Тем, кто сумел дозвониться
до Бога
посвящается
…Алик утверждал, что эта смесь уникальная и совершенно новая. Изобретена она всего лишь три месяца назад и о существовании её знают не более ста человек на всей нашей планете.
Главный компонент в смеси – героин. Ему в помощь добавили ещё несколько синтетических наркотиков…
…А ещё Алик настаивал, чтобы шприц был непременно серебряный. Ампула из богемского стекла. Всё это стоит подороже, чем бюджетный автомобиль. И, разумеется, ни в коем случае, шприц не должен быть общим. У каждого участника оргии – свой прибор. Иначе, мы ничем не будем отличаться от вульгарных наркоманов.
Алик уже испытал на себе действие препарата, поэтому знает, о чём говорит.
Особое внимание следует обратить на галлюцинации. Они завораживают.
Некоторые люди после потребления смеси ведут неспешные беседы с внутренними голосами.
Другие могут позволить себе любоваться звёздами на голубом небе, несмотря на яркое солнце.
Третьи подходят к ближайшему водоёму, опускают ухо в воду и с наслаждением слушают, как поют рыбы.
Я имел неосторожность поддаться на уговоры Алика и впервые в своей жизни позволил ввести в собственную вену вещество, которое моя мама ни за что на свете не одобрила бы.
С внутренними голосами я не разговариваю. Это верный признак сумасшествия.
Рыб тоже не слушаю. Даже голову в воду не опускаю.
Звёзды днём рассмотреть мне не по силам. Я же нормальный человек.
Но это не значит, что мой дебют прошёл бесследно.
Фишка состоит в том, что я никак не разберусь, где находится цифра 2 (два).
Постороннему человеку может показаться непонятным, о чём я рассуждаю. Что за цифра два? И где она должна быть?
Попробую объяснить.
Я никак не пойму – цифра два стоит перед восьмёркой? Или после неё?
Снова непонятно???
...Тогда ещё раз…
…Я патологически не могу припомнить, сколько мне лет. Тут два варианта. Если двойка стоит перед восьмёркой – мне 28 лет.
Если после, то мне 82 года.
…Теперь понятно???
…Если мне двадцать восемь, в таком случае на календаре 2014-ый год. Апрель.
…А если мне восемьдесят два, то на дворе 2068-ой. И тоже апрель…
***
Внезапно происходит так, что мне вдруг кажется, а, пожалуй, что и не кажется, пожалуй, я убеждён – на дворе по-летнему жаркий апрель две тысячи шестьдесят восьмого года и я, седовласый мужчина, весьма преклонного возраста, полулежу в невесомом и прозрачном шезлонге на плоской крыше собственного дома.
Эта крыша превращена, благодаря капризу белокурой Евы, в удивительный сад. Персиковые деревья создают густую тень, настоящее спасение от палящих лучей светила. И мне было бы значительно хуже не будь рядом упоительной прохлады и изумительно пахнущей свежести.
Всякий раз, когда под целебным воздействием цветущих растений, мне становится чуть легче, я начинаю вспоминать. Воспоминания постоянно вращаются вокруг одного и того же дня моей, в высшей степени, примечательной биографии. С высоты прожитых лет можно с уверенностью сказать – этот день был самым важным на протяжении всего моего земного существования.
Но, не смотря на всю чрезвычайную важность одного отдельно взятого дня, меня изрядно утомляет однобокость моих воспоминаний, и тогда я вызываю из памяти другие яркие эпизоды уже прожитой жизни. В чём-чём, а уж в ярких эпизодах моя жизнь недостатка не испытывает.
Я вспоминаю о том, как родители вывезли меня ещё подростком в двухтысячном году из глухой российской провинции в Германию.
Как, спустя тридцать лет, я едва не погиб на Луне, встречая новый, две тысячи тридцатый год.
Как по досадному недоразумению оказался вновь в России в две тысячи тридцать седьмом. Хотя ни разу не посещал бывшую родину после прискорбных событий две тысячи двадцать пятого года.
Как, в том же, тридцать седьмом году, через пару часов после прибытия в Москву, меня собирались судить за оскорбление российской державы.
Как, в две тысячи сороковом, родилась моя первая внучка, та самая белокурая Ева, автор сада на крыше.
А ещё я вспоминаю танцы, которые в сороковые были неправдоподобно популярны. Я их нахожу особенно забавными. Мужчины выгибают свою талию, так как будто у них в трусах спереди вшит магнит. И этот магнит тянет их в сторону танцующих женщин. А женщины очень быстро вращают бёдрами, крутя воображаемый хула-хуп. И им отчаянно льстит мужское внимание. Хотя любым танцам я всегда предпочитал кино. Особенно фантастическое.
В мою память глубоко врезался фильм, собравший наибольшее количество кликов, а стало быть, и денег, в две тысячи сорок восьмом году.
Сие произведение может по праву считаться ярким эпизодом моей жизни. И по яркости своей оно не только, не уступает, а даже и затмевает, например, моё чудесное спасение на Луне.
Ещё в начальной школе моя учительница по русскому языку и литературе справедливо утверждала – хорошая книга умных людей также учит жизни, как и собственный опыт. И оставляет след в собственной памяти такой же глубокий, как и приключения, случившиеся на жизненном пути. И коли оно так, то, хорошая книга, прочитанная в молодости, может достойно вспоминаться в старости.
Тоже самое касается и художественных фильмов.
Блокбастер из сорок восьмого года я довольно часто пересматриваю. Его сюжет сложен как мозаика. Но основная канва развивается вокруг того, что в ещё более далёком будущем, медицина достигла высочайших результатов. Люди перестали стареть и умирать. Ну, а тем, кто на момент эпохального скачка научной мысли успели состариться, им в качестве бонуса возвратили молодость. Каждый желающий мог выбрать новый возраст. Соблаговолите, и вам навечно будет двадцать лет, а если не понравится, сделаем вам тридцать. И жажда острых ощущений нисколько не притупится. Все плотские чувства станут точно такими, какими были в молодости.
То есть, свежими, как погожее весеннее утро…
…Можно бы было говорить, что люди стали бессмертными. Однако это чересчур смелое заявление. Ну, в самом деле, о каком бессмертии может идти речь, если даже Солнце вовсе не бессмертно. Оно когда-то, возьмёт да и погаснет. И что тогда прикажете делать?
И потом, никто ведь не знает, что произойдёт через пару или тройку тысяч лет. Вдруг появятся новые болезни? Или снадобье, которое дарит бессмертие сейчас, со временем придёт в негодность?
Тем не менее, учёные поспешили заявить, что смерть ими побеждена.
Ну, побеждена, так побеждена. Будем считать, что всё хорошо и даже отлично. Живи и радуйся и не о чём не беспокойся ближайшие несколько тысяч лет.
Но просто так жить и радоваться, а тем более, ни о чём не беспокоиться, это не про нас, не про людей.
Прошли ещё около ста лет, и человечество столкнулось с проблемой перенаселения. Никто же не умирает, а рождаемость между тем высокая.
Поначалу с перенаселением, как это водится, пытались бороться мягкими методами. Пропагандировали стерилизацию. Добровольцам, решившим подвергнуть себя операции по удалению функции деторождения, выплачивали солидные деньги.
Однако, человеческое коварство – материя неистребимая. Получив после стерилизации причитающееся вознаграждение, люди шли снова к докторам и за гораздо меньшие деньги им делали уже другую операцию, после которой способность продолжить свой род снова возвращалась.
Видя подобное игнорирование, учёные изобрели радикальное средство. Достаточно один раз применить его и восстановить способность к зачатию уже никак нельзя.
Это средство в форме порошка предполагалось распылять в атмосфере. Совершенно очевидно, что в таком случае никто из человеков, живущих на Земле, детей иметь не сможет (впрочем, животных и растений данная печальная участь, к счастью, не касалась).
Вот тут-то и начался основной конфликт. Часть населения выступала за то, чтобы бессмертие отменить и оставить всё как раньше. Преобладали среди этих традиционалистов женщины, однако, очень многие мужчины тоже к ним примкнули. К примеру, все без исключения мусульмане. Тем не менее, противников бессмертия назвали «Женская Армия». Но, все понимали, что название весьма условно.
Другая часть населения предпочитала бессмертие, а чтобы избежать тотальной давки, было предложено распылить над планетой новоизобретённый порошок…
…Среди сторонников бессмертия большинство составляли мужчины, но большинство далеко не подавляющее. Женщин, не желающих потомства, также было предостаточно. Но ассоциацию сторонников бессмертия назвали в пику «Женской Армии», «Мужская Армия».
Армейская терминология применялась не напрасно, потому что полемика развязалась настолько ожесточённая, что вскоре натурально переросла в войну.
А так как наша планета в то время стала одним государством, то война получалась гражданская.
На Земле, побеждала Мужская Армия, а на колонизированной Венере, Женская.
Победившая армия с Венеры, желая закрепить свой успех, запустила в сторону Земли ракету, которая должна была уничтожить всё живое, включая лаборатории, где производили сыворотку для бессмертия.
Лететь ракете с Венеры до Земли неделю. Сначала воины Мужской Армии попытались сбить ту летящую угрозу. Но им не удалось. Ракету Женской Армии сопровождали боевые космические челноки. Видя неминуемый крах всех своих попыток спастись, Земляне решились на отчаянный шаг. Они заставили нашу планету отлететь немного в сторону, на пару миллионов километров, а потом, когда ракета пролетела мимо, вернуться обратно. Для этого в районе Тихого Океана глубоко в недра Земли вставили три гигантские трубы. Восемьсот километров длиной и радиусом сто километров каждая. Эти трубы играли роль сопла двигателя. А сам двигатель – это энергия магмы, которая мощно бурлит во чреве нашей планеты. Вот так колыбель человечества стала гигантским космолётом.
Зрители не могли сдерживать эмоций, когда видели на стереоэкране наш замечательно голубой шар с воткнутыми в него трубами, напоминавшими перья на голове индейца. Потом из этих труб валил дым, а после дыма вырывался огонь и наш шарик резво улетал прочь, словно теннисный мячик после удара невидимой, но очень сильной ракетки.
Правда, пока мы летали, напрочь сдуло атмосферу и вымыло все моря и океаны, а также прочие водоёмы (потрясающие съёмки, гигантские столбы воды). Людям пришлось прятаться в специально вырытых подземельях. Но потом атмосферу восстановили, водоёмы тоже. Синтезировали новую магму (старую израсходовали на космический вояж). Новая магма оказалась не менее бурлящей.
А сторонники и противники бессмертия заключили после этого мир. Все кто не хотели умирать и соглашались на стерилизацию, переселились на Землю.
А те, кто хотели детей и ради этого жертвовали бессмертием и вечной молодостью, отправились на Утреннюю Звезду.
Эх, как будто сразу нельзя так было поступить. Избежали бы войны и ненужных жертв. А всё потому, что человек неохотно идёт на компромиссы. Только когда убедится на собственном опыте в бессмысленности войны.
Коротко говоря, фильм захватывающий. Помимо феноменальных кадров, кинопроизведение изобилует, на первый взгляд забавными диалогами. Мне, к примеру, запомнился такой:
- Послушай меня, речь сейчас пойдёт о жизни и смерти – говорит один из киногероев.
- Да, я тебя внимательно слушаю – отвечает ему другой киногерой – но позволю себе прежде заметить, что когда речь идёт о Жизни и Смерти, в конечном итоге всегда выигрывает Смерть...
- Почему?
- Да потому что рано или поздно мы все обычно умираем.
И самое интересное в том, что зрители блокбастера (а это почти весь цивилизованный мир) тоже разделились на два лагеря, сторонников бессмертия и сторонников продолжения рода. Слава Богу, до всемирной войны не дошло. А фильм с позапрошлого года вошёл в школьную программу. То есть стал классикой.
Впрочем, довольно о кино.
***
…Я подношу к глазам свою левую руку. Там где во времена моей молодости люди носили часы, непосредственно из дряблой стариковской кожи, будто это волдырь, торчит крохотный стеклянный купол. Он вживлён в тело. Моему взору предстаёт лишь самая маленькая часть сложного прибора. Он охватывает тонкими нитями все органы моего тела. Толщина этих нитей – всего лишь несколько атомов. Так выглядит датчик здоровья. Впрочем, мне и безо всяких датчиков отлично известно, что никакого здоровья у меня нет. Под куполом монитор. Там написано:
Лёгкие – 88% износа, жизнедеятельность додерживается.
Сердце – 77% износа, жизнедеятельность додерживается.
Печень – 0,000000001 % износа. Имплантирована месяц назад.
ЖЕЛУДОК – 99,97 % ИЗНОСА. СОСТОЯНИЕ КРИТИЧЕСКОЕ. ИМПЛАНТАЦИЯ НОВОГО ОРГАНА – НЕВОЗМОЖНА.
Экран датчика здоровья, когда он находится в «спящем» режиме, просто показывает текущее время. Ну, как старинный мобильный телефон.
В нашем обществе даже родилось такое пожелание – пусть твой Датчик Здоровья показывает только время.
То есть само здоровье в контроле не нуждается. У молодых людей вот так дела и обстоят. Они, наверное, даже и забывают, что это за прибор у них на левой руке и воспринимают его как наручные часы.
Становясь постарше, они уже смотрят туда по утрам, чтобы узнать кровяное давление. Ну а когда груз годов давит с такой же силой, как и у меня, узнаёшь всё новые и новые возможности поразительного прибора.
При помощи маленьких кнопочек, расположенных сбоку купола, там, где у наручных часов колёсики для завода и перевода стрелок, можно посмотреть состояние любой части собственного организма.
Сейчас здесь написаны данные для дилетантов, но когда меня осматривают дипломированные врачи, они подключают к датчику свои проводки и на экране появляются более обширные сведения с огромным количеством профессиональной медицинской лексики.
В настоящий момент я вывел на экран данные по желудку. Именно там я чувствую самую мучительную боль. И именно эта чудовищная боль, а вовсе не наркотики, принятые мной как-то раз по глупости в глубокой молодости, является причиной того, что моё сознание находится между сном и явью. Я перепутал реальность и галлюцинации. Старческий маразм уговаривает поверить меня, будто бы я ещё молод. Будто бы мне только двадцать восемь лет. Вот он удел немощной осени жизни…
***
…Затем в голове словно щёлкает неведомый тумблер. И я никакой не старик. Передо мной две тысячи четырнадцатый год.
И вокруг меня не удивительный персиковый сад на крыше, а банальная пыльная рощица возле шоссе.
Как я сюда попал?
Размышлять над этим мне невыносимо лень. В моём состоянии я мог попасть куда угодно. И пыльная рощица далеко не самый экзотический вариант.
А на руке у меня часы. И нет никакого вшитого датчика здоровья. И все воспоминания об оскорблении державы, Луне, внучке, танцах и кино не более чем бред. А вот моя эвакуация из России в Германию, никакой не бред, а самая настоящая реальность. Потому что на сегодняшний момент это уже свершившийся факт, которому исполнилось четырнадцать лет.
А также главное моё воспоминание – самый важный день. Этому факту исполнится нынешней осенью два года.
И желудок мой болит по-настоящему. Ну, да это от наркотиков.
Никогда!!!
Никогда я их не буду принимать впредь.
Как же я сподобился этакую гадость попробовать? Это трудно объяснить даже мне самому. Чтобы легче понять, как я до такого докатился, необходимо ещё раз вспомнить тот самый важный день в жизни. Мне крайне повезло хотя бы в том, что я знаю и помню этот самый день.
Далеко не каждый подобным воспоминанием может похвастаться.
Как утверждалось в пригрезившимся мне кинохите о сторонниках противниках бессмертия – любой человек имеет три самых важных дня.
Первый – день зачатья.
Второй – день рождения.
Третий – день смерти.
Хорошо, пусть тогда этот день будет четвёртый по значимости. Хотя, я бы поспорил. Вернее, попросил бы.
- Милый Боженька, сделай так, чтоб этот день стал самым важным в моей жизни. Важнее чем, зачатье, рождение и смерть.
Случился этот день в ноябре две тысячи двенадцатого, то есть немногим меньше чем два года назад.
Надеюсь, что именно два года назад, а не пятьдесят шесть.
***
…И снова щёлк. И мне становится яснее ясного, что я старик. Прожитые годы никуда не спрячешь. И воспоминания о них выдумать невозможно. А тем более мне, человеку, пытавшемуся в детстве написать фантастический рассказ.
Именно с помощью этих бесплодных попыток я получил неопровержимые доказательства того, что решительно ничего не могу выдумывать. Мои занятия литературой я на этом, впрочем, не прекратил. Только вместо рассказов, я сочинял стихи и занимался этим всю свою жизнь. Да что там! До сих пор занимаюсь.
В отличие от фантастических рассказов в стихах ничего не надо выдумывать. Надо лишь внимательно прислушиваться к своему сердцу и записывать то, что оно скажет. И не забывать при этом, вовремя расставлять слова в рифму.
Если посмотреть правде в глаза, то все мои «превращения» в молодого человека можно объяснить приступами желудочной боли, от которых по-настоящему мутится разум.
Мой самый важный день состоялся без малого пятьдесят шесть лет назад.
И персиковые деревья никак нельзя перепутать с пыльной рощицей возле шоссе из начала нынешнего века.
А внизу под холмом, на котором стоит мой дом, раскинулся город.
Несмотря на то, что сейчас полдень, город переливается такими огнями, каких в две тысячи четырнадцатом и близко не могло было быть…
…Даже ночью…
…И моя память, который уж раз, помимо воли возвращает меня в тот самый важный день. Из ноября две тысячи двенадцатого года…
…Вот только знать бы ещё наверняка, когда этот день был? Два года назад? Или всё-таки пятьдесят шесть?
Продолжения следует (Во всяком случае, очень хочу на это надеяться)