г. Тегеран, Иран
2 мая 1975 года
– В-ваше Высочество, я очень рад с Вами познакомиться. Николас фон Альтенберг, советник руководителя Отдела по связям с общественностью концерна Friedrich Krupp AG и вице-президент компании Altenberg Baugesellschaft.
Николас неловко запнулся, плотно сжал губы и, дабы не показывать своё откровенное удивление, поклонился. Принцесса благожелательно кивнула головой в ответ и проговорила, беззастенчиво глядя ему прямо в глаза:
– Вы, мистер, очень похожи на одного человека, с которым мне довелось беседовать несколько дней назад. Поразительно, какие перипетии может преподнести нам судьба.
Рудольф, стоя сбоку между ними, широко улыбнулся и заявил:
– Прошу извинить, я вас оставлю ненадолго по долгу службы. Думаю, вы отлично пообщаетесь друг с другом.
Откланявшись, он засеменил прочь, бросив Николасу ехидный взгляд через плечо.
Осознание происходящего постепенно возвращалось к Николасу. Он сделал ещё один шаг навстречу ей и въедливо произнёс, сохраняя вежливый тон:
– Ваше Высочество, мне Вы тоже напоминаете одну прелестную даму, с которой я имел честь осуществить ночную прогулку по прекрасной персидской столице. Вы столь на неё похожи…
Принцесса издала еле заметный смешок, наклонилась к его уху и прошептала:
– Не узнаёшь меня? Я же предупреждала тебя, что мы ещё увидимся, и в ближайшее время.
Николас едва ли не физически ощутил, как его зрачки расширяются – то ли от удивления, то ли от гнева. Ясмин Пехлеви и есть Симин? Так вот почему она почти ничего не говорила ему про свою биографию, ограничившись лишь пространными выражениями, вроде «мой отец – генерал авиации», «я училась за границей, во Франции» и «живу неподалёку от центра города».
Метнув в её сторону недовольный взгляд, Николас раздражённо прошипел:
– Я не понимаю. Ты что, принцесса? Родственница самого шаха? И просто так гуляешь одна, в Бог знает каком заведении, да ещё и вечером? Что вообще за дела тут происходят?
Ясмин засмеялась.
– Ты, смотрю, не рад тому, что познакомился с представительницей царственного дома. Да, так и есть. Я – принцесса, и я терпеть не могу официальные условности, которым мы должны каждодневно следовать. Иногда я стараюсь покидать дом и прогуливаться вне посторонних глаз. Никаких служанок, никакой охраны, только я одна.
Николас с недоверием посмотрел на принцессу, стоявшую перед ним и держащую в руках бокал с вином. Она была одета в бирюзовое платье, на её руках красовались браслеты, украшенные изумрудами, а шею обрамляло ожерелье с рубином. Вывод, сделанный Николасом, был однозначен: красотой Ясмин не обделена, как и чувством стиля.
– И ты… точнее, Ваше Высочество, не боитесь, что на Вас могут, к примеру, напасть или просто опознать по фотографиям? Вы понимаете, что это опасно?
– Насчёт этого не переживай, – поправив золотой браслет, охватывающий её правую руку, невозмутимо заметила Ясмин. – Я не завсегдатай светских раутов, на которых бывает пресса, да и одного лишь слова моего дяди достаточно, чтобы никто никаких фотографий не публиковал. Отдыхаю я без лишней помпы – где-нибудь на Лазурном Берегу, на Сардинии или в Швейцарии. Часто езжу на юг, к океану.
– А как же тайная полиция? Они же обязаны Вас охранять от всякой черни, которая может к Вам пристать; от радикалов, жаждущих смерти кого-нибудь из шахской семьи. Наша пресса – да и не только наша – постоянно пишет, что у Вас в стране отлаженная система слежки. И они, получается, смотрят на Ваши прогулки сквозь пальцы?
Принцесса сделала глоток из своего бокала и поставила его на стол. С вызовом бросив взгляд на Николаса, она произнесла:
– У меня довольно неплохие отношения с руководителем службы генералом Нематоллой Нассири. Я смогла убедить его, что мне ничего не грозит в пределах северного Тегерана, поэтому он, если и держит своих людей, то на почтительном расстоянии от меня. Кстати, с каких это пор, – хихикнув, спросила она, – ты меня стал на «вы» называть?
– С тех самых пор, как неожиданно раскрылись некоторые страницы Вашей биографии, Ваше Высочество, – галантно ответил Николас, машинально поправляя воротник. – Да и ни к чему посторонним людям знать, что мы с Вами уже знакомы. Ввиду этого предлагаю и Вам называть меня аналогично.
– В таком случае, предлагаю тост, – тихо, но торжественно произнесла принцесса. – За наше с Вами знакомство, которое сложилось при столь знаменательных обстоятельствах.
– А ещё за честность и доверие в наших отношениях, – с усмешкой добавил Николас. – Полагаю, нам оно ещё очень пригодится.
Их бокалы с лёгким звоном коснулись друг друга в воздухе.
***
– Теперь Вы можете более детально обрисовать Вашу жизнь? – спросил Николас.
Они стояли в углу банкетного зала и со стороны походили, скорее, на двух старых друзей, которых судьба долгое время не «сводила» вместе.
– Мне двадцать четыре года, буду честной. Я действительно училась во французском частном пансионе, затем ещё пару лет в Швейцарии. Окончила Тегеранский университет, получив степень бакалавра искусств, и сейчас помогаю ma tante с организацией Музея современного искусства в столице. Формально состою в Фонде Пехлеви, поскольку мне принадлежит определённая доля состояния, и к тому же на мне лежит обязанность участвовать в распределении доходов фонда на развитие культуры в нашей стране. У меня несколько домов, в том числе и этот дворец. Есть вилла у города Бендер-Махшехр. И да, мой отец – действительно генерал-майор ВВС, служит в Бендер-Аббасе. Как видите, я Вас ни разу не ввела в заблуждение.
Николас благодушно улыбнулся и задумчиво опустил глаза.
– Что же, очень интересно. Вы действительно говорили правду, не сказали лишь самого главного. – Он покачал головой, продолжая глядеть в пол. – Вот же, действительно, прихоти судьбы. Никогда бы не подумал.
– Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Зато теперь Вы знаете, на какой адрес мне писать письма, когда уедете в Германию, – многозначительно двинув бровям, произнесла Ясмин. – Почту проверять не будут, не беспокойтесь. Она доставляется лично мне в руки.
– Ну, это, конечно, успокаивает, – с наигранно-серьёзным видом кивнул Николас. – Мы отлетаем одиннадцатого мая вечером, если не будет форс-мажорных обстоятельств. Осталось лишь добиться подписей Вашего кабинета министров на второй части нашего контракта. И всё будет, как говориться, в шоколаде.
Принцесса посмотрела на него с дружелюбным, даже немного насмешливым видом. Затем, едва коснувшись своей рукой его запястья, сказала:
– Я Вас оставлю ненадолго. Этикет обязывает меня поздороваться с большей частью гостей в зале, а я побеседовала далеко не со всеми. Признаться, не горю желанием, но что поделать? …
Ясмин не успела повернуться к нему спиной, как тот мягко, но решительно взял её за руку.
– Ваше Высочество…если Вы на этой неделе… не обременены плотным рабочим графиком, то я был бы рад прогуляться с Вами по городу ещё раз.
Ясмин повернула к нему голову и отчётливо кивнула.
– А у Вас есть решительность, Николас. Принцессу приглашаете на свидание в первый же день официального знакомства. Хорошо, дам Вам знать касательно моих занятий на неделе.
– Прекрасно. Буду ждать, – отвесив лёгкий поклон, твёрдо проговорил он. – Ещё увидимся.
Принцесса отошла, а Николас попробовал жареных устриц, которые показались ему очень приятным на вкус. Пока он вкушал яства шахского дворца, подошёл Кестлер, будучи в явно добродушном расположении духа.
– Вижу, Николас, ты уже завёл неплохие знакомства. Ты минут двадцать ворковал с принцессой Ясмин. Она хороша собой, не так ли?
Николас рассмеялся и протянул ему бокал с шампанским.
– Не понимаю, о чём Вы говорите, герр Кестлер. Мои разговоры с ней носили сугубо-деловой характер. И, вообще, разве мы не за выгодными для нашей компании контактами приехали? Всё во имя бизнеса…
– … и ничего против него. Да, коллега, я помню один из наших неофициальных девизов. Впрочем, не имею ничего против твоего с ней общения. Наслаждайся, пока находишься в Иране.
Похлопав Николаса по плечу, Франц Кестлер отошёл в сторону, тут же заведя непринуждённый разговор с каким-то генералом в парадном мундире. Николас украдкой показал ему большой палец. Этот день действительно шёл для него крайне удачно.
***
– Шахиншах Иранского государства Мохаммед Реза и шахбану Фарах Диба!
Стоявший у парадных дверей дворецкий громогласно провозгласил долгожданный приезд главного виновника торжества. В зале моментально воцарилась тишина. Гости все как один повернулись к дверям, порог которых медленным шагом переступили два человека.
Мужчина, на вид лет пятидесяти, обладал крепким телосложением и безукоризненно прямой осанкой. Он был одет в чёрный костюм, который «сидел» на нём почти безупречно, с ало-красным галстуком. На лацкане пиджака красовалась золотая эмблема с изображением двух львов, скрещивающих мечи. Спокойным взглядом, выражавшим уверенность и некоторую величавость, характерную для торжественного момента, он обвёл собравшихся полукругом людей.
Женщина среднего роста, которую шах держал под руку, обладала характерной запоминающейся внешностью, которую можно было точно охарактеризовать как «мягкое» сочетание изящества и красоты. Каштановые волосы, спадающие до уровня плеч, «оканчивались» кудрями, придающей её причёске аристократически-прелестный вид. Платье салатового цвета, облегающее её стройную талию, гармонировало с белой рубашкой и красным галстуком супруга, создавая в совокупности некую «композицию» из трёх традиционных цветов иранского флага. Так, во всяком случае, сразу показалось Николасу, который при желании всегда подмечал подобные детали.
Шах приветственно поднял руку на уровень своих глаз и тихо сказал:
– Дамы и господа, рад приветствовать вас здесь, в моей резиденции. Прошу меня извинить за непредвиденные задержки, вызванные рядом форс-мажорных обстоятельств. Надеюсь, вам понравилась представленная здесь кухня и праздничная атмосфера.
Ответом ему был почти одновременный поклон всех гостей. По очереди проходя мимо каждого приглашённого во дворец в тот вечер, шах пожимал руки излучающим радость кавалерам и их дамам. Первым из немецкой делегации шах пожал руку Францу Кестлеру, который вежливо пожелал Его Величеству успешного завершения переговоров с Ираком по поводу решения территориального вопроса.
Николас же почувствовал странное необъяснимое желание не торопиться с приветствиями и отступил в сторону, уступая дорогу послам Великобритании и Испании, а также какому-то японцу.
– Так, что можно сказать монарху чужой страны, да ещё таким образом, чтобы первое впечатление обо мне было наилучшим? – подумал про себя он.
– Стесняешься представиться моему дядюшке? – послышался рядом с ним шутливый тон Ясмин, которая незаметно возникла за его спиной.
– Ещё чего, – фыркнул Николас. – Просто не хочу смешиваться с толпой. Как там китайцы говорят? «Мудрые не торопятся», или что-то в этом роде.
– У тебя и с самооценкой проблем нет, – мягко улыбнувшись, заметила она. – Ладно, я окажу тебе услугу и лично представлю тебя дяде и тёте.
– А вот такой вариант развития событий меня устраивает, – с довольным видом отметил Николас. – Произвести благоприятное первое впечатление в этом случае будет легче.
– Ты будешь у меня в долгу за это! – с шутливым тоном заявила Ясмин. – А вот, кстати, и дядя.
Она слегка ущипнула Николаса за запястье. Тот резко повернулся и вздрогнул. К нему подходил шах собственной персоной.
– Дядя, это мой хороший знакомый, Николас фон Альтенберг. Он также состоит в делегации. Николас, это мой дядя – шах Ирана Его Величество Мохаммед Реза Пехлеви.
Улыбнувшись принцессе, шах протянул выпрямившемуся, словно струна, Николасу руку.
Тот поклонился, не глядя шаху в глаза (правила этикета в этом случае – что в Иране, что в Японии – не дозволяли, несколько он помнил, смотреть в глаза монарху). Два джентльмена крепко пожали друг другу руки. Николас снова выпрямился и сказал:
–Ваше Величество, не передать словами, как я рад встрече с Вами.
Шах покровительственно улыбнулся и ответил, посмотрев ему прямо в глаза:
– Ваш отец, насколько я знаю, является одним из руководителей концерна?
Николас секунды две молчал, удивлённый осведомлённостью монарха о немецкой делегации, затем отчеканил:
– Мой отец, Матиас фон Альтенберг, входит в совет директоров концерна с 1964 года. Я бы сказал, что он занимает пусть и не первую, но и не последнюю роль в компании. И по моему скромному убеждению, выполняет свою работу с честью.
– Нисколько не сомневаюсь в этом. Буду даже рад, если Ваш отец приедет к нам в качестве желанного гостя. Чувствуйте себя как дома.
– Спасибо Вам большое за оказанный приём. Примите мои поздравления по поводу пятидесятилетия Вашей династии и основания национальной партии «Растахиз». Долгих Вам лет правления, Ваше Величество!
Николас вновь отвесил поклон. Шах поблагодарил его и направился вглубь зала, а Ясмин проговорила:
– Ты произвёл на него хорошее впечатление. Твоя задача, можно сказать, выполнена.
– Откуда ты… то есть Вы, знаете, что я ставил себе именно такую цель? Мысли мои читаете?
– Они у тебя на лице написаны. Шучу, просто догадалась.
– Ох, ну ладно. Пойду, поздороваюсь с Её Величеством.
Николас неторопливо подошёл к императрице Фарах в тот момент, как она только закончила очередной разговор с одним из министров. Галантно поцеловал ей руку, он учтиво проговорил:
– Вы прекрасно выглядите, Ваше Величество. Утверждения о Вашей красоте и стиле являются более чем правдой; и я полностью согласен с тем, что «Жаклин Кеннеди Востока» Вас называют не случайно.
Императрица изящно кивнула головой и доброжелательно произнесла:
– Приятно слышать такие слова, Николас. Раз уж Вы в нашей страны ещё неделю, приглашаю Вас посетить Музей современного искусства, он находится не столь далеко от дворца.
– Конечно, Ваше Величество. Ваша племянница говорила мне о нём. И, конечно, самые положительные вещи.
– Ясмин? Ах, я не удивлена, что она уже с Вами познакомилась. Её неуёмной энергии зачастую не бывает предела. Надеюсь, Вы с ней поладите.
– Она прекрасная женщина, Ваше Величество, и отличный собеседник, надо сказать.
Фарах Пехлеви ещё раз улыбнулась Николасу и, попрощавшись, удалилась в компании своих фрейлин. Николас сделал несколько шагов и встал прямо посередине зала. Оглядев его по всем сторонам, он вздохнул и закрыл глаза от умиротворения. Вечер во дворце Ниаваран проходил блестяще.