Новый Франкенштейн.
Мы купили этот дом в начале 92-го года, решив сменить обстановку, перебравшись на побережье. Ольга, моя супруга, давно хотела жить возле моря, и вот, наконец, в тот год её мечта сбылась. Да и моя тоже. Чёрт возьми, это же приятно вдыхать морской воздух, встречая рассвет на веранде, наслаждаясь закатом, глядя, как солнечный диск погружается за горизонт.
В нашем доме было шесть комнат, довольно просторная кухня и приличный кусок земли, вместе с небольшим пляжем. Он соединялся с другой половиной, в которой жили наши соседи, Игорь с Полиной. Мы сразу же стали добрыми друзьями, довольно часто проводя вечера вместе. Иногда жарили шашлыки, а порою и довольно часто просто сидели, наслаждаясь морским пейзажем. Так, просто болтали о том о сём.
Шли годы, но наша дружба не иссякала, а даже наоборот становилась крепче, как хорошее и проверенное вино. Если надо Игорю помочь, то я всегда был готов, также и он. Взаимопомощь и выручка, вот два главных правила. Мы могли часами проводить в гараже, копаясь в движке автомобиля, пока наши жёны сплетничали, сидя за вязанием. Вообще, скажу честно, было хорошее время. Мы не особо интересовались внешним миром, живя в своём маленьком мирке. Что для счастья нужно? А да, отличный дом, крепкий брак, достаток в семье и великолепные соседи.
Игорю всегда нравились фильмы ужасов. Он мог смотреть их часами. Если зайти в маленькую комнату, в ту, чьи окна выходят на море, то можно увидеть тысячи дисков с различными ужастиками. Они аккуратно стояли на многочисленных полках, сверкая знаменитыми названиями, а с обложки на вас смотрели жуткие монстры. Но особенно душа моего соседа тяготела к ужастикам прошлого, тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. Борис Карлов часто появлялся на плазменном экране Игоря, убивая Элизабет Франкенштейн, борясь с другими ужасными монстрами.
Чёрно-белое кино несло в себе ужас, действительный, натуральный. Это вам не нынешнее дерьмо, в цвете, от которого хочется спать. Кино прошлого заставляло бояться по-настоящему. Не знаю, в нём, наверное, имелась некая магия, которая полностью управляла зрителем, заставляя вздрагивать, где надо, а порою и сопереживать героям.
— Франкенштейн, это вещь, дружище, — говорил часто Игорь, стряхивая пыль со своих дисков.
Я не спорил, так как был с ним полностью согласен. Нынешние постановки никуда не шли с теми, чёрно-белыми. Да что там говорить, Игорь подсадил на такое кино и меня. Мы часто сидели вдвоём, с пивом, глядя на экран. Слова были не нужны. Сюжет руководил нами. Кто-то любит кофе, кто-то бильярд, а мы Франкенштейна. Книгу, кстати, я перечитывал около десятка раза, но кино нравилось больше.
* * *
— Ты как, зайдешь сегодня вечерком? — спрашивал Игорь, сунув большие пальцы в карманы джинсов.
— И что будем делать?
— Как всегда, — ухмыльнулся он.
— Невеста Франкенштейна? Дракула против Франкенштейна?
— Может быть, но я предлагаю остановиться на первой экранизации.
— Это той самой, тысяча девятьсот десятого года, версия, которая идёт тринадцать минут?
— Нет, конечно. Я имею в виду тридцать первого года, с Колином Клайвом.
— Тогда я возьму пиво?
— Угу. Только ты же помнишь, что я люблю светлое.
— Конечно, — кивал я. — Только ты же помнишь, что я сижу в твоём кресле?
— Замётано.
Ударив по рукам, мы разошлись до вечера, каждый занявшись своими делами. Тот день был выходным, так что надо было кое-что сделать по дому, да и Ольга давно просила прикрутить ножки стола, которые успели разболтаться.
— Сегодня у вас очередной сбор? — интересовалась жена.
— Ага, есть такое дело. Так что приглашай Полину к себе.
— Мужчинам не мешать. Мужчины будут заняты серьёзным делом. Пить пиво и смотреть ужастик.
— Ну ты же знаешь…
— Да ладно, не парься, — отмахнулась супруга. — Полину я уже позвала. Сегодня начинается новый сезон Отчаянных домохозяек.
— О, это часов до десяти?
— До одиннадцати.
Ольга шутливо погрозила пальчиком.
— Но в одиннадцать ровно дома, и не минутой позже. Иначе больше не отпущу гулять.
— Да, мамочка, конечно.
Мы были и остаёмся хорошей парой. Я счастлив, что у меня такая жена. Вообще, если бы мне представился шанс поменять что-нибудь в прошлом, я бы ничего не стал трогать. Ну, разве за исключением того, что произошло дальше.
В означенный час я был готов. Надев свои любимые шорты и взяв упаковку с пивом, я двинулся к двери, как вдруг со стороны улицы заслышал какой-то шум. Ничего не понимая, высунулся наружу, глядя на бегущего Игоря.
— Что у тебя случилось? — выкрикнул я, стоя на пороге. — Чего бегаешь, как заполошный? Горим что ли?
Остановившись на секунду возле гаража, сосед обернулся, махнув рукой. Его лицо было испуганным, бледным, а губы мелко дрожали.
— Полине плохо! Господи, ей совсем плохо!
Оставив упаковку с пивом, я бросился в дом к соседу, забегая внутрь. На диване лежала Полина. Её лицо казалось каким-то посиневшим, словно у трупа.
— Врача, — забормотал я, шаря в карманах шорт, даже не осознавая, что мобильный телефон остался дома.
Во дворе зарычал автомобиль, а через секунду в комнату ввалился Игорь, утирая пот со лба.
— Помоги мне её перенести.
Мы взяли Полину, аккуратно оттаскивая к машине. Женщина хрипела, хватая широко раскрытым ртом раскалённый воздух. На губах выступила пена.
— Ей, наверное, стало плохо от жары.
Из дома выбежала Ольга, открывая дверцу автомобиля. Она что-то говорила своей подруге, держа за руку, пытаясь успокоить.
— Не лучше ли вызвать врачей, и дождаться их здесь? — поинтересовался я.
— Да они пока доедут, — поморщился Игорь. — Я до города долечу минут за сорок.
— Может поехать с тобой?
— Не надо, спасибо. Если что, я позвоню.
Уложив Полину на заднее сиденье, я отошёл назад, обнимая жену, ощущая, как сильно бьётся её сердце. Мне бы не хотелось, чтобы нечто подобное случилось с Ольгой. Боже, совсем бы не хотелось.
Автомобиль рванул с места, подняв кучу пыли. Игорь исчез за поворотом, выруливая в сторону трассы, которая, наверное, была загружена, так как многие возвращались с моря.
— Поверить не могу, — покачала супруга головой. — Так неожиданно.
— Сердечный приступ обычно таким образом и происходит.
Хотя, признаться честно, я не знал, и до сих пор не знаю, как происходит сердечный приступ. Бог миловал меня и моих близких.
— Будем надеяться, что с Полиной будет всё нормально.
— Да-да, конечно.
Мы вернулись в дом, начиная ждать, то и дело поглядывая на часы. А спустя три часа, около десяти вечера позвонил Игорь.
* * *
Вначале мне показалось, что вздохнул мертвец, если, конечно, мертвецы вообще вздыхают. Ну, разве, что в ужастиках. Потом я услышал голос, хриплый, надтреснутый, словно разбитое зеркало с острыми осколками.
— Её больше нет, — прошептал Игорь.
Вспотевшей рукой я прижимал телефон к уху, пытаясь осознать, поверить в то, что сейчас услышал. Это было нереальным, невероятным.
«Её больше нет», — повторил я мысленно.
— Господи, она ушла, — продолжал Игорь, хныкая в трубку и часто шмыгая носом.
Мне хватило ума не спрашивать, кто, и как? Хотя последнее интересовало больше всего.
— Я её не смог довезти, — продолжал он. — Она умерла возле самой больницы.
Игорь надолго замолчал, так что мне были слышны его всхлипы.
— Поверить не могу, что я остался один, — наконец закончил он шёпотом.
Все слова, которые я мог выдавить из себя, были бы полной глупостью. Что можно сказать человеку, который только что потерял жену? Сочувствовать? Да зачем ему моё сочувствие. Посоветовать держаться? Увольте. Поэтому я не нашёл ничего лучше, как просто промолчать. Да и Игорь не нуждался ни в чём. Он просто донёс информацию, поделившись капелькой своей боли.
Прочистив горло, я наконец проговорил спустя целую вечность:
— Может мне приехать?
— Зачем? — было ответом.
«А действительно, зачем? Подержать Игоря за ручку? Так он не маленький ребёнок. В такой ситуации, наверное, лучше всего остаться одному, чтобы подумать, свыкнуться с мыслью об уходе человека».
— Будь всё проклято! — донеслось до меня. — Будь проклят этот гребаный мир!
Отключившись, я аккуратно положил мобильник на журнальный столик, как будто боялся издать шум, после чего притянул к себе жену, крепко обняв её. Я благодарил Господа, что Оля находилась рядом, здоровая и невредимая.
«Интересно, а как бы я стал вести себя в такой ситуации, если бы на месте Полины оказалась Оля? »
Но тут же испугавшись таких крамольных мыслей, я отогнал их, боясь, что они могут оказаться вполне материальными. Нет, я знал, что мы не вечны, и когда-нибудь настанет скорбный день, но надеялся, что очень и очень нескоро. Смерть меня всегда пугала своим существованием. Точнее даже будет сказать, не сама смерть, а та неизвестность. Есть ли что-то по другую сторону, или нас ждёт только мрак и бесконечное забвение, где нет места даже для мысли.
«Я мыслю, значит живу».
— Я в это не верю, — проговорила супруга.
Она вытянула из упаковки бутылку с пивом, и приложилась к горлышку, хотя раньше вообще не любила этот напиток.
— Да, всё так внезапно, — вздохнул я.
Достав сигареты, я закурил, выходя на веранду, глядя на ночное море. Лёгкий ветерок дул в лицо, приятно охлаждая кожу. Через минуту возле меня появилась и Оля, взяв меня под руку.
«Больше не будет соседских гулянок, — размышлял я. — Просмотров фильмов. Уклад жизни рухнул».
Я не любил перемены, мне нравилось однообразие, уверенность в завтрашнем дне. А сейчас всё изменилось.
* * *
На похороны пришло довольно много людей. На кладбище собрались многочисленные родственники, друзья, коллеги. Но вот что удивительно, все высказывали своё сочувствие, а как дошло до дела, никого не оказалось рядом с Игорем. Он был один, и даже дети вскоре уехали обратно в город, не оставшись с отцом. Никто не желал поддержать моего соседа.
* * *
— Похоже кто-то приехал, — проговорила Ольга. — Пойди посмотри.
— Сбегай, Феденька, узнай, — съязвил я.
Тем не менее, я оторвал свой зад от дивана, направляясь в сторону двери. И как оказалось, это приехал Игорь. К этому времени на улице совсем стемнело.
— Здоров, — проговорил я, спускаясь по ступенькам, направляясь к забору, который разделял два участка.
Сосед громко хлопнул дверью, отходя от Газели. В летнее время он подрабатывал на микроавтобусе, доставляя приезжих на море, а вечером забирая их. А в остальное, работал учителем физики в местной школе.
— Откуда прибыл? Уж больно ты грозен, как я погляжу.
— Из лесу, вестимо, — отмахнулся он. — Возил отдыхаек. Все нервы потрепали.
Честно сказать, я этому очень сильно удивился. Только вчера прошли похороны, а Игорь взялся уже за работу. Хотя, с другой стороны, наверное, так оно даже лучше. На работе меньше думаешь о горе.
И словно прочитав мои мысли, сосед сказал:
— Пока я работаю, то не зацикливаюсь на…
Он умолк, не договорив, покрутив пальцем в воздухе.
— Может зайдешь к нам? Оля сегодня приготовила мясо по-французски.
— Нет аппетита. Извини. Может в другой раз.
— Да ладно, я всё понимаю.
— Пойду я. За сегодня умаялся на этой жаре.
— Угу.
Проводив взглядом Игоря, я и сам вошёл в дом, усаживаясь обратно на диван перед телевизором. Стал клацать пультом, отыскивая, чтобы посмотреть такое, которое бы не загружало мозг. Вскоре наткнулся на канал о природе и науке.
— О, national geographic.
Увидев это, жена пошла спать, так как не любила таких передач.
* * *
Просидев минут двадцать, я широко зевнул, после чего потянулся, разминая затекшие мышцы. Глаза стала резать от недосыпа, но перед тем, как идти на боковую, решил выйти покурить. Как говорится, получить свою дозу никотина перед сном. Ну, иначе бы просто долго ворочался, а курить, в конце концов, все равно бы пришлось идти.
Выйдя на крыльцо, я застыл с сигаретой и зажигалкой, глядя на то, как Игорь затаскивает в сарай какой-то ящик. С моего места, где я стоял, особо не разглядишь. Он вытащил его из Газели, протащив метра три, после чего исчез в тёмных недрах строения.
«Интересно, что он там притащил. Уж не закладом ли ездил с чемоданом? »
Да и на чемодан ящик совсем не походил.
«Ладно, это его дело, — пожал я плечами. — У Игоря тоже есть своя личная жизнь. Мало ли чем он занимается».
* * *
Меня разбудила жена. Она вцепилась пальцами в моё плечо, тряся. Ещё толком не проснувшись, я принял сидячее положение, тупо уставившись на неё, словно зомби из этих самых ужастиков Ромеро.
— Ты чего, ошалела? Начало второго ночи.
— Там происходит нечто странное.
— Где?
Она указала пальцем в сторону двери, но с тем же успехом могла указать в любую из сторон.
— Я встала попить воды. Прошла на кухню, не включая свет.
— И?
— Подошла к окну, и увидела вспышки из сарая Игоря. Там явно происходит нечто.
— Может сварка? — предположил я.
— Какая ещё сварка ночью! — накинулась на меня Оля. — Не тупи! В это время все нормальные люди давно спят.
— Ладно-ладно, я понял. Утром погляжу.
— Не утром, а сейчас.
Спорить с моей женой было бесполезно. Поэтому натянув шорты, я поплёлся на улицу, слегка покачиваясь и посекундно зевая.
Духота ушла, а вместо неё пришла ночная прохлада. Это означало лишь одно, что скоро наступит осень. Настанут холода, слякоть. Море потемнеет, став совсем недружелюбным.
«Вспышки, — думал я. — Да и хрен бы с этими вспышками».
Приблизившись к невысокому забору, я действительно увидел некие всполохи, которые просачивались сквозь окна сарая. Они были частыми, как мигалки на крышах автомобилей, полиции, или скорой помощи.
— Может действительно это сварка?
Обернувшись, я увидел супругу. Та стояла на пороге в ночной рубашке, следя за мной. Она указала подбородком на сарай, и я вздохнул.
— Ничего не поделаешь.
Перемахнув через забор, я приблизился к Газели, заглядывая краем глаза внутрь. Увидел в салоне лопату, лом и верёвки. Пол был усыпан землёй. Вспомнил слова Игоря, как тот говорил, что сегодня возил отдыхающих. И это в такой грязи, да ещё и с инструментами? Нет, здесь определённо было что-то не так. Надо разобраться.
«А ещё, нахрена он снял сиденья? »
Подойдя к сараю, я заглянул в одно из маленьких окошек, но ничего не увидел. Их покрывал слой пыли, который лежал толстым слоем не только с этой стороны, но и с другой.
«И что теперь делать? Ладно, зайду внутрь. Если что, то предложу выпить пиво».
Жалобно скрипнула дверь. Я очутился внутри, в маленькой комнате. Игорь, по-видимому, находился в соседней, так как именно оттуда доносился странный треск, а из-под закрытой двери пробивался слабый свет.
Взявшись за ручку, я на секунду замер, принюхиваясь. Пахло чем-то странным. То ли палённой плотью, то ли жареным мясом. А может и вообще совсем другим.
«Действительно, не кулинарией же он там занимается. В сарае. Ночью».
Скрипнули петли, и я сунул голову в щель. В нос шибанул неприятный запах. Глаза мои расширились от изумления и ужаса. Буквально в нескольких метрах от себя я увидел лежавшую на столе Полину. Та была обнажена. Её кожа в некоторых местах почернела и обуглилась. Над ней стоял Игорь, держа в руках два оголённых провода, толстых, со взрослый палец. По его лицу стекали капли пота, а губы крепко сжаты, превратившись в одну сплошную полоску. Глаза горели безумием, а ещё надеждой. Надеждой на чудо.
«Что за хрень? »
Я не мог видеть, куда тянулись провода. Они исчезали в стене, уходя в другую из комнат. Но вот, что я видел, так это, как Игорь коснулся плоти своей жены, и тело вздрогнуло, буквально подлетев на столе. На её груди виднелись влажные пятна, по-видимому, вода.
— Живи! — выкрикнул сосед. — Давай! Давай, чёрт возьми! Живи!
Игорь вновь прикоснулся оголёнными проводами до трупа, и кожа в области сердца потемнела, лопнув, открывая бурую плоть.
— Пожалуйста! Живи!
Перед моими глазами стала картина Виктора Франкенштейна, как тот в своей лаборатории с помощью молнии оживлял своё чудовище.
«Да он похоже окончательно съехал с катушек».
— Игорь? — позвал я неуверенно.
Я переступил порог, останавливаясь, не зная, что делать дальше. Согласитесь, не каждый день видишь такое.
— Не подходи! — взвизгнул он, выставляя вперёд провода. — Стой, где стоишь!
Сосед был сам на себя не похож. Его черты заострились, а под глазами появились мешки. Волосы растрёпаны, а одежда словно из задницы. Короче, мне никогда не доводилось видеть его в таком состоянии и неопрятном виде.
— Я стою. Стою на месте.
Мои руки взметнулись вперёд, показывая пустые ладони.
— Живи! — заорал он в ярости.
Провода воткнулись в щёку Полины, протыкая ту насквозь. Электрический разряд прошёлся по черепу. Глаза под закрытыми веками лопнули, вытекая противной субстанцией. Рот трупа приоткрылся, показывая почерневший язык.
— Да живи, мать твою! Я сказал, живи! Живи! Живи!
Игорь принялся лупить тело проводами, оставляя на пожелтевшей, в некоторых местах покрывшимися трупными пятнами, коже вмятины. Но все его попытки оставались тщетными. Конечно труп не мог ожить. Ведь здесь было не кино. Совсем не кино.
Меня мутило от дурного запаха. Хотелось убежать прочь из этого зловонного сарая на улицу, вдохнуть полной грудью свежий морской воздух. Я понял, что больше никогда в жизни не стану смотреть фильмы ужасов.
— Живи! Живи! Живи! Живи!
Из глаз Игоря брызнули слёзы.
— Пожалуйста, Полина. Пожалуйста. Я тебя умоляю.
Игорь хлопнул по груди жены раскрытой ладонью, и швы от аутопсии разошлись в стороны с тихим чавканьем, открывая ужасное зрелище.
«Нет-нет, я туда смотреть не буду».
— Игорь, — позвал я его.
— Заткнись! Стой на месте! Не подходи ближе!
Мне было ясно, что разговорами здесь ничего не добиться. А лесть на амбразуру, так это не моё. Хрен его знает, может шибанёт током так, что я и не очухаюсь уже, а у меня все-таки жена, дочка в городе.
В этот миг от очередного разряда, то ли мышцы трупа сократились, то ли ещё что-то, но Полина приняла сидячее положение. От всего этого у меня мигом ноги подкосились, а желудок подкатил к горлу, грозя выплеснуться содержимым наружу. Волосы на затылке зашевелились.
«Такого же не может быть, — билось в голове. — Просто не может».
По щекам стекала глазная жидкость, кожа на груди обуглилась и разошлась, но Полина сидела с широко открытым ртом, вывалив наружу почерневший язык. К ней и припал Игорь, громко завопив от радости.
— Она жива! Жива! Я это сделал!
Его руки обняли труп, а провода упали Полине на колени. Их обоих затрясло. Из ушей Игоря потянулся дым, а кончик языка, прикушенный зубами, повис на подбородке.
Я заметался из стороны в сторону, пытаясь понять, что делать дальше. Сунулся было к проводам, но тут же отпрыгнул. Поискал взглядом, чем можно отпихнуть Игоря, но ничего подходящего здесь не имелось. Стол, на котором и лежала Полина, гроб и ещё какая-то хрень.
«Провода. Да-да».
Бросился в другую комнату, ничего. Выбежал обратно, обнаружил счётчик, по которому и ударил кулаком со всей дури. Электричество мигом погасло, а треск прекратился.
* * *
Спустя сорок минут прибыла скорая помощь, а следом и полиция. К счастью, или несчастью, Игоря смогли спасти. Насколько я знаю, он теперь находится в психиатрической больнице, где ему придётся провести долгое время, если не весь остаток жизни. Душевное состояние совсем плохое. Жалко, конечно соседа, но что поделаешь. От меня здесь уже ничего не зависит. Правда, у него остались дети, но пользы от них, как от козла молока. Они уже спустя восемь месяцев избавились от дома, продав его каким-то приезжим, после чего убрались обратно в город. Игорь снова остался один, наедине с самим собой. Полину же похоронили во второй раз. Об этой истории, кстати, узнали газетчики. Даже была статья в одном из номеров, а на место происшествия приезжали любопытные и различные психи.
Ну а мы? А мы по-прежнему всё ещё живём здесь, хотя и не общаемся с новыми соседями. Да и они тоже особо на контакт не идут. Это не Игорь с Полиной. У нас с новыми жильцами нет ничего общего.
Вечерами мы прогуливаемся по берегу моря, дыша свежим воздухом, разговаривая. Нам о многом нужно друг другу сказать. Ведь жизнь так коротка, и она может оборваться в любой момент. В самый неподходящий момент. Поэтому мы с Ольгой наслаждаемся каждой минутой, отбросив в сторону упрёки, недовольство и прочую сериальность. Надо пользоваться моментом, пока есть шанс.