Живой - Неживой часть II

Афанасьев Сергей Сергеевич
Он прикончил очередную порцию грога, и в его глазах заблестели огоньки Святого Эльма.

– Примерно полгода шла подготовка.  – Рассказ продолжался словно бы сам собой, и уже никто из присутствующих не знал, ведет ли Эрл речь о воображаемом, придуманном визави, о настоящем собеседнике, встреченном когда-то в этом баре, или же о самом себе.

– К тому времени мы с моей любимой уже поженились.
Быстро? Скажете вы!
Но я был без ума от неё! – Пожал он плечами.

– После работы моим основным долгом был поиск "твари" - оставившей неизгладимую рану внутри моей избранницы.
Много я тогда не понимал…

…Например, того, что с самого начала отмеченным был я сам…

…Супруга же полностью посвятила себя мистической стороне нашего замысла... – рассказчик всхлипнул и по-детски утёр нос накрахмаленным рукавом.

– …А меня подчинили  банальная земная ярость и желание отомстить за боль дорого мне
человека!
Без всякой сакральности закоулков разума, порождавших истинных чудовищ, способных менять будущее, тьма разрасталась незаметно, окутывая мое сердце.

***
Столы бара Агнессы давно опустели.
Толпа штурмовала стойку.
Но ей было всё равно.

Сев к Эрлу на колени, она, словно из-запределья поманила пальцем двух, откуда ни возьмись взявшихся слуг.
По крыше, словно кремень об огниво снова ударил гром.
И вспыхнувшие зеленовато-желтые огни подожгли заведение.

Эрл любил, когда она так ловко, с изяществом австрийской королевы помогала ему.
Он ценил Агнесс за такую помощь.

– Я вижу, все подтянулись поближе. Значит мой талант еще не иссяк! – Жутким, невидящим взглядом окинул Эрл посетителей. 

– И так! Похожий на сегодняшний - промозглый, мокрый, грязный вечер стал кульминацией событий, изложенных моим визави!

– Природа имеет свойство повторять уроки, если в первый раз ты их не усвоил. – Так, изрядно выпив, парень продолжил с отчаянием Иуды, и пар валил из его мертвого рта:

– Я стоял под проливным дождем, напротив окон той самой музыкальной студии.
А свет от молний, и ламп кабинета, в котором преподавал педофил, становился для меня путеводным.
Урок  подошел к концу, и мастер закрепил его прощальным отеческим поцелуем на лбу ученика.
Внезапно свет погас, и я вжался в ствол старого карагача.
Ожидание стало для меня подобно смерти…

…Вот уже полгода мальчики и девочки, с последних занятий выходили из дверей студии и поворачивали направо, а спустя какое-то время их наставник, покидая здание, запирал за собой замок...
…Оказывается, эта чудовищно-меркантильная тварь числилась там на полторы ставки!

Девять часов вечера, школа на окраине и вторая натура моей жертвы были идеальным сочетанием, для свершения правосудия.

В тот раз мои руки еще чувствовали трение веревки о кожу... ...когда удавка обвивалась вокруг шеи столь ненавистного мне существа.
...В тот раз я еще чувствовал не-на-висть!..

…Старый парк в километре от злополучного здания.
Все как будто благоволило именно нам: мне и моей любимой.

Когда я дотащил мокрое, бесчувственное тело до условленного места – все уже было готово:

Обшарпанный теннисный стол отлично подошел на роль алтаря.

С одной из сторон был уже привязан наш доброволец.

Жена расположила тело чтеца так, чтобы только половина его туловища и ноги были зафиксированы на жертвеннике. Корпус же вместе с головой благодаря надломленным позвонкам перевешивались к земле так,  чтобы затылок добровольца почти касался мокрой листвы укрывавшей школьный двор.

Мы ввели черную "ибогу" обоим.

Били педофила, пока тот не пришёл в чувства.
До сих пор помню эти глухие звуки!

Тогда, изящные и тонко отлаженные движения любимой во время этого процесса завораживали мой взгляд!

Чудовище напоминало мешок с застывающим раствором,  чтец же, наоборот, был словно одержимым, и от каждого удара по умирающему бился в конвульсиях, словно во время сеанса экзорцизма.

В процессе этого отвратительно-жуткого ритуала я начал ощущать…
…нечто "неземное", заселявшееся внутри ме-ня-а...
…Оно наполняло все тело какой-то "спелой", "назревшей", готовой лопнуться, силой.

Под нечленораздельное бормотание жертвы мы с женой взялись за руки, и...
... мне захотелось бежать…
БЕ-ЖА-АТЬ! Или же сразу здесь, и сейчас заняться любовью с той женщиной, которую я держал за руку!

Это было безумием!

Веки трупа подёрнулись, и молнии отразились от серебристой поверхности его глаз.
Моя жена - любовь всей моей жизни и моё проклятие, придерживала чтеца за голову, и в этот момент, изо рта мага послышалось утробное карканье.

Повернувшись к педофилу, я, по условленному заранее сигналу, взял резец.
Карканье перешло в жуткий отвратительный слог, а привязанные тела затряслись в такт древней речи…

***
Неоновая вывеска «Agnes’s» давно погасла.

Опущенные жалюзи больше не пропускали лунного света, отражавшегося от холодного асфальта.


– Я же просиииил! – НЕ НАЧИНАЙ, НЕ НАЧИНАЙ, НЕ НАЧИНАААЙ!!!

Дик плакал.

С наивностью ребёнка, безысходно размазывая липкой тряпкой кровь по полу, он захлёбывался от собственных слёз.
Плечи здорового детины вздрагивали с каждым новым ударом грома, и каждой вспышкой октябрьских молний.

Агнесс изо всех сил обнимала дрожащего от холода Эрла, который в агонии бормотал себе под нос:

–  Ничего,
ничего не чувствую,
любимая…
НИЧЕГО!!!!!!
Он обманул нас!..

***
Дождь залил все вокруг, и система пожаротушения сработала как всегда на все сто…

…Раз в год вода стекала по их волосам:
По манекенам за барной стойкой... и, по мертвым, окровавленным телам...
...на пол.
В слив...

–  Я же просил, в канун, просил же: НЕ НАЧИНАЙ, НЕ НАЧИНАЙ, НЕ НАЧИНАААЙ!!!

Продолжал захлёбываться Дик, сгребая трупы в кучу.

Агнесса, не замечая стенаний обоих, чуть подалась вперед, положив голову на плечо несчастного, любимого балагура.
Осторожно запустила свою ладонь за уже разорванный воротник, ласково провела по еле заметному шраму на груди.

–  Ничего, милый в следующий раз у нас получится.