7. ЭВАКУАЦИЯ. ИДЕМ НА ЧОГРАЙ. Август 1942 года.
В начале августа 1942 года И. М. Кононов принял по актам под личную ответственность 130 колхозных лошадей, 560 голов крупного рогатого скота и 5280 овец, разбитых на две больших отары. Хотя он, как уполномоченный и расписался в акте, но материальной ответственности за поголовье не нес, так как за сохранность животных отвечали: заведующий молочно-товарной фермы, заведующий конефермой, старшие чабаны. Они вели учет прихода, приплода, расхода, падежа, прирезки и т. д.
На рассвете 5 августа обоз отправился в путь, на восток, направлением на Буденновск, Ачикулак, Кизляр. Колонна растянулась на несколько километров. Впереди конюхи гнали табун лошадей, за ними пастухи – стадо скота, далее чабаны – отары овец.
Вместе с обозом колхоза «Первое Мая» в тыл выехали беженцы из западных регионов страны, тридцать еврейских семей. Размещались они на десяти мажарах.
Семья И. М. Кононова ехала на бричке, тентованой брезентом и загруженной, как говорится, «под завязку», продуктами питания, мешками с мукой и пшеном, домашними вещами: периной, подушками, одеждой. К левому борту брички привязана ванна для купания детей и стирки вещей, а на правом боку на крючках висели ведра с посудой.
Валентина Ксенофонтьевна сидела впереди брички, высоко на мешках, правила лошадьми, под ногами у нее стояли фляги с медом и растительным маслом. На тряской грунтовой дороге бричка скрипела, а все имущество, укрепленное на ней, гремело, звенело и тарахтело.
В целом, колхозный обоз представлял собой картину первых поселенцев восемнадцатого века или цыганский караван. Обоз двигался «черепашьим ходом», крайне медленно. Скорость движения сдерживали овцы, которые на солнцепеке, в августовский зной сбивались в кучи, и сдвинуть с места их было невозможно. Так что, их гнали по-холодку, утром, до 10 часов, и во второй половине дня, с 16 часов.
Много времени уходило на организацию водопоя и ветеринарную обработку животных. В жару в порезах и царапинах овец от мух заводились черви, которых чабаны заливали раствором креолина из бутылочки, выбирали пинцетом, затем присыпали раны дустом из специального рожка. Больных и хромых овец, сдерживающих темп движения, грузили на подводы, сопровождающие отары. Не поддающихся лечению овец дорезали на общественное питание.
Надо было давать отдых людям, делать привалы, организовывать обеды и ужины. На остановках арбички разводили огонь, готовили шулюн из баранины или затируху на сале, заваривали чай. Вдоволь было коровьего молока, так как пастухи гнали дойных коров, которых доили закрепленные по группам доярки. Полученную продукцию по актам сдавали на молокоприемные пункты в ближайшие села.
9 августа обоз подошел к селу Сотниковскому Бурлацкого района. В этот же день в селе Благодарном секретарь райкома партии Однокозов Алексей Григорьевич провел совещание с парторгами и уполномоченными по эвакуации.
Однокозов сказал:
- Если дорога на Кизляр будет немцами перекрыта, уходите в Калмыцкие степи, ведите обозы на отгонные пастбища Черные земли.
Нарезанный пастбищный участок колхоза «Первое Мая» находился за рекой Маныч, на расстоянии в 350 километров от села Благодарного. В мирное время доводили до него отары овец за 20-25 дней.
Вернувшись с совещания, Шарнович и Кононов вечером у костра, на котором в большом казане варилась уха для всех колхозников, приняли решение уходить за Маныч, через урочище Чограй.
Это восточнее села Мирного, где имелся участок колхоза «Первое Мая» для содержания общественного поголовья на подножном корме. Как правило, весной колхозники делали первый укос естественных трав на сено, а подросшую затем траву оставляли для стравливанию скоту зимой.
От Александрии до Чограя всего 60 километров, больше половины пути уже было пройдено!
Это решение безоговорочно поддержали и колхозники: «Идем на Чограй!»
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...