Гадина эта, Тамара Феликсовна заявляет на комиссии по распределению - " У тебя, Линецкий, личное впереди общественного, но это ничего, мы тебя воспитаем". Я ничего не ответил этой суке, декану нашего факультета, которая своего дебильного племянника, по прозвищу Серега Челюсть пристроила в аспирантуру, мало того, даже от колхоза постоянно отмазывала.
Я тогда просто указал, что как круглый отличник имею право на выбор места. Вот она и предложила мне выбирать между Псковской, Новгородской и Вологодской. Гадина та еще , один парень на курсе был глубокий инвалид, страдающий тяжелым диабетом, без мамы вообще не мог существовать . Так она и его упекла в Камышин, а маме его сказала - раз так переживаешь- поезжай туда с сыном. Короче, тогда я и решил навсегда свалить от Софье Власьевны в лице Тамары Феликсовны и других чинуш.
А из Псковской области я через несколько месяцев смылся, как Троцкий из ссылки. Смылся и что называется ткнулся- устроился санитарным врачом на огромном комбинате по производству кондитерских изделий. Я быстро разобрался, что бороться с привычками кондитеров размазывать крем по торту грязными порезанными руками, или разбивать яйца в грязной ванной сантехническим вантузом - бесполезно. Я уповал на большое содержание сахара в продукции комбината, сахар практически не воровали- было сырье подороже. Сахар , как известно, приостанавливает развитие микрофлоры в кремовых изделиях. Кроме того, мой предшественник, при котором продукцией комбината отравились несколько тысяч человек, получил условный срок- ну отравились, не смертельно в конце концов.
Короче, длинный рабочий день я заполнял приятными вещами- пил кофе с коньяком( сырье для производства тортов), подготавливал продукцию к забросу под окна кабинета , в обход строгих вахтерш.
Однажды утром я делал важный в производственном отношении обход комбината- искал лоток с орехами , вот и узрел молодого инженера отдела труда и зарплаты, который проводил хронометраж на эклерном конвейере . Девчонки- работницы хихикали и строили глазки молодому симпатичному ИТРовцу, даже не подозревая, какую подлянку он им готовит по заданию коварной администрации- увеличить нормы выработки .
Понятное дело, мы познакомились с Александром Львовичем Борисовским, новым начальником ОТиЗ(отдел труда и зарплаты). Длинными рабочими сменами мы подготавливали продукцию к выносу, пили бесконечный кофе с коньяком, жарили яичницу из двадцати яиц.
С первого дня мы звали друг друга по имени отчеству, как было принято у ИТРовцев, хотя конечно на "ты". Я попытался, не очень успешно, приобщить Александра Львовича к горным лыжам, он ввел меня в совершенно новый для меня мир торговли. Теперь сырье комбината - шоколад, орехи, коньяк, масло, кофе я не просто тащил домой, а менял на колбасы и вырезку, а также и на изделия ширпотреба, Жена Борисовского зачем-то закончила институт , но ни дня не работала- пристроила трудовую книжку в парикмахерской, а все свободное время проводила на галерее Гостиного двора- галере. Она через знакомых продавщиц, которым шли орехи и шоколад , доставала дефицитные тряпки и женские сапоги, которые перепродавала, получая в день рублей 300-400- то есть по тем временам две месячные зарплаты инженера.
Мама Борисовского, Тамара Леонидовна, оставшись после побега мужа с маленьким Сашей на руках, поняла , что на зарплату старшего преподавателя кафедры иностранных языков ей не выжить, устроилась коммерческим директором в похоронное бюро и за заказными тортами приезжала к нам на комбинат на ритуальном катафалке, распугивая работниц в очереди.
Мама купила Александру Львовичу новенький "Москвич" и теперь все свободное время он тратил на съем, девушек конечно. Из хронических насморков нижнего этажа он не вылезал и постоянно лечился у моей супруги- венеролога. Не буду врать- я неоднократно участвовал в набегах на детские сады в районе Комарово, где с детьми скучали на природе их воспитательницы, летом, да в белую ночь, да с машиной- что поделать , мы все, мужики, полигамны.
Самой неприятной чертой Александра Львовича было непременное условие - снять свои комиссионные за все и на халяву пообедать . Бесило, что мы его по-дружески пользовали, я его колол антибиотиками, а потом если скажем просил достать джинсы , то он, пользуясь моим незнанием покупал их в обычном магазине - был период, когда Софья Власьевна завалила Питер джинсами, тут же наваривал на мне тридцатку и требовал полноценный обед за услуги.
Закончив три года, я ушел в нормальную, человеческую медицину, да и Александр Львович стал замдиректора гастронома. Он у меня лечился в НИИ, пользовал я и всех его родственников, сам у него в гастрономе отоваривался, не обращая внимания на обязательные комиссионные .
Как видите. герой нашего времени не участвовал в дуэлях и стычках с горцами, хотя на восточной войне мы с ним побывали- посидели в противогазах, когда Саддам Хуссейн обстреливал нас уже на исторической Родине не пойми чем снаряженными ракетами. Впрочем, все это длилось месяц, мне с моей специальностью сразу повезло, а вот у Александра Львовича специальность то была не в масть- предложили ему учиться на слесаря-автомеханика. Он брезгливо подержал в руках промасленный гаечный
ключ да и засобирался в Канаду. Жена его сразу в Израиле бросила- она пошла работать парикмахером и даже открыла салон.
Мать Борисовского, филолог- парасхит в Канаду уехала напрямую, и в общем помогла сыну. Жирный канадский велфер пошел ему на пользу, он даже приезжал в Израиль хвастаться , останавливался у нас и потом мы, как водится , недосчитались нескольких жениных побрякушек.
Конец Борисовского был печален- он всегда курил как паровоз и сгорел за полгода от рака легких. За гробом шел только чиновник иммиграционной службы- Тамара Леонидовна была уже очень старенькая и дряхлая, о кончине Борисовского я узнал от общих знакомых и помянул веселого халявщика глотком виски....