маме
Чувство тревоги все нарастало. Оно нахлынуло, захлестнуло, как только ее малыш скрылся вдали.
Малыш… Он давно уже не был малышом, чувствовал себя вполне взрослым и самостоятельным, но для нее он всегда был малышом, ее маленьким сыном, которого надо было оберегать и защищать от этого страшного окружающего мира, в котором ему предстояло жить. Он давно вышел из того возраста, чтобы прятаться за спинами взрослых, давно считал, что вправе сам принимать решения и двигаться туда, куда считал нужным, но для нее он все еще оставался малышом, маленьким неразумным существом, которого она произвела на свет, которого так ждала и которым всегда так гордилась! Она помнила его рождение, помнила его первое прикосновение, его первый вздох, неумелое тыканье в поисках соска, шумное самозабвенное чавканье… Именно тогда появилась та тонкая нить, что связывал их все это время, нить, благодаря которой ей было известно, все ли с ним в порядке или ему нужна ее помощь. С течением времени нить только крепла. Она знала: теперь и он чувствовал эту незримую, но нерушимую связь.
И вот теперь нить дергала ее, раздирала на части, била как канат набатного колокола: беда! Беда!! БЕДА!!!
Пыталась забыться, отвлечься – убеждала себя, что все напрасно, но жестокая неумолимая тоска стискивала сердце, а в висках упрямо стучало: беда! Беда!! БЕДА!!!
Наконец она не выдержала и бросилась на поиски сына. Пускай кто-то посмеется над ней, назовет паникершей, пускай сын смутится под насмешливыми взорами своих друзей, пускай прогонит ее! Главное, она будет знать, что в этот раз ошиблась, с ним все в порядке, а он поймет, поймет потом и простит ее. И она сама будет смеяться вместе со всеми над своими глупыми необоснованными страхами! Потом…
А сейчас она должна убедиться, что страхи ее действительно не обоснованы.
« Нить» вела ее вперед и вперед, помогая безошибочно следовать за сыном. Она буквально ощущала, что он все ближе и ближе, но чувство тревоги и страха не угасало, оно заставляло ее двигаться все быстрее и быстрее, и вот она уже мчалась вперед, не замечая ничего вокруг.
Неожиданно сбоку выскочила соседка – ворчливая и беспокойная. Она всегда, казалось, была старой. Может быть, она уже родилась старушкой?
Еще, будучи совсем юной, она помнила, как соседка то и дело воспитывала их, тогда еще молодых и беззаботных, стыдила или ругала, а они, упиваясь своей юношеской беспечностью только подсмеивались над ней.
- Скорей! Скорей! Поспеши! – выдохнула она. – Я недавно видела их. Сдается, они отправились в запретную зону!
Сердце сжалось в комок, кровь свернулась в жилах: запретная зона! Кошмарный сон любого родителя. И что их туда понесло?! Вопрос не требовал ответа. Любопытство, тщеславие, желание испытать себя или просто пощекотать нервы – все, что называют зовом беспокойной юности, зудом беспечной молодости. Когда-то и она с друзьями втайне от родителей посещала запретную зону. Ей тогда повезло, кому-то нет… Она не любила об этом вспоминать и вот…
Не было сил поблагодарить, она лишь кивнула в ответ и прибавила скорости.
«Это ты! Ты во всем виновата!» - обругала она сама себя. – «Разве можно сказать молодежи просто : «Нельзя!» Им надо объяснять, что да почему…»
Чем ближе была запретная зона, тем крепче росло чувство вины. Вины перед родителями, которых обманывала, вины перед сыном, которого не уберегла… «Ведь могла же рассказать, все, как есть! Отвезти к тем, кому удалось вырваться из этого ада!.. А теперь…» О том, что могло случиться, не хотелось даже думать – и все по ее вине! Из-за ее нерешительности…деликатности…неуверенности – да какая разница из-за чего?!
Вот она. Запретная зона. Здесь было пусто, но она чувствовала, что совсем недавно он был здесь. Ее сын. Она чувствовала его смятение, страх, панику. Ужас охватил ее, и лишь собрав всю волю и хорошенько отругав себя, она стала понемногу двигаться дальше.
Очевидно, он тоже почувствовал ее присутствие – откуда-то издалека ветер донес то ли стон, то ли плач… Сомнений не было – это был он! Ее дитя! Он был в опасности! Больше ни секунды не раздумывая, она кинулась вперед.
А вот и ненавистный забор. Теперь она уже явственно слышала, не только своего сына, но и различала голоса других детей. Они были напуганы, не могли понять, что с ними произошло, звали на помощь. В воздухе стоял не плач, а дикий вой.
Она властно прикрикнула на них, заставив всех замолчать.
- Мама! Мамочка! – донеслось до нее.
- Я сейчас… Сейчас! Я освобожу тебя… Всех вас… Только не плачьте! Я все сделаю… - она не знала, что еще им сказать, как успокоить. Она не знала, что делать…
Беспомощно оглядела забор, который скрывал от нее ее сына… ее детей!
Кто-то, сбежавший из запретной зоны, когда-то рассказывал, что можно сбить большую черную коробку – во-о-он она! Будет очень больно, но ворота откроются. Что значила, какая-то физическая боль по сравнению с болью, что терзала ее сердце! А она еще достаточно сильна, чтобы добраться до этой коробки!..
Коробка упала. Она раздавила ее, как мерзкое поганое насекомое и увидела спутанный клубок змей – это они причиняют боль и открывают ворота. Над головой завыл резкий неприятный звук. Времени на раздумья не оставалось…
Острая боль пронзила все ее тело, как будто в него попала молния. Последнее, что она успела увидеть – открывающиеся ворота, и хлынувшая из заточения толпа подростков. Сын кинулся к ней.
- Уходи-и-и… - прохрипела она.
Его подхватили, увлекли за собой… Темная пелена скрыла от нее мир…
***
- Как?!.. Каким образом?!.. – профессор Птоломеев не находил слов. Все так удачно складывалось. До конца экспериментов оставалось совсем чуть-чуть – и вот ведь какая неприятность!
- Да… понимаете, профессор… вот как все это получилось, профессор… все, как-то не так… - ассистент профессора – доцент Чижиков, как нашкодивший мальчишка переминался с ноги на ногу и никак не мог объяснить, откуда взялся этот дельфин, что разворотил электронный запор, сам запутался в проводах и погиб от удара током, выпустив весь последний улов.
Что они могли знать о материнских чувствах – эти ученые!..
За окном синела бескрайняя морская гладь и откуда-то издалека донесся протяжный дельфиний крик. Был ли это весенний призывный клич? Или, может быть, молодой дельфин оплакивал свою мать?.. Людям не дано было это понять. Они не понимали языка животных…
Животных?..
1986, 2015г.г.