Месть румынским боярам
Профессионалы построили «Титаник», а бородатый любитель Ноев ковчег. Множество кадровых военных частей Красной Армии за время Великой отечественной войны были подчистую уничтожены врагом, а самопровозглашённая часть Остапа Бендера жила, причём весьма успешно.
- Все болезни от нервов, один сифилис от удовольствия! - отшучивался великий комбинатор, на вопросы соратников как ему это удалось.
Поменявшая вывеску на «УВР-5», что расшифровывалось как «Управление восстановительных работ» она упорно двигалась вслед за стремительно наступающими советскими войсками, сохраняя безопасное расстояние от опасной передовой.
- А нам всё едино – наступать бежать, отступать бежать! - поучал Бендер верного Иола Менделевича.
- Сколько сложностей подстерегает настоящего мужчину на его нелёгком жизненном пути! - заявил опытный молдаванин. - Но самое страшное - перелом основания члена: Уж поверьте мне на слово!
После отъезда на фронт Сергея Кошкина он остался единственным бойцом славной части с кем Остап близко общался. Пестрак полностью взял на себя контроль над строительными работами и на пути до границы СССР они заработали по подрядным договорам около миллиона рублей.
- Опыт истории показал: врут и воруют все! - хохмил великий комбинатор. - Тогда почему нам нельзя?!
За это время он был награждён орденом Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны I и II степени и несколькими медалями.
- Правда, за это пришлось заплатить! - Бендер помнил о первом неудачном опыте представления на награду, поэтому подстраховался.
Он завёл тесные знакомства с ловким писарем в штабе армии, который занимался оформлением наградных документов. Тот также вёл списки живых и убитых, совершенно не владея ни военными терминами, ни лексикой, поэтому писал, что на ум взбредёт.
- В сапёрном батальоне были представлены четыре человека - командир роты и три сапёра - к званию Героя Советского Союза! - поведал ему Пестрак, разузнавший что почём. - Фантазия писаря дошла только до того, что он сумел, не повторяясь, записать в качестве подвига затыкание пробоин в лодках: у одного портянками; у другого - бельём; а у третьего штанами и приписал всем фантастическое количество перевезённого при переправе через Днепр личного состава, вооружения, боеприпасов и воинских грузов.
- Наш человек! - сердцем понял Остап.
Командирам, подписывавшим представления, не было времени уточнять или исправлять их, так как некоторые офицеры не могли сами написать донесения или расписки, а то и письма близким, поручая это писарям.
- Так и становятся героями! - усмехаясь согласился он.
Пройдя шесть областей Украины, они вышли на границу враждебной Румынии и впервые увидели на площади, в базарных палатках, в качестве торговцев, только евреев. Между собой они разговаривали на идиш.
- В местечке в равной пропорции проживают три национальности: молдаване, украинцы и евреи... - сообщил командиру Иол Менделевич.
Штаб части разместился в просторном домике богатой украинской семьи. Хозяйка приняла их настороженно. Единственную взрослую дочь она предусмотрительно отослала в городок Сучава в надежде, что туда русские не дойдут. Но дочь вернулась ночью и сообщила:
- Русских там больше, чем здесь...
Рано утром помощник разбудил Бендера. Его распирало чувство восторга, ибо Пестрак здесь встретил нескольких родственников и знакомых, так как сам был родом из этих мест. Первым вопросом у него был:
- Командир, ты когда-нибудь ел фаршированную щуку?
Остап ответил, зевая:
- Я ел на Кубани форель жареную и вареную…
- Всё это не то по сравнению с фаршированной щукой, приготовленной на еврейской кухне! - бурно заверил он. - Поэтому я приглашаю тебя к своим друзьям на завтрашний вечер как самого почётного гостя.
Великий комбинатор дал согласие, ибо понимал, что отказываться бесполезно.
- Но нужны деньги на продукты для обеда… - с намёком уточнил Иол Менделевич.
Бендер неохотно вынул пачку советских ассигнаций, и он убежал на рынок, прихватив большую хозяйскую корзину. Вскоре Пестрак вернулся с полной корзиной всякой еды и рассказал:
- Всю дорогу продавец шёл следом и заглядывал мне в глаза...
В центре корзины стояла трёхлитровая бутыль самогона, вокруг неё располагались украинское сало, окорок, яйца, белые ковриги хлеба и даже домашняя колбаса. Остап удивился такому огромному количеству выпивки и снеди всего лишь за пару сотен рублей.
- Европа! - оценил он сервис.
Оказалось, что торгаши, не зная теперешнего курса рубля, начали продавать продукты по довоенным ценам. Но, видя огромный спрос, они с каждым новым покупателем набавляли цену, и к вечеру довели её примерно до обычных цен Союза.
- Есть ли у тебя большая сковородка для яичницы? - спросил Бендер хозяйку.
Она погремела посудой и вынула большой противень. Попросил её помочь сделать огромную «яешню» на десять человек с салом и колбасой. Но она заявила:
- Топки «ныма».
Хотя под сараем лежала большая куча кизяков, которыми был прикрыт штабель дров. Великий комбинатор спросил откровенно:
- Ты что - не рада нашему приходу?
И услышал вместо ответа вопрос:
- Це шош, тыпэр мого чоловика забэрэтэ на вийну?
- А как же, не все ж ему сидеть биля твоей юбки с сорок першого року, хай и вин повоюе. - Остап вспомнил лихую украинскую юность и перешёл на мову.
- Так там же його можуть и убыты?
- А як же, каждый день вбывають кого-нэбудь.
- Ну вот, а ще пытаетэ, чи рада вам, чи ни. Чёрт вам рад! - закончила диспут тридцатилетняя молодуха.
Сам хозяин возился у печки и всё слышал, но не мог ей что-либо возразить, ибо был у неё под пятой. Свидетелем диалога оказался Иол Менделевич. Он взял автомат и скомандовал ей следовать за хату:
- Пошли подстилка немецкая!
Она была так ошеломлена, что даже не делала попыток сопротивляться, и пошла впереди. Окликнув его, Бендер дал понять, что убивать не следует, но попугать нужно, он кивком головы подтвердил:
- Понял!
За домом женщина очнулась и принялась просить прощение. Но Пестрак уже завязывал ей глаза платком. Потом привязал её к стволу абрикоса и сделал пару выстрелов в землю. От страха она потеряла сознание и безвольно повисла на верёвках.
- Тю, какая слабенькая! - иронично заметил он.
Когда за домом раздалась пара хлопков из автомата, хозяин дома бросился под сарай, начал носить поленья дров и суетливо затопил печь.
- Я не переборщил? - спросил Иол Менделевич, когда привёл бледную женщину обратно.
- Это самый лучший для неё исход по сравнению с возможным, если бы она попала в руки «особистов», - возразил великий комбинатор. - Она выразила то, о чём думают другие, но боятся сказать…
- Они просто не знают, с кем им предстоит иметь дело!
- Просто вольготно прожили почти три года под протекторатом румынского короля Михая Первого, у которого даже евреи были под защитой государства.
Желая задобрить суровых постояльцев, хозяйка повела Остапа в чулан и погреб, где показала обильные припасы и заготовки на зиму. Там была белая мука и всевозможные фруктовые и овощные консервирования, фасоль, картофель и мясные продукты.
- Дуся искуснейшая стряпуха и кулинарша! - рекламировала она дочь, свободно перейдя на русский язык.
Та охотно взялась за дело и так преуспела, что мать после опробования очередного блюда целовала её в обе щеки за пироги, пирожки и вареники:
- Красавица моя!
Праздник удался вполне. Мать и дочь лихо отплясывали под немецкие пластинки с русскими офицерами. Только хозяин редко поглядывал из кухни за поведением выпившей супруги, разошедшейся вовсю.
- А хотите мы вам споём! - предложила хозяйка, призывно глядя на Пестрака.
Они знали немецкий язык и спели на трёх языках «Лили Марлен» и «Розамунду». Потом мать куда-то испарилась с Иолом Менделевичем, а Бендер пошёл спать, не замечая откровенного желания дочери.
- Катю никак забыть не могу! - признался он себе.
Следующим вечером появился Пестрак, неся зажженную карбидную лампу-фонарь, чтобы в темноте освещать дорогу. Привёл Остапа на базарную площадь, спустились в подвальное помещение, где во всю длину комнаты стоял стол, накрытый яствами.
- Почётному гостю – почётное место! - Бендера посадили в торце стола.
Он охотно ел блюда из еврейской кухни, вспоминая детство. Иол Менделевич представил его, чуть ли не заместителем самого Жукова, и все с восторгом осматривали важного гостя. Двери открыты для всех, вход свободный, но не за стол. Из соседних деревень пришло несколько девушек-украинок. Они столпились у дверей и вдоль стен. У всех семечки, они их лузгают, шелуху бросают прямо на пол.
- Видимо, так заведено, - решил Остап осмотревшись. - Есть и гармонист, ему время от времени дают выпить по стакану самогонки...
Они выпивают, закусывают, а их сверлят глазами молодые симпатичные девицы. Гармонист играет, девочки стали танцевать. Хозяева сказали:
- Если есть желание, надо бы потанцевать, для девушек это будет память и куча разговоров о том, кто с кем танцевал.
После танца Бендеру как-то неудобно было оставлять девушку и идти за стол. Он пригласил её за стол, но она категорически отказалась по-русски:
- Это делать никто не имеет права, иначе не будут пускать в дом, и у нас не будет возможности даже потанцевать.
Через какое-то время объявили, что вечер окончен. Родственники Пестрака остались за столом, а молодёжь пошла на улицу, на то место, куда утром выгоняют скот для сбора и угона на пастбище. Гармонист рванул ещё стакан самогонки и пошёл гулять с молодёжью.
- Я с вами! - поспешил уйти Остап.
Гармонист заиграл «Мотаню», напряжённость спала, послышались частушки, направленные в чей-то конкретный адрес. Адресат должен незамедлительно, остро ответить, а публика оценивала остроумие частушек аплодисментами.
- Пойдём со мной… - скромно предложила девушка, и он пошёл провожать её.
Во фронтовой полосе, когда служивому удавалось свести знакомство с молодушкой, те ожидали обещаний в «любви до гроба» или хотя бы уверений, что ещё неженатый. Всю дорогу она выпытывала этот секрет, а он уверял, что холостяк. Девушка решила поверить на практике. Когда провела с ним бурную ночь, то сильно усомнилась, выразив удивлёнными словами:
- Ох, дядько, як вы гарно цэ дило робытэ, мабудь вы всэж-таки женати!
Через неделю они с большой неохотой покинули гостеприимный городок и двинулись в Германию. При переходе границы бросился в глаза совершенно иной уровень жизни. Населения стало явно больше, встречные городки ухожены и почти сливаются друг с другом.
- Дома старинной постройки, добротные с островерхими черепичными крышами! - восторженно смотрел по сторонам Иол Менделевич.
Они только что вошли в очередной городок, где наблюдалась суета военных - все мечутся в поисках посуды, так как на заводе обнаружена цистерна со спиртом и там наполняют всякие ёмкости, какие можно найти.
- А у солдата фляга да котелок, - расстроился он отсутствием ёмкости, - да и то не у каждого…
Какая тут началась паника. Ездовые набирали в брезентовые вёдра для пойки лошадей, повара переворачивали свои кухни, чтобы слить борщ и освободить ёмкость котла под спирт, а потом разливать его во всё, что попадётся под руку.
- То, что для одного комар, для другого слон! - назидательно изрёк Бендер.
Чтобы спирт не воспламенился, повара торопливо заливали водой огонь в топках. Почти каждый солдат имел «кран», прострелив в цистерне дырочку бронебойной пулей. Наполняли, пока не спустили весь запас, часть которого ушла в грунт.
- Большинство усилий в России уходит в песок! - горько закончил он.
Ночевать они остались в доме хозяина маленькой колбасной фабрики. Тот уже получил приказ готовить колбасу для советских войск. Во дворе молодчики явно призывного возраста кололи упитанных свиней, работа идёт быстро и споро. Пестрак подозрительно посмотрел на работников и взволнованно заметил:
- Явно переодетые солдаты, уснём – перебьют!
Дом, где они разместились со штабом довольно большой 3-этажный особняк. Вверху под крышей деревянного мезонина 2 комнаты. Светлые обои и мало мебели. Поражало количество разных безделушек, а также стерильная просто чистота и порядок.
- Даже в лесу сосенки высажены строго по линеечке… - подмечал великий комбинатор.
- Ни одна говинка в хозяйстве не пропадает, - комментировали его солдаты.
- Это немец-трудяга, - моментально определили бойцы, - который мечтал стать не хозяином всего мира, а лишь прирастить своё состояние.
Основной этаж кирпичный, имеет 4 больших комнаты, парадную лестницу на улицу и чёрную во двор. Две комнаты парадные, в одной спальне двуспальная кровать и огромный платяной шкаф. Вторая – столовая с низким буфетом, в котором масса посуды, а верх уставлен всякими безделушками.
- А ведь всё это можно выгодно продать в Союзе! - мечтательно произнёс Иол Менделевич.
Стол и стулья массивные, тяжёлые, на окнах тяжёлая драпировка и довольно безвкусные и аляповатые аллегории под стеклом на стенах.
- А ведь это идея! - тайком подумал Остап. - Не закрывай рот тем, кто открывает тебе глаза. Если выбить из военных железнодорожников эшелон и забить его этим ширпотребом, можно вернуться к Кате с большими деньгами!.. Значит мифические яйца Фаберже мне вообще ни к чему. Здравствуй счастливее и обеспеченное будущее! Процесс пошёл семимильными шагами!
продолжение http://www.proza.ru/2015/09/11/13