«Опять Семён разбушевался, Дуню гоняет, вся улица сбежалась, людям заняться, видно не чем, глазеют на горе»,
- возмущённо причитала баба Оксана.
-Бабушка, а что это тётя Маша всё говорила, тёте Зине у нашего забора о привороте каком-то? Я там грядку допалывала и всё слышала.
Дядю Сёму приворожили? Он ведь пьяница, зачем же, такого-то привораживать?
-Да не слушай ты эти бредни внучка, никто его не привораживал.
- Э, не скажи Оксана, ещё и как может лукавый надоумить на всякий вред, под видом благих начал.
- Вступил в разговор дед Матфей, кряхтя, усаживаясь в плетёное кресло из ивовых прутьев, что стояло под липой во дворе.
Теперь это было его пенсионное рабочее место.
Сидит дед Матфей, плетёт корзины для хозяйских нужд, цену каждый по совести кладёт в стоящую под креслом пластмассовую банку из под конфет. «Барыш» - так называет дед, доход от своего мастерства, он делит строго поровну, одну половину на нужды домашние, вторую исправно отдаёт в храм.
-Бабы, как всему миру ведомо, дуры, продолжает незлобно, свою мысль дед Матфей. Любят они всякие тайны, всякую там ворожбу, им то что, абы быстрее замуж выскочить, а потом волком воют, волосы на себе рвут.
Что же делать с тем привороженным?- не знают.
А грязь то уже налипла, и не только на них, но и на будущих детей, и даже на внуков.
А Семён не пьющим был внучка, и роду хорошего.
Видно без Дунькиного приворота тут и впрямь не обошлось.
Люди зря не скажут, они всё подмечают.
У Семёна ведь другая зазноба была. Ни с Дуней он встречался. А вон те раз, и женился на Дуне.
Не зря в веках колдунов да ворожей сжигали, без всякой на то жалости. Мутят мозги народу.
Человек он и так, четверть века себя ищет, пока в разум войдёт, что да как разумеет, а тут появляется эдакая Дуняша, к примеру, да и закроет ему все пути - дороги.
Эвон я какая, да ты куда ни глянешь, всё только я одна теперь в твоих мозгах буду сидеть, да тобою вертеть.
А мужик из того плена любым способом рвётся, пьёт, гуляет, и бьёт жену ту, из дома бежит, чтоб от тех её чар избавить себя.
А она ему тем временем, ещё и детей нарожает, живи, да майся, а жизнь и так коротка. А всё почему происходит?
-Потому что от Бога отступили, заповеди не блюдём, вот и пляшем под бабьи привороты, да заговоры.
Не зря Семён её лупит, ох чую не зря.
Открой - ка внучка Евангелие да прочти:-что ожидает колдунов да ворожей?, и тех, кто к ним бегает?
- Ой, дед я уже сто раз читала:- огонь, вечные муки адские.
-Не понимают, что вместе с колдовством, лукавый им любопытным, двери в тот самый ад и открывает. А ты возьми, и откажись от грязи той ведьмой подаваемой. Выбор ведь за тобою. Откажись.
Ангел крыло своё тебе и подставит, на путь светлый выведет и достойного жениха пошлёт, такого, что и уважать тебя будет, и ценить, и что главное любить будет. И дорогу в рай тебе укажет. И детки вырастут, нужные и людям и отечеству, и место у них в жизни будет достойное, и родителей почитать и уважать будут до самой смерти.
Потому что всё по любви, да с Божьего благословления решаться будет. Счастливо век свой проживут. И умирать совсем не страшно будет. Потому как хорошие дела впереди них пойдут.
-Деда, а есть же и добрые ведуны, помнишь у нас жила бабушка
Марфа-повитуха, её все в селе любили и даже молодые врачи приезжали к ней за советом.
-Как же, не помнить Марфа, она по наследству детей научена была принимать, от матери своей, от неё ж за версту добротой веяло.
Бога она боялась, и людям за даром помогала, они с твоей бабкой ни одного воскресения, службы в городском храме не пропускали, пока силы были. Её хоронить, весь район съехался. Только похоронили, с неба тёплый дождик с минутку полил, а на небе ведь ни одной тучки не было. Люди так и стояли,кто радуясь, кто плача, глядят на небо, хвалу Всевышнему шлют.
Вот помню ещё дед Макарий жил на краю села, тоже многими знаниями ведал, а зла никому не делал, всех только к спасению приводил, а сколько душ от зла отвратил.
Помню, к нему важный какой-то шишкарь приехал, на крутой машине с шофёром, Макарий с ним долго говорил. А тот, только вышел в сенцы, а я на чурбак под навес отдохнуть присел, приходил Макарию помочь дров наколоть. Сижу, я значит, а шишкарь тот меня не видит, а я его вижу, достал он носовой платок, развернул что-то пошептал - пошептал, лицо своё отёр, плюнул в платок да и кинул его подальше в угол. Сел в машину и укатил.
Я вошел в дом, хотел Макарию поведать о том, что только видел. А он, стоит в красном углу, молится об том отъезжающем. Я дождался, когда он закончит молитву.
Макарий мне и говорит: - ох и зря он платок в моих сенцах оставил, на его сына, вся грязь падёт, что он нашептал. Надо много молиться, чтобы жив сынок его остался. Дивно, и откуда он узнал о том платке. Ведь он же из горницы не выходил.
И вправду потом рассказывали, сын того шишкаря, чуть себя жизни не лишил из-за какой-то девушки. Откачали, Слава Богу.
-Дедушка его дом был там, где большой дуб растёт на краю бывшего села?
-Да теперь это всё уже городом кличут, а раньше село было. Время бежит всё меняется.
Там, и его могила, сам при жизни дуб посадил, и попросил похоронить под ним.
Холмика не видно уже, оградка цела, ребята поправляют каждый год, к троицыну дню.
Скамейка под дубом его руками сотворенная. Хорошо там думается, другой раз, как что не заладится, приду бывало, посижу на той скамейке и все мысли в порядок соберу, и планы построю. И выполнятся те планы.
Видно, не простой человек, Макарий, жил-то среди нас. Молится он перед Богом. За людей, за землю, на которой жизнь прошла.
Про привороты он так говорил: «Можно навредить человеку, но будь готов к тому, что Бог от тебя отвернётся. У кого умишко то есть на такие сговоры с нечистой силой не пойдёт. Лишь злой и сребролюбивый. А с такими -то, уж явно, что не Бог рядом ходит»
-Вот и задумайся. От Бога отошёл, вот на тебя и пошли нападки.
Человек сильно уязвим, если отдаляет себя от духовного знания, не молится, не читает священных книг, не делает дел добрых.
Я вот однажды в молодости, открыл Евангилие перед сном, и прочёл там слова апостола Павла? «Непрестанно молитесь». Тогда подумал так:,
- а когда же работать?. Много лет прошло, прежде чем я понял, всю мудрость тех слов апостола Павла.
Молитва, да ещё и непрестанная, великие чудеса с человеком творит. Она и тоску разгонит, и тревогу снимет, унынье уберёт, покой в душу вернёт и настроение поднимет. Хорошо кто силу молитвы смолоду поймёт. Легко тому по жизни идти. Вот идёшь к примеру к начальнику в кабинет поговорить.
Скажи коротенько у дверей: «Ну, с Богом!» или « Помяни Боже царя Давида и всю кротость его»
Разговор будет таким как нужно, и оба расстанетесь довольные встречей.
Вот сейчас, чего эти люди сгрудились у дома Семёна, стоят, суды водят, ротозейничают. «Господи помилуй, и помоги им!»
-Да уже расходятся все, дед, а вон и тётя Дуня идёт к нам.
Дедушка, что будем утешать?
-спросила внучка.
-Будем. Соседи ведь, а соседи - это люди Богом данные, ты с ними связан по жизни и обязан помогать при необходимости. В народе как говорят:
« Хороший сосед – ближе дальнего родственника».
Раз себе желаем добра, надо делать его и другим, а соседям так особенно. Мы сами по жизни создаём себе и друзей, врагов и только соседи от Бога. Поздоровавшись, Евдокия заголосила причитая:
-Что мне делать, дед Матфей, дай совет,
- обращаясь к деду Матфею
- спрашивала Дуня.
- Дед Матфей подвинул к ногам Дуни небольшую лавочку садись соседушка, водички вот испей, посиди, передохни маленько, сейчас обдумаем чем тебе помочь.
- Тут вот внучка слышала, что люди винят тебя, будто ты Семёна приворожила
– спокойным голосом проговорил дед Матфей.
-Ох, Матфей доколе, ты будешь следовать пословице:
«Хлеб соль ешь, а правду режь» ведь порою больнее ножа бьёшь
- проговорила баба Оксана.
-А кто скажет Ксюша? Некому. Смиряйтесь уж, я вот таков, какой есть.
-Дуня, враз, перестала плакать.
-Кто говорил? Валюха, скажи! Кто?
- обратилась Евдокия к внучке деда Матфея.
-Да, тётя Маша и говорила.
-Вот ведь какая зараза, да если бы не она, я бы и не додумалась, она ж меня уговорила, а сама-то не стала своего Ваньку привораживать.
-Да вы что, деда думаете из - за этого Семён пьёт?
Он ведь ничего не знает о привороте. Глупость, детство, бабье баловство, да и давно всё это было.
Дуня вдруг заволновалась.
Дед Матфей молча щуря один глаз, смотрел с явной победой и на бабу Оксану, и на внучку, его многозначительный вид как бы говорил:
-«Я как всегда прав: Бабы дуры, курицы глупые и все остальные комплементы, которые он смело и довольно часто раздавал женщинам, ни сколько, не смущаясь и не боясь их обидеть при этом»
-Дуня, а ты слышала о кодировке?
- вдруг спросил дед Матфей.
-Слышала, но Семён и слышать о ней не желает.
-Правильно, что не желает, он же один раз был уже закодирован, той твоей колдуньей. А ещё одна кодировка, если её наложить поверх прежней, может и ум твоему Семёну сдвинуть.
Не приведи Господи! Дед Матфей с кроткой улыбкой умиленно посмотрел на голубой небосклон и наложил на себя крестное знамение.
Дуня с открытым ртом, слушала деда Матфея.
-Ой, а что теперь делать дедуль? – подскажешь?.
- Подскажу, но ты Евдокия дай мне слово, что выполнишь то, что я тебе скажу, придётся видать вначале тебе ум выправлять.
Дуня затихла, подумав, уверенно ответила:
- Дед Матфей, выполню. Говори.
-Если слово своё сдержишь, не только Семёну, но и сыну вашему помощь будет. Если всё сделаешь так, как скажу, то я поверю, что Семёна ты и вправду любишь, а не по привороту.
-Да если б не любила, разве носилась бы с ним.
-Замолчи! Грозно приказал дед Матфей. Слава Богу, он сам ходит, наносилась уже.
Дед сурово помолчал, потом продолжил: «Пойдёшь теперь к батюшке Александру в церковь и про все совершённые тобою в жизни пакости, ему расскажешь. Слёзно проси, чтобы он тебе помог.А вот скажи мне Дуня, та твоя ворожея с тебя слово брала, что потом назад уж ничего не сможет вернуть?
-Да, брала слово.
- Вот видишь Дуня, как ты душу свою и Семёна запросто дьяволу заложила, можно сказать с завидной лёгкостью.
Небось, ещё и деньжат дала ворожеи, чтоб приняли твою непростую жертву? Деньжат-то много отвалила?
- строгим голосом допытывался дед Матфей.
-Не помню, на сапоги копила, да ей все и отдала.
-Фитью.. .печально свистнул дед.
-Теперь для Божьего храма денег не пожалей, милостыня от сердца положенная, от многих грехов может освободить. А остальное как Богу будет угодно. Проси отца Александра, да не смей перечить ему. Он поможет, не одна ты у него такая, что вначале привораживают, а потом всю округу в маяту вгоняют.
Чем раньше отмаливать начнёшь грех тот, тем легче жизнь ваша с Семёном станет, да и сын даст Бог, на правильный путь встанет. Молитва - это сила, испокон века умные люди к ней прибегают, в ней спасение находят. Умные...
-и дед Матфей многозначительно поднял указательный палец к небу
-Хорошо, дед Матфей, я уж постараюсь.
- Да уж, постарайся, Евдокия, постарайся, не ради меня, а ради своего с Семёном спасения. Слово дала, помни, ну а если обманешь, сотрёт Господь род ваш с лица земли.
У Дуни в глазах появился испуг. Что ты меня стращаешь, дед Матфей?,
- да это в Библии так писано. Иди уж, доложишь потом о походе, от меня отцу Александру низкий поклон передашь, да вот эту корзинку, а поклон не на словах, поклонись в пояс- корона то, чай не упадёт?
Дед Матфей довольный беседой засмеялся.
- Иди, проси, чтобы молитвенной помощью была снята та проклятая кодировка с тебя и с Семёна твоего.
-Хорошо, я всё сделаю, и поклон передам. Евдокия, вытерла слёзы, спешным уверенным шагом отправилась домой, неся в руке сплетённую дедом Матфеем корзину.
-Оксана!,- обратился дед Матфей к жене, ты уж будь добра заколоти на блинчики мучицы,Валюшка пусть испечёт блинов, не хорошо, пустую корзину нести Дуне в храм, передай с нею блинчиков, да медку, пусть люди помолятся там, о них с Семёном, да и о нас грешных.
-Спечём, всё сделаем так, как велишь, Матфеюшка.
Как скажешь, так всё и сделаем,
- скороговоркой проговорила бабушка Оксана.
Только бы снялась та поганая кодировка с соседа Семёна, мужик то он хороший.