Глыба

 – Если бы все шло как в книгах, которые я читал мальчишкой, – заговорил Доктор с полным ртом, – в этой  проклятой занавеске сейчас бы образовалась пышущая огнем дыра и оттуда бы вылез тип с тремя руками и только одной, но зато очень толстой ногой. Под мышкой он тащил бы интерпланетарный телекоммуникатор или сам был бы звездным телепатом. Он дал бы нам понять, что является представителем невероятно развитой цивилизации и…

Станислав Лем «Эдем»



Глава I

Холод был дикий. От ветра спасали только густо растущие гигантские деревья и вереница невысоких гор, растянувшаяся с запада на север. Пожалуй, даже Антарктида показалась бы, по сравнению с этим местом, настоящим раем. Маркуса высадили здесь три дня назад. Экспедиция отправилась осматривать оставшиеся планеты системы, а Маркусу до возвращения корабля предстояло сделать максимальное количество наблюдений за местностью и погодными явлениями.

– Айсберг, – сказал капитан глядя в иллюминатор, когда они еще облетали планету по орбите.
– Скорее, Глыба, – отозвался Маркус с легкой усмешкой. – Айсберг для нее  слишком благородно.
– Ха! Как пожелаешь, дорогой друг. Это тебе на ней жить до нашего возвращения.

Глыба, самая настоящая глыба льда! Но покорителям космоса выбирать не приходится, и Маркус к этому уже давно привык. Он разбил лагерь на небольшой поляне, прямо посреди леса. Серебристая вагонетка-лаборатория уже давно обледенела и покрылась инеем. Миниреактор работал лишь на четверть своих возможностей – но этого вполне хватало, чтобы внутри было комфортно.
Маркус проснулся под мягкий звон будильника. Вместе с ним вышел из спящего режима бортовой компьютер, и мягкий женский голос со слегка механическим оттенком начал планомерно выдавать стандартный набор информации:

– Доброе утро, доктор Уилфред. Сегодня одиннадцатое ноября две тысячи     двести … года по земному летоисчислению, шесть часов тридцать минут по местному времени. Температура воздуха – минус тридцать семь градусов по Цельсию, скорость ветра восемь – двенадцать метров в секунду, атмосферное давле…
– Куин, прогноз погоды на день?
Борткомпьютер на секунду замолчал, но спустя мгновение механический контральто вновь монотонно загудел:
– Сегодня облачно, возможны осадки. К закату температура снизится на восемь – десять градусов.
– Что по ловушкам?
– Никаких сигналов.
– Что на радаре?
– Никаких сигналов.

Маркус вздохнул. С тех пор, как люди покорили космос и начали совершать межзвездные перелеты, были найдены единицы обитаемых планет. Но ни одна из них пока не подходила для колонизации: на одной слишком жарко, на другой токсичная атмосфера. Ну, а здесь, несмотря на чистый воздух и близкую к земной силу притяжения, вместо плодородных зеленых равнин растянулась бесконечная, вечно белая ледяная пустыня. Даже на экваторе, куда высадили Маркуса, средняя температура – тридцать, сорок градусов ниже нуля! Что уж тут говорить про умеренные широты или полюса.

Но, несмотря на суровость этой огромной глыбы льда, Маркусу повезло в первый же день. Высадившись и осмотревшись, он, следуя инструкциям, установил в радиусе пятисот метров вокруг лаборатории парализующие капканы. С чувством выполненного долга, он вернулся в лабораторию, отнюдь не питая особых надежд на хоть какой-то успех. Но не прошло и часа, как Куин – бортовой компьютер – подала сигнал о срабатывании ловушки. Маркус сначала не поверил своим ушам, но взглянув на радар, увидел отчетливое красно-оранжевое пятнышко теплового излучения. Несомненно, в поле действия капкана номер четырнадцать попал местный обитатель.
Уже почти стемнело, когда Маркус выдвинулся на восток, к четырнадцатой ловушке. Надо было торопиться, ведь действие парализатора рассчитано примерно на двадцать минут, чтобы животное не замерзло насмерть, если Маркус по каким-либо причинам не смог бы его забрать. Да к тому же мелкий снег, который пошел после заката, постепенно превращался в метель. Он почти бесшумно скользил по снегу на самоходных лыжах в сопровождении небольшого робота-разведчика. Пятьдесят, сорок, тридцать метров до цели, и вот, наконец, красно-оранжевая точка Маркуса на радаре вплотную приблизилась к уже оранжево-желтой точке, намертво застывшей в радиусе действия четырнадцатой ловушки.

Он включил фонарь и осмотрелся. Дерево-гигант, на котором был установлен парализатор, тянулось высоко к небу, и вполне возможно, роботу-разведчику пришлось бы карабкаться по стволу вверх, в поисках объекта исследования, если бы жертвой ловушки оказалась местная белка. Но Маркусу вновь повезло, он обошел дерево вокруг и наткнулся на маленькую темно-серую фигуру. Зверек был не больше домашней кошки и на первый взгляд очень напоминал хорька. Маркус аккуратно положил его в транспортировочный ящик и отправился обратно в лабораторию.
Вьюга полностью замела все следы, и ученому пришлось двигаться по приборам. Да к тому же снег больше походил на град. Мелкие плотные снежинки лупили Маркуса по маске, очкам, одежде. Помимо нулевой видимости, метель, ударяясь о деревья, создавала очень много шума. Робот-разведчик двигался впереди, в трех метрах от человека, чтобы оставаться в поле видимости. Но вот, наконец, показались слабые огоньки вагонетки, и Маркус вздохнул с облегчением, потому что местный «хорек» уже начал приходить в себя – необходимо было как можно быстрее выполнить все исследования.

На поверку животное оказалось хищным, со светло-серой шерстью, острыми клыками и цепкими, как крюки альпиниста, когтями. Маркус сделал несколько анализов, взял на пробу шерсть. Все это время животное яростно шипело и пробовало на зуб прутья своей клетки. Затем, сделав несколько снимков и сняв минутный ролик, он прикрепил к маленькому, плотно прижатому к голове «хорька» уху маячок. Маркус взял клетку и, отойдя на несколько шагов от вагонетки, выпустил своего уже бывшего подопытного на свободу. «Хорек» метнулся было на волю, но остановился в паре метров от Маркуса,  еще раз оскалился на луч фонаря и умчался прочь. Теперь ловушки, распознав маячок, не будет посылать парализующий луч, если того специально не потребует ученый.

Войдя обратно в лабораторию, Маркус тяжело вздохнул. Неожиданная удача породила еще больше вопросов, вместо того, чтобы дать разумные ответы. За долгие годы космических исследований Маркус привык к неудачам. Он давно смирился с тем, что большинство планет необитаемо. Юношеский задор первооткрывателя постепенно перерос в изрядно поседевшую бороду опытного и мудрого ученого. Теперь Маркус не ждет от очередной планеты нечто новое, неизведанное. Он давно привык к постоянным сменам температур, давления, силы притяжения. И даже здесь, на этой мерзкой ледяной пустыне, несмотря на высокорастущие плотные хвойные деревья, Маркус совсем не ожидал открыть нечто действительно живое. А тут – хищное млекопитающее, причем в первый же день. А раз есть хищник, значит, есть и его жертвы.

Записывая ежедневный видеоотчет, Маркус улыбался. Он подробно изложил безмолвному объективу все, что произошло после высадки. Приложил к записи данные анализов, фотографии и минутный видеоролик. Маркус хотел сказать что-то еще, но, подумав несколько секунд, завершил съемку. Выпив кружку горячего молока, ученый измученно повалился на кушетку. Он уснул в предвкушении грядущих открытий, когда до рассвета оставалось не больше пяти часов.


Маркус сварил кофе и подошел к окну. Черные стволы хвойных «баобабов» словно колонны тянулись высоко к небу, и росли очень плотно друг к другу. Лагерь расположился в центре небольшой поляны, и лес окружал его неподступной стеной.
На второй день, так и не дождавшись сигнала ловушек, Маркус рискнул выйти на разведку, хоть инструкции и запрещали отходить от лаборатории дальше, чем на километр. В сопровождении робота-разведчика он выдвинулся на юг. Выборочно измеряя диаметры стволов, и примерно прикидывая высоту, Маркус с небольшой скоростью двигался по намеченному пути. Он всматривался вверх, в кроны деревьев, искал хоть какие-то следы на снегу. Никаких признаков жизни, никаких движений – лес казался мертвым, и это настораживало. Небо было пасмурным, и дневной свет с большим трудом пробирался сквозь хвойные макушки деревьев. Из-за этого казалось, что сейчас вовсе не полдень, а сумерки, и солнце идет к закату.
Когда Маркус отъехал от лаборатории на десять километров, в наушнике предупреждающе зажужжал механический голос Куин:
 
– Доктор Уилфред, вы в десять раз превысили допустимое удаление от лагеря. Немедленно возвращайтесь.
– Да знаю я! – пробурчал он.

Маркус остановился. Он снял маску и наушник, зачерпнул горсть жесткого снега и растер запотевшее лицо. Мороз был сильный, но благодаря густому лесу ветра почти не было. Маркус огляделся, прислушался – ничего. Молчаливые «баобабы» все так же обступали его со всех сторон, и не видно было им конца и края. Лес был действительно масштабным. Деревья, достигавшие до пяти метров в диаметре, и, по самым скромным подсчетам ученого, до семидесяти метров в высоту, с гладкими, ровными, как мачтовые сосны стволами, простирались бесконечно далеко на юг, на восток, на запад.

Подойдя к одному из деревьев, Маркус снял перчатку и погладил кору: гладкая, почти без шероховатостей. Ученый достал нож и откромсал кусочек коры для анализа. Положив образец в контейнер, Маркус вновь взглянул на поврежденный участок дерева. Но увидел совсем не то, что ожидал: повреждение словно испарилось.

– Потрясающе! – прошептал Маркус, снова подходя к дереву.

Он провел рукой по тому месту, где минуту назад еще затягивался шрам, но теперь и от него не осталось даже следа. На ощупь кора оказалась такой же гладкой, как и до пореза, нанесенного Маркусом. Ученый незамедлительно включил камеру на шлеме и сделал еще один глубокий порез. В считанные секунды кора затянулась прямо у него на глазах. Маркус выбрал наугад еще одно дерево и повторил процедуру: результат оказался тем же.

Обдумав с полминуты очередное открытие, Маркус прислушался к голосу разума и развернул снегоход. На обратном пути он выборочно расставил несколько камер теплового и видеонаблюдения. Робот-разведчик бесшумно скользил поодаль, сканируя обозримые участки местности. Этот молчаливый помощник разрушал впечатление полного одиночества, и Маркус был ему за это благодарен.

Они вернулись в лагерь к полудню. Двадцатичасовые сутки на Глыбе пролетали очень быстро, и Маркус никак не мог к этому привыкнуть. Не успев скинуть одежду, ученый поспешил сделать подробный анализ коры. Но к великому своему удивлению, не нашел ничего сверхъестественного. Кора по строению не очень-то отличалась от земной и внешне очень походила на кору бука. Наружная часть, корка, вдвое толще внутренней   лубы, что, впрочем, свойственно хвойным деревьям. Никаких особых свойств волокон, никаких примесей или живых организмов – самая обычная древесная кора. Разве что, слишком мягкая, даже скорее вязкая, что совсем не свойственно для хвойных пород и таких суровых погодных условий. Маркус растерянно развел руками.
Пообедав, он сел перед объективом камеры, но очень долго молчал, глядя куда-то вдаль. Просидев так несколько минут, Маркус включил запись:

– Второй день пребывания на Глыбе. Местное время – одиннадцать часов, семнадцать минут. Сделал кратковременную вылазку на юг. В ходе экспедиции не было замечено никаких признаков активности фауны. Лес кажется мертвым или уснувшим. Но ввиду того, что лагерь расположен примерно на экваторе, речь о смене времен года и, соответственно, о зимней спячке местных животных идти не может. Однако сам лес подкинул несколько довольно интересных сюрпризов. Во-первых, все деревья одной породы. Условно я назвал их хвойными «баобабами», за колоссальные размеры. Во-вторых, я не обнаружил ни одного молодого побега. Все деревья показались мне равновозрастными. В третьих, нечто совершенно непонятное было обнаружено мною сегодня. Деревья обладают невероятной регенерацией. Результат анализов коры и запись самого процесса восстановления прилагаю. Что касается фауны, у меня так же есть несколько предположений. Во-первых, острые, цепкие когти на лапах пойманного «хорька» скорее всего, нужны не для охоты, а для свободного передвижения по стволам деревьев. Вследствие того, что крона вместе с плодами начинает расти не ниже пятидесяти метров от земли, грызуны (если таковые имеются), питающиеся плодами «баобабов», будут обитать на той же высоте. Соответственно, пойманный и обозначенный хищник, также должен обитать на уровне кроны. То есть оба этих вида (предполагаемый и обнаруженный) попросту не попадут в поле действия ловушек. Если придерживаться этой гипотезы, следует вывод, что животное, попавшее в тридцатиметровый радиус парализующего луча, соскользнуло с кроны и упало на землю. Иными словами, это была чистая случайность. Во-вторых, слой снега в этом районе более двух метров, дальше, предположительно, идет лед – вечная мерзлота. Есть повод предполагать, что местные животные строят подземные норы, чтобы укрыться от тяжелых погодных условий. Обитая под землей, их также не сможет уловить тепловизор или парализатор. В третьих…

Маркус замолчал, поставил запись на паузу и направился кофеварке. Он пил свежий кофе и, почесывая бороду, размышлял о дальнейших действиях. Безусловно, если бы Глыба действительно оказалась ледяной пустыней, Маркус отсидел бы здесь положенное время, и с чистой совестью вернулся на корабль. Но безжизненная, на первый взгляд, планета сделала ученому подарок в виде загадочных представителей флоры, и дала вызов, подкинув в качестве наживки маленького местного хищника.
Допив кофе, Маркус снова включил запись:

– Завтра на рассвете отправлюсь на восток, туда, где был пойман пока единственный представитель местной фауны. Надеюсь, что это даст хоть какие-то результаты. Предварительно, планета получает четвертую степень опасности и третью степень приоритета важности дальнейшего изучения ввиду наличия множества необъяснимых пока фактов. Конец записи.

Маркус снова подошел к окну. Деревья-гиганты по-прежнему молчаливо тянулись ввысь. Маркус чувствовал, что какая-то значительная тайна сокрыта в них, в этих исполинских «баобабах». Он повернулся к роботу-разведчику и активировал его. Через минуту они оба уже стояли возле ближайшего дерева. Маркус дал команду, и разведчик, оснащенный металлическими когтями-лазами, начал свое планомерное восхождение вверх по стволу. В руках ученый держал монитор и следил за происходящим глазами робота. Двадцать метров, двадцать пять, тридцать – вот уже показалась крона. Маркус, затаив дыхание, не отрывал взгляд от монитора. Робот вскарабкался до могучих ветвей, еще ближе к верхушке. Но дальше пробраться не удалось. Крона оказалась настолько густой, что на отметке шестьдесят три метра разведчик попросту застрял.

– Проклятье! Не хватало еще и тебя там оставить. – Маркус еще раз выругался и дал роботу команду возвращаться.
Разведчик несколько минут боролся с ветками, но все-таки одержал победу. Когда он, наконец, спустился, Маркус осмотрел его и, не найдя видимых повреждений, решил сделать еще одну попытку. Выбрав наугад очередное дерево, Маркус велел роботу карабкаться вверх. И вновь, тридцать, сорок метров, мелкие ветки, основная крона, стоп.

– Да чтоб тебя!

Маркус начинал злиться. Он дал разведчику команду установить на верхушке тепловизор и спускаться. После трех неудачных попыток ученый решил отступить. Установив очередной подглядывающий прибор, робот спустился вниз. Маркус выключил монитор и, явно расстроившись, побрел обратно в лабораторию. Отогревшись, он стал подробно изучать запись, сделанную разведчиком. Просмотрев двадцатиминутную пленку несколько раз, ученый не заметил каких-либо следов фауны, гнезд или чего-то хоть отдаленно напоминающее дупло. Единственное, что бросилось Маркусу в глаза, так это отсутствие сужения ствола кверху. Точнее сказать, дерево имело одинаковую толщину практически до самой верхушки. Эх, неплохо было бы взлететь над лесом и взглянуть на него сверху вниз. К сожалению, подобные экспедиции не предусматривают наличие летательных аппаратов, за исключением одноместной спасательной капсулы. Но она запрограммирована и рассчитана лишь на полет к орбите и стыковку с единственным спутником. Неспроста же ее назвали спасательной.
Маркус побарабанил пальцами по столу и, взглянув на десятичасовой электронный циферблат, понял, что уже давно пора ужинать. Перекусив, он не стал засиживаться за работой и, записав ежедневный отчет, направился спать. Ведь завтра, с утра пораньше нужно выдвинуться вглубь леса на восток. Может быть, там он соберет чуть больше полезных сведений.

Маркус проснулся под мягкий звон будильника. Пока он готовил завтрак, Куин выдавала последние сводки за ночь.

– Никаких сигналов, говоришь? Что ж, Куин, тогда действуем по намеченному плану. Я отправляюсь на восток, держи меня в курсе происходящего и постоянно будь на связи. Как и вчера, когда дойду до десяти километров, дай знать.
Он не допил кофе и, активировав своего единственного помощника, вышел на обжигающе морозный воздух. Выкатывая из ангара снегоход, Маркус мельком взглянул на север. Белые, еле различимые отсюда шапки невысоких, но острых как пики, гор на несколько секунд приковали к себе взгляд ученого. Эти исполины выглядели еще более величественно, нежели деревья-гиганты. «Взглянуть бы на вас поближе, – подумал Маркус. – Да вот добираться не меньше полусотни километров. Эх, зря я не прихватил аэроцикл. Ладно, сегодня на восток, а уж завтра на север».
Он завел машину и не спеша направился в сторону удачливой четырнадцатой ловушки. Маркус почти привык к полусумрачному свету. Ведь на поляне, где он разбил лагерь, гораздо светлее, так как небо не затянуто кронами «баобабов». Но чем дальше продвигаешься вглубь этого сумрачного леса, тем сильнее хочется включить прожектор. Однако ученый решил, что глазам лучше привыкнуть к естественному освещению. И все же, Маркус каждую секунду всматривался в тепловизионный радар.
Через несколько минут последний капкан, поставленный ученым еще в первый день, остался за спиной, и Маркус выехал на совсем еще неизведанную территорию. Отъехав на километр от лагеря, он не заметил каких-то отличий от вчерашней экспедиции на юг. Однако, проехав еще полсотни метров, Маркус внезапно остановился. Впереди показался просвет. «Хм, наверное, очередная поляна, – подумал он. – Но хоть что-то не столь однообразное попалось на пути». Он плавно двинулся вперед, прямо к просвету.

Объезжая последний «баобаб» на пути к заветной поляне, Маркус вдруг резко нажал на тормоз. Рядом с ним также внезапно остановился робот-разведчик. Перед ученым действительно открылось свободное от деревьев пространство. Но что-то в нем было не так. Точнее, то, что Маркусу показалось не совсем обычным, лежало прямо перед глазами. Поляна была абсолютно правильной круглой формы, метров пятьдесят в диаметре, затянутая ровной дымной кристально белой пленкой. «Озеро, – подумал он.

– Скорее всего, это озеро. Но почему оно не замерзло? Может, горячий источник…» Но над озером не было заметно никаких испарений, лишь ровная снежно-белая дымка.
Он взял свою винтовку за приклад и аккуратно дотронулся дулом до кромки. Раздался еле слышный металлический «дзинь», и Маркус не поверил своим ушам. Он отпрянул от края «озера», но через секунду вновь подошел и, на этот раз посильнее, ударил по поверхности. Оружие вместе с рукой ученого отскочило вверх все с тем же, но теперь более громким, металлическим звуком. От неожиданности Маркус присел. Придя в себя, он зачерпнул горсть рыхлого снега, кое-как слепил снежок и бросил его чуть дальше того места, которое пытался проткнуть дулом винтовки. Снежок, приглушенно булькнув, исчез.

От этого ученый и вовсе растерялся. Несколько минут он был в полном смятении, совсем не понимая, что он только что обнаружил. Маркус задумался. По крайней мере, это объясняет отсутствие снега на поверхности. Но остального он пока понять не мог. Ученый достал счетчик Гейгера, но на поверку «озеро» оказалось не радиоактивным.

Он стал приподниматься, опираясь на винтовку, но поскользнулся. Оружие выскочило и покатилось к «озеру». Маркус поднялся и потянулся за винтовкой. Но к великому своему удивлению, увидел лишь лежащий на снегу металлический ствол, а пластмассовый приклад был полностью погружен в белую дымку. Он вытащил оружие и стал внимательно рассматривать приклад, но не обнаружил никаких видимых или ощутимых следов повреждений. Несколько секунд ученый прикидывал, как такое могло произойти, и наконец его осенило. Как ошпаренный, он рванул к снегоходу, открыл сухпай, разорвал пакетик с печеньем. Затем нашел в бардачке отвертку. Подойдя обратно к озеру, он бросил сначала печенье, потом инструмент. Печенье, еле слышно булькнув, скрылось в дымке, а отвертка утонула лишь наполовину, оставив на поверхности металлический стержень.

Маркус убедился, что во время эксперимента камера на шлеме была включена. Он установил на ближайшем дереве еще одну,  развернул снегоход и взял чуть севернее. Глаза несколько минут привыкали к полутьме. Однако долго привыкать не пришлось. Буквально в ста метрах от первого «озера» вновь показался просвет. В глубине души Маркус уже знал, что там увидит. И действительно, взору его открылось очередное озеро-поляна. На глаз, чуть больше первого, но как ни странно, тоже идеальной формы. Маркус не стал здесь задерживаться и снова повернул на восток.
Проезжая сто – двести метров он снова и снова натыкался на странные «озера». Спустя два часа, и проехав пять с небольшим километров, Маркус насчитал двенадцать этих странных объектов. И все они были  почти правильной круглой формы, сплошь из кристально-белой дымки. Мелкий снег, который пошел час назад, постепенно превращался в метель. Маркус жутко проголодался и очень сильно замерз. Вдобавок ко всему, он не ответил ни на один из своих вопросов, а лишь добавил в этот список еще несколько.

– Мда, брат, – он обратился к роботу-разведчику. – Что-то совсем мне не нравится эта планета. Глыба, мать ее так!
Вдруг тепловой радар еле слышно ухнул. Маркус вгляделся в монитор. Вроде ничего, может, показалось. Но ученый насторожился. Он снял капюшон и прислушался. Вокруг все было спокойно, но в воздухе как будто повисла какая-то напряженность.
В этот момент наушник Маркуса зашипел, и в ухе забубнил металлический женский голос:

– Внимание! Срабатывание ловушки номер восемнадцать. Внимание! Срабатывание ловушки номер восемнадцать.
В мгновение ока Маркус забыл об усталости, морозе, голоде, и внезапном чувстве опасности. Он забыл обо всех мерах предосторожности, обо всех своих вопросах и во всю прыть помчался к ярко-оранжевой точке на радаре.

– Внимание! Срабатывание ловушки номер восемнадцать. Внимание! Срабатывание ловушки номер восемнадцать.

Голос продолжал гудеть в наушник, но Маркус слышал только ветер. Разрезая воздух и жалящий щеки снег, он мчался к намеченной цели. Оставалось примерно восемнадцать минут, после этого парализация пройдет, и зверь спокойно умчится восвояси. Сто, двести метров. Проклятые деревья! Почему они растут здесь так плотно. Секундомер показывал остаток в  шесть минут, когда до цели оставался километр. Вот уже озёра позади, вот уже на радаре видны обе точки – Маркуса и парализованного животного. Еще несколько метров, и Маркус увидит его воочию.

– Ого, довольно крупный! – воскликнул он, когда за деревьями мелькнуло что-то белое.

Ружье наизготовку, через минуту парализация пройдет. Маркус объехал последнее дерево на пути к цели. Но, наконец, увидев перед собой обездвиженную фигуру, и от неожиданности очень резко нажав на тормоз, он перелетел через руль и пропахал снег прямо к ногам жертвы. Он встал на четвереньки, встряхнул головой и, подняв взгляд, чуть сам не потерял сознание. Без каких-либо признаков движения, не шевеля ни одним мускулом лица, перед Маркусом стоял парализованный человек.

Глава II

Су росла очень умной и сильной. С самого раннего детства она проявляла себя с лучшей стороны и в охоте, и в ремесле, и в хозяйстве. Даже сам верховный жрец Тун говорил про нее не без улыбки:

– Вот наша Су, она будет достойной Хранительницей Очага!

И все старейшины одобрительно кивали в ответ. Ну, а сама Су прекрасно знала, что, скорее всего, именно она удостоится великой чести стать единородной жрицей в Храме Света и Тьмы. В полной мере осознавая столь важную и почетную роль в собственном будущем и в жизни своего народа, Су с еще большим упорством училась и старалась быть лучшей среди сверстниц. Свою первую награду – вытатуированную на плече, поверженную во время охоты снежную кошку – она заработала уже к двенадцатому исходу светила. Кто-то ей завидовал, кто-то наоборот помогал. Но большинство своих успехов и побед Су добивалась сама.
На двадцатый исход светила, когда Су стала совершеннолетней, собрание старейшин вынесло свой вердикт. И никто не был удивлен тому, что верховный жрец, провозглашая общее решение, сказал:

– Единодушно, Су из рода Торга призывается стать следующей единородной жрицей в Храме Света и Тьмы.

Те, кто поддерживал Су, заликовали. Противницы зашипели. Молодые свободные мужчины были разочарованы, ведь красивая, изящная, умная Су теперь будет до конца своих дней заперта в Храме Света и Тьмы, чтобы хранить покой Очага. Но так было всегда. Лишь лучшая из лучших отправляется в святилище.
Сама же Су теперь испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, она всю свою сознательную жизнь лелеяла мечту об Очаге, о своей значимости, и была готова в полной мере принять свою судьбу. С другой стороны, взрослея, наблюдая за жизнью города, Су каждый день открывала для себя нечто новое и интересное. Так, к примеру, мальчишки, которые в детстве дергали ее за волосы, теперь выросли, преобразились. Они стали настоящими мужчинами, готовыми завести семью. Девушки, сверстницы Су, давно позабыли о куклах и веселых играх, и все чаще разговаривали о том, у кого и сколько будет детей, и как они их назовут.

Но, в конце концов, Су отбросила все сомнения. Теперь, когда помимо различных татуировок, сделанных в разное время, на лице ее появился рисунок Великой Реки, к ней стали относиться с еще большим почетом. Она уже давно не носила рабочие одежды, не брала в руки оружие, не привлекалась к занятиям и не посещала общие собрания. Су чаще ходила в Храмы – Дома Скорби, общалась со старейшинами. Каждый из них пытался дать ей важный совет, ободрить, дать понять, насколько она важна. Верховный жрец раз за разом наставлял Су, вдохновлял её, пересказывая древние традиции:

– Ты будешь следить за Великой Рекой и станешь достойной Хранительницей Очага. Испокон веков лишь лучшая дочь славного города Краг удостаивается такой чести. И в этот раз, ею стала ты, Су из рода Торга. Ты будешь там одна на протяжении многих-многих исходов. Но это не должно смущать тебя. Прими свою судьбу, и весь твой род будет щедро вознагражден!

И Су безропотно кивала в ответ, изредка роняя слезу от столь хвалебных, торжественных речей в свой адрес.

Но случилось непредвиденное. Великая Река обмельчала. Люди зашептались о том, что все подстроено горцами, и грядет очередная война. А на третий день Великая Река принесла послание от Хранительницы Очага. Тун, разворачивая и бегло читая сообщение, багровел от злости. Но вернув себе самообладание, зачитал послание вслух:

– О, достойнейшие из достойных жители Крага. Случилась беда, ибо наше святилище – Храм Света и Тьмы был осквернен! – собравшийся народ ахнул в один голос. – Проклятые горцы обрушили камнепад на нашу кормилицу, пережав жилу реки, и теперь нам грозит голод и смерть. О, старейшины, как можно быстрее проведите собрание, ибо нам нужно держать ответ.

Тун почесал бороду, и велел всем собраться в городской ратуше. Не преминула прийти и Су, и хоть она не являлась полноправным членом городского совета, никто не высказался против ее присутствия.

– Итак, выступаем сегодня же, – Тун был суров, как никогда. – Отряд из десяти разведчиков сделает вылазку на поверхность. Когда получим необходимые сведения – ударим незамедлительно.

Он обвел взглядом старейшин, но добавить к столь короткой и ясной повестке дня, по сути, было нечего. И лишь Су, выглядывая из-за могучего плеча Брита, робко потянула руку. Тун нахмурился, но под общее одобрение, все же дал ей слово.

– О, старейшины, мудрые и почтенные. Совсем скоро, я навсегда покину город. Но прежде, я хотела бы, как в лучшие годы своей юности, быть полезной не по ту сторону порога Великой Реки, а здесь, в Краге. Ведь все вы прекрасно осведомлены, что я лучшая среди юношей и девушек в охоте и выслеживании добычи. Дайте мне одобрение в последний раз выйти на поверхность и сделать то, что я умею лучше всего.

– Но мы не можем так тобою рисковать – это же безумие! А если ты погибнешь? Или, того хуже, попадешь в плен к горцам? – собрание загудело множеством недовольных голосов.
– Тихо! – Тун поднял руку, призывая к молчанию. – Су умелая охотница. Ни разу еще зверь не обнаруживал ее первым. Я думаю, Су справится, и ее выход на поверхность будет достойным завершением мирских дел в Краге перед уходом за порог Великой Реки.

Собрание вновь недовольно загалдело, а Су сдержанно заулыбалась. И только взглянув на сияющую девушку, Брит понял из-за чего Тун так уверенно посылает будущую Хранительницу Очага на поверхность. Он ткнул ближайшего старейшину в плечо и кивнул в сторону девушки, тот сразу же замолчал. Постепенно галдеж стих, все старейшины с пониманием глядели в сторону улыбающейся Су.

– Итак, – Тун обвел взглядом собрание, – я вижу, что возражений нет. Ну, что же, Су, подготавливай снаряжение к своему выходу.
Девушка поблагодарила собрание, поклонилась и умчалась готовиться к вылазке. Как только она вышла, Тун снова заговорил:
– Снарядите шестерых мужей. Пусть следят за ней тихо, не вмешиваются. Пускай девушка в последний раз отведет душу на поверхности. Ведь никто из нас не завидует ее дальнейшей судьбе…
Старейшины лишь молча потупились.


Су передвигалась бесшумно и быстро, как она это умеет. Временами, цепляясь крюками за стволы деревьев, и перепрыгивая с одного на другой, чтобы не оставлять следов на снегу, в точности, как учили великие мастера. Преодолев несколько сотен шагов, девушка остановилась и прислушалась: где-то позади, ближе к Крагу гудело что-то незнакомое, неживое. Ладно, там есть дозорные – они разберутся. Сейчас самое главное добраться до храма. Су во всю прыть пробежала несколько сотен шагов, затем резко остановилась, прислушалась – тишина. Она вскарабкалась на пять десятков локтей вверх, снова прислушалась – ничего. Странно, но такое ощущение, что воздух здесь, возле внешней поверхности Храма, наполнен чем-то незнакомым, чем-то металлическим.

Пошел мелкий снег. Су забралась еще выше, под самую крону. Падение отсюда равносильно смерти, но именно так учат подходить к храму, потому что на поверхности может быть куча горских ловушек. Короткими прыжками она двигалась с одного ствола на другой. Но когда до храма оставалось не больше полутысячи шагов, порядком замерзшие руки и долгое отсутствие практики подвели Су. Крюк из когтя снежной кошки остался торчать в стволе дерева, а девушка опрометью полетела вниз. Лишь молниеносная оценка ситуации и счастливый случай, в виде двух столпов, стоящих очень близко друг к другу, спасли ей жизнь. Цепляясь оставшимся крюком и упираясь ногами в деревья, девушка соскочила вниз. Она сильно повредила руку, но смогла двигаться дальше. Теперь, зайдя так далеко, надо довести дело до конца.
Постепенно начиналась метель, видимость ухудшалась. Осмотревшись и сориентировавшись, Су направилась в сторону храма. Теперь надо быть предельно внимательной, в любом месте может сидеть засада или капкан. Су шла, прижимаю больную руку к груди. Наконец, впереди показался просвет. Но в этот раз внимание Су приковала вовсе не близость к храму, а нечто металлическое и блестящее. Нечто, висящее прямо поодаль в сорока шагах от нее. Несомненно, это какой-то горский капкан, ведь только они пользуются металлом. Надо обезвредить его, пока он никого не убил. Су отошла, сделала несколько шагов в сторону. Она старалась не сводить глаз с того столпа, где висела горская ловушка. И вдруг боковым зрением увидела точно такой капкан в паре десятков шагов от себя. Су успела повернуться в его сторону, но затем случилось то, что она вряд ли когда-нибудь забудет. Капкан еле слышно ухнул. По телу Су полилась волна оцепенения. Считанные мгновения Су дрожала, но затем и дрожь ушла куда-то в землю. Су хотела упасть, закричать, заплакать и, в конце концов, умереть. Но она не могла сделать ровным счетом ничего. Вскоре веки ее закрылись, и она беспомощно осталась стоять в полусне, окутываемая бесноватыми порывами метели.

– Как!? Как вы могли ее потерять? – Тун был в бешенстве. Он рвал и метал, не находя себе места.
– Там был еще один человек, – старший дозорный отвечал, не теряя самообладание.
– Да с каких пор вы боитесь горцев? – Тун багровел от злости.
– Это был не горец, и не изгнанник. Одежды его были странных цветов, каких я раньше не видел. Он передвигался на неизвестном нам звере, а сопровождала его какая-то металлическая кошка. Он осквернил столпы металлом, расставив на них несколько незнакомых мне, еле заметных капканов. Конечно, потом мы их сбили пращой и втоптали в снег. Но когда мы уже готовы были напасть на чужака, он неожиданно сорвался и помчался в сторону храма. Его зверь оказался настолько быстрым, что в мгновение ока мы потеряли его из виду. Метель очень быстро замела следы, и преследование потеряло всякий смысл.
– А как же Су? Как вам удалось потерять нашу будущую Хранительницу Очага? Я же сказал, не спускать с нее глаз! – верховный жрец поочередно обводил взглядом разведчиков.
– Су упала. Она сорвалась из-под самой верхушки столпа, – старший из разведчиков протянул Туну надломанный кошачий коготь. – Ее подвело снаряжение. Такое бывает редко, но все же бывает. Сначала, из-за повалившего снега мы не смогли разглядеть, жива она или нет. Мы спустились чуть ниже и, наконец, разглядели ее силуэт. Она двигалась в сторону храма. Но вдруг неожиданно остановилась, встала, как вкопанная, будто ужаленная подкорневой змеей. Мы насторожились и, присмотревшись, увидели несколько горских капканов. Но они висели на столпах, чего раньше горцы не делали. К тому же, они не убили Су, а как будто околдовали. Никогда раньше я такого не видел! Я дал команду подняться выше. Трое остались рядом с Су, остальные, вместе со мной, направились дальше к храму. Снег переходил в метель, передвигаться по столпам было все тяжелее. Последнее, что я успел увидеть – это огромный блестящий металлический сундук, прямо на внешней поверхности храма.

Разведчик замолчал, перевел дыхание и, будто вновь переживая все, что увидел,  заговорил:

– За спиной мы услышали гудение, отдаленно напоминающее горские механизмы. В спешке, я чуть не сорвался вниз. Но когда мы вернулись к тому месту, где разделились, было уже поздно. Чужак, похоже, тот самый, на странном звере, взял Су и повез в сторону храма. Метель к тому моменту переросла в бурю, и я уже не видел смысла нападать на этого незнакомца вшестером. Тем более, когда видимость нулевая, а вокруг куча его капканов. Мы отступили.

Тун в отчаянии сел и обхватил голову руками. Некоторое время он напряженно думал, потом встал и, обращаясь уже к старейшинам, сказал:

– Атаковать во время бури – бессмысленно. Обычно, такая погода стоит дней пять. Что ж, после этого нападем. Надеюсь, к тому времени Су еще будет жива. А пока что, сохраняем молчание. Жителям Крага я скажу, что Су заблудилась во время бурана, но у нее есть все необходимое, чтобы продержаться несколько дней. Благо, это не первый случай. Преподнесу народу, как последнее испытание Хранительницы Очага, думаю, что поверят. Собирать людей будем ближе к концу бури, но всем приказываю молчать о чужаке! На этом все.

Собрание стало расходиться. Но Тун положил руку на плечо Брита и шепнул на ухо:
– Присмотри за Рин, она была второй, после Су…

Глава III

Маркус отбивал знакомый ритм, барабаня пальцами по столу. То, что с ним случилось за последние два часа, оказалось в тысячи раз важнее двадцати лет, проведенных на краю вселенной. Он стучал пальцами и не отводил взгляда от девушки, которая безмятежно спала на его кушетке, укрытая пледом и белой шкурой, в которой он её обнаружил. Одежду из довольно грубой ткани ученый аккуратно сложил поодаль.
Маркус вновь повернулся к монитору и открыл электронную книгу, ту самую, которую каждый мальчишка с раннего детства мусолит до дыр: Проф. Сэмюель Ст. Римски – «Контакт с внеземными цивилизациями. Вероятные трудности и их решения». Что толку, если первая редакция, написанная почти пятьдесят лет назад, ни разу никем не применялась и, к сожалению, так и осталась первой. Человек почти уверовал, что он один во вселенной, и те примитивные формы жизни, обнаруженные на нескольких десятках планет, ни в коем случае нельзя назвать громким словом «цивилизация». А тут – на тебе! Мало того, что гуманоид, так еще и самый настоящий человек.
Когда в порывах метели Маркус увидел перед собой человека, первым делом он подумал: «А не схожу ли я с ума?» Но оцепенение прошло, и ученый вспомнил, что он, в первую очередь исследователь, который находится на чужой планете, и терять самообладание, когда перед тобой такое открытие, не к лицу. Он положил обездвиженное тело себе на колени и погнал в сторону лаборатории. Внеся девушку внутрь, он сначала хотел поместить ее в самую большую клетку. Но, хорошенько подумав, положил ее на кушетку. Девушка начала приходить в себя, и Маркус слегка растерялся. Ведь он совсем не так представлял первый контакт с внеземной цивилизацией.

Однако глупо улыбаться и производить впечатление мирного пришельца долго не пришлось. Девушка открыла глаза, слегка приподняла голову, оглядела комнату и столкнулась с глазами Маркуса. Секунду они смотрели друг на друга, Маркус, широко улыбаясь во все свои тридцать два зуба, и аборигенка, у которой вдруг задрожала нижняя губа. Девушка издала приглушенное «ох», и снова уронила голову на подушку.

Маркус подошел к ней, пощелкал  пальцами перед лицом, но девушка не отреагировала.

– Что думаешь, Куин?
– Похоже на защитный синдром организма – полное отключение вследствие сильного стресса или переутомления. Сделайте все возможные анализы, пока она без сознания.
– Да, разумеется.
– Доктор Уилфред, я проверила все полеты в этом секторе галактики, и близлежащих к ней. Появление здесь человека с Земли исключено. Наша экспедиция первая и пока единственная.
– Значит она все-таки аборигенка.

Маркус взял для анализа кровь, пядь волос. Провел простейшие химические реакции на взаимодействие с препаратами. Послушал и записал сердцебиение, измерил рост, прикинул вес. По всем предварительным итогам, аборигенка, в сущности, ничем не отличалась от обычного человека.
Когда Маркус случайно задел её руку, девушка слегка застонала.

– Хм, Куин, сделай-ка снимок левой руки. Она сильно опухла, как бы ни перелом…
Рентген показал, что кость цела, поэтому Маркус решил наложить тугую повязку. Аккуратно обворачивая руку в бинт, ученый обратил внимание на татуировку, точнее, на татуировки, которыми была расписана значительная часть тела аборигенки. На плече поврежденной руки было изображено что-то, напоминающее финальную сцену охоты: огромный головастый зверь, похожий на кошку, и крохотная, по сравнению с ним, фигурка гуманоида. Кошка лежала навзничь, запрокинув голову кверху, с закрытыми глазами и неправдоподобно перекошенным ртом. А охотник сидел верхом, подняв руку с чем-то вроде копья. Закончив с бинтом, Маркус взял камеру и сфотографировал татуировки, коих было бесчисленное множество: на лице, груди, шее, руках, животе. Он не стал тревожить девушку, переворачивая ее на живот, хоть и понимал, что на спине может быть не меньшее количество нательных рисунков.
Маркус укрыл свою гостью пледом, а сам направился к компьютеру. Развернув фотографии и обработав их для лучшего изучения, он стал внимательно всматриваться в каждую. Помимо финальной сцены охоты на левом плече, внимание Маркуса привлекла зарисовка активной части этого промыслового занятия. Точнее, что-то очень похожее на процесс охоты. Татуировка изображала дерево, местный «баобаб», под самой кроной которого висела фигурка человека, а на земле стояло животное, отдаленно напоминающее кабана. От человека в сторону животного летело что-то вроде камня. Детализация была не самой лучшей, но общие очертания Маркус уловил.
На лице девушки татуировок было несколько. От ушей к подбородку тянулись три волнистые полосы, скорее всего, изображавшие водопад или реку (река при таких погодных условиях?). В середине лба, от волос до кончика носа также тянулись волнистые линии, которые в конце сходились в одну. Маркус не совсем понял значение этих волн, и оставил домыслы на потом. Его внимание полностью поглотила татуировка на животе. Рисунок изображал дерево, хвойный «баобаб», но это был не просто рисунок, а фактически чертеж в разрезе. И, судя по изображению, «баобаб» был полым. Примерно половина ствола являла собой пустоту, а возле кроны полость сужалась и смыкалась у самой верхушки. Но чуть выше ветвей, ствол испещряло множество небольших ответвлений, похожих на дупла. Корни же уходили глубоко в снег. В полости дерева было изображено множество мелких волнистых черточек, они уходили и вниз под корни, и через отверстия-дупла наружу. Скорее всего, это были потоки воздуха. Ученый предположил, что дерево представляло собой конструкцию хорошо продуманной вентиляционной системы. Остальные татуировки были письменами и иероглифами, даже отдаленно незнакомыми Маркусу.

– Охренеть! – Маркус на секунду зажмурился, осмысливая все увиденное. – Куин, я загружу тебе их письменность – попробуй найти аналогии со всеми известными на данный момент языками.

Маркус отправил на обработку файлы, после чего откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. Да уж, как минимум все это неожиданно. Хотя нет, какое там неожиданно – это открытие вселенского масштаба. Весь научный мир вывернется наизнанку, если будет доказано, что аборигены эволюционировали и развивались здесь, в рамках своего вида. Теория эволюции Дарвина с треском рухнет и будет растоптана, как, впрочем, и религиозные убеждения. Человечество появилось в результате эволюции, человечество появилось благодаря воле Всевышнего… Чушь! Все эти суждения разлетятся в пух и прах, когда мир узнает, что в сотнях световых лет от Земли существует планета, холодная ледяная пустыня, на которой, как ни парадоксально, существуют аборигены – люди, самые настоящие люди. Теперь Глыба получит такой напор исследовательских, научных, а, в конце концов, и военных экспедиций, что планете придется не сладко. Да какая, к черту, Глыба! Айсберг. Капитан нутром чуял, что эта белая непроглядная пелена скрывает за собой множество интересных фактов. Так оно и получилось.

Ученый подошел к окну. Буря не утихала, и по прогнозу Куин должна была еще усилиться. Маркус дал команду перевести ловушки в режим наблюдения – в такую погоду инструкции запрещали покидать лабораторию. Он вернулся к столу, и снова открыл пособие по контактам.

– Ну что ж, профессор Римски, будем по вашим методам пытаться найти общий язык с местной цивилизацией.

Он открыл третью главу: «Межкультурные коммуникации и невербальное общение». Книга хоть и считалась научной литературой, но была написана простым внятным, а порой и художественным языком. Автор давал несколько наиболее вероятных, на его взгляд, ситуаций первого контакта. Варианты, когда инопланетяне настроены враждебно, мирно, видят в землянах божество, или же наоборот, более развиты технически и интеллектуально – все это Маркус сразу отбросил. Под его случай, пожалуй, лучше всего подходило следующее описание: «Возможно, инопланетянин (один или несколько) случайно обнаруженный экспедицией, будет ранен или болен. Тогда следует оказать первую помощь, провести анализы физиологии и на совместимость с нашими лекарственными препаратами. Все это время следует вести себя дружелюбно. Желательно улыбаться и постараться внушить контактируемому, что он в безопасности. Не следует брать в руки оружие (кроме тех случаев, когда абориген может представлять угрозу, см. гл. 3.1 «Враждебно настроенные инопланетяне»), но лучше держать его наготове. Даже если абориген без сознания (или выглядит, потерявшим сознание), не поворачивайтесь к нему спиной. Не теряйте бдительность!» Эта фраза была настоящим лозунгом книги, она встречалась в каждой главе неоднократно.

Маркус улыбнулся и пробежал глазами оставшуюся часть текста: «Выполнив все процедуры и оказав необходимую помощь, следует постараться найти с объектом общий язык. Невербальное общение – первый шаг к изучению языка (если по своей физиологии, инопланетянин имеет речевой аппарат и голосовые связки). Покажите жестами свою доброжелательность и расположение к знакомству. Но не забывайте, что даже на Земле кивок головой в сторону в некоторых странах воспринимается по-разному. Внимательно изучайте мимику (если физиология подразумевает наличие лица) и движения конечностей. Постарайтесь незамысловато объяснить кто вы и зачем прибыли. Возможно, помогут рисунки (если по своей физиологии, у инопланетянина присутствуют глаза воспринимающие свет в нашем диапазоне). Постарайтесь понять интеллектуальный уровень собеседника. Не забывайте улыбаться, но ни в коем случае, не теряйте бдительность!»

– Уж постараюсь, профессор.

Боковым зрением он заметил легкое шевеление на кушетке, но не прошло и секунды, как женская фигура в два прыжка оказалась у Маркуса за спиной, обхватила здоровой рукой его шею и приставила к глазу карандаш, схваченный со стола. Она поймала ученого на выдохе и угрожающе что-то кричала ему в ухо. Захваченный врасплох Маркус не мог вымолвить ни слова. Одной рукой он держал вооруженную  перемотанную конечность аборигенки, другой судорожно шарил по монитору и, найдя нужную кнопку, подал команду Куин. Девушка снова охнула, руки ее затряслись. Маркус освободился и с жадностью начал глотать воздух. Девушка сделала несколько шагов назад, оперлась на стену, выронила карандаш и медленно сползла на пол.

– Спасибо за предупреждение, профессор, – и Маркус зашелся в кашле.


«Что это? Тишина, но в то же время метель. Что я здесь делаю, почему стою посреди леса, беспомощная и ничтожная. Я сейчас как в детстве – приманка для хищника. Но тогда за мной следили мастера и при виде зверя нападали первыми, да и я могла убежать, если что-то пойдет не так. А теперь я никчемная добыча – кусок мяса для снежной кошки. Кто бы мог подумать, что судьба сыграет со мной такую злую шутку. А вот и хищник. Рычит. Хм, странно, я никогда раньше не слышала такого рыка. Что-то совсем не похоже ни на кошку, ни на саблезуба. О, он обнюхивает меня, возможно, хочет отнести детенышам. Да, так и есть. А это еще кто? Всадник? Да и зверь в стальной шкуре. Ясно, это все проделки горцев. Лучше бы меня растерзали…
…Почему так светло и тихо? Ослепляюще светло и мертвенно тихо. Где я, в каких казематах? А это кто? Он совсем не похож на горца: смуглый, седоватый, с маленькими и черными как смоль глазами. Неужели, сам Властитель Сумрака взял меня к себе? Чушь! Это же всего лишь сказка для маленьких детишек. Он еще и скалится своими белыми ровными клыками. Желаешь съесть меня? Ну, это мы еще посмотрим. Ох, рука все еще болит…

…Я снова отключилась? Но я еще жива. Спасибо тебе, о Великая Богиня Реки. Хм, он перевязал мне руку. Странно, судя по легендам, этот кровожадный демон убивает взглядом. Возможно, никакой он и не демон, а обычный человек, как все мы. Уткнулся в свои светящиеся летописи. О боги, сколько же света в этой кошмарной тюрьме! Ну ладно, вроде бы он здесь один. Сквозь сон я слышала женский голос, но, возможно, мне показалось. Ноги и руки могут двигаться. Это мой шанс. Проверим, сможешь ли ты, демон, взглянуть в глаза смерти. Прыжок, захват. Ха! Не такой уж ты и проворный.

– Отправляйся в жерло вулкана, кто бы ты ни был! Я выколю тебе глаза твоим же оружием. Что, не ожидал такого от Су из славного города Крага? Запомни имя той, кто подарит тебе быструю смерть. Ну же, отвечай мне, пока еще можешь говорить!
Но что это? Я вновь цепенею, руки слабеют, ноги подкашиваются. Нет, нет, пожалуйста, не надо больше забвения. Я не хочу вновь уходить в небытие, я хочу на свободу, домой, в Краг. И заклинаю, прошу вас, умоляю, приглушите этот проклятый свет!»

Маркус сидел на стуле в метре от кушетки и, поглаживая шею, в упор смотрел на девушку. Она очнулась минуту назад, и была слегка встревожена тем, что руки ее были прикованы стяжками к спинке кушетки. По-прежнему щурясь и не отрывая злобный взгляд от ученого, аборигенка попыталась приподняться и сесть. Получилось лишь принять неудобную позу, но теперь их взгляды были примерно на одном уровне и, похоже, девушку это вполне устраивало.

– Куин, приглуши-ка свет до семидесяти процентов.

В лаборатории потускнело, и девушка была этому явно рада. Она перестала щуриться и обвела комнату взглядом. На несколько секунд, лицо ее потеряло злобное выражение, и Маркус смог как следует его разглядеть. Белая кожа походила на снежную пелену. Широкий лоб разделяла напополам татуировка, но рисунок совсем не смотрелся лишним. Острый подбородок, худые щеки и маленький рот – все это можно легко найти на лицах землян. Правильный овал лица обрамляли светло-русые волосы, ниспадающие на плечи. Единственное, что выдавало в девушке аборигенку – очень странный разрез глаз, неестественно широкий, вследствие чего, её огромные лазурные глаза были похожи на две голубые звезды.
Маркус сделал еле заметное движение рукой, но девушка тут же насторожилась. Они оба замерли и смотрели друг другу в глаза, не отрываясь и не моргая. Маркус немного растерялся: тонкая ниточка дружелюбности была натянута до предела. И все-таки, ученый решил применить самое мощное мирное оружие землян. Он растянул губы в легкой улыбке. Несколько секунд девушка выглядела озадаченной. Но, в конце концов, поддалась мирному настроению ученого и выдала что-то наподобие ухмылки, слегка растянув уголки рта. Маркус продолжил в том же русле и улыбнулся как следует, разомкнув губы и сверкнув белоснежными зубами. Однако, эффект был абсолютно противоположным: девушка тут же нахмурилась.
Ученый смутился и расстроился. Что-то он делал не так. Что-то, чему он научился из трудов профессора Римски, явно шло вразрез с реальностью. Какого черта, профессор? Что я делаю не так?

Маркус решил вернуться к отправной точке. Он подался немного вперед и улыбнулся, не размыкая губ. Девушка долго смотрела на него исподлобья, но тревожное выражение лица не изменилось. Тогда ученый решил представиться. Он ткнул большим пальцем себе в грудь и сказал по слогам:

– Мар-кус.

Эффект был неожиданным: девушка прыснула со смеху. Она машинально попыталась прикрыть рот рукой, но после неудачной попытки, продолжила смеяться с закрытым ртом. Маркус, сначала оторопевши, теперь смеялся вместе с ней, скорее в поддержку, нежели от того, что ему было действительно смешно. Подобно движениям девушки, он хихикал, не раскрывая рта. Как бы там ни было, уж лучше пусть она смеется, хоть Маркус и не знает причин этого смеха.
Когда аборигенка успокоилась, ученый решил повторить попытку:

– Мар-кус, – по слогам и четко выговаривая буквы.

Девушка снова засмеялась, но на этот раз более сдержанно. А ученый настаивал на своем: он еще несколько раз ткнул себе в грудь, произнося имя. И затем предоставил слово девушке, протянув в ее сторону поднятую кверху ладонь. Маркус повторил алгоритм действий несколько раз: ткнул пальцем в грудь, быстро назвал имя, протянул руку в сторону аборигенки. Девушка теперь смотрела на него с интересом. Она удивленно переводила взгляд с лица на руку и обратно, но так и не произнесла ни слова. В итоге Маркус в отчаянии от безуспешных попыток замолчал, и со вздохом уронил голову на грудь. Как вдруг, в застывшей тишине мягкий женский голос еле слышно произнес:

– Су.

Маркус тут же уставился на аборигенку. А она повторяла все то, что только что делал он: большой палец в сторону груди: «Су», ладонь в направлении ученого: «Мар-кус». Девушка говорила, еле раскрывая рот. Можно было подумать, что это местная манера речи, но по двум произнесенным словам судить довольно трудно.

– Су? – он показал пальцем на девушку.
– Су, – аборигенка еле заметно кивнула.

Ну, хотя бы познакомились. А теперь необходимо развить успех. Но, так как невербальное общение дало сбой, Маркус взял в руки блокнот. Несколько секунд ученый раздумывал с чего начать. Но все, что приходило на ум, могло, по его мнению, обидеть или расстроить аборигенку. Кто знает, может быть, чужакам запрещено изображать человека, деревья, небо. Ведь самый обыденный рисунок может вызвать реакцию, подобную той, что породила его широкая улыбка
Была, ни была! Все равно с чего-то нужно начинать. Маркус простым карандашом набросал облака и солнце и показал рисунок Су. Девушка нахмурилась, задумалась. Маркус с нетерпением смотрел на нее. Аборигенка хмыкнула, пожала плечами и сказала:

– Тра.
– Тра? Что тра? Облака, солнце? – Маркус обводил карандашом элементы на рисунке.
– Тра, – Су усмехнулась и показала пальцем в сторону левого плеча, затем правого, на грудь, на нос. – Тра.
– Ясно, – Маркус покивал головой. – Изображение – это «тра».

Ученый подошел к столу и взял планшет и голографический проигрыватель. Вернувшись на место, он показал Су фотоснимок «баобаба».

– Тра.
– Да что ж такое! Так и будем топтаться на месте с твоей «тра»?

Су нахмурилась. Повышенный тон собеседника пришелся ей не по нраву. Маркус спохватился и попытался жестами извиниться. Но девушка уже приняла защитную позу, и всячески давала понять, что больше не желает вести беседу. Однако Маркус не собирался отступать. Он взял плеер и воспроизвел значительно уменьшенную голографическую модель местного дерева. Девушка охнула и с удивлением уставилась на красочную световую фигуру. Маркус ждал, не сводя глаз с аборигенки.

– Зур, – Су произнесла это слово с некоторым воодушевлением.
– Зур? – переспросил Маркус.
– Зур, – завороженная девушка утвердительно кивнула.

Из предыдущего опыта, Маркус знал, что это еще не победа. Он убрал голограмму, и девушка, как будто вышла из оцепенения. Следующее, что показал ей Маркус, был местный хорек. Су удивленно охнула, затем слегка улыбнулась и сказала:

– Гиз.

Маркус поднял глаза кверху и прошептал: «Спасибо».
Дальше пошло чуть легче. Маркус одну за другой показывал Су голограммы различных предметов: составляющие «баобаба», от кроны до корней, небо, облака, солнце, снег, метель. Ученый создал кучу голограмм, на основе татуировок Су. Затем он взялся за предметы более широкого применения, не ограничивающиеся рамками этой планеты. Примерно половина из них вызвала у Су разные чувства, от восторга до испуга. Другую половину она узнавала и охотно давала всему имена. Например, таких животных, как лошадь, медведь и волк, Су видела впервые. Зато она легко дала имя случайно высветившемуся снежному человеку, и Маркус был этому немного удивлен.
Все шло хорошо, набралось около пятисот различных существительных, и Маркус выглядел довольным. Он, наконец, понял, почему девушка засмеялась, услышав его имя. Оказалось, «мар» означает местоимение я, а «куз» – нечто вроде шута, или дурачка. То есть, ученый представлялся аборигенке как: «я – дурак». С абстрактными понятиями возникли некоторые трудности. Маркус не мог решить, как показать аборигенке войну, мир, дружбу, свободу, надежду, и другие понятия. С глаголами тоже возникли проблемы. Маркус воспроизводил бегущего человека, но так и не смог добиться названия этому движению.

Через несколько часов непрерывной игры в слова и картинки, ученый решил, что пора поужинать. Он достал несколько банок сбалансированных мясных консервов и гарниров. Подойдя к Су, он отвязал ей одну руку и вручил ложку. Девушка дотронулась до металлического предмета и тут же выронила его отстраняясь. Маркус удивился, но повторную попытку решил не делать, потому что сразу вспомнил дымчатые озера на востоке. Ученый решил, что девушка неразрывно связана с этими непонятными ему объектами. И этот факт может в некоторой степени облегчить изучение планеты.
 
Он порылся в сухпайках и достал пару пластиковых ложек. Су посмотрела на очередной столовый прибор с опаской, недоверчиво коснулась сначала ногтем, затем подушечкой указательного пальца. В итоге, убедившись, что предмет не представляет опасности, девушка взяла его. Маркус предложил на выбор четыре вида ужина. Су по очереди понюхала содержимое каждой тарелки и, остановившись на последней, протянула ее Маркусу.

– Э, ты хочешь, чтобы я попробовал? – спросил ученый, принимая блюдо.
– Заан, – Су протянула в его сторону ладонь, поднятую вверх.
– Ну, хорошо.

Маркус проглотил кусочек мяса, затем немного гарнира. После этого он всем видом показал Су, что с ним все в порядке. Девушка сомневалась около минуты, но все же взяла тарелку и съела несколько кусков мяса, однако гарнир остался нетронутым. Ложку аборигенка держала, чудаковато зажав в кулаке. Маркус хотел было ее поправить, но вовремя заметил, что использовать таким образом столовый прибор девушке привычно и, видимо, не в первой. Ученый был рад хотя бы тому, что её не придется кормить силой.

После ужина он настоял на продолжении знакомства с местным языком, хотя Су уже явно устала. Еще несколько десятков слов дались с трудом. Девушку клонило в сон, да и ночь за окном давно подначивала Маркуса к необходимому отдыху.
Но когда голографический плеер показал Су небольшую горную речушку, случилось нечто ужасное. У девушки задрожали губы, затряслись руки, казалось, что она вот-вот заплачет. Су сдержала слезы, но минутное расстройство сменилось злобой. Девушка выдала череду совсем незнакомых Маркусу слов, она скалилась, яростно пыталась оторвать стяжку, которой была прикована к кушетке. Ситуация полностью вышла из под контроля, и Маркусу ничего не оставалось, кроме как вколоть девушке снотворное.

Ученый сидел перед монитором, обхватив голову руками. Тысячи мыслей роем крутились у него в голове, сменяя одна другую. Он сделал колоссальное открытие, найдя на заснеженной планете живого человека, аборигена. По-хорошему, надо было отпустить ее восвояси, снабдив при этом пеленгатором. Нужно было затаиться, понаблюдать за их бытом, понять, кто они и что из себя представляют. Это как слежка за дикой природой. Вряд ли человек, зная способности льва, войдет в прайд и попытается установить с животными контакт путем невербального общения. Но что сделано, то сделано. Теперь отступать некуда, и надо попытаться выжать из ситуации как можно больше полезной информации.

Он включил запись:
– Третий день пребывания на Глыбе. Планета продолжает выдавать сюрпризы. Но такого не мог ожидать даже самый смелый оптимист. Восемнадцатая ловушка поймала аборигена. Это первый в истории контакт человека с инопланетянином. Внешние признаки и проведенные анализы подтвердили, что обнаруженный гуманоид женского пола является человеком. Все данные по анализам прилагаю к отчету.

Маркус потер шею, и решил не упоминать о покушении на свою жизнь.

– Попытка общения по Римски частично потерпела фиаско. Невербальное общение не привело вообще ни к каким результатам. Обычная улыбка вызвала у аборигенки неожиданную реакцию ярости. Однако контакт удалось установить при помощи голографического проигрывателя. Манера речи, произношение слов дают возможность предположить, что, по местным обычаям, не следует демонстрировать зубы. Похоже, это что-то вроде оскорбления. К отчету прилагаю запись нашей беседы, а также несколько сотен слов, которые удалось выяснить в процессе общения. Также на теле девушки присутствует большое количество татуировок представляющих быт и, насколько я могу судить, историю её народа. Очень странная реакция проявляется у девушки  при соприкосновении с металлом. Анализы показали, что биологически, металл не представляет для неё никакой опасности. Так что реакция происходит исключительно на психологическом или даже подсознательном уровне. Этот материал вызывает у нее самые разные чувства: ненависть, злобу, ярость, испуг. Причин этому пока не обнаружено.

Вне зависимости от настроения аборигенки и её намерений, собираюсь действовать согласно пункту 4.3 «Требования к исследованиям обитаемых планет», который гласит, цитирую: «В случае установления контакта запрещается оставлять представителя инопланетной расы в качестве пленника. Исключением является лишь ситуация, в которой вам либо инопланетянину может угрожать опасность вследствие освобождения последнего». Ссылку на источник прилагаю.

Маркус выключил запись и уже по привычке подошел к окну. Буря не собиралась утихать, и волей-неволей, но аборигенку сейчас отпускать нельзя. Может быть, это на руку. По прогнозу Куин, такая погода продержится еще несколько дней. За это время удастся многое узнать, если Су после инцидента с голограммой реки согласится вновь пойти на контакт. Вопросов у Маркуса накопилось достаточно, но как их задать он пока не знал.

– Куин, приведи защитные системы в повышенную готовность. Кто знает, возможно, за ней придут. А еще, сделай анализ слов местного диалекта и запиши их на универсальный переводчик. Завтра попробую начать общаться на её же языке.

Глава IV

Буря, бушевавшая несколько дней, наконец, пошла на спад. Иногда порывы ветра все еще стучали в окно мелкими снежинками. Но в целом, метель уже не представляла особой опасности. Вагонетку занесло, примерно, наполовину. И если бы Маркус периодически не расчищал вход, выйти наружу было бы проблематично.
Все это время Су смотрела в окно. С каждым днем настроение ее становилось все более унылым. Она отказывалась от еды и общения, не желала спать. Со временем её апатия передалась и Маркусу. Но они оба прекрасно понимали, что пока буря не стихнет, отвести Су обратно не представляется возможным.

– Если к полудню видимость улучшится хотя бы до двадцати метров, выдвинемся в путь.
– А сколько это, двадцать метров? – Су спросила безразличным, почти отчаявшимся голосом.
– Это порядка сорока шагов.
– Хватило бы и десяти. Но, как пожелаешь.

Маркус тяжело вздохнул и присел на стул возле Су. Он изо всех сил старался хоть как-то ее приободрить. Видеть, как его гостья страдает и теряет веру в будущее, было невыносимо. Несмотря на то, что за несколько дней они двое пережили событий гораздо больше и насыщеннее, чем за всю жизнь, каждый оставался при своем мнении. И если Су с раннего детства знала свое предназначение, то Маркус только теперь понял, истинный смысл его пребывание здесь, на Глыбе. Теперь он не иначе, как представитель Земли, межпланетный консул на ледяной, но обитаемой и горячо любимой местным народом планете. Роль наблюдателя землянам теперь не к лицу. Благодаря исследованиям Маркуса появились первые и довольно широкие знания о языке, культуре, быте. И посредством универсального переводчика уже можно строить диалоги, рассказать о себе, о космосе, о других мирах.

Первые попытки Маркуса объяснить Су тот факт, что он прибыл из другого мира, потерпели крах в силу нескольких причин. Во-первых, само понятие вселенной, галактики, планеты попросту отсутствовало в местном языке, и Маркус решил воспользоваться хитростью, сказав, что он спустился из-за облаков. Но услышав это, аборигенка залилась смехом. Во-вторых, религиозные убеждения Су запрещали ей какие-либо инакомыслия по поводу происхождения жизни и сотворения мира. В частности, аборигены были убеждены, что появились благодаря высшим существам, богам, которые именовали себя протеями. Раньше, по словам Су, они заселяли все территории, от гор до океанов. Сила и знания их были невероятными. Именно протеи придумали зуры – деревья-гиганты, которые растут надо льдом, а корнями уходят глубоко в землю и питаются горячими источниками планеты. Как и предполагал Маркус, зуры внутри полые, благодаря чему в подлёдных городах достаточно воздуха для жизнеобеспечения населения. Сами города, такие как Краг, из которого пришла Су, все до одного подлёдные. Благодаря горячим источникам и пятиметровому слою льда, который поддерживался зурами, в этих городах были созданы все условия для комфортной жизни.

Всю сущность мироздания аборигенов очень своеобразно, но вполне понятно отражала одна из многочисленных татуировок Су. Та, которая покрывала всю спину девушки, от плеч до поясницы. В ней отражалась история, религия, строение мира. Когда Маркус впервые увидел этот рисунок, он ровным счетом ничего не понял. И лишь на третий день, когда познание местного языка дошло до возможности составления кое-каких диалогов, ученый осмелился спросить по поводу многочисленных татуировок аборигенки.

Девушка не всегда была в настроении пообщаться. Но Маркусу повезло, и Су, сначала с неохотой, потом чуть более оживленно рассказала про свои нательные рисунки  – тра. Именно так назывались всевозможные изображения. И, как оказалось, не все жители подлёдных городов заслуживали чести носить на себе тра зверей, процесса охоты, и уж тем более, истории и мироздания. О некоторых рисунках Су рассказывала с гордостью, о других с воодушевлением. Она не стеснялась демонстрировать их, потому как не видела в этом ничего предосудительного или постыдного. Например, Су очень гордилась татуировкой поверженной снежной кошки:

– Это самый опасный хищник. Он выходит на охоту в самые темные ночи, и далеко не всегда в схватке с ним мы выходим победителями. Это особый зверь, которому мы поклоняемся, и на которого одновременно охотимся.
– А где же они обитают все остальное время?
– Никто этого не знает. Снежная кошка передвигается по столпам, не оставляя следов. Никому еще не удалось их выследить.

Тра, увиденные ранее, были Маркусу более-менее понятными, но вот татуировка на спине оказалась чем-то грандиозным. В нижней её части был нарисован один из районов подлёдного города Крага, с множеством мелких глиняных домов, величественным храмом, и рекой, которая испещряет весь город мелкими потоками, и берет начало в Храме Света и Тьмы. Над городом возвышается линзообразный слой некой материи – броры, той самой, которую Маркус принял за дымящееся озеро. Как оказалось, она является входом и выходом в подлёдные города, и выполняет защитную функцию, не пропуская через себя металл. Маркус тут же вспомнил, как его винтовка звонко ударялась дулом об эту «умную» твердь. Ученый моментально заинтересовался этой материей, но узнать хоть что-то у Су не представлялось возможным. Она не знала ни структуры, ни строения, ни того, как вообще работает линзовидная гигантская дверь.

По бокам возвышались зуры. Неправдоподобно огромные, они изображались не в масштабе, чтобы ясно дать понять, какую важную роль играют в жизни подлёдного населения планеты. Возле зуров на поверхности льда стоял местный кабан и еще несколько неизвестных Маркусу животных. На стволе дерева, впившись когтями в кору и оскалившись, висела снежная кошка.

В середине рисунка, над самой линзовидной материей была изображена трехпалая рука, а на ней неестественно большой человек – абориген. Рука, как объяснила Су, принадлежала протеям – их создателям. Именно протеи, перед тем как уйти в облака, подарили одним своим созданиям зуры, брору, источник великой реки, плодородные земли и даже задатки телепатической связи с живой природой. Другим – горцам – они подарили науку и знания. Но уходя, протеи строго-настрого запретили двум своим созданиям вступать в споры, браки или войны. Они обещали вернуться, но прошло уже очень много исходов, а создатели так и не объявились.

– Как ты думаешь, почему они не возвращаются? – спросил Маркус.
– Потому что мы ослушались. Мы воевали, было много крови. Прошло немало исходов с того времени, но я думаю, боги знают, что мы ослушались. Они разгневались, и теперь на поверхности стало еще холоднее. Животных стало меньше, а Великая Река мельчает. Было несколько голодных исходов. Слабые умирали от истощения, сильные поедали слабых.
– Мать честная! Каннибализм! Вот уж никак не ожидал.
– Канниба… – Су вопросительно посмотрела на Маркуса.
– Это когда особи одного вида поедают друг друга.
– Нет, мои предки просто выживали. И только благодаря тому, что они были из сильных, я появилась на свет.
– Ну что ж, пусть будет так.

Но как ни странно, не эта татуировка оказалась главной для Су. На ее лице была изображена Великая Река. И это означало, что Су вскоре должна была стать какой-то важной жрицей. Маркус не до конца понял, кем именно станет Су и какие будет выполнять функции, но посчитал неэтичным вытягивать из девушки по слову, когда она сама избегала этой темы.

Для того чтобы хоть как-то общаться со своей гостьей, Маркусу пришлось убедить её вставить в ухо микропереводчик. Благо, корпус был пластмассовым. И после битого часа демонстраций и убеждений, девушка согласилась принять устройство. Никакого дискомфорта от прибора не было. Зато теперь были понятны многие слова, произносимые собеседниками. Маркус тщательно выбирал, что говорить, так как боялся быть неправильно понятым. А микропереводчик выдавал Су фразы на родной речи. Язык аборигенов оказался довольно простым. Слова в основном были односложными, полностью отсутствовал звук «л», большинство шипящих, зато присутствовало несколько гортанных звуков, с которыми Маркус испытал определенные трудности. Постепенно словарный запас повышался, и на четвертый день они уже могли вести полноценный двухсторонний диалог.

Все, что происходило внутри лаборатории, Куин записывала, конвертировала и отправляла в архив спутника. По всем инструкциям, Маркус уже давно должен был связаться с кораблем и доложить о случившемся капитану. Но он сознательно тянул время, зная, что командир, мягко говоря, не придет в восторг от того, что ученый вмешался в жизнь чужого народа. Да к тому же, удерживая у себя аборигенку, Маркус подвергает опасности собственную жизнь. Он решил, что свяжется с кораблем, когда отведет Су обратно в Краг.

К полудню пятого дня ветер утих. Видимость была достаточная, и Маркус известил Су, что после обеда они выдвигаются. Безусловно, девушка значительно воодушевилась и даже поковырялась пластиковой ложкой в тарелке с обедом. Но Маркус заметил, что в поведении его гостьи что-то не так. Посомневавшись какое-то время, он все же отложил обед в сторону и спросил Су напрямую:

– Ты не хочешь возвращаться?
Девушка встрепенулась. Её огромные голубые глаза смотрели на Маркуса в упор. Нижняя губа вдруг задрожала, и казалось, Су вот-вот разрыдается. Маркус поспешил исправить ситуацию:

– Ну что ты, Су, я ведь не хотел тебя обидеть. Просто, я думал, ты будешь счастлива, когда вернешься домой.

Слезы ручьем хлынули из глаз. Она всеми силами старалась сдержать свои чувства, но слезы взяли верх. Су плакала, закрыв лицо руками. Несколько минут она не могла остановиться. Маркус, сначала растерявшийся, теперь решился на отчаянный шаг. Он сел рядом с девушкой и робко обнял её за плечи. Су вздрогнула, но не отпрянула и не оттолкнула его. Она всхлипывала еще около минуты, и затем замолчала.

– Послушай, Су. Я знаю, что виноват перед тобой и твоим народом. Я словно смерч ворвался в твою жизнь, привез тебя сюда, в свою лабораторию, держал здесь длительное время. Даже приковал тебя к кушетке в первые дни. Все это я делал не со зла, я считал, что так надо, что я несу свет науки, исследований, мировых открытий. Но с каждым днем узнавая тебя чуть больше, я понимал, что совершаю ужасную ошибку. Что личная трагедия может быть гораздо важнее моих псевдо интересов. Ведь, по сути, кроме беглого познания языка и небольших исторических сведений, за пять дней я не сделал ничего сверхгениального. Потому что на данный момент, самым большим открытием планеты являешься ты. Само существование тебя и твоего народа – это сенсация вселенского масштаба. И что бы ни случилось в дальнейшем, за это я буду тебе бесконечно благодарен.

Су посмотрела на Маркуса заплаканными глазами. Впервые за все время, они были так близко друг к другу, при том, что Су была в сознании и не настроена враждебно. Она через силу улыбнулась, не размыкая губ, и склонилась на плечо Маркуса. Ученый аккуратно обнял её и сказал:

– Если хочешь, то можешь не возвращаться. Я возьму тебя с собой, покажу космос, мою родную планету.
– Я не могу оставить свой народ. Не могу подвергнуть свой род позору. У меня есть обязанности, которые никто не отменял. Ты ошибся с племенем.
– О чем ты?
– Тебе нужно было идти к горам, там другой народ. Они рассказали бы тебе о своей науке и, возможно, согласились бы полететь с тобой.
– Вздор. Я рад, что встретил именно тебя, хоть ты и пыталась сначала меня убить, – они оба засмеялись. Но скорее грустно, нежели искренне. – И все же, мое предложение в силе. Если пожелаешь, мы можем улететь.
– Я…

Но она не договорила, потому что Куин подала сигнал. Су встрепенулась, а Маркус подбежал к монитору.

– Что там, Куин?
– Семнадцатая ловушка вышла из строя.
– Как это? Что случилось? – Маркус впопыхах водил пальцем по монитору.
– Шестнадцатая, одиннадцатая ловушки вышли из строя, – механический голос Куин продолжал монотонно вещать.
– Да какого черта!?

Маркус вывел на экран карту ловушек. На востоке белые метки погасали одна за другой. В глубине души он догадывался, что происходит, но до последнего момента отказывался в это верить. Они шли за Су. Они понимали, что ловушки опасны и уничтожали их на расстоянии. Они двигались быстро, зная куда идти, и осознавая, что их может ожидать.

– Очень скоро они будут здесь. Уходи! – голос Су был безразличным, но твердым.
– Что? Уходить? Лаборатория достаточно защищена. Я отпущу тебя, если ты пожелаешь, но сам останусь здесь.
– Ты не понял. Твой дом, ты выбрал крайне неудачное место, чтобы возвести его. Под нами берет начало Великая Река. Именно там находится Храм Света и Тьмы. Это священное место для нас. Они не остановятся ни перед чем и разнесут в клочья твое жилище. А потом и тебя.
– Но он же металлический. Разве вам не запрещено обращаться с металлом?
– Использовать металл и уничтожать металл – разные вещи. Оставь меня и уходи, у тебя еще есть время.

Маркус колебался. Впервые за долгие годы у него появилось такое двоякое чувство всего происходящего. Теперь ему было почти плевать на всевозможные исследования во благо науки. Он всем сердцем переживал за Су. Что-то поменялось в нем за эти пять дней, проведенных в снежном плену наедине с аборигенкой.

– Что они с тобой сделают? – голос Маркуса был возбужден. – Они не причинят тебе вреда?
– Нет, – девушка отрицательно покачала головой. – Они просто отведут меня домой.
– Ты все еще можешь пойти со мной. Тебе не обязательно возвращаться. Никто не может решить твою судьбу кроме тебя самой.
– Пойти с тобой? – Су задала этот вопрос глядя в пол, и скорее всего себе, нежели Маркусу.
– Ну же, решайся!

Но в этот момент что-то тяжелое звонко ударило в корпус вагонетки. Затем еще и еще. Маркус взглянул на радар. Ярко-оранжевые пятна обложили лабораторию полукругом. Он вновь вопросительно посмотрел на Су, но девушка отвела взгляд.
Маркус понимал, что промедление может стоить ему жизни. Через внутреннюю дверь он вошел в ангар и завел снегоход. Затем активировал робота разведчика. Он вернулся только для того, чтобы в последний раз убедиться в непоколебимости Су. Они молча смотрели друг на друга под звуки каменного обстрела. Спустя несколько очень долгих секунд, не отводя взгляд от девушки, Маркус произнес:

– Куин, после моего отхода, открой замки и отключи все защитные системы. Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-то пострадал.
– Слушаюсь, доктор Уилфред.
– Ну что ж, Су из рода Торга, – Маркус тяжело вздохнул, – прощай.
– Прощай, человек с неба.

Кто-то смелый прыгнул на крышу вагонетки, и Маркус тут же вышел из оцепенения и помчался к снегоходу. Рев мотора прорвал гул множества голосов снаружи. И Маркус вылетел через черный ход на запад, в обратную сторону от окружения. Он оглянулся лишь на мгновение и тут же получил удар камнем в скулу. Ученый чуть не потерял сознание, но справился с управлением и выровнял снегоход. Еще несколько камней ударили в корпус машины, но Маркус уже добрался до западной стороны леса. Он остановился, лишь убедившись, что за ним никто не гонится.
Радар снегохода был пуст. Переведя дух, ученый осмотрел повреждения машины и робота-разведчика. Проверил экипировку, припасы и винтовку. Со стороны лаборатории до него донеслись восторженные крики и скрежет металла. Маркус встрепенулся. Он колебался, но все же решил взглянуть на происходящее. Оставив снегоход заведенным, он пошел в сторону лаборатории. Спрятавшись за последним деревом, Маркус посмотрел на происходящее в оптический прицел винтовки.
Вагонетка превращалась в груду металлолома буквально на глазах. Мародеры уничтожали все без разбора: окна, обшивку, оборудование. Оргтехника складывалась в какие-то бездонные мешки и уносилась в лес. Северная стена рухнула плашмя, и её тут же потащили вместе с оргтехникой. Остальным частям лаборатории тоже оставалось недолго.

Среди наблюдателей Маркус увидел Су. Она стояла в полусотне метров от вагонетки,  и руки её были в кандалах. Маркус опешил. Это совсем не то, в чем его уверяла Су. Один из наблюдателей, судя по ярко разукрашенному лицу – какой-то вождь, что-то выговаривал девушке и указывал пальцем в сторону лаборатории. Су потупилась, она безропотно молчала и согласно кивала головой. Когда еще одна стена упала и придавила ногу не самого расторопного мародера, вождь вновь закричал на Су и ударил её тыльной стороной ладони. Девушка упала на снег.

Увидев это, Маркус рассвирепел. Он мог бы уложить этого вождя одним выстрелом. Еще секунда, и он спустит курок. Но словно почувствовав опасность, вождь наклонился и помог подняться Су, тем самым, прикрывшись ею от прямого попадания. Маркус выдохнул, тихонько поругал сам себя за секундную потерю воли и убрал палец с курка. Двое мародеров взяли девушку под руки. Вождь подал команду, и Су увели. Оставшиеся аборигены пытались раскурочить спасательную капсулу. Но ни платформу, ни титановый корпус им повредить не удалось. Общими усилиями они лишь сдвинули конструкцию на несколько метров к лесу и, плюнув на все, скрылись меж деревьев.
Маркус положил винтовку, протер лицо снегом и, перевернувшись на спину, взглянул в затянутое облаками небо. Где-то там, далеко-далеко, в сотнях световых лет отсюда кружила по своей орбите его родная планета. Она повидала много войн, катаклизмов, пережила ледниковый период, испытания ядерной и водородной бомбы. Но все, что происходило на планете, не являлось следствием вмешательства инопланетян. Они не приземлялись, не наблюдали, не вмешивались в дела людей. Все, что происходило на Земле, происходило между землянами, и только.
Почувствовав, что уже изрядно замерз, Маркус поднялся и побрел в сторону снегохода. Он не знал, что теперь будет с Су, но чувствовал, что во всем случившемся виноват только он.



Когда стемнело, Маркус подвел снегоход к поляне и, вооружившись радаром, побрел по краю леса в обход к спасательной капсуле. Тепловой радар молчал, и ученый без особых затруднений подошел ракете. Он осмотрел корпус и платформу. За исключением нескольких царапин и сколов, титановая капсула была в порядке. Ученый ввел код доступа и забрался внутрь. Он запустил и проверил работоспособность системы и, убедившись, что все исправно, пристегнул ремни и приготовился взлететь. Его палец завис над кнопкой запуска двигателя. Несколько секунд Маркус колебался, но затем отстегнул ремни и набрал координаты связи с кораблем. Наушник загудел, сигнал пошел на спутник, затем на другой. Из-за задержки связи, разговор мог бы затянуться на часы. Но спустя какое-то время на экране появилось встревоженное лицо капитана, а в наушнике громко зазвучал его голос:

– Что произошло, Маркус? Почему канал экстренной связи? Ты в капсуле? Что с лабораторией?

Несколько долгих мучительных секунд Маркус обдумывал, что ответить капитану.

– Код одиннадцать-восемнадцать. На планете обнаружена разумная жизнь. Контакт можно считать частично удачным. Все данные об аборигенах отправлены на спутник Глыбы. Доступ к ним открыт, ознакомьтесь и примите к сведению. А я… Я должен кое-что исправить.

Маркус умолк и закрыл лицо руками. Наушник монотонно шипел. А на экране еще более встревоженное лицо капитана, казалось, сейчас вскипит от нетерпения в ожидании ответа. Из небытия Маркуса вывел яростный бас командира:

– Что? Не сметь! Слышишь, Уилфред, даже не думай! Немедленно жми на запуск и лети к спутнику. Это приказ! Мы сейчас же ляжем на обратный курс и заберем тебя в течение семидесяти двух часов.
– Через семьдесят два часа, возможно, случится непоправимое…
Маркус отключил систему питания, вылез из капсулы и побрел в сторону снегохода.

Глава V

Холод был дикий. Впервые, за все время на Глыбе, Маркус чувствовал, что экипировка отказывает ему. Мороз постепенно проникал повсюду. Маркус уже не чувствовал пальцы рук. Он все плотнее закутывал лицо, оставляя лишь небольшое отверстие для глаз. Снегоступы ученого проваливались в рыхлом снегу. Иногда, он спотыкался и падал, но старался не издавать лишних звуков.

Из всех сохранившихся приборов, Маркус взял с собой только винтовку и компас. Он ступал во мраке ночи, держа оружие наизготовку. Ни радара, ни робота-разведчика рядом не было. Маркус шел вслепую, но твердо зная, куда и зачем. Он шел в обход, не к первой обнаруженной броре, а к той, что севернее. Пожалуй, сейчас он был наиболее беззащитен, и понимал, что попадись на глаза разведчикам, и его будет ждать та же участь, что и его лабораторию, а то и хуже.

Ночь была темнее, чем когда-либо. Но, несмотря на кромешный мрак, Маркус не сбился с курса и, наконец, достиг своей цели без каких-либо происшествий. Перед ним открылась дивная картина: полупрозрачная голубоватая дымка будто подсвечивалась изнутри и переливалась разными оттенками. Иногда из броры на несколько сантиметров вверх вырывались разноцветные протуберанцы. Маркус некоторое время стоял, завороженный увиденным. Он не знал ни природы этой материи, ни её структуры, но прекрасно понимал, что эта дымка имеет искусственное происхождение.

Маркус скинул винтовку, снял снегоступы и пуховую накидку. Он стоял в одном темно-сером комбинезоне. Ученый еще раз ощупал себя в поисках металлических изделий и, ничего не найдя, уже собрался ступить в дымчатую материю. Как вдруг вспомнил об универсальном переводчике. Окоченевшими пальцами он достал маленькое устройство. Корпус переводчика был пластиковым, но внутри имелись кое-какие металлические детали. Маркус не стал рисковать и, недолго думая, положил устройство себе в рот.

Он подошел к краю броры и коснулся её ногой, словно человек, который собрался искупаться, пробует воду для определения температуры – теплая, гораздо теплее, чем снежный покров. Но ничего не произошло, материя продолжала переливаться, иногда выбрасывая над собой разноцветные протуберанцы. Маркус чуть смелее коснулся дымки, но материя в ответ потянула все тело ученого в себя. Словно в болото, Маркус проваливался в органическое чудо инженерной мысли. Когда брора засосала его по шею, ученый инстинктивно задержал дыхание. Но он не провалился вниз, а остался в полупозиции, внутри дымчатой материи. Казалось, этот неодушевленный страж проверяет Маркуса на возможность пройти в город.
Примерно через минуту, Маркус уже не смог сдержаться от желания вдохнуть. Ученый всеми легкими втянул в себя дымку, но, как ни странно, вдохнул он обычный воздух. И как только Маркус начал дышать, брора тут же повлекла его вниз. Словно натянутая ткань под дождем, намокая и собирая влагу к центру, брора протащила Маркуса к середине и аккуратно опустила на небольшую глиняную площадку.
Маркус огляделся. Все, что он узнал у Су о подлёдных городах, не лезло ни в какие рамки с тем, что предстало его взору. Перед ним открылся настоящий подземный мир. Фантастика Жюля Верна воплотилась в жизнь и предстала перед Маркусом в виде цивилизации, которая жила здесь на протяжении множества веков. Глиняные постройки тут и там нагромождались на каменистом плато. Здесь были свои небольшие улочки и закоулки, площадь, на которой стоял Маркус, и одно более изящное здание, скорее всего, представлявшее местный храм. Район, обрамленный со всех сторон гигантскими, мощными корнями зуров, разделяла на две части подземная река.
На обоих берегах были возделаны некие сельскохозяйственные угодья. Растения с голубоватыми листьями и темно-бардовыми плодами, чем-то напоминавшими помидоры, были аккуратно подвязаны, обработаны. Почти возле каждого глиняного домика был сооружен небольшой сарайчик, в котором содержались домашние животные. И Маркус ничуть не удивился, увидев в клетках уже знакомых ему местных хорьков.
Как ни странно, но Маркус ожидал, что в подземном городе будет гораздо темнее. Однако брора, повисшая в десяти метрах над землей, светилась довольно ярко и давала достаточно освещения. Скорее всего, и ультрафиолет растения получали непосредственно из нее. Помимо броры, Маркус заметил в реке бесчисленное множество люминесцирующих минералов, по всей видимости, флюоритов. Они могли светиться благодаря термическому воздействию, а это значит, что река была теплой.
Удивление Маркуса прошло также быстро, как и появилось. Потому что он ясно и четко осознал, что находится в этом месте абсолютно один. Он готовился к тому, что его встретят, что, возможно, произойдет схватка. Но вокруг не было ни души. Ученый не стал испытывать судьбу на прочность. В первом ближайшем закоулке он нашел несколько развешенных одеж. Похоже, местные жители доверяли друг другу и не боялись оставлять без присмотра свой скарб. Маркус переоделся, сложил свой комбинезон в мешок и двинулся к реке. Теперь чужака в нем выдавал лишь необычайно темный цвет кожи и разрез глаз. В остальном, Маркус вполне мог сойти за аборигена.

Су много говорила о Храме Света и Тьмы, о том, что там берет начало Великая Река, и о том, что ей выпала честь стать жрицей этой самой реки. Значит, нужно идти вверх по течению. Маркус подошел к реке и потрогал воду: примерно сорок градусов по Цельсию. Очень теплая, если учесть, что в этом месте она могла уже изрядно остыть. Ученый определил направление и пошел к истоку, предварительно подойдя к окраине и двигаясь вдоль корней зуров. При необходимости, в них можно было спрятаться.

Маркус дошел до странного вида тоннеля. Он был в форме арки, примерно десяти метров в ширину. Река здесь занимала половину прохода, а устье её было глубже. Маркус прошел около ста метров, прежде чем попал в очередной район подлёдного города. Этот ничем не отличался от предыдущего. Разве что река посредине растекалась в два потока. Один уходил прямо, другой сворачивал направо, туда, откуда пришел Маркус. Здесь также не было ни души, и ученого это уже слегка насторожило. Он пошел дальше, все чаще останавливаясь и прислушиваясь. Тишина здесь пугала его больше, чем на поверхности.

Ученый пробирался вдоль корней, инстинктивно высматривая пути отступления и укрытия на случай опасности. Преодолев четыре неотличимых друг от друга, безлюдных районов Крага, Маркус подошел к тоннелю, где река была гораздо шире и теплее, чем в начале его путешествия. Сухопутный проход был очень узким, а значительная часть устья проходила под корнями зуров.

Маркус понял, что уже близок к цели, потому что услышал в отдалении монотонный гул нескольких голосов. Ритм походил на какой-то обряд или ритуал. Он настроил переводчик и пошел в сторону доносившегося гула. Впереди замерцали несколько фигур, явно вооруженных. Они стояли к ученому спиной и наблюдали за происходящим ритуалом. Маркусу ничего не оставалось, кроме как войти в реку, и попытаться пробраться к цели вплавь. Он пощупал воду: горячее, чем хотелось бы. Но ничего не поделаешь, по-другому пройти незаметно не удастся. Течение тоже оказалось сильным, но ученый приноровился и нырнул под корни. Теперь он двигался очень медленно. Аккуратно держась руками за корни, он пробирался сквозь них, выискивая наиболее широкие проходы. Наконец, доплыв до открытого пространства, он осторожно взглянул на происходящее.

Этот район значительно отличался от предыдущих. Постройки были более качественные и массивные. Несколько зданий оказались многоэтажными. Река текла  дугой, выходя из очень большого, по сравнению с предыдущими, тоннеля. Ближе к истоку, почти все свободное пространство занимали аборигены. Казалось, здесь собрались все. Люди теснились на крышах домов, висели на корнях. У многих были факелы, которые горели блеклым синим пламенем. И абсолютно все взоры были направлены на небольшое возвышение возле тоннеля.

На нише происходила некая торжественная процессия. Несколько человек громогласно зачитывали речи, периодически сменяя друг друга. В одном из них Маркус узнал того самого вождя, который руководил уничтожением его лаборатории. В центре возвышения на небольшом троне сидела девушка, окутанная в праздничные светлые одежды. Лицо её было закрыто маской, но Маркус понял, что это Су. Люди не отводили глаз от обряда, и это был отличный шанс для Маркуса пробраться поближе. Он выбрался из воды и, обходя весь район по большому кругу вдоль корней, пошел в сторону процессии.

Маркус теперь был за спинами аборигенов и старался не издавать лишнего шума. Он преодолел примерно половину пути, когда процессия резко оживилась. Выбивая странный протяжный ритм, невыносимо громко загремели барабаны. Ведущие церемонии начали приплясывать, возводя руки к небу. В момент самого сильного удара, собравшийся народ хором выкрикивал что-то вроде «хей!». Для Маркуса это была отличная возможность ускорить темп, и добраться до Су.

Но чем ближе он подходил к возвышенности, тем больше его терзали сомнения. Что он ей скажет? Извинится? Или снова позовет с собой, в небо? Зачем он вообще полез сюда, в подлёдный город, понимая, насколько это опасно? Ладно, теперь уже некуда отступать. По крайне мере, он скажет Су, что ей не обязательно уходить в этот храм и губить там собственную, еще совсем юную жизнь.

От размышлений Маркуса отвлекла очередная перемена в обряде. Точнее, новое лицо, которое появилось на нише как будто из ниоткуда. Это была женщина. Маркус теперь был гораздо ближе, и мог хорошенько все рассмотреть. Женщина выглядела очень старой. Дряблая кожа свисала повсюду, кое-где еще проглядывались очертания сморщенных татуировок. Седые волосы были растрепаны и торчали в разные стороны. Она не могла самостоятельно стоять и опиралась на руки двух ведущих церемонии. На лице ее была точно такая же маска, как и на Су. Вот только краски изрядно поблекли, да и огромная трещина чуть не расколола её пополам. Маркус понял, что эта женщина – предшественница Су. Теперь юная девушка займет её место.
Дикость! Да это же заточение заживо. Что вообще происходит с этим народом.
Но люди приветствовали старуху, словно царицу или богиню. Они кричали и свистели. Бросали ей под ноги различные подарки, от бус и ожерелий до шкур животных и местных деликатесов. Маркус не заметил, как добрался до края толпы. Двое аборигенов стояли в метре от него. Но если ученый сейчас побежит, все обернется еще хуже. Он остался на месте и стал выкрикивать лозунги и приветствия вместе с толпой.

Народ был полностью поглощен происходящим. Похоже, для них, это нечто сродни  выборов президента, или назначение Папы Римского. Это был шанс для Маркуса. Он стал понемногу пробираться к нише, стараясь никого не задеть или толкнуть, чтобы не обращать на себя внимание. Чем дальше он проходил, тем гуще становилась толпа. Маркус понимал, что очень сильно рискует, и что этот риск может стоить ему жизни. Но когда ученый приблизился к нише настолько, что можно было разглядеть лица вождей, случилось то, чего он больше всего боялся. Процессия двинулась. Сначала увели Су, затем ушли вожди и охрана из нескольких мощных воинов. А за ними двинулась вся толпа.

Маркусу надо было торопиться. Он пробивался сквозь людей, шел к своей цели, несмотря ни на что. Процессия уходила в тоннель. Но Маркуса все больше оттесняли и затормаживали. Наконец, он пробрался в слабо освещенный проход, и спустя некоторое время, увидел вдалеке голову процессии. На дальнем конце была открыта массивная каменная дверь. А на пороге лицом к народу стояла Су. Она поклонилась, приняла последние наставления, повернулась и под оглушительные крики толпы вошла внутрь.

Маркус протянул к ней руку. Но это, скорее, был жест отчаяния. Он понял, что потерпел поражение. Что весь путь он проделал зря. Девушка теперь стала новой Хранительницей Очага. А он сам, возможно, больше никогда не увидит белого света. Под несмолкающее одобрение толпы массивная дверь закрылась.
Ученого дернули за рукав, и сердце его оборвалось. Он не хотел поворачивать голову, так как понимал, что в нем тут же узнают чужака. Как вдруг приятный, но встревоженный женский голос произнес:

– Мар-кус?

Оторопевший ученый боялся повернуться, чтобы не развеять картину, которая нарисовалась у него в голове. Скорее всего, Су рассказала, как он выглядит, и как его зовут. И, возможно, слева стоит совсем не она, а беспощадная девушка-воин с ножом наизготовку.

Пусть все решится здесь и сейчас. Он повернулся на голос и увидел её. Именно Су, ту самую девушку-аборигенку, которую неделю назад встретил здесь, на безлюдной, казалось бы, планете. Она смотрела на него с ненавистью и радостью, с одобрением и, одновременно, осуждая. Целая буря чувств играла на ее лице. Маркус не понимал, как это возможно. Ведь она должна быть за каменной стеной, в их священном Храме. Но Су стояла перед ним, живая, настоящая, из плоти и крови.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем процессия начала разворачиваться, и в этот момент Су взяла Маркуса за руку и повлекла к корням. Народ продолжал петь и восторженно вскидывать руки кверху. Как раз в один из таких моментов Су резко затащила Маркуса в подходящую по размерам нишу под корнями, укрывшись тем самым от остальных. Фактически, теперь они были наедине. Маркус до сих пор не мог поверить, что все это происходит наяву. Он взял девушку за руку, но Су высвободилась. Она указала ему на ухо, интересуясь об универсальном переводчике. Маркус утвердительно кивнул. Тогда девушка спросила:

– Почему ты здесь? Почему ты не улетел? Я же говорила, что тебе нужно уходить! Зачем ты пришел в Краг? Ты же понимаешь, что если тебя обнаружат, то незамедлительно казнят?

Маркус слушал молча, затем достал наушник, перенастроил его и отдал Су.

– Я пришел к тебе. Точнее, за тобой. Я волновался, когда увидел, что тебя заковали в кандалы, думал, тебя собираются наказать. Пойми, у меня не укладывается в голове мысль о том, что тебя могли отправить в заточение. Поэтому я проделал этот путь. Все это неправильно. Как можно оставлять девушку за каменной стеной в полном одиночестве на долгие годы? Это же варварство! Но я рад, что ты здесь. Мое предложение все еще в силе. Мы можем отправиться к звездам, Су. Я предлагаю тебе увидеть нечто новое. Ну же, пойдем со мной.

– Ур-кус, – она достала наушник и отдала его обратно. – Ты – дурак!
Маркус опешил, а Су продолжала:

– Ты ворвался в мою жизнь, держал в плену, изучал, расспрашивал. Я поняла, что ты чужак из другого мира, и пошла тебе навстречу. Но тебе этого оказалось мало! Ты лишил меня великой чести, стать Хранительницей Очага, а из-за этого пострадала не только я, но и весь мой род. Теперь ты пришел в мой город, и пытаешься доказать мне, что мы живем неправильно. Так выйди к народу, и скажи им, насколько мы все глупы и невежественны. Ты жалеешь меня, но почему-то не жалеешь Рин. Ту, которая отправилась в Храм вместо меня. А это говорит о том, что ты двуличен, и что преследуешь совсем другие цели, нежели светлое будущее моего народа. Признай, тебе пришлась по нраву твоя пленница, и ты возжелал её, как подобает мужчине при долгом воздержании. Ты говорил, что на твоем корабле нет женщин. Что же у тебя за вожди, раз отправляют мужей в долгие странствия, невзирая на естественные потребности? И ты еще смеешь утверждать, что мы – варвары? – Су перевела дыхание и, не позволив оппоненту перехватить слово, продолжила. – Я до сих пор жалею, что поддалась твоим уловкам, красивым рисункам и сладким сказкам о других мирах. Я не должна была с тобой говорить, не должна была ничего рассказывать. Но за это я уже получила наказание, и буду волочить его до своего последнего исхода. Ты ведь не знаешь, каково это: с самых ранних лет быть первой среди сверстниц, и потерять все лишь потому, что кто-то заблудился в поисках новых миров? И ты, конечно же, не знаешь, что тебя приняли за горца? И о том, что сразу же после празднования, верховный вождь Тун выступит большим войском, потому что должен держать ответ?

– Но почему ты не сказала им, что я из другого мира?
– Вспомни, что было, когда ты впервые сказал это мне. Я рассмеялась. И если бы не демонстрация всех этих диковинных вещиц, я бы никогда тебе не поверила. А теперь представь, что произошло, если бы я сказала своему народу, что ты чужак, спустившийся из-за облаков – меня бы подняли на смех и выжгли клеймо безумной.
На глазах Су выступили слезы. В любой момент она готова была разрыдаться. Но, собрав волю в кулак, она подняла взгляд на Маркуса и сказала:
– Ты действительно глупец. Какого черта ты вообще прилетел сюда? Шантажировать нас? Пугать? Изучать? Мы ведь не животные для дрессировки. Пойми, наконец, мы совсем разные. Мы никогда не сможем понять друг друга, никогда не найдем общий язык. Мы – чужие. Ты и я, мой народ и твой! Я готова принять свою судьбу, какой бы она ни была, лишь бы это пошло на благо моему роду. А ты? Ты готов пойти на огромный риск, подвергнуть опасности и себя, и меня. Ради чего? Для собственной выгоды? Глупец!
Маркус стоял, настолько растерянный от перемены в поведении Су и от всего услышанного, что не мог вымолвить и слово. Совсем не такую реакцию он от нее ожидал.
– Я… Я лишь хотел…
– Уходи. Убирайся отсюда, и больше никогда не возвращайся.

Маркус не знал, что ответить. Не так он представлял себе их встречу. Он лишь смотрел на обозленную девушку, безмолвно раскрывая рот, и пытаясь найти хоть какое-нибудь оправдание своему поступку. Но ничего толкового на ум не шло. Все, что он мог рассказать, лишь подтверждало слова Су о его бестактности, глупости и невежестве. Вконец растерявшись, Маркус рискнул взять девушку за плечи, за что тут же получил в ответ пощечину. Су была непреклонна. Казалось, сейчас она сама готова растерзать ученого, но сдерживалась из последних сил.

– Прости. Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– И поэтому ты пришел сюда? Зная, что тебя могут обнаружить? Что меня могут казнить за то, что рассказала чужаку о том, как проникнуть в город? И что бы ты сделал, если бы я оказалась по ту сторону каменной двери? Вытащил бы меня, против моей воли?
–Нет, но…
– Уходи! – голос её стал поистине враждебным. – Лишь за то, что ты был добр ко мне, я помогу тебе в первый и последний раз. Ныряй в реку. Сильное течение вынесет тебя в дальние районы. Сегодня гуляния будут всю ночь, но пировать будут здесь, у истока. Плыви до тех пор, пока не почувствуешь, что вода стала прохладнее. Тогда выходи на берег. Поднимись на площадку и протяни руку к броре. Она возьмет тебя, и вытащит на поверхность.
Она немного помолчала, подбирая слова, а затем произнесла чуть более мягким тоном:
– Я знаю, что ты не плохой человек. Знаю, что ты никому не желаешь зла. Но пойми, наконец: мы совсем разные. И даже если твое племя прилетит сюда, чтобы установить контакт, пройдет еще немало исходов, прежде чем мы начнем доверять друг другу. Поэтому уходи, пока еще можешь уйти.

Су отвернулась, всем видом показывая Маркусу, что не желает больше вести диалог. Ученый какое-то время колебался. Он хотел что-то сказать на прощание, но боялся, что у Су лопнет терпение. Несколько секунд он еще стоял, в надежде найти способ, хоть как-то исправить ситуацию. Но видя непоколебимость Су, отступил. Маркус убедился, что тоннель пуст и, выбравшись из ниши, подбежал к реке. Он еще раз взглянул туда, где стояла Су. Но девушка уже шла по широкому тоннелю к выходу. Она не обернулась и не остановилась, лишний раз показывая ученому твердость своих убеждений.

Маркус нырнул. Он мог задержать дыхание почти на минуту, и этого хватило, чтобы река укрыла его от веселящейся толпы и вынесла к следующему району. Дальше было гораздо проще. Маркусу удалось вернуться незамеченным к тому месту, откуда он пришел. Он вышел из теплой реки изрядно уставшим. Переодевшись в комбинезон и выйдя на глиняную площадку, он протянул руку к умной материи и мысленно попросил выпустить себя наружу. Брора приняла его так же, как и в первый раз. Хорошенько пожевав, она потянула Маркуса к поверхности.

Одежда оказалась нетронутой. Он одел пуховик и снегоступы, накинул ружье,  сверил по компасу направление и пошел к снегоходу, который оставил в километре от Крага.
У Маркуса осталось двоякое чувство случившегося. С одной стороны, он взглянул на подлёдные города, что немаловажно для исследователя. С другой, он явно обидел Су, засомневавшись в её преданности, и веря в то, что она согласится уйти с чужаком. Это была его ошибка. Нельзя было допускать такого поворота событий. Но ведь действительно, какого черта он пришел туда? Пытался забрать Су из родного города неведомо куда. Ведь если бы она хотела, то осталась бы с ним еще тогда, в момент нападения. Но все это время Су всем сердцем была со своим народом. Маркус должен был понять это с самого начала.

Да и сам Маркус, разве он прилетел сюда, чтобы разжигать межрасовую войну? Нет, он – исследователь, ученый. И в первую очередь, должен выполнять свои прямые обязанности. Он лишь убедился, что Су в порядке. А значит теперь можно возвращаться.

Маркус добрел до снегохода и завел мотор. Он прогрел машину и тронулся в сторону капсулы. Ночь была гораздо темнее, чем обычно. Невольно Маркус вспомнил рассказ Су о снежных кошках, которые охотятся тихими темными ночами. Он насторожился, стал больше прислушиваться и не отрывал взгляд от радара. Но тепловой прибор не показал ничего необычного.

Выехав, наконец, на поляну, Маркус направился прямиком к капсуле. Теперь он старался держаться подальше от деревьев. Возле ракеты его уже дожидался робот-разведчик, пожалуй, единственный верный товарищ на протяжении всех его путешествий.

– Ну что, дружище, пора бы и нам возвращаться домой.

С момента нападения на лабораторию Маркус ничего не ел. Поэтому, когда у него еле слышно заурчал живот, ученый ничуть не удивился. Но решил, что перекусить он может непосредственно в капсуле. Маркус открыл крышку люка и сначала поместил внутрь своего безмолвного металлического помощника. Живот снова заурчал, но теперь чуть громче, чем в первый раз, и на секунду ученому показалось, что урчит вовсе не живот. Но Маркус не придал этому значения и, ступив одной ногой в отсек спасательной капсулы, потянулся за рюкзаком. В эту секунду, все еще активированный робот разведчик издал пронзительный сигнал тревоги. Однако было уже поздно. Что-то тяжелое и очень мощное буквально смахнуло ученого с ракеты, и метров десять Маркус пропахал лицом снег.

От сильного и столь неожиданного удара у Маркуса сбилось дыхание. Придя в себя, он перевернулся на спину и вгляделся в ночной полумрак, пытаясь рассмотреть нападавшего. Перед ракетой стоял грациозный зверь: снежно-белая с голубоватым отливом шкура переливалась в слабом освещении капсулы, величественные лапы были полусогнуты и готовы в любой момент совершить прыжок. Ярко-голубые глаза, казалось, гипнотизировали жертву, а саблезубый оскал недвусмысленно намекал о намерениях хищника. Зверь в несколько раз превосходил по размерам медведя гризли, и голод, судя по всему, терпеть не привык.

Снежная кошка (а Муркус не сомневался, что это была именно она) издала пронзительный громогласный рык. И в ту же секунду ученый вышел из оцепенения. Он приподнялся на локти и оценил свое положение: винтовка в результате нападения отлетела в неизвестном направлении, а рюкзак остался лежать возле капсулы. Но даже самый крупный калибр, имевшийся в распоряжении ученого, вряд ли пробьет шкуру этого гигантского хищника. И единственной надеждой для Маркуса оставалась световая граната, которая лежала в рюкзаке.

Прошло несколько очень долгих секунд, но хищник, похоже, не собирался нападать. Видя беспомощность своей жертвы, кошка решила поиграть с добычей. Она припала к земле, закрыла глаза и замерла, словно уснула. Маркус как опытный зоолог понимал, что стоит ему сделать резкое движение, и он тут же получит очередной удар могучей лапы. Поэтому, несмотря на дикую боль в боку, и сковавший конечности мороз, ученый лежал неподвижно. Спустя около минуты, кошке надоело ждать активных действий от пойманной «мышки», и она решила слегка взбодрить свою добычу. Резко вскочив на лапы, хищник подошел к Маркусу и склонился прямо над его лицом. Пожалуй, даже царь зверей лев, по сравнению со снежной кошкой показался бы не больше трехмесячного домашнего котенка. Обнюхав лицо человека, зверь вновь оскалился, а затем издал настолько оглушительный рык, что Маркус, зажмурившись, уже приготовился принять смерть.

Однако громоподобный рев неожиданно сменился воем. Маркус открыл глаза и взглянул на зверя: впившись стальными когтями, на кошке повис робот-разведчик. Машина не была приспособлена к ведению боя, но сделав стремительный прыжок, робот вцепился когтями-лазами прямо в морду хищника. От неожиданной атаки со спины, снежная кошка взревела и попыталась одним резким движением головы сбросить цепкого металлического паразита наземь. Но робот настолько глубоко вонзил острые когти, что хищнику пришлось задействовать лапы, чтобы избавиться от него. Разъяренный зверь одним могучим ударом втоптал робота в снег и издал очередной победоносный рык.

Опомнившись, кошка повернулась в сторону своего ужина. Однако Маркус уже не лежал неподвижно на снегу. Он стоял спиной к ракете, глядя прямо в ярко-голубые глаза хищника. Считанных секунд не хватило ученому, чтобы забраться в капсулу и задраить люк. И теперь ему придется принять бой, хотя вряд ли столкновение с таким зверем можно назвать честной схваткой. Единственный козырь, который оставался у Маркуса, он крепко сжимал в правой руке.

Кошка понимала, что её добыча теперь в непосредственной близости от спасения.  Хищник припал к земле, оскалился, по клыкам и носу текли несколько струек крови. На полусогнутых лапах боковым движением по большой дуге зверь начал приближаться к ракете. Между ними было не больше тридцати метров. И казалось, что при желании кошка могла преодолеть это расстояние одним прыжком. Маркус вскинул руку вверх, провоцируя противника на атаку. Однако кошка лишь остановилась и насторожилась.
– Ну же, давай, блохастое чудовище! Вот он я, совсем беззащитный. Прибей меня, и покончим с этим!

Он размахивал руками и пританцовывал, но кошка даже не сдвинулась с места. И лишь когда Маркус сделал шаг на первую ступеньку ракеты, хищник, почувствовав, что жертва может ускользнуть, совершил молниеносный прыжок. Ученый успел среагировать: заваливаясь на бок, он подкинул на несколько метров вверх световую гранату. Беззвучный взрыв озарил всю поляну ослепительно-белым светом. Даже сквозь зажмуренные веки, Маркус почувствовал ослепляющую силу гранаты.
Вспышка настигла хищника еще в прыжке. Острые как бритва, выпущенные когти все же успели по касательной задеть Маркуса, растерзав ему грудь и плечо. Но спустя какое-то мгновение, снежная кошка уже не была похожа на саму себя. Самый грозный из известных Маркусу хищников на этой планете теперь отчаянно завывая, носился по поляне. В тщетных попытках избавится от белой непроглядной пелены, он бил по глазам лапами, тыкался мордой в снег. На какое-то мгновение, Маркусу даже стало жалко этого зверя. Ведь вполне возможно, что зрение к нему больше не вернется, и он будет обречен на голодную смерть.

Тем не менее, это была битва на смерть, и Маркус вышел в ней победителем, о чем ничуть не жалел. Собравшись с силами, он поднялся с земли и взобрался в капсулу. Возможно, в последний раз Маркус окинул взглядом занесенную снегом поляну, которая на несколько дней стала для него домом, и на которой он сделал, пожалуй, самое потрясающее открытие всей своей жизни.

Рваная рана на плече кровоточила без остановки, а первое нападение снежной кошки, похоже, стоило Маркусу нескольких переломанных ребер. Стиснув зубы, ученый задраил люк, пристегнулся, проверил приборы и запустил двигатель. Капсула зарычала, загремела и вздернула нос вертикально вверх. Снежная кошка, услышав шум, помчалась вслепую к ракете, но тут же отпрянула, почувствовав неведомый прежде жар от сопла. Капсула натужно загудела и рванула ввысь, оставляя после себя глубокую воронку растаявшего снега.

Маркус преодолел притяжение планеты и вынырнул в невесомость, оставляя все тяготы и невзгоды Глыбы на саму себя. Он не знал, вернется ли сюда, не знал, выживет ли после схватки с могучим хищником. Возможно, между жителями планеты теперь разразится новая война, или же на Глыбу вернуться её основатели – протеи. Маркус ничего этого не знал. Он уже терял сознание от утомления, перегрузок и потери крови.

Где-то вдалеке блеснул серебристый спутник. Маркус не был уверен, что долетит до него живым. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что Глыба теперь не останется наедине со своими проблемами. И что Су увидит еще немало чужаков с неба, которые прилетят исключительно для того, чтобы научить её народ жить правильно.

январь-февраль 2013