Л Е Р А
Аленка грызет яблоко и с интересом наблюдает, как Лера красит ресницы. Процедура завершена, и девчушка удивленно восклицает: « Баба Лейя, ты ресницы распутала?!..»
Когда Лера находит время привести себя «в божеский вид», мало кто верит, что она - бабушка этой егозе.
Редкой доброты и обаяния женщина с фиалковым цветом глаз, как у Лиз Тейлор,
Лера не знает покоя. Всем ее друзьям-приятелям постоянно от нее чего-то надо. Они у нее, как в ПДД - одностороннего движения. Она им уступает, они от души, по-дружески, пользуются ею.
Она жалеет кого ни попадя - «бабу Надю дворничиху»… мамашу малолетнего хулигана… всех сирых и обиженных.
- Лер, ты понимаешь - тобой пользуются?.. Сколько можно!.. У Аленки садик был на ремонте – ты как крутилась, тебя подхватывал кто?.. На работе выговор получила… Куда ты тащишь сумку с дарами огорода?.. Брату Васеньке… Понятно, он тебе помог с «кротом»?.. Пропахал твои пять соток?.. – Нет?.. Перегною, правда, привез, да… на целых две грядки с огурцами хватило. Остальное как-нибудь вырастет без подкормки… Перцы с баклажанами на оптовке купишь…
…Понятное дело, фиалкоглазую красавицу время от времени, пытаются окучивать разного рода альфа-самцы. Продемонстрировав месяц-другой свои торсы, два таких мачозоидов растворились в просторах нашей родины.
- Лер, мужику не надо, чтоб над ним порхали бабочкой, ему завоевывать тебя надо, добиваться. Он по природе своей дремучей, понимаешь, охотник. Сама на тропу выбежала, виляя хвостиком - ему ты такая не дорога… Ты его отпугиваешь своими тимуровскими замашками… На кой ляд сдалось тебе его маму на ноги ставить аюрведическими снадобьями?.. Он тебя просил?..
Мужиков этих отпугивает, конечно, не только Лерина жертвенность и замашки матери Терезы. В одной из комнат ее большой, сталинского ампира, квартиры обитает бывший муж с очередной пассией. В краткие периоды, когда пассия ведет трезвый образ жизни, Жорик ходит тихий и понурый, потому что пассия – это вам не Лера. По причине собственной завязки, она с Жориком не церемонится и частенько его побивает. Будучи, в прошлом кандидатом в мастера по спортивной гимнастике, делает это ощутимо. Жорик иногда пребывает с фингалом.
Лера в таких случаях, в отсутствие гимнастки, пытается прикладывать компрессик «бывшему». Тот, правда, однажды, сдернув со лба повязку с настойкой экзотического суперкорня, принялся ее обсасывать, посчитав, что на безрыбье, и это - лекарство. Лера, поняв, что совершила ошибку, с ужасом ждала в тот день явления «пассии».
На кухне, в дни трезвости «соседей», верховодит экс-спортсменка. Лера тогда приносит с работы в судках два вторых общепитовских блюда – себе и внучке и греет вечером ужин в микроволновке в комнате.
Леночке общепитовское нравится тем, что его можно не есть - «невкусно!». Лера не может настаивать, хоть переживает, что внучка остается голодной.
Однажды Лере сделал предложение семидесятилетний то ли дядюшка, то ли свекор ее троюродной племянницы. Дедок, которого Лера опекала по просьбе дальней родственницы, принял ее заботу за нечто романтическое.
Лера едва слышным голосом советовалась со мной по телефону – принимать ей сие предложение или нет.
- Конечно, принимать,- стирка кальсон и вынос утки гарантированы пожизненно. Это ж, какие перспективы перед тобой открываются!.. Жених в предмаразменном состоянии! Он, влюбчивый наш, правда, может еще и тебя пережить.
Лера робко попыталась возразить, дедок, мол, обещался прописать Аленкину маму, Лерину дочь Аню, снимающую на стороне комнату со вторым мужем, на дух не выносящим Жорика.
- Пусть он алкаша твоего с гимнасткой пропишет!..
На том, слава богу, дело и закончилось.
Был у Леры и серьезный ухажер, настоящий полковник. Красавец в отставке, увы, оказался личностью сверхвостребованной и у Леры не задерживался. Приходил обычно, слегка потрепанный, после того, как очередная любовница, опустошив его накопления, позволяла отдохнуть в трудах праведных. И у Леры наступал праздник. Константин - так величается полковник, любил работать на земле, и у Леры начинали пышным цветом наливаться на даче бутоны, плоды, и даже сорняки стыдливо пригибались к земле. А «бывший» вместе с пассией сникали, вежливо отступая к стенке, когда Лера шествовала на кухню…
Правда, спустя время, вновь начинались звонки от подруг полковника. И он слабовольно позволял себе вернуться к самой настойчивой из них, обещая Лере установить в скором времени пластиковые окна…
Радость и утешение Леры – внучка Алена, егоза с неудержимо лезущей женскостью.
На занятиях у логопеда, к которому Лера водит девочку, единственный непорядок внучка углядела в том, что «мальчиков здесь нету нигде…».
Любит Аленка наряжаться: возьмет и спустит вырез футболки на плечо, оголив его - «как у мамы пусть…» и кокетливо поглядывая на себя в зеркало. «Бог мой, она уже - женщина... Что дальше-то будет»,- вздыхает Лера, припоминая ранние похождения Аленкиной мамы.
Смышленая не по возрасту, Аленка на первом же занятии по общему развитию развеселила учительницу. На просьбу продолжить невинный ряд словосочетаний:
- За уткой – утенок, за коровой – теленок, за курицей?..
- Петух!.. ни секунды не задумываясь, выдала.
Чуть со стула не свалилась учительница, да и Лера вслед за ней – так хохотали обе!..
Ну что ты возьмешь с этой девчонки!.. Городской ведь ребенок… а вот на тебе!..
Когда пассия деда после очередного совместного с Жориком запоя, сопровождавшегося скандалами и обращениями в милицию соседей, исчезла, кажется, навсегда, тот перестал пить и был по этой веской причине злой и раздраженный, орал на Леру, на крутящуюся в кухне Аленку…
Лера напекла блинов, Аленка с куском носится по дому. Дед выглянул из своей комнаты, встал на пороге, принюхиваясь…
Аленке голодного деда жалко, она этим тоже вся в бабу Леру.
- Хочешь блинчик?- спрашивает того.
И, не дожидаясь ответа, тащит ему еще горячий блин. Прежде, чем вручить, торгуется, с просительной интонацией:
« Не будешь ругаться?..»
Лера умиляется сценкой, за которой незаметно подсматривает из кухни. А Жорику хоть бы хны. Поковылял, недовольно бурча, с блином, к себе в комнату.
Лера опасается возвращения «спортсменки», и это обстоятельство омрачает ее сегодняшнее спокойствие.
- Так хорошо у нас теперь,- и Жорик тихий,не пьет почти… Правда, материться стал больше,- говорит с печалью в голосе.
- Тут же оправдывая его: «Это спортсменка приучила, охальница, боже не приведи...»
Мат – это то, что Лера не переносит почти физически. Ей становится плохо настолько, что она может впасть в депрессивное состояние, из которого даже Аленке порой свою "бабу Лейю" не вывести.
Мне кажется, Лера прибыла на нашу планету откуда-то из глубин Вселенной, совершенно случайно попав в беспощадно грубый и склочный этот мир, не слишком смягчающийся даже от ее фиалкового взгляда.
За прошедшую зиму Лера откормила Жорика. Он почти перестал походить на бомжеватого доходягу. Уговорила его подкопить с пенсии и вставить себе, наконец, зубы. У Жорика пенсия хорошая, по горячей сетке полученная, а лет ему еще и пятидесяти нет.
- Чего ты его прихорашиваешь, пусть бы ходил беззубый, все равно одну водку хлещет,- говорю. Смотри, Лер, как бы гимнастка не вернулась…
Лера смеется, ей весело: Жорику-то хорошо…
А на днях – звонок от нее. Голос грустный.
- Вчера пошли с Аленкой на оптовку шапочку ей и куртку на осень подобрать, выросла же из всего… Ходим, прицениваемся, купили куртку, шапочку одну примерили, другую, дальше идем... И вдруг слышу голос знакомый: «Лера, здравствуй!.. Ой, а это Аленка?.. Какой большой-то стала, вытянулась-то как!..»
Гляжу, а это она, Нина.
Гимнастку, оказывается, Ниной величают, только теперь от Леры узнаю.
- А мне так поплохело,- продолжает Лера,- от вида ее, и голоса… Как вспомню, как визжала она и в драку лезла… Когда я участковому пожаловалась, что житья от них нет… У меня внутри аж похолодело. Я Аленку крепко взяла за руку и от этого прилавка скорее…
Торговать, оказывается, устроилась гимнастка. И, видно, пить бросила, потому что посвежевшей выглядела, я потому ее не сразу и признала, а то бы и не подошла к тому месту. А она не отстает, бросила товар свой и следом за нами... «Лера, ты прости меня,- говорит,- за все, не держи зла…»
Представляешь?.. Прощения просит…
Я ничего ей не ответила, у меня просто слов не оказалось, а она еще долго стояла, глядя нам вслед. Это мне Аленка потом рассказала, она все оглядывалась на Нину, и видела. А я бежала оттуда прочь, как от чумы… Так испугалась, теперь вообще на эту оптовку больше ни ногой.
…Настоящий полковник в одно из своих блудных возвращений сдержал слово, поставил-таки Лере обещанные пластиковые окна.
Парней, трудившихся у нее два дня, выворачивая старые косяки и подоконники, Лерочке было жалко, они часто бегали на площадку курить и уже полдня как ничего не ели, только пили минералку. Она умудрилась в перерыве между уборкой то в одной комнате, то в другой, где менялись окна, сготовить обед и покормить их, несмотря на запрет полковника. Те, в благодарность или в нетерпении поскорее отметить заработок, оставили два тяжеленных мешка строительного мусора прямо перед дверью, игнорируя условия договора и обещание полковника все проконтролировать. Назавтра они же, пряча глаза и дыша в сторону пивным ароматом, просили Леру лично завизировать вынос мусора «для Константина Сергеевича…»
Лера усталая, но счастливая, в который раз перемывала новые окна и представляла, что повесит в скором времени, подкопив с зарплаты, присмотренные модные шторы, когда зазвонил телефон. Подруга, делилась новостью – купили путевку с мужем в Турцию…
- Как я рада за вас! Море, солнце!.. Тебе так кстати, болела же всю зиму – с удовольствием поздравляет подругу Лера.
Не забыла и своей радостью поделиться:
- Костя нам окна сделал, пластиковые!..
- Да?.. удивленно и неодобрительно протянула вдруг подруга. - И откуда он только деньги берет на всех своих… - и прикусила язык. Но Лера поняла, кто это «все свои…». Подруга тут же, одумавшись, стала усиленно расспрашивать, все ли окна заменили и во что обошлось… И быстро закончила разговор. Наверное, потому что поняла по Лериному голосу, что обидела ее. И больше не звонила Лере, ни по приезде с Турции, ни в день рождения, ни на новый год. Пропала подруженция, как и не бывало ее сроду. И что бы я страдала по ней? Но вот Лера…
- Позавидовала?.. – все недоумевала она. - Мне?!..
- Лер, да выкинь ты ее из головы!- пришлось чуть не потребовать. - Завистливая баба с возу - тебе не в убыток…
Но Лера только печально качала головой.
…Между тем, Жорик, несмотря на обновленные зубы и Лерочкин уход, продолжает валяться на кровати или тупо смотрит в своей комнате телик. Изредка бредет на кухню. Лере с трудом удается уговорить его принять душ. Бриться он почти перестал. Хорошо, особой растительностью на лице не отличался. И, кажется, даже Лера поняла - не обрести Жорику прежнего обличья. Теперь уже она мчалась после работы вслед за садиком, где забирала Аленку, домой. Потому что Жорик без нее не ел, не пил, постепенно превращаясь в подобие растения.
А потом случилась и вовсе беда. У Константина обнаружилась онкология, с поджелудочной. Он как-то враз похудел, объездил всех видных онкологов в округе, потом смирился и лег на операцию. Забирать его из больницы было некому, единственная дочь в Германии живет. Лера разрывалась между его домом и своим. Когда Косте совсем поплохело, уговорила дочь пожить дома, ухаживая за Жориком. «Отец же тебе родной!..», впервые в жизни строго упрекнув Аню в непонятливости. И поселилась рядом с Костей.
Я часто навещаю их. На Леру больно смотреть. Она плачет, прячась в кухне, уговаривает меня придумывать для Константина «жизнеутверждающие истории»…
Провожая меня, в который раз просит: «Помолись за него, пожалуйста!.. Богородице…»
Лера знает, я не хожу в церковь и не знаю никаких молитв. Но коль обещала, прошу об одолжении других. Почти что и сама уверовав - это может помочь. Не Косте. Ей,Лере…