Первые воспоминания детства - я хорошенькая, толстенькая и кудрявая Алёнка, первая внучка, размазала шоколадную конфету и капризничаю: – Не буду есть шоколад, он грязный! Небольшая кухня на Липовой Горе, рядом мама, бабушка Юля и тётя Света уговаривают меня доесть конфету. Эх, знала бы я тогда, что через три года через у меня начнётся аллергия на шоколад, и он окажется под запретом на несколько лет!
Липовая гора – окраина Перми, дед Степан Разгон работал директором совхоза. Сразу за железной дорогой Пермь заканчивается. Ветка идёт через Кунгур в Сибирь и на Дальний Восток. Транссибирская магистраль, но в детстве я этого не знала. Второе яркое воспоминание - мы всей семьей идём на картофельное поле около железной дороге. Я смотрю по сторонам и несу в ведёрке любимую игрушку - плюшевого медвежонка. Вдруг ведёрко оказалось пустым. Я плакала. Первая потеря. В Архангельске у другой бабушки Веры у меня было три малиновых поролоновых медведя – большой, средний и любимый маленький. Двоюродный брат Вовка, сын тёти Эммы, откусил маленькому медведю нос. Я плакала, а бабушка нос пришила раскалённой иглой.
На Липовой Горе на была большой липовый парк с чугунной оградой, а в парке стояло белое дореволюционное здание с огромными окнами. В пору моего детства располагалось общежитие, раньше – дом сумасшедших, а ещё раньше – господский дом. Мы мимо него ходили на огород. Дорожки были посыпаны кирпичной крошкой.
За парком находились совхозные фермы, от которых пахло навозом. Запах уральского детства. Мама рассказывала, что гуляла со мной грудной на руках по парку, а за ней погнался бык. Она хотела положить меня под кустик, но боялась, что бык ребёнка забодает. Прибежал пастух и хлыстом отогнал быка.
Лет в шесть я представляла картину счастья так. Парк на Липовой горе весной. Снега уже нет, а листья ещё не распустились. Тёмная влажная земля, тёмные влажные стволы деревьев, воздух тревожный и многообещающий. По аллеям идут люди как на демонстрации, и радуются, радуются, радуются. А кругом – гладиолусы. Не помню, на земле или в руках. Когда подросла, узнала, что гладиолусы не растут в апреле, и расстроилась. Счастье невозможно? Прошло ещё пара-тройка десятилетий, и я обнаружила – любые цветы можно вырастить в любое время года или привести самолетом. Можно доставить гладиолусы в Пермь весной, но зачем? Счастье внутри, оно никакого отношения к старому парку не имеет. А гладиолусы я никогда не любила. Ещё в парке был старый затянутый ряской пруд, куда как-то свалился брат Гришка. Двоюродный брат Стас объявил с порога – Гриша в прудик сел!
В глубине нашего двора между деревянным одноэтажным домом и сараями росли большие кусты сирени. Мы срывали тёмно-зелёные листья, складывали, слегка прикусывали и разворачивали. Получался узор. Летний вариант снежинки. Листья сирени имели горьковатый вкус. Когда оказалось, что я не садичный ребёнок, пришлось отправить меня на Север к папиным родителям. Архангельск я считаю городом своего детства.
Мой прадед Яков был самоучкой. До революции управлял чужим поместьем в Польше, затем работал бухгалтером в русско-азиатском банке в Тайшете. Прабабушка Анна была красивая, но бестолковая. В Сибири она скучала по родной деревне.
- Ох, мне бы трещщочки поесть! – и дети считали треску небывалым деликатесом.
После революции Яков вернулся в родную деревню Тулгас Архангельской области. Сюда их предки бежали от крепостного права. Ходили легенды, что один из предков
по линии Анны был цыганом, ходил на барке по Северной Двине и грабил купеческие судёнышки. Северный пират. Другая родственница колдуньей была. Дети были разочарованы – треска после сибирской рыбы оказалась постной и безвкусной.
В Тулгасе Яков занялся выделыванием шкур - скорняжным производством. Шкуры мокли в яме на заднем дворе. В амбаре росла гора овечьей шерсти.
- Не гоже добру пропадать, - решил Яков. – Пусть Верка вяжет, - и нанял бабушке женщину, которая обучила маленькую Веру прясть и вязать. Бабушка Вера с детства была очень сообразительная.
- Ты на меня похожа. Такая же наблюдательная и спокойная, - говорила мне бабушка. Имея образование 3 класса гимназии, она читала Диккенса в подлиннике, но Теккерей ей нравился больше. Бабушка рассказывала мне сказки и пересказывала классиков. На память от бабушки мне досталась швейная машинка «Зингер».
В 33 году перед загранкомандировкой семью коммуниста Степана Скорнякова переодели по разнарядке. Дедушке выдали костюм и ботинки, бабушке платье и туфли. Маленькому дяде Вене достались фуфаечка и валенки с галошами.
- Смотрите, смотрите, как русские издеваются над своими детьми – показывали англичане пальцем. Бабушке стало стыдно за сына Веню и за державу обидно. Вспомнив деревенское обучение и раскулаченного отца, она купила цветной шерсти и чуть не за одну ночь связала маленькое пальтишко, маленькие штанишки и шапочку. Спасла честь державы.
- Я участник трёх войн и двух революций! – бил себя в грудь дед Степан 1897 года рождения. В революциях и гражданской войне он участвовал на севере на стороне красной Армии. После 6 лет работы в Англии дед чудом избежал казни как враг народа, отделался штрафбатом.
В Англии дед работал специалистом по экспорту леса, встречал корабли и не давал англичанам понизить цены. Не знаю, считали ли они Великобританию ссылкой, но когда в 39 году им настоятельно предложили продлить контракт ещё на 3 года, дед возмутился :
- И так 2 срока отработал, отпускайте, а то сбежим!
Семья пересидела 37 год в тихой Англии, и не застала там вторую мировую войну. Тётя Эмма родилась в Лондоне. Из 20 лесных экспертов лагерей избежал только наш дед. Его объявили английским шпионом и до суда посадили в архангельскую тюрьму. По недосмотру повезли на допрос в автозаке вместе с доносчиком. Степан Скорняков припёр его к стенке:
- Ах ты, сука!
- Прости, Степан, меня пытали, заставили против тебя бумагу подписать, могу на суде подтвердить!
Подтвердил. Остальные эксперты сгинули на Соловках и Мудьюге. Дедушка с бабушкой жили в коммуналке между парком и тюрьмой на улице Свободы. Дед сначала сидел, потом воевал. Деда отправили в штрафбат, он прошёл карело-финскую и Отечественную войну, был ранен и демобилизован в Польше.
Бабушку Веру Яковлевну объявили женой врага народа. На работу не устроиться, троих детей кормить нечем. Продавала вещи, начала вязать на заказ. Так и пережили войну с карточками иждивенцев. Потом всю жизнь так и работала надомницей в Поморских узорах. Каждый раз, приезжая в Питер, я ходила в Русский музей. На стенде Изделия народов Севера я узнала бабушкины варежки. Её стиль было сложно с кем-то перепутать. Рисунок в виде орнамента-снежинки на фоне из многоцветных полос, вязка ровная и лёгкая. Потом экспозицию сменили и бабушкины варежки убрали.
В войну Архангельск бомбили. Во дворе было вырыто бомбоубежище, летом после дождей яму затопило. Мой отец свалился в неё. Плавать маленький Вова ещё не умел, но под водой сообразил, что можно по дну пройти пешком до лестницы и подняться по ней. Во времена лэнд-лиза дяде Вене достались американские штаны. Однажды дядя Веня ушёл на пляж и исчез. У него украли американские штаны. Он ждал, пока стемнеет, а ночи в Архангельске белее чем в Ленинграде. Идти-то было в трусах целый километр по центру города. Пляж из белого песка начинался сразу от гранитной набережной.
В Архангельске чудесная гранитная набережная. Недалеко от почтамта стоит памятник Петру первому. Их отлили несколько. Один установлен Питере, другой в Таганроге. Пётр в треуголке с подзорной трубой. Памятник ограждён столбиками с натянутой чугунной цепью. В детстве я любила на ней качаться. С тех пор, увидев металлическую цепь между столбиков, хотелось вспомнить детство. Однажды в Казанском кремле декоративны столбики сложились под моим весом и задели припаркованную машину. С тех пор как вижу столбики с цепочками – вспоминаю Архангельск и кремль в Казани. И больше не качаюсь на цепочках.
В Архангельске я ходила за грибами с бабушкой и дедушкой. Мы ездили на электричке в сторону Северодвинска до остановки Пятый километр. Долго шли лесом мимо северных болот с белым ягелем и сосновыми сушинами, которые склонялись над кочками тёмными дугами. Дед брал с собой свисток, чтобы мы не потерялись. Грибов всегда было много. Видишь в стороне красную шляпу и лень подойти. Рядом может оказаться ещё не один десяток. У деда на спине висел короб – плетёная корзина метровой высоты с лямками как у рюкзака и крышкой. Может, литров на сто. Собирали грибы с утра до вечера, приезжали домой без сил. Потом бабушка всю ночь перерабатывала урожай. Особенно ей удавались маринованные грибы.
Ещё бабушка делала замечательную настойку из рябины. Она ставила ягоды с сахаром в духовку, выделялся сок, а ягоды превращались в рябиновые цукаты. Однажды я приехала на студенческие каникулы и обнаружила в спальне стеклянную бутыль с рябиновкой размером с ведро. Видит око да глаз неймёт – незаметно продегустировать напиток было сложно. Но я всегда отличалась изобретательностью. Пошла за грибами с бабушкой и дедушкой и незаметно принесла домой длинную сухую трубку. Растут в лесу такие дуры в человеческий рост – листья как у лопуха, соцветия зонтиками. Каждый вечер перед сном я делала несколько хороших глотков через мега-соломинку. Каникулы удались!
Воспоминания детства. Бабушка вяжет, сидя в английском кресле и рассказывает мне сказки. Во дворе на верёвках сушится бельё, а верёвки приподняты деревянными распорками. Мы всем двором играли в прятки. У каждой скамьи во дворе сарай, который называется по северному дровяник. В нем дрова, старые вещи и кадушка с мочёной брусникой, которую надо черпать ковшиком, выкладывать в тарелку и посыпать сахаром. Под окном кухни растёт трава со стручками, которые рассыпаются, если к ним притронешься. Недотрога - говорит бабушка. Позже я узнала, что это чистотел. Рядом парк с сиренью, высокой деревянной горкой и каруселью с лошадками. Продуктовый рынок в центре города. Там пахнет солёными огурцами, бензином от Двины и морем. Запах северного детства. До белого моря километров сорок, но без пропуска не попасть - на побережье расположен закрытый город Северодвинск.
Ездила в Архангельск всё детство и юность при каждой возможности, в институте смеялись - все на юг, а ты на север. Потом вышла замуж - перестройка, переезды, решение квартирного вопроса. Бабушка с дедушкой ушли, прожив около 90 лет.
Прошло 16 лет. С трудом выбив внеочередной отпуск, еду с отцом и братом на машине в Архангельск на встречу с городом своего детства. Всё не так. На месте старого дома котлован и синий забор, остался лишь соседский флигель. В бабушкиной квартире сделан ремонт и поставлены пластиковые окна, исчезла аура самобытности. Старинная посуда сложена в берёзовый туес и стоит в ванной.
В центре города появилась пешеходная улица с нарядными домиками. Внутри красивых теремов пластик и китайские сувениры. Деревянные тротуары никто не поддерживает, на многих улицах грязь и разруха, асфальтировать болотистую почву дорого. Всё, что раньше воспринималось ярким и прекрасным, стало мелким и бледным.
Впрочем, детство давно закончилось, а я стала другим человеком. Говорят же - никогда не возвращайтесь туда, где вы были счастливы. Надо отпускать прошлое. Возможно, для теперешних детей новый город кажется самым прекрасным местом на земле.
Королёв 2013-2014-2015, 2022