Фаршированная картошка

                Фаршированная  картошка.



Она  не  была  красавицей;  невысокая,  чуть  полноватая,  оде­та  неброско,  но  удивительно  густые,  цвета  созревшего  овса,  воло­сы  и  огромные  васильковые  глаза.  Пожалуй  последнее  компенсировало  всю  её  невзрачность. 
Так  получилось,  приехал  в  отдалённую  деревню  от  городской  суеты.  Мне  хотелось  глубинки — с  её  говором,  традициями,  деревенской  хитринкой  и  простотой.

Моему  появлению  жители  деревни  были  чрезвычайно  удив­лены.
Поселился  я  у  одинокой  женщины  с  дочерью.  Выделили  мне  чистую  опрятную  комнатку  с  окном  в  сад.

И  что  меня  удивило,  в  этой  деревне  в  отличие  от  тех  в  которых  я  побывал — это  наличие  палисадников.  Редкая,  такая  не­характерная  вещь  для  наших  сегодняшних  деревень.

Обычно  несколько  яблонь,  старые  не  омоложенные  кусты  смородины  и  неухоженный  малинник,  а  за  домом  картошка  с  капустой  и  сортир  подпёртый  вагами,  чтобы  он  не  свалился.
-Какие  цветы,  о  чём  вы,  нам  что, делать  нечего.

Эта  деревня  была  иной  и  это  «иная»   заключалась  в  том,  что  она  не  вымирала, не  доживала  свои  последние  дни.  Наоборот  она  бурлила  жизнью,  и  стайки  пробегающей  детворы  меня  приятно  поразили.
Дочку  моей  хозяйки  звали  Аграфеной  (переводится  как - жи­тельница  села),  и  удивительное  дело,    никто  к  ней  не  обращался  уменьшительно - Груня,  Грунечка.  Вот  так  жёстко — Аграфена.

Меня  она  сторонилась,  впрочем  и  деревенских  тоже.  И  при­чиной  тому  была  её  непривлекательность,  ощущая  это  в  поведении  и  безжалостных  на  определения  сельчан,  она  замкнулась,  как  устрица  в  створках  раковины. 

Как-то  забравшись  на  косогор  в  окрестностях  деревни  уви­дел  сидящую  на  самом  краю  яра   Аграфену.  Свежий  ветер  вздымал  её  прекрасный  волосы  и  они  светились  просвечиваясь  в  лучах  солнца.
Сидела  она  печальная  ушедшая  в  себя.  Увидев  меня  хоте­ла  встать,  но  я  её  остановил.

-Груня,  можно  мне  сесть  рядом  с  тобой?
Удивлённо  на  меня  посмотрев,  кивнула  головой.
Мы  сидели  молча,  я  смотрел  на  раскинувшиеся  бескрайние  поля  засеянные  овсом,  рожью  и  пшеницей.

Боже,  как  красиво,  какая  свобода  в  колыхающихся  волнах  со­зревших  колосьев.
Потихоньку,  неторопливо,  я  разговорил  Груню.
То-ли  то,  что  мы  были  одни,  или  эта  бескрайность  полей  прорвалось  в  ней  долгим  монологом  её  измученной  души.  Ей  не  с  кем  было  поговорить  и  я  оказался  той  отдушиной  о  которой  она  мечтала.

В  разговоре  выяснилось,  что  на  неделе,  точнее  в  субботу  приедут  сваты  и  она  понимает,  что  с  её  внешностью  у  неё  нет  вы­бора  и  выбирая  её,  говорило  только  о  том,  что  будущий  жених  сам  не  блещет  (скорее  всего  пьющий)  и  её  берут  в  дом  скорее,  как  домработницу.  И  хотя  она  хочет  любви,  то  в  данном  случае  ею  и  не  пах­нет.
Мать  говорит:  стерпится  - слюбится.  Мама  хочет  её  устроить,  боясь  за  будущее  своей  дочери.  Говорит,  родишь  ребёноч­ка  и  уже  не  будешь  одинокой.

Надо  подготовиться,  приготовить  к  столу,  а  она  такая  неу­меха.
-Груня,  ты,  что,  готовить  не  умеешь?  Ты  же  деревенская.
-Да  знаете,  я  всё  за  спиной  мамы,  она  как-то  жалея  меня,  старалась  оградить  от  трудностей  быта.  Мол  учись  пока  я  жива,  а  приготовить  пока  и  сама  смогу.

-А  тут  как-бы  смотрины,  надо  не  ударить  лицом  в  грязь.
-Слушай  Груня,  давай,  я  тебя  научу  готовить  несколько  блюд,  они  просты,  но  на  столе  они  будут  изюминкой.
-А  вы,  что,  готовить  умеете?
-Посмотришь.

                ***

Мать  Груни  была  на  молочной  ферме  и  нам  никто  не  ме­шал.
-Давай  приготовим  фаршированную  картошку.
Аграфена  растерянно  на  меня  посмотрела.
-Что,  картошку  можно  фаршировать?!
-Принеси  штук  десять  большой  ровной  продолговатой  картошки,  очисти,  помой  и  выложи  на  разделочную  доску.

Я  с  собой  привёз  настоящую  брынзу,  ноздреватую,  в  сере­дине  чуть  жёлтую  от  спелости.  Не  то  что  болгарская  замазка,  или  греческая  фета.
Натёр  кусок  на  крупной  тёрке  в  миске.

Мытая  чистая  картошка  лежала  на  разделочной  доске.
-Груня,  смотри — острым  ножом  я  слегка  срезал  донце,  чтоб  картофелина  устойчиво  лежала  на  противне.

-Теперь  срезаем  крышку  картошки,  но  не  очень  много. 
Груня  внимательно  смотрела,  я  отложил  крышку,  кончиком  ножа  вертикально  к  донцу  вырезал  овал  не  прорезая  дно,  и  чайной  ложкой  выскреб  середину  картошки,  оставляя  борта  толщиной  пять,  семь  миллимет­ров.  Получилось  подобие  горшочка.
-Теперь  давай  ты,  не  торопись  и  всё  получится.
Удивительно,  но  она  не  испортила  ни  одной  картофелины.
-А,  что  теперь? - она  вопросительно  посмотрела  на  меня.

-Я  натёр  брынзу,  её  должно  хватить,  вбей  туда  одно  яйцо,  перемешай  и  наполни  каждую  картофелину,  сверху  кусочек  масла,  можно  пол-чайной  ложки  сливок.  Накрой  крышечками  и  на  проти­вень.
Я  разжёг   газовую  плиту — (как  ни  странно,  но  в  деревню  провели  газ)
Аграфена,  выложила  картошку  на  противень.
-А  это  вкусно  Сергей  Георгиевич?
-Пальчики  оближешь — Груня.

-Давай,  закладывай  противень,  духовка  уже  нагрелась.  Сна­чала  поставь  сто  шестьдесят  градусов,  а  потом,  когда  она  почти  дойдёт,  смажешь  сверху  яйцом  и  поднимешь  температуру  до  ста  восьмидесяти  градусов,  чтобы  образовалась  золотистая  корочка.
-Вот  и  вся  премудрость.

-А  завтра  мы  с тобой  приготовим  фаршированную  курицу.  Ты  смотри,  а  я  пойду  почитаю,  когда  будешь  смазывать,  позови  меня.
Я  зачитался  и  не  услышал, как  пришла  мать  Аграфены.
-Сергей  Георгиевич, -  крикнула  Аграфена — картошка  вроде  готова.
Я  поздоровался  с  матерью  Аграфены,  она  растерянная  си­дела  и  смотрела  во  все  глаза  на  свою  дочь.  А  та  из  духовки  выта­щила  противень  с  золотистой  пахнущей  ароматом  картошкой. 

-Ну  вот,  видишь,  какая  красивая,  сейчас  остынет  и  попро­буйте.
Аграфена  положила  по  две  картофелины  на тарелки.
Я  нарезал  ножом  картошку  из  неё  потекло  масло  так  вкус­но  запахло.  Попробовал,  вкуснотища.

Аграфена  тоже  попробовала  и  на  её  лице  пробежала  такая  непередаваемая  гамма  чувств.

-Боже  мой,  как  вкусно,  мама,  ну  что  ты,  попробуй - это  я  сама  приготовила,  меня  Сергей  Георгиевич  научил.
Мать  осторожно  попробовала,  закрыла  глаза  и  робкая  сле­зинка  потекла  по  её  щеке.

Благодарно  посмотрела  на  меня,  кивнув  головой.
На  второй  день  мы  готовили  фаршированную  курицу.  Мать  Груни  накануне  вечером  зарезала  курицу  и освежевала  её.
Я  наточил  нож  и  начал  отделять  мясо  от  костей  начиная  с   кобчика  курицы.  Груня  внимательно  смотрела  на  меня.  Не  спеша  отделял  мясо  и  кожу  выворачивая  со  скелета,  дойдя  до  ножек,  вы­вернул  их  из  сустава  и  перерезая  сухожилия  освободил  куриные  ножки.

-Теперь  ты — Груня.  Осторожно  не  спеши,  отдели  мясо  от  киля  и  особенно  осторожно  отделяй  кожу  от  спины  не  прорежь  её.  Удивительно,  но  у  неё  так  слажено  не  суетясь  пошло  дело.

Пока  она  отделяла  мясо,  я  нашинковал  лук,  немного  мор­ковки  и  бросил  на  обжарку.  Сковорода  хорошо  прогрелась  и  лук  звонко  заскворчал.  Подсыпал  чайную  ложку  сахара  для  карамели­зации  лука,  объясняя  Груни  свои  действия.

-Лук  от  сахара  становится  более  золотистый  и  вкусный.  Подбросил  тёртой  морковки,  размешивая.
А  Груня  сняла  мясо  с  кожей  чулком  отделив  от  грудной  коробки.
-Груня,  поставь  на  огонь,  отварить  риса,  только  много  не  сыпь,  стакана  риса  хватит. 

Лук  с  морковкой  притомился  и  я  выложил  обжарку  в  глубо­кую  миску.
-Груня,  мелко  нашинкуй  куриное  сердце  и  желудок.  Желудок  разрежь  пополам  и  сними  внутреннюю  кутикулу  желудка.  Да,  молод­чина,  именно  так.  А  теперь  слегка  их  обжарь.
-Груня,  у  вас есть  грибы?
-Белые  сухие  подойдут?

-Ещё  как.  Насыпь  в  судок  большую  жменю  грибов  и  отвари  их.  Отвар  не  выливай.  На  этом  отваре  сваришь  куриную  очищен­ный  киль  грудки,  добавишь  лучок,  морковку,  зелень,  немного  лапши  и  по­лучиться  неплохой  супчик. 
-Рис  отвари  до  полу-готовности,  он  дойдет  в  куре  потом.
Грибы  отварились.

Теперь  их  мелко  по-шинкуй  и  выложи  в  миску.  Туда  же  вы­ложи  обжаренное  сердце  и  желудок.
Молодец,  теперь  нарви  укропа,  немного  петрушки,  если  есть  кинза  и  базилик.

-Ой  мама,  как  раз  в  этом  году  впервые  посадила  базилик.
Она  принесла  зелени,  вымыла  её.
-А  говоришь , что  ты  неумеха,  а  как  складно  сноровисто  ты  готовишь.  У  тебя  прирождённый  дар  к  поварскому  делу.
-Зелень  мелко  нашинкуй  и  выложи  в  миску.
Рис  уже  дошёл,  я  откинул  его  на  дуршлаг  и  промыл.  Вы­ложил  его  в  миску,  Груня  насыпала  зелени.  Мелко-мелко  нашинкуй  три  зубчика  чеснока  и  туда-же. 

-Теперь  приготовь  большую  иголку  с  толстой  ниткой, при­мерно  полметра.  И  есть  ли  у  вас  сухие специи?  Как  ни  странно  в  наличии  был  порошок  кардамона  и  кари.  Я  подсыпал  обе  специи.
Груня  принесла  иголку  с  вдетой  уже  ниткой.

-Давай  Груня,  тщательно  перемешай  и  начинка  для  курицы  го­това. 
Я  смотрел,  как  она  с  нескрываемой  радостью  всё  это  гото­вила,  её  лицо  преобразилось,  внутренняя  красота  отразилась  на  её  лице,  глаза  обалденные,  васильковые  глаза,  радостно  светились. И  я  подумал,  её  немного  приодеть,  к  хорошему  стилисту  и  она  засверкает  драгоценным  камнем.
Она  вымыла  руки.

-Груня,  зашей  кожу  горла  курицы,  да,  вот  так.  Всё,  можешь  начинять  куру,  попробуй  начинку,  хватит  ли  соли.
Она  попробовала.
-Всё  хватает,  а  вкусно-то  как.
-Всё  начиняй  курицу.

-Неужели  вся  начинка  войдёт?
-Войдёт,  да  ещё  как.
Она  набивала  ложкой  начинку,  помогая  себе  левой  рукой  утрамбовывая  начинку,  и  кура  постепенно  раздува­лась.  Вся  начинка  вошла  и  кура  была  с  размером  молодого  гуся. 
-Теперь  зашей  сзади.

Я  разжёг  духовку,  поставил  на  сто-восемьдесят  градусов.
-Переворачивай  курицу  спинкой  вверх  и  положи  на  противень.

-Теперь   небольшая  хитрость,  чтобы  крылья  не  болтались,  и  от  жара  не  растопырились,  заложи  кончик  крыла  за  предплечевую кость  крыла.  Видишь  крыло  само  прижалось  к  туловищу.  Ну,  а  теперь - в  духовку.

-Периодически  посматривай,  будет  выделяться  жир,  ты  им  поливай  кожу  куры,  чтобы  она  не  пересыхала.  Через  минут  трид­цать  попробуй  воткнуть  спичку  в  грудь  курицы.  Если  сок  будет  про­зрачным  без  сукровицы,  курица  готова.

Я  пошёл  к  себе,  а  Груня  хлопотала  на  кухне,  моя  и  уби­рая  посуду,  что-то  напевая  про  себя.
Подумал,  ей  надо  поступить  в  кулинарный  техникум  у  неё  есть  все  данные  к  поварскому  делу.
Аграфена  крикнула,  что  кура  готова.  Вышел  на  кухню.
-Вытаскивай  противень  на  стол.

Груня  положив  разделочную  доску,  надела  прихватки  и  по­ставила  на  стол  противень  с  золотистой  полупрозрачной  кожей  курицей.  Аромат  обалденный,  Груня  с  восторгом  смотрела  на  впервые  самой  приготовленную  курицу.
-Спасибо  вам  большое  Сергей  Георгиевич,  я  вам  очень  благодарна,  не  за  то,  что  выручили  меня  со  сватовством,  а  за  то,  что  я  почувствовала  свою  силу  и  тягу  к  кулинарии.

-Мама  скоро  придёт,  а  я  пока  сварю  супчик.
Вскоре  пришла  мама  Груни  и  мы  сидели  за  столом.  На  большом  блюде  лежала  потрясающе  красивая  курица.  Груня  украси­ла  её,  подложив  на  четыре  части  разрезанные  вдоль,  малосольные  огурчики  и  с  десяток  мелких  помидорок.

-Неужели  доча,  это  ты  приготовила, - какая  красотища.  Спа­сибо  вам  Сергей  Георгиевич,  вы  открыли  для  меня  дочь  невероят­ной  гранью,  я  в  восторге.
Было  так  странно  слышать  такие  слова  от  простой  крестьянки.
-Давай  Груня,  режь.

Груня  большим  ножом  разрезала  курицу  на  четыре  части.
-Вам  грудку,  или  ножку?
-Я  больше  по  ножкам  страдаю.

Груня  рассмеялась,  положив  мне  ножку.  Рис  сочился  желто­ватым  цветом  от  кари,  пахло  так  аппетитно.  Ложкой  она  подложила  начинку.
Мать  Груни  удивлённо  воскликнула,  -  а  где  же  кости.
-Мамуля,  кости  только  в  ножках  и  крыльях,  а  скелет  вынут,  меня  Сергей  Георгиевич  научил  как  это  делать.

Курица  удалась  на  славу,  всё-же  домашнюю  птицу  не  срав­нить  с  покупной  в  магазине.  Она  даже  по  другому  пахнет.
В  среду,  я  уехал  в  город.  Со  мной  тепло,  почти  по  родственному,  попрощались,  собрав  в  дорогу  столько  снеди,  что  я  завозмущался — как  же  я  это  довезу.

В  субботу  к  ним  придут  сваты,  но  я  был  уверен,  что  Агра­фена  их  своими  изысками  ошеломит.
Через  неделю,  я  получил  письмо  от  Груни.
Она  меня  вновь  благодарит.  Написала,  что  сваты  были  ошеломлены.  Но  главное,  Груня  не  захотела  выходить  замуж  за  не­любимого,  и  как  оказывается,  ещё  и  любителя  выпить.

-Вы  мне  открыли  глаза,  я  посмотрела  на  себя  иначе.  Посо­ветовавшись  с  мамой  и  она  меня  поддержала,  я  решила  поступить  в  кулинарный  техникум. 
-А  выходить  замуж  без  любви  это  грешно.

                ***

Вот  такая  история  произошла  со  мной  в  одной  из  моих  вы­лазок  в  глубинку.  И  я  был  искренне  рад  за  принятое  решение  Аграфены.

31  августа  2015