Ночь. Беснуется ветер, воет и свистит в антеннах. Издеваясь, с сатанинским хохотом бросает в лицо пригоршни соленых брызг и холодной пены. Волны мощными ударами по бортам пытаются сокрушить стальную скорлупу корпуса подводной лодки. Содрогаясь всем телом, субмарина с трудом взбирается на их пенящиеся гребни и скатывается вниз. С надрывом грохочет дизель, захлебываясь выхлопом в кипящей черной воде. Кажется не выдюжит, вот-вот заглохнет и тогда - беда! Не позавидуешь сейчас обитателям концевых отсеков, где качка наиболее чувствительна.
На мостике вахтенный офицер - помощник командира капитан-лейтенант Виктор Степанов. Сзади, между мачтами выдвижных устройств кутается в овчинный тулуп матрос-сигнальщик. Оба до рези в глазах всматриваются в тоскливую непроницаемую мглу.
Под ногами открытый верхний рубочный люк манит приветливым солярным теплом. Туда, в его залитый электрическим светом уют на часок спустился "прикимарить" в полглаза и в пол-уха командир. Ответственность надавила тяжелой рукой на плечо помощника. От того тревожно.
Мрак, холод, сырость.
- Таащ, тащщ! - Расслышал сквозь свист засасываемого через люк дизелем воздуха Степанов и склонился вниз. В люке показалась ершистая голова кока - старшины второй статьи Метелица.
- Что случилось?
- Таащ, сгущенка кончилась!
Степанов ждал этого доклада, хотя он все же застал его врасплох.
- Тише ты, голова садовая...- Помнил помощник, чуток сон командира.
- Тише!Степанов ждал этого доклада, потому что решил "обнулить" этот сладкий продукт.
Согласно требованиям руководящих документов, корабль постоянной готовности должен иметь на борту полные запасы. Полный запас топлива, машинного масла, пресной воды и продовольствия. Полные по всем позициям.
После каждого выхода в море, каким бы коротким он не был, перед следующим выходом, запасы эти необходимо пополнять. Сходили на трое суток в море - будьте добры, по возвращению восстановить истраченное добро! Примите топливо, масло, примите пресную и дистиллированную воду, набейте в баллоны жизненно необходимый воздух высокого давления и, конечно же, загрузите съеденное за этот период продовольствие.
А погрузка продовольствия, надо сказать, дело не шуточное и для помощника командира весьма хлопотное, требующее неусыпного контроля. Немало помощников командиров "прогорело", проявляя беззаботность при погрузке харчей. Бди, не бди, а сладенькое и вкусненькое все же улетучивается в определенных количествах в неизвестном направлении, или попросту воруется ушлыми ребятами. Все считают, что прихватить баночку - другую той же сгущенки, тушенки, варенья или плитку шоколада не является чем-то зазорным.
У себя же берем. Своё!
Но беда то в том, что выдача продуктов производится в соответствии со строгими, правда, неизвестно кем и когда научно обоснованными нормами. Чего и сколько выдавать на берегу и в море определено приказами и руководствами...
Выдали лишнего, - значит перерасход. Выплачивай из своего кармана. Обнаружат излишки, - значит, ты недодал подчиненным. Экономишь на матросских желудках? Накажут строже, чем за недостачу. Вот и крутись как хочешь, ищи золотую середину.
На подводных лодках продукты хранятся в провизионных камерах - так называемых "провизионках". Что это такое может себе представить только тот, кто в них побывал. Сколько не пытайся навести в провизионке порядок, все равно все в ней перепутается. Поручить кому-то следить, как наводит порядок матрос, это все равно, что поручить козлу наводить порядок в огороде на грядках с капустой. Возиться самому, как правило, не бывает времени. Не от лени, а от непомерной загруженности другими делами. Забот у помощника командира немало...
При отработке курсовых задач, когда выходы в море следуют один за другим, запасы продовольствия приходится пополнять, используя кратковременные заходы в базу для загрузки торпед, банок регенерации и приёма топлива. Спешка приводит к тому, что сам хозяин провизионки затрудняется определить количество на борту того или иного продукта. Что делать?
Вот тогда-то и приходит на помощь хитрый, но не дозволенный прием - "обнуление". Помощник сознательно не пополняет запасы одной какой-либо номенклатуры, доводя ее запас на корабле "до нуля". После этого открывается журнал учета продовольствия и делается вывод: по журналу еще запас продукта на месяц, а фактически его нет.
Можно доложить командиру, что, в конечном итоге станет себе же дороже. Начнётся проведение административного расследования, за которым последует суровое наказание виновных, в число которых ты непременно попадешь. Тебя же обвинят в халатности, сделают на тебя или заставят самому сделать денежный начет, да еще обвешают выговорами.
А можно никому ничего не докладывать, продолжать получать и выдавать личному составу, но уже в чуточку меньших количествах тот же продукт, постепенно приводя в соответствие учетные данные и фактическое его наличие. И волки получатся сытыми, и овцы целы.
Степанов пошел по второму пути. Да вот беда, подводная лодка в море, сгущенка закончилась, через три часа прозвучит по общекорабельной трансляции долгожданное "Команде завтракать!". Проснувшийся народ захочет сладенького проглотить, а сгущёнки-то нет!
Вот тебе и забота о личном составе! Вот тебе и будет второй "Князь Потёмкинъ - Таврический"!
- Вот что, Метелица, - поманил помощник к себе старшину, - держи ключ от моей каюты. Там под койкой сложены банки с сухим молоком. Возьми и свари-ка, братец, на завтрак какао. Вечером вернемся в базу, получим сгущенку и дело с концом. Понятно?
- Понятно, таащ! - Отсалютовал бравый моряк и спустился вниз.
Всем хорош Метелица: исполнителен, дисциплинирован; дашь ему задание, - и как за каменной стеной; но вот соображения...
Глаза помощника долго привыкали к темноте.
Перед сменой вахты переговорное устройство на мостике разразилось свирепым ревом.
- Помощника немедленно вниз! - Едва разобрал командирский рык Степанов.
В проеме рубочного люка опять показалась всклокоченная рыжая голова Метелицы. На веснушчатом лице туповатое выражение испуга.
- Таащ, вас вниз, к командиру! - Прошептал кок и сусликом юркнул в глубину рубочного люка.
Предчувствуя недоброе, не зная что его ожидает, но готовый ко всему капитан-лейтенант нехотя спустился в центральный пост. Обстановка на мостике показалась более приветливой, чем ласковое тепло отсеков.
В кают-компании находились заступающие в третью смену механик, минер и никуда не заступающий, не совсем проснувшийся, испуганный корабельный врач старший лейтенант Юра Жариков. Командир молча и хмуро взирал на накрытый к завтраку стол, а заместитель командира корабля по политической части капитан третьего ранга Петрухин, напротив, имел величественный и торжественный вид. В руке инженер человеческих душ держал мельхиоровый подстаканник со стаканом, наполненным какой-то коричневой бурдой, сквозь которую он пытался рассмотреть свет электрического плафона.
- Доложите мне, товарищ капитан-лейтенант, чем это вы решили напоить экипаж вверенного мне корабля? - Произнес командир издевательски спокойным голосом.
- Да-да, потрудитесь объяснить, что вы выдали на завтрак команде, - поддакнул замполит. - Это так вы заботитесь о нуждах и чаяниях подчиненных?
Степанов, не понимая о чем идет речь, вопросительно посмотрел на командира.
- В чем суть проблемы, товарищ командир?
- В стакане суть. Или в стаканы! - Добавил командир после секундной паузы.
- А вы попробуйте, попробуйте! - Кивнул на стакан замполит и перевел взгляд на чайник. - А ну, вестовой, налейте помощнику командира стаканчик, пусть погреется...
Вестовой нацедил из чайника коричневой бурды и с затаенным любопытством протянул стакан Степанову.
Степанов вдруг ощутил себя осужденным на смерть патрицием древнего Рима, испивающие до дна горькую чашу смерти. Окинув грустным взором присутствующих в кают-компании офицеров, он мужественно отхлебнул из стакана. Отвратительного вкуса жидкость обожгла рот. С трудом подавив рвотный рефлекс, капитан-лейтенант заставил свой противившийся насилию организм принять это пойло.
- Ну, как чаек? - Осведомился командир приятно удивленный мужеством своего подчиненного. Он как всякий военачальник уважал храбрость.
Как могли вы раздать эту отраву матросам? Что они подумают о нас, своих командирах? Потрудитесь написать объяснительную записку, товарищ капитан-лейтенант, и укажите в ней направление, в котором исчезло сгущенное молоко с корабля! - Приглушенным ехидным голосом добавил замполит.
- Исправляйте ситуацию, помощник. Людям в обед выдайте равноценной заменой то, что не додали на завтрак! А вы, заместитель, разберитесь с этим случаем! - Приказал командир и удалился в центральный пост, где его ожидал старпом.
Степанов сдал вахту минеру и отправился разбираться в четвертый отсек, где творил свои черные дела Метелица.
В ходе разбирательства Степанов выяснил, что Метелица в огромный бак кипяченой воды засыпал пачку порошка какао и всего одну банку (вместо десяти) не пользующего популярности у подводников порошкового молока. Вот и появилась на свет эта отвратительная горькая жидкость. Проспавший доктор не проверил качество приготовленной пищи. В объяснительной записке помощник командира указал причину случившегося.
На обед личному составу выдали дополнительное количество сливочного масла, которое по нормам заменяет сгущенное молоко.
А заместитель разобрался:
"В период несения боевого дежурства подводной лодкой помощник командира капитан-лейтенант Степанов В.А. допустил перерасход продовольствия. В целях сокрытия допущенного перерасхода капитан-лейтенант Степанов перестал получать его отдельные виды. Результатом стало уменьшение запасов продовольствия ниже установленных норм и, как следствие, снижение неснижаемых запасов корабля в целом, что могло подорвать боевую готовность, поставить под угрозу выполнение поставленных задач...
За подрыв боевой готовности корабля в период несения боевого дежурства помощнику командира капитан-лейтенанту Степанову В.А. объявить строгий выговор".
В этом году он не уехал в Ленинград!
Учиться на командирские классы капитан-лейтенант Степанов уехал только через год.