Никто ничего не понял.
Все деловито молчали.
Быть может, здесь платят подать,–
Стою я в конце иль в начале?
Намеком на озаренье,
На бред, что ни слышать, ни слушать
Не могут. И в воскресенье
Отягощенные души.
И ты невидимкой средь хоров
Болезненных, второстепенных
Мелькнула! И – жизнь сущим вздором
Вновь мнится. И – ночь вскроет вены.
Сквозь тучи забрезжит. И зыбко,
В толпе утомленной и зябкой
С твоей повстречавшись улыбкой,
Идти за тобою украдкой,
Тебя до дверей провожая
Какого-то хмурого века,
Где сущность иная, чужая
Незнаемого человека.
В старинном иссякнувшем роде
Узреть шумный пасмурный город,
От сумрачной смерти свободен,
Отчаянно дерзок и молод!..
Он будет пытать их. Он будет
Рассказывать страшные байки,
Но так прямодушно, что люди
Поймут напрямик, без утайки.
Быть может, и не было тайны.
Горячка и улиц простуда.
Но ты современницей станешь
И скоро меня позабудешь.
2010