Стоило только очутиться де Снору вновь в комнате Даниэля, где тот, по его предположениям, должен ныне быть, как в него полетела подушка. От неё он неловко, но наверняка уклонился. Дани стоял на кровати с видом мрачной серьёзности и раздражённости. С такими же чувствами он произнёс Кристиану:
- Не говори никогда больше подобного.
Де Снор неуклюже сочинил на своём лице что-то напоминающее виноватую слабую улыбку и стал расстёгивать и застёгивать пуговицу на манжете рубашки. О его ноги начал ласкаться Кот. Художник откликнулся на это, взяв его на руки. Он хрипло и радостно засмеялся: «Он меня, кажется, признал!» Так дети удивляются простым вещам, находя их особенными. Именно сейчас Дани он показался таким трогательным, покинутым и несчастным, что он решил ему поведать следующее:
- Я сам боюсь. За всех. И за тебя тоже. Ты потрясающе талантливый человек. Ты уникален, Кристиан. Просто переболей и иди дальше. У тебя будет всё: выставки, романы, известность, признание. Я приложу к этому руку, хочешь? Я тебя прославлю. Тебе жить станет приятней и легче. Ты будешь много путешествовать – от этого часто получают огромное вдохновение.
Де Снор сказал, что всегда хотел увидеть северное сияние. И почему-то стал очень грустным не на долго. Скоро он поднял на Даниэля уверенный ярко-зелёный взгляд:
- Расскажи всё о том, что происходит в Мидиане. Кто этот Вун? Зачем он всё делает?..
- С удовольствием! – незамедлительно откликнулся Дани. То звучало более чем заманчиво и интригующе.
…Заманчиво и интригующе – это довольно меткие обозначения того зрелища, что увидел Скольд на следующее утро, когда по некой надобности решил наведаться в особняк Даниэля. Ему никто не открыл, но это не помешало ему принять решение самому войти. Даниэль был бы не против. И а на улице такой ветер, поднимающий с сугробов колючую и обжигающую снежную пыль, что и без приглашения хотелось под крышу. В парадной зале Скольд крикнул, как можно громче: «Велиа-а-ар !!!» Наверху лестницы обозначилась фигура Даниэля, который лениво вышел из гостиной и сделал Скольду сонный жест подняться.
Дикс вскоре увидел, что посередине той комнаты было выстроено нечто, напоминающее или шалаш или палатку, сконструированное из серванта, софы, двух стульев и протянутых на них покрывал и простыней, образующих невысокий полог. Внутри домика было темно и довольно просторно. Выглядывала, белея, чья-то худая рука.
Заманчивым это явление уставшему Скольду показалось, поскольку он не отказался бы пробраться внутрь и там уснуть, предварительно прогнав оттуда неизвестного. А интригующим данное воспринималось им, поскольку тут же встал вопрос: «Что здесь творится?»
И Дани ещё заставил душу Дикса уйти в пятки, когда вдруг оторопел: «Нет! Не заступай! Там океан! Вот сюда , на льдину…» - и отвёл его на обширный ромб на полу, что был не из тёмно-зелёного, а из светло-зелёного мрамора.
- Даниэль, покажи зрачки!
- Ты не понимаешь! Мы плыли, чтоб посмотреть северное сияние.
- …И грелись вином, - промолвил Скольд , обводя взглядом несколько опустошённых бутылок возле «домика». Оттуда показался пробуждённый с таким видом, будто он ещё наполовину спящим сознанием не понимает, где он, что он, и что произошло.
- Какой знакомый индивид! – изумился Дикс.
- Это Кристиан, - представил де Снора Даниэль, который, надо признать, по своему состоянию был такой же небрежно невыспавшейся и всклокоченный. Скольд рассмеялся громко и бодро, как он исключительно умеет:
- Только подумать! Ай да Кристиан! Мы тебя уже похоронили! Тебе повезло, что в друзьях твоих есть этот вот … шизофреник, ахах-ха! Я Скольд.
Уже во время рукопожатия, когда де Снор, сидящий сгорбленно на выходе из «домика», даже не поднялся, Дикс приметил в нём что-то отталкивающее. Мало кто по утрам сияет позитивом и доброжелательностью, но в Кристиане и через муть ленного пробуждения ощущалась прохладная и пренебрежительная издёвка.
- Кристан знает всё про Вуна. Можно сказать, что он вместе с нами, - поспешил пояснить Даниэль.
- Добро пожаловать в наше общество, что ж , - добродушно и равнодушно промолвил ему Скольд и обратился уже к Дани: - Я пришёл для того, чтоб постирать ирокез.
И он театральным жестом снял капюшон куртки, в котором до этой минуты находился, а под ним было розовое-не-пойми-что-вообще такое. Как будто там кто-то инопланетный расплавился и умер в муках.
- Ты идёшь на свидание с Алессой? – спросил Даниэль . В своей эмоциональной манере Скольд широко махнул рукой (и было странно, что он ничего из мебели не задел и никого нечаянно не ударил, хотя практика показывала, что он мог) и сказал:
- Если бы! Она меня не воспринимает как нормального такого парня. Жаль. Я от грусти хотел, так сказать, справить нужду на дверь Керта. Думаю, ой , сейчас как залью ему всё, прям от души! Но, господин Велиар, что бы Вы думали? Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Керт там был ни один. Пригласил какого-то своего напарника по разуму и что-то ему зычно, громко рассказывал. Я, как человек внимательный, решил подслушать. Этот жирный и говорит, что Велиар ( то есть ты) очень подозрителен, что ты мелкий, грязный человек, что ты его племянницу совращаешь … Кстати, как у тебя с Адели дела? А то ведь на каждом шагу всё о вас да о вас… Так вот. Керт сказал , что у него есть доказательство того, что и ты , и Синдри как бы заодно. И конвертик-то такой показывает. А сам ехидный, зараза! …Отсюда у меня вытекает вопрос. Что делает письмо от Синдри, адресованное тебе, у Флоренца?
- Это провал! – всполыхнул Данаэль. - Почему ты не сказал раньше? Не позвонил?
- Дела были, - решился поставить в известность Скольд, уже сдержанный и серьёзный.
- Какие ещё дела?.. - не зная, что сейчас предпринимать, унывая, тягуче произнёс Дани. Он, конечно, был обескуражен и находился в замешательстве, но то, как Скольд энергично, ярко и живо повествовал, его увлекло и заставило на некоторых местах искренне рассмеяться. Да и тема самой истории его не могла оставить безучастным. Было видно, что для Скольда она деликатна.
Вот эта история, переданная дословно: «Я поднялся из «Лимба» тут же, чтоб оповестить по телефону. Глубокая ночь. Неуютно, зловеще. Достаю телефон и начинаю набирать… Вдруг – шорох за углом! Думаю, ну ладно, мало ли… Снова что-то там тихонечко даёт о себе знать, скрипит снегом, звуки странные издаёт. Я решил тут же проверить. Смотрю: стоит гном. Маленький настоящий гном. А я уже хотел сказать ему: «Уходи гном обратно, добывай золото в шахте!» Нет, я в самом деле поверил, что это гном! Мало ли в Мидиане всякого водится! А тут он на меня оборачивается, а это …девочка. Мелкая смотрит напугано, бежать собирается, вся зарёванная. Ей лет семь или шесть наверное. Я такой, нет, подожди, дитя, что ты здесь делаешь в столь поздний час? Она говорит, что потерялась. О, значит тебя надо отвести домой к маме и папе! Как тебя зовут, где ты живёшь? Она давай опять ныть. Так ничего и не сказала. Тогда я решил, что отведу её домой, там всё выяснится, а то на улице слишком холодно соображать что-то. Тем более она вся дрожит, а в «Лимб» ребёнка волочь нехорошо – раньше времени травмировать психику. Даже уговаривать не пришлось – сразу согласилась. Я бы обрадовался, если бы был педофилом, но я же не педофил! Я Скольд Дикс, который раньше в такие ситуации не попадал. Я с детьми общался раза четыре за всю жизнь. И то один раз произошёл тогда, когда один паренёк, катаясь на трёхколёсном велосипеде, указал на меня пальцем, сказав маме: «Ой, дяденька какой страшный!» А я ему ответил : «Да сам ты страшный! И велосипед у тебя дерьмо!»
Кристиан смотрел на них из под полога с немым вопросом во взгляде всё это время. И вот он не выдержал и подпрыгнул с места, как на пружине, чтоб выразить недоумение:
- Надо ехать искать Керта, пока не поздно! О чём вы? Какие гномы, какие велосипеды! Вы с ума сошли! Даниэль! Включай голову! Скольд, а ты иди мой голову! Во-первых, мы не знаем, где Флоренц сейчас. Возможно, уже направляется к Вуну с уликой. Во-вторых, как вы можете говорить об отвлечённом , когда на вас такая ответственность! Что будет, если Андерс узнает! Вообразите! Я вас не понимаю, честно.
Скольд застыл именно в том положении с открытым ртом, когда грянул с речью де Снор. Даниэль молча прогнал с лица непринуждённость. Дикс спустя непродолжительную немую сцену хмыкнул своим мыслям и рассудил:
- Вот это характер!.. И кто бы мог подумать, что в тебе, летающем в облаках, такой запал?
Такая решительность и целеустремлённость была в Кристиане вызвана тем, что ему была необходима большая идея, куда он мог бы себя вкладывать. И с помощью этого он заполнил бы свою опустошённость после происшествия с Эсфирь. Если бы он чувствовал себя нормально, то тогда, даже зная всё про планы Дани против Андерса, и пальцем бы не пошевелил, так и оставшись в тени. Но сейчас Кристиан звучал внушительно и разумно. Дани стал подхвачен уже волной другого настроя:
- Действительно. Надо взять всё под контроль. Скольд, расскажешь позже, хорошо? Ты будешь стирать ирокез?
- Перехотелось...– ответил Дикс кисло и чуть расстроено.