теперь тоже не следует показываться им на глаза, после откровений с тобой. Думаю, что прощения не получу. Наше существование является самой большой тайной, раскрытие которой карается небытием. Представь, насколько тяжело стало бы братьям и сестрам питаться, когда люди оказались бы настороже? Каждый будет подозревать каждого, тут и до новой святой инквизиции недалеко.
- А справиться с ними можно?
- Ну конечно, пусть они и заметно покрепче людей, но никакими другими, сверхъестественными свойствами Существа не обладают. Просто умеют уникально маскироваться. Поэтому, пуля прекратит жизнь Существа с той же долей вероятности, что и жизнь человека. Другое дело, что захочет ли стрелок убивать Существо, поразительно похожую на его мать, сестру, лучшего друга?
- Да уж, дела. Куда мы, кстати, сейчас идем?
- Знаю одно местечко, где можно отсидеться, а завтра двинуться прочь из города. Ты знаешь поговорку, что самое темное место - под фонарем?
- Слышал.
- Так вот, я думаю, что, как это ни парадоксально, нам нужно спрятаться там, где больше всего Существ! В пределах городского стадиона. Сегодня как раз игра и стадион будет под завязку. Ну, а такое количество эмоций, которое дает спортивное состязание – не найти более нигде.
- Вот почему…
- Да, да, именно поэтому мы регулярно ходили на все соревнования, устраиваемые в городе. Кстати, я тем и жила, что подпитывалась эмоциями болельщиков. Их очень много и совсем незаметно будет, если я чуть-чуть возьму себе. Считаю, что это намного лучше, чем высасывать одного человека, тебя. Ты же меня не осуждаешь за это?
- Хм, я, в принципе, не имею привычки осуждать людей. И, если вдуматься, то твой способ питания выглядит намного гуманнее. Ты молодец, доча! Ничего, что я продолжаю тебя так называть?
- Мне очень приятно, папуль! Ага, вот мы и на месте. - Они подошли к глухому забору, огораживающему пределы стадиона. Стас начал озираться, в поисках возможного проникновения за забор, но София, хихикнув, указала ему по ноги.
- Мы не сверху, а снизу пойдем, подсоби мне чуток, - девочка ухватилась за крышку, порядочно заржавевшего и выглядевшего предельно старым, люка, примыкавшему к забору и потянула на себя. Стас, спохватившись, принялся ей помогать.
- Странно, совсем не пахнет сыростью. Это не канализационный колодец, я полагаю.
- Правильно полагаешь. Будь добр, посвети телефоном, чтобы я не свалилась. Все нормально, спускайся ко мне. И не забудь крышку закрыть за собой. А то привлечём ненужных гостей.
- Что это за место? – Стас осветил бетонный коридор, достаточно высокий, чтобы идти в полный рост.
- Честно – не знаю. Думаю, что это из наследия недавнего, имперского, прошлого. Из тех секретных тоннелей КГБ, которые, по легендам, ведут в любую точку города. – Тоннель привел их к двери, на который была прикреплена табличка с надписью «Осторожно, высокое напряжение» и скалящийся череп с костями. – Не обращай на табличку внимания, это для отпугивания случайных посетителей, я её утащила с ближайшей подстанции. - Немного подтянувшись, София вытащила из какой-то незаметной щелки в стене ключ и открыла замок двери. – Добро пожаловать в наши апартаменты на сегодня.
Они вошли в просторную, и довольно светлую комнату. В углу стояла кровать с панцирной сеткой, кушетка, тумбочка и даже плита с чайником. Выглянув в небольшое окно, из которого лился свет, Стас увидел футбольное поле.
- Мы что, под трибунами?
- Ага, под ними самыми. Наше убежище примыкает к стене здания, в котором расположены комментаторские рубки и ложа для почетных гостей. Очень грамотно все придумано, те, кто делал это помещение, знали свое дело. В следующем году намечена реконструкция стадиона и, наверное, найдут эту комнатку. Хотя, не факт. Мне бы, во всяком случае, этого не хотелось. Вот видишь эту дверцу в углу. – Стас присмотрелся – действительно дверь, только очень незаметная, сливающаяся со стеной, - она ведет в тоннель, который проходит через весь город, имеет кучу ответвлений и, в конечно итоге, выходит на другой стороне реки. Если не знать где искать, то никогда и не найдешь. И, главное, видно, что делалось все давно, но все лампочки по длине тоннеля целы, вся проводка в порядке, ни одной протечки воды нигде нет, вентиляция работает, даже крыс нет. Супер качество, сейчас такого не делают. Я, если честно, не понимаю, как такой колоссальный объем работ можно было проделать скрытно? Ни в одном из доступных архивов эти тоннели не значатся. Показать местным краеведом – так они уписаются от радости.
- Да, очень интересно. Можно и футбольчик бесплатно посещать.
- Ха, я думаю, это наименьшее, что можно делать с этим секретом. Но, коли уж мы сегодня здесь, то и воспользуемся шансом, насладимся футбольным пиршеством. Хотя, наша команда, в последнее время, не часто балует своих болельщиков эффектными зрелищами. Ну, что есть, то есть.
Покуда матч не начался, София сходила в магазин, принесла продуктов на вечер, запретив до поры Стасу появляться на поверхности. Зато у него появилась «уникальная» возможность понаблюдать процесс подготовки поля к игре, потом разминку футболистов и, напоследок, процесс заполнения стадиона зрителями. Когда их смотровое окно оказалось окончательно закрыто ногами сидящих на трибунах болельщиков, Стас немного приуныл.
- Вот и посмотрели футбол.
- Да, даже удивительно, что эти места заняли, один из самых дорогих секторов. Обычно, хорошо если на половину заполняется стадион, а тут под завязку. Ааа, точно, сегодня же матч на кубок и к нам, в кои то веки, чемпион страны пожаловал. Ну и ладно, посидим вдвоем, поиграем.
Так, под аккомпанемент криков болельщиков, иногда срывающихся на забористый мат, свист и радостные вопли, они и провели весь день и вечер. И так хорошо было Стасу, так спокойно, как давно не было, можно спокойно проявлять свои чувства, улыбаться, не опасаясь, что тебя за них выпьют до дна. Только он и его названная дочь. И ничего больше ему не нужно было. Мир существовал здесь и сейчас, о будущем он и не задумывался. И этот серый бетонный бункер, ставший им сегодня временным пристанищем, внезапно показался очень уютным. Готовясь ко сну, сонная София спросила Стаса: «Интересно, как все-таки матч закончился? Вроде, больше орали подбадривавшие кричалки, чем ругались.» Стас только улыбнулся и поцеловал её в лоб: «Не знаю, да мне и не очень то интересно. Главное, что мы сейчас вместе. Спокойной ночи, дорогая!» «Спокойной ночи, папуль!»
Ты мне веришь?
Ночью Стас часто просыпался, снилось что-то давящее, будто постоянно приходилось бежать, скрываться. Но, проснувшись в очередной раз, он присел на свою кушетку и посмотрел на спокойно спящую в кровать Софию. Так мило могут только детки спать, разметавшись по кровать, скинув одеяло, в какой-то, на первый взгляд, абсолютно неудобной позе. Встал, поправил на ней одеяло и увидел, как девочка улыбнулась во сне. Понял, что его кошмары во сне – такая мелочь по сравнению с реальным счастьем быть вместе с любимым человеком. Лег и спокойно уснул, не тревожимый более сновидениями.
Проснулся от яркого солнца, светившего прямо в глаза. Зажмурился и повернулся на бок, солнце, немного погодя, повернулось вслед за ним. Как так? Щурясь, открыл глаза и увидел, что это заливающаяся смехом София пускает ему в глаза солнечных зайчиков. Вскочил с кушетки и, взяв радостно смеющуюся девочку на руки, закружился по комнате. Вот бы каждое утро так просыпаться.
- Какая прелесть, ты погляди, настоящая идиллия, - со стороны двери раздался до боли знакомый голос.
Стас резко обернулся, на входе стояла хлопающая в ладоши Илона и Роберт, со своей неизменной ухмылочкой. Теперь, когда притворяться уже не нужно было, их вид неуловимо изменился. Вроде те же лица, но выражение глаз стало совсем другим, хищным и до предела неприятным.
- Ой, мы тут явно лишние, может, уже, пойдем, не будем мешать? – пропищал Роберт тем самым голосом, который Стас уже слышал у себя дома. – Удивлен, что я говорю членораздельно? Вот такой я, полон сюрпризов! – и правда, слова, которые произносил Роберт, слышались совершенно неестественными для его образа. Казалось, что более нелепого и придумать сложно, когда мальчик вынул из сумочки Илоны сигареты, прикурил и, с явным наслаждением, затянулся. – Издержки образа, мой дорогой. Почему то общественное сознание не допускает младенцев к курению, вот, приходится скрываться. Хотя, на мой взгляд, каждый волен поступать в соответствии со своими личными предпочтениями. Сам как считаешь?
- Я считаю, что вы должны дать нам уйти. В конце концов, я немало сделал и для вас тоже. Мы никому не расскажем про вас, обещаю – Стас инстинктивно спрятал за собой притихшую Софию.
- Как думаешь, может и правда отпустить? – Роберт повернулся к Илоне, потом посмотрел на Стаса и улыбнулся, мило, по-детски, - У меня, правда, нет никаких претензий к тебе, Стас. Ты просто жертва обстоятельств и ничего более. Но вот эту дрянь, которая прячется у тебя за спиной, необходимо наказать. Согласись, есть круг строго определенных правил и запретов, действующих в нашем обществе, которые нужно беспрекословно выполнять. Причем, не сказать, что круг очень уж широкий. Правил то, раз, два и обчелся. Но правила фундаментальные, идущие, что называется, испокон веков и нарушение их караются жестко. Мы не можем отпустить Софию, извини. А ты можешь быть свободным, все равно тебе никто не поверит, - Роберт отступил от двери, всем видом показывая, что пропускает Стаса наружу.
- Да как вы могли подумать, что я брошу свою дочку вам на растерзание? – никогда еще Стас не бывал в таком решительном состоянии духа. Повернулся к сжавшейся за его спиной девочке, - Не бойся, милая, я ни за что тебя им не отдам. Давай я попробую их задержать, а ты попытаешься в это время скрыться. Не думай обо мне, просто беги. Тебя они выследить не сумеют, я в тебя верю. Ты мне веришь? - девочка кивнула головой, - Помни, что я люблю тебя! Давай, на счет три.
- Ну прям картины писать можно, отец и дитя, - промолвила молчавшая до этого Илона, - только вот же незадача…
- Раз! - начал считать Стас.
- …спросили бы меня, то я бы сказала, что эта сцена больше похожа на защиту…
- Два!
-…курицей молодой лисицы от других лис, или как будто барашек защищает волка от своих же собратьев.
- Три, - раздался голос Софии за спиной Стаса и, тут же, к его затылку притронулась ледяная рука. А из самого Стаса будто выпустили воздух, вся его решимость улетучилась, как дым. Ноги подкосились и он осел на пол.
- Сладко? – спросила Илона.
- Просто амброзия, пища богов, никогда такого не пробовала, - София обошла упавшего Стаса, - Извини, но ради такого деликатеса, как самопожертвование, крайне редкое свойство в наши дни, можно было провернуть весь этот спектакль. Брат, сестра, прошу.
- Почему? – из последних сил произнес Стас, пытаясь поймать взгляд Софии, пока его не заслонили Илона и Роберт.
- Такова наша природа, мы хищники, рождены брать, а не отдавать, - сказала София, но не смогла взглянуть в полные разочарования глаза Стаса. Отошла в сторонку, наблюдая, как её собратья допивают человека, всей душой принявшую её как свою дочь.
- Ну, все, уже горчить начало, отчаяние заполнило нашего донора с головой, - произнесла Илона, поднимаясь с полу.
- Я чувствую, что еще чуть-чуть осталось, - запротестовал Роберт.
- Все, идем, пусть немного отдохнет наш дорогой Стасенька перед смертью. Дам ему, от силы, пару часов. Заберите, кстати, паспорт. Если найдут его когда-нибудь, в чем я лично очень сомневаюсь, то найдут просто безвестные останки. Даже в таких мелочах, ребятки, нужно соблюдать конспирацию.
Илона с мальчиком отправились к выходу, а София подошла к телу Стаса, в поисках документов. Дыхание уже было очень слабым, но тут он открыл глаза. Девочка отпряну от него.
- Все равно, спасибо тебе за то, что я, хоть и немного, жил, а не просто существовал. Спасибо, что дала мне почувствовать себя нужным, любимым. Я прощаю тебя за все, - затем закрыл глаза и, как будто, перестал дышать. Словно эти слова забрали последние остатки сил.
София удивленно провела рукой по влажной щеке. Откуда тут взялась вода? Сама же не раз проверяла, что протечек нет. Нет, ни откуда не капает. Тогда в чем же дело? Вот, опять. Не может быть, это что, слезы? Братья и сестры не могут плакать. Это просто нереально, ни с психической, ни с физиологической точек зрения. Вышла, прикрыв за собой дверь, вслед за своими.
- Ну, что, дело сделано, кто куда теперь? – Илона, воодушевленная таким удачным завершением, прямо светилась от удовольствия.
- Я думаю податься в Европу, попутешествовать немного, попробовать каковы на вкус другие народы, - решительно заявил Роберт.
- И то дело, ты еще молодой, так что вперед. А мы с Соней знаем, что людей лучше, душевнее, добрее, чем у нас в России, нигде нет. Даже если в Европе не найдешь источник питания, то принятого от Стаса тебе надолго хватит. А ты, дорогая?
- Думаю просто залечь на дно и отдохнуть, довольно тяжелым получился последний акт нашего спектакля для меня, - сказала София, стараясь не показывать лица.
- Ну-ну, милая, скоро научишься пропускать все проблемы мимо себя. Ну что, всем пока, было приятно вместе поработать. Думаю нужно еще как-нибудь собраться всем вместе. Не теряйтесь.
И они разошлись на три стороны: Роберт, скрываясь за кустами, чтобы избежать ненужного внимания прохожих к одинокому малышу, побрел в сторону вокзала, чтобы проникнуть в поезд, идущий в западную часть страны. Илона отошла к дороге, подняла руку и тут же поймала попутку. Интересно, какой она увиделась своей новой жертве? Махнула на прощание Софии рукой и уехала. А сама девочка осталась стоять на месте, как будто в раздумьях. Потом нервно сплянула и направилась, скорее на автомате, в сторону квартиры, где они прожили весь последний год. Вот и раскидистый вяз, где Стас спрятал её школьный рюкзачок. Уговорила прохожих достать ей ранец, который «мальчишки-хулиганы спрятали на дереве». Люди не очень то и сопротивлялись, такая милая девочка, как ей отказать? Потом села в песочнице и начала перебирать вещи на предмет их пригодности в дальнейшем. В итоге, в мусорный бак отправились почти все тетради, учебники и цветной рюкзак. Задержалась только на рисунке, где были нарисована она и Стас, держащий её за руку. Тут на рисунок упала капля, затем еще. Дождь начинается, что ли? - подумала София. Но нет, это снова непрошенные слезы. «Да что со мной такое происходит?» - думала девочка, сминая рисунок и выбрасывая его вслед остальным вещам. Отошла немного, но потом стремглав вернулась, вытащила из мусорки рисунок и побежала к нему, к своему названному отцу, на бегу стирая хлынувшие из глаз слезы. Прохожие удивлялись и жалели маленькую девочку, которую, видимо, кто-то обидел. Но самой Софии не было до них никакого дела. Осталась только одна мысль – «Успеть!»
Картина в бетонной комнате, ставшей невольным саркофагом для самого хорошего человека, которого София встречала в жизни, не претерпела изменений. Стас лежал в том же положении, как его и оставили. Пощупала пульс, есть немного и на том спасибо!
- Я с тобой, папуль! Но я не знаю, что делать. Увы, я переполнена твоей жизненной энергией, но вернуть её тебе не могу, не умею и сомневаюсь, что кто-нибудь еще умеет. Но, с другой стороны, я думала, что такие как я и плакать то не умеют, а вот, поди-ка, с ведро, наверное, уже наревела, - грустно улыбнулась девочка. – Мне ведь уже, страшно сказать, семьдесят три года. Аккурат к началу Великой Отечественной меня нашла, как раз Илона. Сколько уж ей лет, даже боюсь представить. В принципе, остальные считают её самой старшей из всех представителей нашего рода. Откуда мы беремся – не известно, есть мнение, что происходим мы из людских страданий, но конкретно момент появления ни разу не удалось понаблюдать. В Великую Отечественную, кстати, очень много наших появилось, тогда страдания было выше крыши. Но и с едой тогда было ого-го какие проблемы. Откуда взять радость посреди горя? Как много народилось братьев и сестер, так много и померло. Раз и ветром развеяло пепел, было Существо и не стало. Очень повезло, что нашла меня именно Илона. Если бы не она, не её опыт, то я бы разделила судьбу своих многочисленных собратьев. За что я ей безмерно благодарна и всегда отзываюсь на приглашение поработать вместе. Мы должны заботиться друг о друге, потому как нас совсем не много.
- Но, с тобой совершенно другое дело. С тобой у меня появились какие-то настоящие чувства. Ты не закрылся от меня, как прогнозировал Роберт, после рассказа о природе твоей болезни. Ты готов был отдавать всего себя, лишь бы видеть мою радость. И ты простил меня за то, что я, по сути, убила тебя. Если честно, даже не могу представить всю глубину твоей доброты. А я, за всю свою долгую жизнь повидала немало. Ты сумел затронуть во мне что-то такое, что вы, люди, называете душой, то, о чем я и помыслить не смела. Так может и теперь попробовать совершить невозможное, попробовать отдать тебе часть себя. Я буду стараться, но обещать ничего не смогу. А если получится, то снова стану твоей дочкой, а ты моим папой. Мне это, если честно, очень понравилось. Эмоционально мы развиваемся соразмерно своему физическому росту. Конечно, знания, полученные с годами, никуда не денешь, но, поверь, я готова радоваться жизни, как семилетняя девочка и буду готова еще лет сорок. А пока предлагаю всем с тобой делиться. Ты мне дашь немного доброты, а я немного здравого смысла. Понимаешь, быть добрым – это хорошо, а быть слишком добрым – это уже не добро. То, как ты жил до нашего прихода, очень трудно назвать жизнью. Это был не ты, а много, много твоих знакомых. Ты был их руками, ногами, головой. Но не был собой. Знаешь пословицу – Добро должно быть с кулаками? Наверное, нет, потому как кулаки твои отсутствовали напрочь. Тебя просили – ты делал и не отстаивал своих интересов. А надо было! По сути, своими действиями ты пробуждал в людях смертный грех – Лень. Зачем самому заботиться о проблемах, когда позвал Стаса и он все сделает за тебя? Помнишь того наглого соседа, который первым поприветствовал нас у тебя дома. Он готов был бросить своего больного ребенка, чтобы самому ехать развлекаться. Променять свое собственное будущее на сиюминутное праздное времяпрепровождение. Это просто ненормально. На твою шею сели и лапки свесили. А ты еще и рад, добровольный раб. Поэтому и не удивительно, что на тебя, когда ты стал отказывать в помощи, полились потоки ненависти. Подсознательно люди ненавидели тебя за то, что ты вгонял их бессмертную душу в грех. Но вернись ты на свой прежний путь и к тебе снова пошли бы за помощью, забыв проклятия. Слаб человек.
- Будь добрым, не отказывай в помощи людям, но делай так, как, к примеру, записано в Библии. Не дай голодному рыбу, но научи его ловить рыбу. И это прекрасное руководство к действию. У тебя просят деньги, ты не отказывай. Но дай возможность их заработать, попроси в ответ о какой-нибудь услуге. И человеку приятно – он при деньгах и ты не в убытке. Попросили посидеть с ребенком, не отказывай на прямую. Просто скажи, что у тебя нет навыков общения с детьми. А вот одна твоя хорошая знакомая подрабатывает няней, да к тому же имеет соответствующее образование, и за очень умеренную плату сможет помочь. Так ты станешь человеком, который может решать проблемы, но при этом не позволишь сесть себе на шею.
- Ну почему у меня ничего не получается? Почему ты лежишь и не подаешь никаких признаков жизни? Потому, видимо, что я сама не верю в свои силы.
- А я в тебя верю, - донеслось еле слышимо от Стаса, но если бы рядом взорвалась бомба, то произвела бы меньший эмоциональный эффект на павшую было духом Софию, чем этот тихий шепот.
- Папулька, самый сильный, самый смелый! как же ты держишься, тебя почти до дна выпили? Обещаю, если все получится, то я не буду больше напрямую питаться людьми. Будем что-нибудь придумывать, например, устраивать концерты или почаще ходить на спортивные мероприятия и понемногу брать от людей, незаметно, чтобы не навредить. Но, только бы вышло. Я буду стараться изо всех сил. Потерпи немного…
- Во, смотри, пошли воздушного змея пускать. Каждый день чего-то да придумывают. Интересные люди этот новенький мужик с дочкой.
- Угу, новенькие, уже три года живут.
- Для меня все, кто не родился в нашей деревне – новенькие. Помнишь, когда только приехали, все удивлялись, как можно быть таким худым, как скелет, обтянутый кожей. А сейчас, вроде, ничего, отъелся на деревенской еде.
- Не говори, сюда можно отправлять всех этих худосочных горожан на эту, как её, реабилитацию, во.
- Но мужик то хороший, работящий, сам дом поставил и девчушка у него хорошая такая, только маленькая больно. Сколь годков то ей?
- Не знаю, на вид лет шесть, не больше. А говорит уже как взрослая, смышленая. Пришла давеча ко мне в магазин и спрашивает, мол, какой процент жирности у сливок? А я и не знаю, что сказать. Сливки да сливки, чего там у них с жирностью. Но покладистая девочка, спорить не стала, улыбнулась и купила те, что были. Приятная девочка.
- Ага, и поет как хорошо, красиво. Уже из города приезжают на концерты. Талант наш местный и чего их к нам, прости Господи, в такую глушь занесло?
- Смотри, машина едет, не местная. Интересно, к кому это? Женщина с дитём. Ба, до чего на мою Маню похожа, просто одно лицо.
- Ты чего? Твоя Маня в кости куда как широка, а эта худенькая, как племяшка моя, Мишкина дочка. А и правда, похожа.
- Извините, мы только что приехали, не подскажите, где тут девочка живет? Кажется, София, про неё в газете писали, вот мы и приехали послушать выступление.
- Дак концерт, вроде, не скоро планируется, может завтра, а может и нет. Как ей захочется, чай не по расписанию выступает. А сейчас её дома нет, она с отцом в поле пошла. Вы совсем немного с ними разминулись. Минут десять, не больше.
- Отлично, в поле, так в поле. Мне бы пообщаться с ними, я корреспондент из Москвы, собираю истории о таких необычных, самобытных личностях, как ваша маленькая знаменитость.
- Вон туда идите к тополю, а там уж увидите, поди.
- Спасибо! Пойдем, мой хороший.
- Погодите, - откуда то из многочисленных карманов селянки появилась горсть леденцов, - вот, возьми, милый. Такой хороший малыш. Сколь ему?
- Скоро два года будет.
- Ооо, два года, совсем уже взрослый. Скоро будешь маме помогать, да?
- Да, буду, - мальчик взял протянутые конфеты и улыбнулся счастливой детской улыбкой, - спасибо!
- Кушай на здоровье, ну идите, а то не догоните.
- Хорошая женщина и мальчик милый такой.
- И мне понравились. Только ухмылка у мальчика не приятная.
- Да ну, тебе показалось. Пойдем уже в тенек пересядем, а то голова, что-то закружилась.