Революция на Украине. Ну не поворачивается язык сказать в Украине. С детства все так говорили. И ничего страшного в этом нет. Филологически это правильно, если название произошло от слова окраина. Если на Северном полюсе или на Экваторе появится страна – Северный полюс или Экватор, то хоть застрели, не выговоришь ты – в Северном полюсе или в Экваторе. Мы не говорим в Кипре, или в Мальте. Хотя и говорим в Англии.
Революция – это хирургическое вмешательство в болезнь. Да назрело, и надо резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита. Жаль только хирурги, как правило, хреновые.
А мне нравится высказывание одного из последних японских императоров. В конце 20 го века журналист спросил его, - Что вы думаете о французской революции конца 18 века? Он ответил, - Не могу сказать, прошло еще слишком мало времени.
В русском языке невозможно глагол «победить» сказать от первого лица в будущем времени. Я победю? Я побежду? Невозможно. Может быть, само понятие победа в одиночку в России тоже невозможна. Я преодолею – да. Вполне. А вот победить, самому, одному… кого? Ну не катит, как то. Мы, все таки, община, империя. Мы, не я. Нет супергероя. Для меня это важно.
Есть древние греки. Античная литература, философия. Есть современники – Шекспир, Толстой, Достоевский. И все. Больше и не надо. Они для нас уже все сказали. Что-то большее мы не вместим. Поэтому большее и не появится. Дай бог и это осознать, воспринять, уверовать. Слеза ребенка…
А Рим основал парень, который убил своего брата и вырос на молоке волчицы. И как можно опираться на римское право, когда право это базировалось на рабовладении и войне. Потому оно и есть основа американского законодательства. Рабы и солдаты. Иначе оно не работает.