Здесь мы рассмотрим, как чертежи речи (правила речи изложенные в наглядном виде) нашего единично скошенного формата речи применялись, да и сейчас нами применяются на практике. Здесь и далее мы рассмотрим, применение скажем речевых технологий Ять и Еры. Зачем они были придуманы, в каких случаях эти Ять и Еры ставились в как бы тексте. А точнее в чертежах речи исполненных буквами. И что для нас в современное время весьма непонятно.
Но сначала предыстория вопроса.
В былые времена, чтоб не запутаться, что является текстом, который нужно просто читать. Как это мы делаем, пишем и читаем сейчас. А что является чертежами речи. Буквы для обозначения «звуков речи», т.е. сами тексты, где что-то излагалось. Писались на бересте, восковых пластинках, досках, камнях и т.п.
А вот чертежи речи, исполненные ни рисунками различного вида и характера, человечками в той или иной позе, конями, лосями и т.п. а тоже буквами. Что можно назвать буквами-чертежами. То в одном из случаев эти буквы буквально вырезались, например, на доске, в другом случае ограничивались черточками. Что собственно в этих беседах я для обозначения, что это ни текст, который нужно читать. А чертеж речи, (правило), которым нужно руководствоваться, постоянно и делаю. И как раз здесь мы рассмотрим эти самые черты и резы. И для чего их применяли.
Ну, например, если было написано Ять. То это ять так и надо было прочитывать. Но если было написано так, /Я/ть, где буква Я заключена в черточки. Или это Я было глубоко вырезано в доске, а Ть просто начерчено скажем гвоздиком. То это как ять прочитывать было ни надо, а надо было этим чертежом речи руководствоваться. Коим мы и по сей день при производстве нашей речи и руководствуемся. И здесь мы рассмотрим как мы этот чертеж речи, чтобы между нами было моя твоя понимай, по сей день неукоснительно соблюдаем.
Еще раз отмечу, ни надо эти глубоко вырезанные или заключенные в черточки буквы читать. А надо руководствоваться, исполнять правила этими вырезанными или заключенными в черточки буквами обозначенные.
В другом случае просто буквы, для обозначения «звуков речи». И скажем буквы-правила, буквы-чертежи изображались разного размера, или писались разной краской.
В следующем случае буквы-правила в соответствующем месте располагались на обратной стороне листа, доски, или иной какой-то плоскости. Что, как мне представляется, потом в одном из случаев наименовалось чернокнижием. Коим оно, в переносном смысле, темным, непонятным для непосвященных в этом деле и было. В общем в разных местах и временах это разрешалось по разному.
Но чертежи речи, исполненные вырезанными и нацарапанными буквами, не были текстами в полном смысле слова. Это были своеобразные учебники, самоучители речи.
И читать чертежи вслух было ни надо, потому как ни какого текста там не было написано, а надо было изучать эти чертежи. И что там прописано, на практике, чтоб и ты других понял, и тебя правильно поняли, применять при выстраивании своей речи. Высшая рече-языковая математика называется.
Чтобы было более понятно, о чем собственно идет речь, рассмотрим такой, судя по археологическим данным случай практиковавшийся повсеместно и довольно длительное время. И как мне представляется, для уровня младше класников.
В этом случае бралась обыкновенная береста или доска, где были, например, гвоздиком нацарапаны буквы, обозначающие каркасные (согласные) «звуки речи». А между этими каркасными буквами вырезались в бересте или выдалбливались в доске дырки. Именно дырки.
С обратной стороны бересты или доски, напротив той или иной дырки, подставлялась нужная чертежная буква. Или буква чертеж. (Или какой–то нужный рисунок). Которую я, если речь идет о чертежной букве, заключаю в косые черточки. Например, вот так /Я/. И эти косые черточки нужно воспринимать как дырку в бересте или доске (бумаге, глине и т.п.). А букву Я воспринимать написанной на отдельной дощечке, и подставленной с обратной стороны бересты или доски напротив дырки.
Эта буква-чертеж определяла, что можно и нужно произносить-вставлять в зависимости от, скажем излагаемой ситуации.
Вообще эту доску с дырками и набором дощечек к ней, на которых были изображены буквы-чертежи, или какие-то соответствующие рисунки. В частности, самый простой вариант, один схематичный человечек мужского или женского рода, чтобы обозначить единственное число. Или несколько человечков, чтобы обозначить множественное число. Можно назвать самоучителям речи.
Благодаря именно и этой доске с дырками и набором дощечек к ней, мы и имеем множество форматов речи (языков) родственных нашему. Благодаря этой доске мы и являемся своими в доску, именно в эту доску с дырками. Причем без наличия прямых контактов между пользователями, носителями этих форматов речи (языков). Благодаря и этой доске и ее сотоварищам, самоучителям речи, и прочим наглядным пособиям, мы и сделались единым, имеющим единую речь, народом. Когда-то очень высоко образованным, грамотным по тем былым временам.
И стоит только удивляться уму того или тех кто эту доску с дырками придумал. Благодаря которой разрозненные племена и толпы постоянно конфликтующие между собой стали своими в доску. Именно в эту доску с дырками. По сути, единым народом. Благодаря именно единой системы образования. И вот бы кому поставить памятник, может быть и в виде этой самой доски с дырками.
Теперь рассмотрим, как эта в частности доска с дырками являлась самоучителем речи.
Если мы возьмем слово Делать и представим его в виде чертежа речи. А именно так Дела/Я/ть или Дела/Йа/ть. И еще раз отмечу, пространство между косыми черточками это дырка в доске. Буква Я (йа) написана на отдельной дощечке и подставлена с обратной стороны доски напротив дырки. ( в другом случае вырезана на доске). Читать ее не надо, она задает параметры. Т.е. вместо Я коим мы обозначаем нас самих. В зависимости от ситуации мы можем и должны подставить звук речи или их сочетание обозначающие, например его, ее, их и т.п.
Если мы вместо Йа напротив дырки подставим, произнесем Е (йэ). То получим Дела-е-т. Т.е. что это он или она делает. Если подставим, произнесем Ю (йу), то получим Дала-ю-т. Т.е. что это они делают.
Получается так что, подставляя, а точнее вставляя в слове где имеется дырка различные звукосочетания. В частности Йэ (Е ) и Йу (Ю). Мы за счет этого отражаем различные вариации этого деланья. А равно беганья, (бегает-бегают) хождения, летания, (летает-летают), метания и сотни другого подобного.
Эту смена одних звукосочетаний на другие в самом слове, как раз и является тем, что я назвал Ять технологией. И скорей всего именно так она в свое время и именовалась. А по сути это является частным случаем того, что в лингвистике именуется инкорпорацией. Согласно постановкам которой в середину одного слова вставляются другие слова. Ну, или единичные «звуки речи» точнее их вариации или их минимальное сочетание, на правах слова. И думаю, вы согласитесь, что сочетание Йа (Я) собой что-то обозначало и сейчас обозначает. И может, и выступает на правах слова даже в современное время.
В общем случае Ять технологию можно представить в таком виде, где в чертеже /Я/ рядом с Я нужно поставить знак вопроса. А само слово Дела заменить словом глагол, заключить его в косые черточки, и тоже поставить знак вопроса. Подразумевая, что если это доска, то в ней имеется вторая дырка. Что будет выглядеть так.
/Глагол?//Я?/т.
Но так как мы все знаем, что в словах обозначающих действие мы всегда в конце его размещаем звук Т. То Ять технологию можно представить в виде такого чертежа речи. /????/ /Я?/Т.
В данном случае для обозначения того, что там где имеется дырка можно вставлять разные звуки, мы применили букву Я. Вместо которой в зависимости от ситуации можем вставить Е или Ю. Но если мы в буквах не бум-бум, то напротив дырки вместо Е, мы можем подставить схематичного одного человечка. А вместо Ю несколько схематичных человечков. Тем, подразумевая, что это они, в частности дела-ю-т. Вот вам и получился без буквенный, без письменный самоучитель речи. Согласно которого, каждое племя могло поставить свое слово обозначающее понятие они.
Т.е. имея перед глазами этот Ять чертеж, можно было вместо /Я?/ вставлять совершенно иные чужого племени слова. Обозначающие он, она, они и т.д. И худо бедно изъяснятся, как –то понимать друг друга. До того ни разу не общавшись. Но имея один и тот же формат образования парадигмы, вариации слова.
В случае с Ять технологией, в качестве переменных, сменяемых, для своей ситуации можно и нужно было брать звукосочетания Й и какого-то гласного. Например, Йу (Ю), Йэ (Е), которые мы согласно этой языковой технологии и меняли в выше приводимом примере. Дела/ю/т -Дела/йу/т. Дела/Е/т -Дела/йэ/т.
Т.е. таким образом, согласно Ять технологии, по сути не меняя размер слова, мы сменой звукосочетаний в самом слове «косо» изменили значение слова.
Для сравнения приведем другую технологию. Когда «косо» меняют значение слова ни внутри слова, а снаружи его. И возьмем все тоже слово дел/а/ть.
Что будет выглядеть примерно так. Вместо делает, надо сказать, Он делать сейчас, она делать сейчас. Вместо делают, надо сказать - Они делать сейчас. Т.е. подставляются разные значения ни внутри слова, а за словом делать. В частности он, она и они. В результате вместо одного слова, например, делает, применяется два слова. В силу чего расход слов увеличивается аж в два раза. И согласитесь, что увеличение производительности речи в два раза за счет применения Ять технологии весьма значительна.
Чтобы достойная уважения Ять технология работала исправно, с высокой производительностью. Каждый сменяемый «звук речи» или звукосочетание должны обладать каким-то значением, что-то собой обозначать. В противном случае Ять технология ( а равно и Еры технология, о которой речь в другом месте) даром ни кому не нужны, и работать не будут.
Но они работают, и прекрасно работают как минимум несколько тысячелетий, и по сей день мы их каждодневно и почти ежечасно применяем. И все и все прекрасно понимаем.
А значит сменяемые нами, переменные звуки и звукосочетания в самом слове что-то обозначают. По крайней мере, в свое время обозначали.
И далеко за примерами ходить не надо. В частности звукосочетанием Я (йа), мы и сегодня обозначаем самих себя. А звукосочетанием Ю(йу) в других местах по-прежнему что-то продолжают обозначать. Также на оклик, мы вместо того как учат учителя откликаться Да, по прежнему довольно часто окликаемся просто - А. В смысле я здесь, слушаю. И получается так, что это Я и А, а равно и У-у как далеко, есть ни что иное, как то, что сейчас именуют слова.
Но мы, по крайней мере, наши лингвисты, этого, что какая-то фонема или сочетание фонем, единичные «звуки речи», точнее их вариации, что- то собой обозначают на дух не признаем. А считаем, что они служат исключительно для смысло различения. Что собственно так и есть, но в чисто слоговых форматах речи. В которых, собой что-то обозначает именно слог, т.е. звукосочетание из двух и более «звуков речи».
Но мы применяем совершенно иной формат речи (язык). Ни слоговый, и ни словесный. А единично скошенный. В котором единичные, например А,О, У и т.д. И полутора единичные звуки речи, например Къ,Съ, Въ (въ доме) и т.д. Собой что-то обозначают. И все мы знаем что.
Но мы-то с вами говоря или слыша слово делаЕт, понимаем, это он или она, в единственном числе делает. А говоря делаЮт, это они, во множественном числе делают. Говоря плывЁт, мы понимаем, что это он или она плывет. А говоря плывУт, мы понимаем, что это они плывут.
В чем же разногласия?
Действительно фонема, как абстрактная вещь, или обще характерный «звук речи» ничего собой не обозначает. Но те или иные вариации этих обще характерных звуков. Или говоря другими словами, позиции фонем. В частности долгие и краткие, распознающиеся между собой в сравнении друг с другом. Обозначают собой вполне конкретные значения и понятия. (Более подробно это обстоятельство рассмотрено в беседе посвященной «звукам речи» нашего единично скошенного формата речи).
Чтобы Ять технология в частности, а в общем случае технология инкорпорации, исправно работала. (В том числе и в виде аблаута, внутренних и внешних флексий, которые мы и по сей день применяем на полную катушку). Надо чтобы сменяемые в самом слове звуки и звукосочетания что-то собой обозначали. И они в свое время и в своем месте в отдельном виде обозначали именно то, что и сейчас мы ими в составе слова обозначаем.
Т.е. до того как в результате усовершенствования нашего формата речи, и появлении в нем вместо одного общего рода, сразу нескольких. Мужского, среднего и женского.
В частности это Ю (йу) еще в так называемых казанских летописях применялось в значении Они. Звукосочетанием Йа (Я) мы и по сей день обозначаем самих себя. Звукосочетанием Е, обозначалось понятие Он и Она. Т.е. единственное число. А ему «косо» оборотным, противоположным Ё, обозначалось множественное число. Что мы и по сей день применяем для обозначения таких понятий как зверь-ё, ворь-ё, бабь-ё и т.п. О чем свидетельствуют и так называемые Новгородские берестяные грамоты. В частности понятие Скот в них обозначалось словом Скоть-ё. Но в отсутствии буквы Ё писалось Скоть-е. Т.е. звукосочетание Ё обозначалось буквой Е. Что собственно и мы тоже делаем в современное время, даже при наличии буквы Ё. Т.е. постоянно вместо буквы Ё вписываем букву Е. (А вместо Жы и Шы пишем Жи и Ши). И считаем это допустимым, и даже правильным.
Тогда как на самом деле это недопустимо и неправильно. Потому как Е (йэ) и Ё (йо) совершенно разные звукосочетания. ( А равно и Ы и И совершенно разные «звуки речи»). И этой вольной заменой, одного звукосочетания на другое, хотим мы того или нет, коверкаем, извращаем родную речь. Рубим сук, на котором сидим. И тому кое-кто даже радуется.
Эта замена Ё на Е сопоставимо с тем, что если бы мы считали допустимым и даже правильным вместо буквы О писать букву Э. Т.е. вместо буквы О писали бы букву Э. И тогда вместо слов вода и болото получали бы такие извращения типа Вэда и Бэлэтэ.