Удача повернулась к ним лицом только в третьем постоялом дворе. Всё остальное время, она с завидным постоянством демонстрировала свою филейную часть, и ребята уже начали подумывать, что ошиблись с направлением. В небольшом, по меркам тракта, постоялом дворе, на набивший оскомину вопрос, а не видел ли кто молодых оболтусов, простите, школяров, они получили вялый ответ, что — да, останавливались тут двое, возвращались после каникул. Путешествовали они на почтовых, ночлег и скромный ужин входили в стоимость билета — дороговато, если подумать, но зато гарантирован матрас в общей комнате и каша с молоком. Вечером их ещё видели, а вот утром места ребят в почтовой карете были уже пустыми. Никто не знал, куда они делись, следов тоже не было, дознаватели потоптались и ушли ни с чем. Приехавшие чуть позже родители одного из парней долго спрашивали, что и как, даже к магу-предсказателю ходили, а вот после этого сразу собрались и отправились в столицу, видно что-то всё же узнали. Фиа к магу не пошёл, и так знал, что тот сообщил несчастным родителям, а вот окрестности двора проверил и очень тщательно, удивляясь при этом, почему это не сделали те, кому положено. Те же дознаватели, например. Потом-то он понял, что побег, а именно так выглядело исчезновение двух совершеннолетних ребят, никто не собирался расследовать тщательно. Ну, подумаешь, влюбились или на романтику потянуло, с кем не бывает. А то, то им оставалось ещё три года до окончания школы, и вот тогда, после признания их специалистами, приписанными к гильдиям, можно было столько романтики получить, что хоть ложкой черпай, это в расчёт не бралось. Не говоря уже о том, что в школах сквозь пальцы смотрели на всякие влюблённости, лишь бы по согласию было и после того, как минует хотя бы шестнадцатый год, а лучше уж сразу восемнадцати дождаться. Винить провинциальных дознавателей Фиа не мог, но вот штатного мага городка навестил. Илбрек не знал, что происходило за закрытыми дверями, но некромант вышел оттуда сердитый, но довольный, провожаемый сразу и магом, и старостой.
— Ну, как?
— Я направил сообщение в столицу, сюда прибудет группа экспертов, — покосился на лекаря Фиа.
— А мы?
— А мы… мы отправимся дальше.
— Куда? — опешил Илбрек.
— В горы.
— А почему — туда? Только не говори, что там теплее.
— Не скажу, — усмехнулся Фиахайд. — Я отследил направление магических потоков при создании портала, они ведут в сторону гор.
— Ух, ты! Ты и такое можешь? — восхитился Ил.
— Могу, — вздохнул Фиахайд. — Помнишь, я в последний вечер в столице пришёл поздно?
— Ну, помню. Я ещё подумал, что тебя к Ночным бабочкам занесло.
— Нет, я тут за зиму немного поднял свой уровень. Короче, теперь магистр некромантии пятой степени.
— А! Так вот почему у тебя гильдийский знак золотой! — заорал Илбрек, который никак не мог сообразить, когда тот успел поменять номинал. — Я-то всё думаю, был серебряный, а тут — бах!
— Ну, в общем-то — да. Меня проверили и решили, что я достоин, — смущённо пригладил непослушные вихры некромант.
— Так, а за это надо выпить!
— Сдурел? — опешил Фиа. — Мы на задании!
— А почему сразу напиться? Я вообще молока хотел.
— Ну, если только молока.
— С мёдом.
— Хорошо, пусть будет с мёдом. Вот, — некромант достал монету из кошелька. — Купи что-нибудь вкусное. А я пока за припасами схожу, путь предстоит неблизкий.
Лекарь с тоской покосился на серое хмурое небо и кивнул, зная по опыту, что отговаривать друга пускаться во все тяжкие, то есть в путь, если тот задумал, просто бесполезно. Он покрутил в руках золотую монету, прикинул, сколько всего вкусного можно купить и решительно направился к лавке, над которой висел скособоченный крендель. Спустя некоторое время, Ил выбрался оттуда с ошалевше-счастливым лицом, прижимая к себе большой такой мешок со сладостями. И чего там только не было! Засахаренные фрукты и ягоды, тягучие конфеты, сваренные на молоке и сиропе, сухие мучнистые подушечки, сытные и очень сладкие, орехи в меду, янтарно-жёлтая пастила, скрученная в трубочку, леденцовая карамель, и главное — петушки на палочках, один такой уже пригрелся за щекой, делясь своим восхитительным вкусом. Илбрек вспомнил, как укладывал эти сокровища, и довольно жмурился. Он купил там и несколько наборов чаёв, травяных, ягодных и фруктовых. И на мёд осталось — на самом дне припрятан был небольшой закрытый вощёной бумагой кувшинчик.
В отличие от лекаря, предававшегося сладкому разврату в кондитерской лавке, Фиахайд занимался закупкой куда более прозаических продуктов и припасов. Уже лежали в перемётных сумах мешочки с сушёным мясом, овощами и крупами, уже опустились на дно баночки с густым топлёным салом, уже была куплена мука и соль. Оставалось только приобрести овса для лошадей, хоть уже кое-где и появилась свежая травка, а местами можно найти и не использованные за зиму стога сена, а всё-таки взять пару мешков не помешает. А лучше — все три. Конечно, он поднимет коней, если тем вздумается скончаться неожиданно для всех, но вот Ил не очень хорошо относится к такому средству передвижения. Правда, как подозревал Фиа, ровно до тех пор, пока не собьёт ноги, пробираясь пешком.
А небо хмурилось всё сильнее, налетел холодный ветер и швыранул прямо в лицо горсть мокрых капель, пока еще не дождя, а так предвестника. Фиа поёжился и решительно повернул к лавке одёжника. Тут-то не жарко, а что в горах будет? И вот на прилавок легли меховые штаны и куртка, тяжёлые, подбитые ватой и мехом плащи с капюшонами, шапка и сапоги, тёплые вязаные носки, как утверждал продавец из козьей шерсти. Фиа повёл носом, ощущая отчётливый пёсий дух, но выводить на чистую воду брехуна не стал, собачьи так даже и лучше, теплее. Напоследок — на сдачу, сверху было положено тёплое исподнее и пара перчаток.
— Вы словно на Север собираетесь, господин хороший, — льстиво улыбнулся продавец, радуясь щедрому покупателю.
— Туда, любезный, — кивнул некромант.
— К варварам? — ахнул собеседник.
— К ним, родимым. Будем дрессировать.
— Дрис… сири… ровать…
— Да, любезный, чтобы лаяли по команде.
Некромант уже уходил, а продавец всё качал головой и причитал о том, что в мире-то делается, а они-то тут и не знают вовсе.
Велев мальчишке подготовить в путь лошадей и, одарив его в поощрение мелкой монетой, Фиахайд вошёл в тепло постоялого двора. Лекарь уже вернулся и любовно укладывал покупки в два больших кожаных короба, плотная крышка и пропитанные воском, смешанным с жиром стенки уберегали от влаги их содержимое. Туда же он решил отправить и свои лекарские принадлежности, а заодно кое-какие ингредиенты для некроманта. Фиахайд застал самый пикантный момент, когда Ил уже приготовил к укладке палец мертвеца в баночке, сушёные змеиные шкурки, связку зубов всяких зверей и гадов, а теперь рассматривал плавающий в специальном растворе пенис морского коня. Вид у лекаря был просто неописуемый, и Фиа не отказал себе в удовольствии подшутить. Он мимоходом забрал у парня склянку и небрежно заметил, что это специально, для улучшения вкуса некоторых блюд. Лекарь отчётливо побледнел и бочком вынесся из комнаты.
— Хм… нежный какой. А я думал, что он уже привык… — пробормотал некромант, прислушиваясь к надрывным звукам из уборной.
— Полегчало? — встретил Фиа лекаря. — Обедать будем? Я мяса закажу.
Илбрек, для разнообразия, позеленел и вернулся назад, в уборную.
За всеми этими треволнениями и сборами, выехать удалось только после полудня. По тракту неторопливо трусили всадники, вели в поводу заводную лошадь, и на первый взгляд не отличались от остальных путников. Фиа по причине холодной погоды решил расстаться с мантией, ограничившись тем, повесил на грудь гильдийский знак. Небо хмурилось всё сильнее, но некромант упорно продвигался вперёд, решив остановиться на отдых не раньше вечера. Там наверняка найдётся какой-нибудь трактир, а если и нет, то остановятся на ночёвку в простой семье, за какую-нибудь мелкую услугу. Некоторые маги отказывались работать с нечистью не попадающую под определение «опасные для жизни», но Фиахайд не ленился, помня, что закончив с аборигенами, та всегда переключается на гостей. Особенное наслаждение доставляло уничтожение всяких кровососов, начиная от упырей и заканчивая блохами.
— Всё-таки как же хорошо жить в деревне, вставать на зорьке, пить свежее парное молоко, слушать крик петухов. А какой тут воздух! Не то, что в столице!
— А что это тебя на пастораль потянуло? Пастушки, овечки, молочко… чем тебе плох мой замок?
— У тебя в замке всё хорошо, только, где ты там увидел сельскую романтику? Скорее, болотную. А твои оборотни? Да у них такой взгляд, что заречёшься ходить по тропинкам.
Некромант усмехнулся, подозревая, что пара тинников, овинников или межевеков быстро излечат Илбрека от всей этой любви к полям и весям.
Путники продвигались всё дальше и дальше, а количество встречных не уменьшалось, зато их самих за всё время обогнал только королевский курьер.
— Интересно, а что, в ту сторону больше некому не надо? — Илбрек проводил взглядом курьера.
— М? — вскинул голову задумавшийся некромант: что-то его смущало в направлении магических потоков возле остаточных следов портала. Как же он жалел, что сразу поле исчезновения на этом месте не оказалось никого из опытных магов! По горячим следам многое можно было отследить, даже, при огромной удаче — направление похитителей. А к тому времени, как они с Илом приехали на место уже почти все следы рассыпались.
— Я говорю, что попутчиков что-то не видно.
— Река.
— Что — река? — не понял лекарь.
— Разлив реки. Боятся застрять на берегу и ждать, пока не спадёт вода.
— А мы?
— А нас поджимает время. Слушай, ты так славно молчал полдороги, может, продолжишь это приятное времяпрепровождение и дальше?
— Нет уж. Будем считать, что я тебя простил.
— За что? — опешил Фиа.
— За ту шуточку с пенисом коня.
— Эй, это не шутка, пенис морского коня важный компонент многих декоктов, — запротестовал некромант. Воспоминание о нежно-зелёном цвете лица Ила тут же подняло ему настроение, даже сердиться на то, что прервал размышления, расхотелось.
— Шутки у вас… какие-то некромантские, — проворчал Илбрек.
— Какие уж есть. Не нравится — не слушай.
Лекарь фыркнул, как большой рассерженный кот, и отвернулся в сторону, намекая, что снова обиделся. Но долго он молчать не смог и, заметив впереди кривую сосну, решил прогуляться к ней. Если бы кто-то спросил, зачем ему это нужно, ответа бы не получил однозначно. У корней сосны желтела проплешина, выделяясь неприятным оттенком на фоне пробивающейся зелени, Ил неторопливо потрусил к сосне, не обращая внимания на то, что копыта лошади проваливаются с сырую землю. Птички над головой что-то орали, метались туда-сюда, на ветке сосны сидел большой нахохлившийся стервятник, пристально глядя на приближающегося всадника, мимо с басовитым гудением пролетел какой-то жук. Чуть в глаз не попал, зараза.
Сосна приближалась, проплешина — тоже, а некромант с заводной лошадью на поводу, напротив, становились всё дальше и дальше. Земля становилась более мокрой, под копытами уже прилично чавкало, робкие ростки травы сменили сначала редкие пучки, а потом и целые заросли камыша, сухого, оставшегося после прошлого года. Никто в здравом уме не полез бы сквозь естественную преграду ради сомнительного удовольствия потрогать сосновый ствол. Илбрек же с завидным упорством пёр напролом, оставляя после себя поломанный камыш и медленно заполняющиеся водой следы коня.
— Стой! — ветер донёс встревоженный крик некроманта, наконец, обнаружившего, что назойливый болтун куда-то делся.
Илбрек не обратил на вопль ни малейшего внимания. Ну, орёт кто-то и пусть орёт, может, ему так нравится, может ему жизнь не в жизнь, если не поорет. Жёлтая проплешина манила, звала, обещала. Там его ждал отдых, настоящий, вечный покой. Стервятник поднялся на ветке, распахнул крылья, вытянул вперёд тощую голую шею. И снова осел, склонив голову на бок и наблюдая за приближающимся человеком.
— Илбрек! Ил! Ил, что б тебе не спалось! Назад! Ил!!!
Чавкнула земля, лекарь медленно спустился с лошади и начал неторопливо раздеваться, складывая на седло сначала плащ, потом куртку, рубашку… криво упали сапоги, к одежде добавились штаны… и вот уже парень, бредёт к проплешине, сверкая на весеннем ветру голыми ягодицами.
— Ил… ну погоди, доберусь я до тебя, мало не покажется. Вот стервец, а? Что делает-то…
Некромант лихорадочно вытряхивал из мешочка на поясе амулеты, нашёл нужный, направил его в сторону проплешины и выкрикнул:
— Stupfei s*
Поверхность проплешины лопнула, являя миру и почти добравшемуся до места лекарю круглую голову с костяным клювом, единственный глаз уставился прямо на некроманта, взметнулись вверх бурые щупальца с присосками, продемонстрировав голове надутое брюхо.
— Petrificus Totalus — некромант полюбовался на застывшего на месте монстра и добавил, — avanesko.
Мерзкое существо стало увеличиваться в размерах, разбухать, словно раздуваться, пока не стал похожим на нажравшегося крови клопа. Неожиданно тихий хлопок прекратил увеличение в размерах, раскидав по окрестностям, камышу и сосне ошмётки плоти. Стервятник недовольно заклекотал, отряхиваясь, лекарь от неожиданности присел, закрывая голову руками, а на поверхности проплешины остался лежать кокон.
— Быстрее, может, он ещё жив, — пропрыгал по кочкам к кокону некромант.
— Кто?
— Не знаю, — огрызнулся Фиа, — нет, знаю — ещё один идиот, который полез в пасть к скруллу.
— Это и есть скрулл? Я думал, что их уже всех… того.
— Нет, как видишь, один остался специально для таких дураков, как вы. Тащи, давай, я, что — один должен надрываться?
— А одеться? Я голым потащу, что ли?
— Голым! Тащи, может, ещё откачаем! Успеешь ещё штаны натянуть. Или яйца мёрзнут? Пока в пасть лез, у тебя ничего не мёрзло. Ни яйца, ни ж…. ай!
Кокон оттащили подальше от проплешины, и некромант одним движением вскрыл упругую оболочку. Она опала, оплыла неприятной сухой шкуркой, оставляя на виду скрюченного посиневшего человека, только еле двигающаяся грудная клетка говорила о том, что тот ещё жив.
— Вот… тьма… — пробормотал некромант, увидев лицо спасённого.
———————
* надеюсь, никто не забыл, что заклинания нагло попётрты с просторов интернета?