Чердак был очень старый и огромный, как заброшенный замок. Деревянные стропила возносились вверх, и тонули в сумраке, отчего казалось, что чердак неимоверно высок. Скудный свет, падавший сверху, из треугольного оконца, ещё более усиливал сходство с таинственным замком. А толстый слой мягкой и пушистой пыли, устилающий пол, в воображении Али превращался в старый роскошный ковёр, который оставили, когда покидали замок. Поэтому теперь он пахнет пылью, печной золой и кошками.
Когда-то, ещё задолго до революции, в доме, где находился чердак, жили преподаватели духовной семинарии и их обслуга. По сути, это было своеобразное общежитие с коридорной системой. Теперь, в небольших, неодинаковых по размеру и планировке квартирах, обитали семьи офицеров - преподавателей и воспитателей Суворовского военного училища.
Квартира, где жила Аля с родителями и бабушкой была третья, если считать от чердака и пятая - от начала коридора. Вообще, детям на чердак заходить не разрешалось – мало ли что? Но маленькая деревянная дверь, с квадратной прорезью внизу – для кошек - и закрытая на деревянную палочку, не могла служить препятствием для проникновения на запретную территорию.
Пацаны-подростки осваивали там навыки, необходимые во взрослой жизни: курили, пробовали алкогольные напитки. А малышня, ещё не подверженная порокам взрослых, использовала чердак для игр, когда требовалась где-то спрятаться. Но случалось это довольно редко. Уж очень пыльно там было. Могло и влететь потом от старших за испачканную одежду.
Но в тот октябрьский дождливый день, когда при игре в прятки были задействованы всё глухие закоулки старинного здания, Але, вместе с двумя подружками, не оставалось ничего иного, как спрятаться на чердаке.
Подружки, жившие этажом ниже, на чердак заглядывали редко, поэтому, испугавшись его таинственной темноты, спрятались недалеко от входа - за печным дымоходом.
Но Аля, считавшая это место почти своим, смело отошла в самый дальний угол и встала там, где сходятся огромные брёвна, поддерживающие крышу.
Ватага преследователей не заставила себя долго ждать. Шумно протопав по коридору, пятеро детей, не без робости вступили в душное и тёмное чердачное пространство. Не решаясь погружаться в пахнущую пылью и кошками темноту, остановились у входа, куда доставал тусклый свет коридорный лампы. Возможно, скоро развернулись бы, и ушли, но одна из спрятавшихся девчонок неожиданно чихнула – и вся команда, с радостным гоготом, рванула за кирпичный дымоход.
- Салочки, салочки! – все коснулись найденных, которые теперь считались «засаленными» - то есть, выбывшими из игры.
- Теперь вам нас искать – распорядился Генка - всегдашний организатор и командир детских игр.
- А вот и нет, - заявили «засаленные», – Альку-то ещё не нашли.
- И правда…
Пересчитали участников игры – одной, точно, не хватало.
- Может, она вовсе не на чердаке, - усомнилась кто-то.
- Ага - не на чердаке… - Генку было трудно переубедить. – А где же она, если мы всюду уже были? Надо здесь всё обыскать. Только, чёрт, темнота какая… Может, у кого спички есть?
- Да откуда…
Но тут неожиданно охнула примерная тихоня Лариска:
- У меня есть, – вытащила коробок из кармана вязаной кофточки.
- Ты чё, куришь что-ли? – удивился Генка.
- Да нет. Это меня мама послала к Ивановым спичек занять – керосинку разжечь. Я заняла, а потом вышла – и вас увидела… Ой, что теперь будет? Надо скорей отдать.
- Успеешь, - парень выхватил коробок. – Ты вон уже, сколько с нами бегаешь. Всё равно, попадёт. Семь бед – один ответ.
Чиркнул спичкой.- Порядок. Счас найдём Альку - и получишь назад свои спички.
Компания принялась обходить чердак, чихая от поднятой пыли.
Але почему-то стало страшно. Будто это вовсе и не игра была, а что-то, от чего зависела её жизнь. Она присела на корточки и, сжавшись до предела, превратилась в маленький, невидимый в темноте, комочек. При этом, под левой половинкой её худенькой попки оказалось что-то твёрдое и холодное.
- А ну, постойте, вон в том углу, кажется, кто-то шевелится.
Вспыхнула спичка, выпустив на грязную стенную штукатурку пять изогнутых теней.
- Ха, какие тени смешные, - хохотнула Лариса, уже не переживая, что её ждут дома со спичками.
- Ну что, и тут никого?
Пошли обратно, обсуждая исчезновение Альки:
- И где же её теперь искать?
- Да что искать! Небось, мать вышла, увидела её - и домой затащила. Давно ведь уже играем…
- И мне пора домой. Спички-то, отдай.
- Да бери. А тебя всё равно, накажут. – Генке нравилась Лариса, поэтому он её всегда задевал: словесно, а частенько и руками…
- Это тебя пусть наказывают. Я вот скажу, что коробок у меня ты отнял.
- Попробуй только…
Игра, явно, разваливалась.
- Ну всё, расходимся. Жрать охота…
Компания покидала чердак.
- Только бы дверь не закрыли. – Аля, выпрямилась во весь рост. И что это там такое твёрдое?- Потёрла пострадавшую половину попки. - Надо посмотреть.
Присела, и не без страха - а вдруг там что-то опасное? - нащупала в самом низу, там, где балка прикрепляются к венцу, что-то прямоугольное, похожее на металлическую коробку.
С бьющимся сердцем, взяла находку и, стараясь не касаться одежды, пошла к выходу. У выхода прислушалась – и, убедившись, что в коридоре тихо, толкнула маленькую деревянную дверь. Та легко открылась, выпуская девочку на свет…
*******
- Бабушка, смотри, что я нашла - Аля стояла перед бабушкой с найденным сокровищем.
- Ой, господи, грязнющая какая! Где ты была? Мама пошла тебя по квартирам искать. Что это у тебя?
Бабушка взяла из рук внучки коробку, тщательно протёрла мокрой тряпкой. На железной, со вмятиной посередине, крышке проступили какие-то рисунки и надписи.
- Смотри-ка, это из-под леденцов «монпасье»! В детстве мы их просто обожали! ..
- Вкусные?
- Очень! Откроешь коробочку, а они там, как монетки маленькие, лежат: красные, жёлтые, зелёные…
Бабушка вертела коробку в руках:
- А ну, давай посмотрим, что тут внутри?
Постелив на обеденный стол газету, с помощью столового ножа, старушка сделала попытку снять крышку, но коробка не желала раскрываться. Пришлось подставить крышку под струю горячей воды, после чего, разогретый металл, наконец, поддался.
- Тут что-то есть…- бабушка аккуратно вытащила из коробки синюю переливающуюся ткань и развернула её.
- Фу, какая ерунда! А я думала, здесь что-то ценное…
Но то, что бабушке показалось ерундой, для Али оказалось настоящим сокровищем.
На столе, горделиво попирая отрезок синего шёлка, стояли два резных флакона из-под духов. Рядом с ними бедной родственницей смотрелась приземистая, довольно широкая фарфоровая баночка, похожая на ту, в которой у мамы находится крем для лица. По сравнению с баночкой, флаконы казались царственно-прекрасными – и Аля потянулась к ним:.
- Я хочу эти пузырьки.
- Подожди, не спеши. – Бабушка вынула у одного из флаконов пробку и, втянув в себя запах, с блаженным видом закрыла глаза:
- Божественно!
Потом открыла глаза и стала рассматривать маленькую наклейку на флаконе:
- Настоящие французские… Ах, как жаль, что духи испарились! Но когда их прятали, флаконы, конечно, были полны. Иначе, зачем их прятать?
- А давно спрятали?
- Очень давно… Смотри, на коробке надписи с буквой Ять. Её после революции отменили. Ты знаешь, когда здесь была духовная семинария, на нашем этаже жила женская прислуга. Монашки разные… У священников ризы золотом вышивали, чинили одежду, гладили… Да мало ли работы для женских рук. А после революции всех отсюда изгнали. Много жестокости тогда творилось... – бабушка тяжело вздохнула и задумалась. Но скоро очнулась:
- Тебе про это не надо знать. И не вздумай никому рассказывать, а то у папы неприятности будут.
Аля кивнула. Она была умная девочка.
- А зачем все это спрятали?
- А кто ж его знает? Наверное, пришли в семинарию с обыском… Тогда ведь, всё отбирали, что плохо лежит. Вот и спрятала какая-нибудь бедняжка коробку в тёмный уголок, чтобы потом забрать.
- А почему же не забрала?
- Потому… Больно много знать хочешь.
Разговор сворачивал на опасную тему, но бабушка успешно соскользнула с неё:
- Мы с тобой ещё вот эту баночку не открыли. И её зачем-то спрятали. Странно - обычный крем для лица, правда, тоже французский. Небось, из благородных монашка или послушница эта была. Не смогла ещё полностью отказаться от запрещённого - мирского…
Внутри баночки было немного чего-то тёмного, похожего на оконную замазку.
- Точно, крем был, да весь высох. Это выбросить надо.
- Нет, бабушка, не выбрасывай. Мне баночка нужна.
- Да что в ней хорошего? Ещё и жир внутри закаменелый…
- Я её отмою. Отдай, ведь это я всё нашла… - Аля была готова заплакать.
- Ну, хорошо. Сейчас мыться пойдём, а утром, после завтрака, получишь свою баночку. Можешь делать с ней, что угодно. А флаконы – пока не отдам. Там на дне коричневая плёнка – видишь? Это остатки эмульсии. Можно попробовать водой размочить. Уж больно духи хороши! Таких сейчас не найдёшь.
На следующее утро Аля с трудом дождалась, когда закончится завтрак и кухня опустеет. Встала возле раковины и старой зубной щёткой попыталась поддеть остатки крема. Но не тут-то было. Щётка упёрлась во что-то твёрдое и неровное…
********
- Бабушка, смотри, как я баночку отмыла. Красивая?
Бабушка перестала вязать.
- Отмыла-таки? Молодец! Конечно, красивая, - и опять застучала толстым спицами. Но Аля не уходила.
- А ты не хочешь посмотреть, что внутри находится?
- Да что там внутри может быть?
- Но ты, всё-таки посмотри, – жестом фокусника девочка сняла с баночки крышку.
- Вот это да, что ты нашла! – бабушка рассматривала украшение, похожее на старинную брошь. В центре её находился овальный бледно-голубой, прозрачный камень, окруженный бесцветными камешками меньших размеров. Всё это располагалось на ромбе белого металла, от которого в обе стороны отходили две изящные виньетки, осыпанные блестящей каменной крошкой зелёноватого цвета.
- Бабушка, это драгоценности? – у Али сверкали глаза.
- Не знаю, моя золотая. Пока непонятно. Во-первых, всё это надо хорошенько вымыть. А придёт мама с работы – и мы ей покажем. Она в этом деле лучше нас с тобой разбирается. Но думаю, что спрятала монашка в креме брошку, которая была дорога ей, как память. И не обязательно это драгоценности должны быть.
Вечером бабушка представила на суд дочери отмытую и сверкающую, в свете электрической лампочки, брошь.
- Посмотри, что Алька нашла в баночке из-под французского крема. Наверное, дорогая вещь.
Мама взяла брошку, повертела в руках, усмехнулась:
- Ну да, дорогая. Такой большой камень… Если бы драгоценный был, то в Оружейной палате хранился бы. Обыкновенное подкрашенное стекло. А эти белые камушки вокруг… Ну, возможно, хрусталь, правда, неплохо огранённый. Вот и сверкают. К тому же, основа броши - стальная. Для дорогих камней - только чистое золото подходит, или, на худой конец, серебро. Но серебро потемнело бы, а этот металл блестит. К тому же, застёжка здесь испорчена. Обыкновенная старая бижутерия. А ты – обратилась она к Але – прекращай по пыльным чердакам лазить. Узнаю, что опять там была – накажу. Возьми свою находку.
Аля взяла забракованное мамой сокровище и подошла к папе, читающему журнал «Наука и жизнь»:
- Посмотри, что я нашла… Ведь это драгоценности?
Папа оторвался от чтения не сразу:
- Угу. Не мешай читать. Я в ваших женских делах ничего не понимаю.
********
Прошёл октябрь, настал холодный и слякотный ноябрь.
- Смотри, девочка, какую я тебе шапочку связала. Чтобы не продуло головку - из двойных ниток, чистая шерсть… Примерь…
Аля натянула на голову шапочку, подошла к зеркалу:
- Не буду я такую носить, она мне на глаза наползает.
- И правда, немного есть, – огорчилась бабушка.- Но это ничего. Я вот тут, на макушке, нитками прихвачу, а сверху брошку твою прикреплю. Красиво получится…
Але нравилось, когда красиво - и брошка, за неимением застёжки, была пришита к шапочке нитками.
- Ну вот, как так и задумано было – с удовлетворением осмотрела бабушка свою работу.- И на глаза ничего не лезет…
Аля пробегала с брошью на шапочке три года - до пятого класса. В пятом классе, дряхлеющая бабушка связала внучке новую шапочку, а старую, хотела распустить, чтобы связать из неё тёплые носки. Засунула куда-то, вместе с брошью - на время, а потом не смогла найти. Забыла, куда спрятала…
*******
Бабушка умерла, когда Але исполнилось шестнадцать. К этому времени она превратилась в красивую стройную девушку с густыми каштановыми волосами и ходила теперь, даже в морозы, с непокрытой головой.
Много изменилось с тех пор, как она нашла на чердаке коробку из-под монпасье. Кипели и бурлили последние годы перестройки. Всё ломалось, рушилось - и было непонятно, что будет дальше?
Военное училище, во дворе которого жили офицерские семьи, расформировали, а офицеров уволили. Люди устраивалась, кто как мог. Алин папа не смог приспособиться к новой жизни. Впал в депрессию. Запил, а потом – исчез из семьи. Совсем. Розыски ничего не дали - и девушка осталась вдвоём с мамой. У неё были кое-какие сбережения, но в начале девяностых они, как и у всех – пропали. Но жизнь продолжалась и даже постепенно начинала налаживаться.
Аля поступила в институт - на бюджетное отделение. Училась хорошо, получала стипендию и немного зарабатывала, делая контрольные работы нерадивым студентам. Мама смогла устроиться бухгалтером в частную фирму. И, хотя зарплата на фирме выплачивалась нерегулярно, двум женщинам - без вредных привычек и излишних запросов - на жизнь хватало.
Но это относительное благополучие продолжалось недолго. Мама, всегда цветущая бодрая, начала неожиданно худеть. Вначале это радовало и мать, и дочь.
- Мама, ты теперь такая изящная стала - восхищалась Аля – и отдавала ей свои вещи, довольная, что мама теперь может позволить себе любой стиль в одежде.
Но скоро, к худобе прибавилась необъяснимая слабость, а следом, появились боли в желудке. Пришлось обратиться к врачам. Результаты обследования прозвучали приговором: рак желудка второй стадии. Необходима срочная операция. Причём, желательно за границей. У мамы оказалась нетипичная форма желудка, что делало операцию более сложной.
- Ничего, дочка, - утешала девушку мама. Не обязательно куда-то ехать. Сделаем операцию здесь. Авось, Бог смилуется - и всё обойдётся. Нет у нас таких денег, чтобы по заграницам разъезжать. Да и с работы меня уволили... Сразу, как только узнали про болезнь. Прости, что до сих пор не сказала. Не хотела огорчать.
Но Аля не могла с этим согласиться. Она разговаривала с врачами, которые честно сказали, что онкологические операции на двухкамерном желудке лучше делать за рубежом. Конечно, можно и у них…
- Я не позволю быть тебе здесь подопытным кроликом. Давай думать, как достать деньги?
Стали перебирать друзей и знакомых. Родственников в этом городе у матери с дочерью не было. Но и знакомых, которые могли бы чем-то помочь, за прошедшие годы разметало в разные стороны. А те, что остались – не могли помочь с такой большой суммой. Получалось, что надеяться следовало только на себя.
Решили продать квартиру. Пусть и небольшая, двухкомнатная, но в престижном месте: центр города, на живописном берегу реки.
Покупатель нашёлся быстро. Кажется, какой-то чиновник. Покупал квартиру для сына, который собирался открывать на Набережной ресторан.
- Ой, дочка, как жаль квартиру продавать! Ведь денег – в обрез получаем. А где и на что жить дальше будем? А, если со мной что случится - ты совсем одна останешься, без жилья и средств...
- Даже не думай о плохом, - обняла Аля мать, внутренне содрогнувшись от хрупкости исхудалого тела. – Я, пока ты будешь лечиться, в общежитие уйду. А потом снимем жильё. Не пропадём.
- А вещи куда девать: мебель, посуду?
- Мебель - продадим, а вещи и посуду на дачу к Ларисе отвезём.
- Это которая за Геной замужем?
- Она самая. Я с ней договорилась. Сейчас не сезон - так что несколько месяцев у них всё полежит. А там и ты поправишься…
- Ну хорошо, делай, как знаешь…
Через несколько дней квартиру было не узнать: коробки, узлы, книги на полу, мебель, сдвинутая со своих мест… К удивлению обеих женщин, покупателей было с избытком. Особенно много оказалось претендентов на бабушкину мебель. Покупатели едва не дрались за горку красного дерева и за комод из карельской берёзы.
- Как бабушка нам помогла, - удивлялась мама цене, предлагаемой за эти старые вещи. А мы их чуть ли не выбрасывать собирались.
- Теперь появились люди с деньгами, но без корней. А хочется выглядеть солиднее. Поэтому антиквариат в моде,- со знанием дела говорила Аля, не желая признаваться, что сама не ожидала такого наплыва страждущих прикоснуться к старине.
- Завтра комод забирать приедут. Надо его просмотреть, все уголки в ящиках протереть. А то, если честно, я после смерти бабушки туда почти не заглядывала.
- И мне тяжело было… - вздохнула мама.– Ну давай, вынимай, что там есть?
********
- Ну вот, теперь всё, - Аля уложила в картонную коробку набор для вышивки. Пяльцы – большие и меленькие, нитки мулине, незаконченный пейзаж, вышитый мелким крестиком.
- Да, рукодельница была твоя бабушка – светлая ей память!- Мама взяла незаконченную вышивку, зажатую в пяльцах, и провела по ней рукой. Посмотри, как аккуратно сделано: крестик в крестик…
- Здорово! А мы с тобой – косорукие, ничего не умеем.
- Просто, сейчас всё купить можно. И скорости другие. А вышивка или вязание досуга требуют.
- Это точно, - Аля принялась протирать влажной тряпкой внутренность нижнего ящика. - Ой, тут в углу что-то лежит… - она нырнула в длинной ящик с головой.
- Так вот она где оказалась! А бабушка никак не могла найти. - В руках девушки была шапочка с брошью, в которой она пробегала три года.
- А шапочку-то моль побила… Зато брошка блестит, как ни в чём не бывало. -
Она потянула украшение на себя. Старые нитки легко поддались.
- Смотри-ка, а здесь сзади клеймо стоит… Правда, плохо видно. А ты говорила, что это простой металл. К тому же, брошка старинная. Бабушка говорила, что дореволюционная. Значит, антикварная. Заколку приделать – и вуаля! Я завтра её в скупку отнесу, пусть оценят.
********
На следующий день, с трудов отсидев две пары, девушка рванула в скупку. Что-то подсказывало ей, что не так все просто с этой брошкой, спрятанной когда-то в баночке из-под крема. К тому же, сегодня приснилась ей бабушка, которая молча держала в руке железную коробку из-под монпасье. А на шее у неё была косынка из синего шёлка, скреплённого спереди той самой брошкой.
- Эй, куда бежишь, подруга? – скрипнули тормоза, и из приспущенного окна новенького Рено выглянула Лариска.
- Да вот, в скупку надо. Одну вещь показать, чтобы оценили.
- Ювелирка?
- Ну да, вроде того… Брошка старая. Помнишь, на вязаной шапочке у меня была?.
- А, эта – «и во лбу звезда горит». Конечно, помню. Вы что, совсем обеднели? Вроде, квартиру удачно продали. Кстати, предупреди, когда вещи на дачу привезёте. У меня там ещё «конь не валялся». Садись в машину, отвезу я тебя тут по одному адресу - к настоящему ювелиру. А то тебя в скупке оценят, я представляю, как?
********
- Здравствуйте Исаак Лазаревич. Вот, привела к вам свою подругу детства. Есть у неё одна вещица - от бабушки по наследству перешла. Хотелось бы узнать, стоит она чего-то или так, бижутерия?
Исаак Лазаревич, сутулый представительный старик с пегой - белое, рыжеватое, черное - бородой, длинными седыми волосами и с круглой черной шапочкой на макушке, молча принял из рук Али старинное украшение. Бегло его осмотрел и махнул посетительницам рукой:
- Садитесь, девушки, - и сам уселся за стол, уставленный приспособлениями для ювелирной работы. – Сейчас посмотрим, что же оставила вам бабушка?
Повертел брошь в руках, то поднося её к глазам, то отдаляя, затем провёл большим камнем по стеклу, на котором остался белёсый след.
- Так-так, интересно, - и сощурив выпуклые глаза, обратился взором к Але. О чём-то подумал, но ничего не сказав, натянул на глаза прибор, напоминающий театральный бинокль…
Экспертиза продолжалась довольно долго. Аля не понимала сути манипуляций, но то, что ювелир работал добросовестно – было очевидно. Металлическая основа броши и сами камни подвергались всевозможным видам ювелирных проверок. Наконец старый мастер аккуратно отложил брошь в сторону и откинувшись на стуле, упёрся в Алю долгим взглядом.
- Значит, вы говорите, это ваша брошь?
- Её, её, - горячо подтвердила Лариса и простонала: Ну, Исаак Лазаревич, ну, миленький, что вы тянете? Скажите, хоть чего-нибудь она стоит? Мы ведь только проконсультироваться пришли.
Но ювелир не спешил с ответом. Он явно что-то обдумывал. И, наконец, решился:
- То, что я сейчас скажу - конфиденциально. Вы позволите сделать это в присутствии вашей подруги?
- Конечно, мы же вместе пришли – Алю, почему-то, охватило волнение.
- Ну, тогда слушайте. Надо сказать, что вам очень повезло, милая барышня, что вы имеете дело именно со мной. Я старый одинокий человек – и хочу умереть с чистой совестью. Поэтому скажу все, как есть. Чего не сделал бы никто другой на моём месте, учитывая вашу очевидную неосведомлённость.
- Итак, - старик откашлялся, словно собирался выступать перед публикой, - ваша брошь, не бижутерия. И не дешёвая ювелирная поделка. Основа её - из платины, причём, насколько я могу сказать без серьёзной проверки, скорее всего, высокой пробы. Но главная её ценность не в этом. В центре, как вы изволите видеть - голубой камень. Это так называемый, фантазийный алмаз, размером, не менее двенадцати карат.
Говорящий сделал паузу, чтобы перевести дыхание:
- Но это ещё не всё. Вокруг него – двенадцать бриллиантов, каждый, не менее двух карат. Далее, на виньетках – мелкие бриллианты, приблизительно, до одного карата. Конечно, это не бог весть что, но они редкого зелёного цвета. Так что тоже имеют свою цену. Более точные цифры – я назову, когда смогу изучить и взвесить платину и каждый камень в отдельности, для чего мне потребуется разобрать вашу реликвию на составные части. Вы мне это позволите?
Аля не отвечала. Смысл всего сказанного ещё не дошёл до её сознания.
Но зато Лариса сориентировалась сразу:
- Конечно, позволит! - толкнула Лариса, находящуюся в ступоре подругу и затараторила: У неё мама болеет – и нужно много денег на операцию. Они даже квартиру свою продали…
- Неужели? Сочувствую – старик приложил руку к сердцу. – И было непонятно, чему он больше сочувствует: болезни мамы или тому, что из-за этого пришлось продать квартиру?
- Зато теперь вам хватит денег на всё, дай бог здоровья вашей мамочке. Только я вас умоляю – держите язык за зубами. Иначе нам всем может не поздоровиться. Сейчас столько криминала вокруг. А я хочу умереть своей смертью.
Ювелир не подкачал. Разобрав брошь в присутствии девушек, он не только подтвердил свои предположения, относительно качества голубого бриллианта, но даже предложил человека, который смог бы выкупить подобную драгоценность за достойную сумму.
Он же подсказал, как поступить с остальными деталями брошки. Два белых и два зелёных бриллианта, а так же, десять граммов платины, Исаак Лазаревич выкупал сам. Естественно, с вычетом стоимости своей работы. Остальное предложил Але оставить «на черный день».
Ларисе тоже перепало от этой роскоши. Когда она изъявила желание заказать у Исаака Лазаревича платиновый перстень с тремя зелёными бриллиантиками - то Аля просто подарила их подруге.
На что Исаак Лазаревичх неодобрительно покачал головой:
- Дитя моё, вы так скоро можете разориться.
Но всё сложилось самым замечательным образом. Полученных за брошку денег с лихвой хватило на лечение мамы в Германии. А когда она, поздоровевшая, вернулась назад, то её, на двоих с дочерью, ждала трёхкомнатная квартира в элитном доме на берегу реки, купленная на деньги от проданной двушки и от тех, что остались от лечения мамы. В квартире было все новое и современное, и женщина впервые смогла жить, не считая каждую копейку.
Она увлеклась путешествиями и в одной из поездок, встретилась с французом русского происхождения, за которого вскоре вышла замуж. И была счастлива, наслаждаясь размеренной жизнью в небольшом курортном городке на берегу Средиземного моря.
Аля регулярно приезжала к супругам на каникулы во время учёбы и потом, когда получила диплом архитектора и стала работать в областном архитектурном управлении. Причём, располагалось оно в здании бывшей Духовной семинарии.
Только, к огорчению Ларисы, во время реконструкции весь верхний этаж изнутри был снесён, вместе с чердаком, на котором она когда-то нашла железную коробку из-под леденцов «монпасье».
Вскоре девушка вышла замуж по большой любви за хорошего, перспективного парня, с которым её познакомил муж Ларисы - Геннадий. Тот самый Генка, который командовал когда-то их детскими играми. .
Но драгоценного металла и бриллиантов у Али к тому времени не осталось, кроме крестика из платины, с белым бриллиантом в центре и маленькими зелёными – по краям. Остальное было отдано в фонд помощи детям, страдающим генетическими заболеваниями. Пусть и к ним судьба окажется благосклонна.
*****
Маленькое пояснение, для сомневающихся в правдивости рассказанного. Напоминаю, что в 90-ые годы прошедшего века, цены на жилье были гораздо меньше теперешних. Да и действие рассказа происходило не в столице, а в областном городе Чентрально-чернозёмного района России.
На фото, дом, где жили герои рассказа, после капитального ремонта.
ТАТЬЯНА ШЕЛИХОВА-НЕКРАСОВА
7.09.2015г.