Ноги привели Марка в его любимый Еловый лес, где он раньше часто встречал закаты, оставаясь один, и плыл по волнам своих мыслей. Этот лес был настолько ярким и насыщенным зеленью, что казалось, будто художник случайно пролил на холст ядовито - салатовую краску, оставив одно большое зеленое пятно. Марк был влюблен в это место, для него было наслаждением прогуливаться по загадочному лесу босиком — мох щекотал пятки, и не возникало опасений, что ты поранишь ногу или споткнешься. Поляна была ровной, без бугров и ям — идеальное место для тренировок. Именно об этом подумал Марк и, улыбнувшись сам себе, вспомнил, как не так давно кувыркался на деревьях в посадке, не далеко от дома. Невольно в памяти всплыл и момент серьезной травмы, когда он потерял равновесие и торчащий из земли сук оставил шрам навсегда. Марк уже давно не занимался ничем подобным, и ему захотелось вернуть всё, что доставляло ему величайшее удовольствие. А сейчас - когда ему хочется стонать и выть от боли, которая поселилась в сердце с момента смерти отца - самое время развеяться и получить свою дозу адреналина.
Он помчался по поляне что было сил, рассекая воздух, и с разбега забрался на огромную ель. Поднимаясь по ее ветвям все выше и выше, Марк слышал свое бешеное сердцебиение и наполнялся неиссякаемым зарядом энергии. Альберт всегда был сторонником только положительных эмоций. Как бы он себя плохо ни чувствовал, с какой бы ноги не вставал, что бы с ним ни случилось, он всегда дарил людям только самые счастливые эмоции и радость, заряжая их исключительно хорошим настроением. Его тактика заключалась в том, чтобы улыбаясь кому-то, говоря приятные слова, делая добрые поступки ежедневно, изменить внутренний мир каждого человека в лучшую сторону. Никто из знакомых не мог ничего плохого сказать о нем, никто никогда не слышал от него злого или скверного слова. Общение с таким человеком, как Альберт можно считать лучшим подарком судьбы. Марк был счастлив все эти годы, проведенные рядом с ним, ему казалось, что такая светлая жизнь не закончится никогда. Но сейчас, прыгая, как белка по деревьям, разгоняя ветер, и давая волю своим безудержным эмоциям, он был безмятежен, хотя знал, что через несколько минут ему снова станет грустно.
Около часа Марк беспрерывно кувыркался, бегал по пушистому ельнику, лазал по деревьям, балансировал на ветвях. Как только он «выплеснул» всё, что в нем накопилось, он присел на траву и устремил взгляд карих глаз в границу неба и земли. Всё внутри успокоилось, затихло. Мысли были беспечны, а сердце уже стучало в привычном ритме. Птицы вновь закружили над его головой, садясь то на плечо, то на макушку. Эти необычайно красивые создания любили, когда им уделяют внимание, но Марк даже и не повернулся в их сторону. Казалось, горизонт совсем близко и можно добраться до него за считанные секунды. Это лучшее место, чтобы рассуждать над самим собой и понять, в какую сторону лучше двигаться и какой из предложенных путей судьбы правильней выбрать. В лесной тиши послышались шаги и Марк обернулся. К нему навстречу шла Эва.
- Я даже и не удивлена, что встретила тебя именно здесь. - Пританцовывая, произнесла девочка. - Что случилось на этот раз?
- С чего ты взяла, что со мной что-то случилось?
- Ты не появлялся в Еловом лесу с тех пор, как начал работать в пекарном доме. До этого ты высиживал тут целыми сутками и ненавидел все вокруг. Тебе что, опять грустно?
- Даже не знаю. - Пожал плечами Марк. - Я нахожусь, черт знает где, в городе непонятно кого, меня окружает говорящая растительность и десятилетняя девочка, которая утверждает что ей двадцать один год. Мне очень весело!
- Злюка. - Эва слегка стукнула Марка кулаком в плечо. - Опять ты за свое. Почему ты не в пекарном доме?
- А ты почему не в лечебнице?
- Я, между прочим, собираю еловые шишки для изготовления лекарств. А вот ты, я гляжу, слоняешься без дела. В чем причина?
- Просто я очень скучаю по своей прежней жизни.
- А какой была твоя прежняя жизнь? - Поинтересовалась Эва.
- Моя жизнь была обычной, как у всех людей, именно поэтому я скучаю по ней. Ещё в ней был мой самый дорогой человек на земле — мой отец. Самый лучший на свете. - Вспоминая эти прекрасные моменты, проведенные с ним рядом, Марк улыбнулся. Эва торопливо подошла к нему, и отложила на время свои дела.
- Марк, расскажи мне, какие они, эти отцы? - Её глаза загорелись. - Я знаю немного о родителях из книг про людей. Но мне бы было интересно узнать, что они собой представляют, от тебя.
- Знаешь, - Марк опустил глаза и принялся задумчиво рисовать пальцем на земле, - я не помню свою маму, потому что её не стало, когда я был ещё совсем маленьким. А своего настоящего отца я и вовсе не знал. Я был усыновлен добрым и прекрасным человеком. Если бы не он, то меня наверняка бы тоже не было в живых. Я именно его считаю своим отцом. Он воспитал меня, научил твердо стоять на ногах и быть сильным. - Марк поднял голову в небо, словно пытаясь в его чистоте увидеть образ Альберт. - Отец — это тот, кто всегда поддержит в трудную минуту, тот, кто протянет свою крепкую руку и поможет подняться, если ты упал. Отец — это тот человек, который ради твоего счастья сделает всё, что необходимо для этого. Тот, кто никогда не заставит тебя плакать от боли, тот, кто научит тебя всему, что необходимо знать и уметь в жизни. Отец — это человек с большой буквы, человек, который знает о тебе всё, тот, которому, чтобы понять, что твориться у тебя на душе, не нужно об этом спрашивать, достаточно только лишь взглянуть и всё станет понятно. Это тот, кто никогда не предаст тебя и станет примером для подражания, тем идеалом доброты и мудрости, к которому ты будешь стремиться всю свою жизнь. Отец это тот, кого ты с гордостью можешь назвать отцом.
Эва, как завороженная, слушала его. На её лице появилась мечтательная улыбка:
- Тебе повезло. Твой отец воспитал тебя очень сильным и смелым человеком. Жаль, что ты не можешь вернуться к прежней жизни из-за нас. - Она посмотрела с сожалением на Марка. - Наверняка, твой отец ищет тебя.
- Мой отец знает, где я. Вот только ему не очень нравится, что я нахожусь здесь, а не дома.
- Откуда ему известно о твоем местонахождении? - Нахмурилась Эва.
- Ему много что известно. - Марк натянуто улыбнулся, чтобы скрыть свою печаль. - Он видит меня.
- Как?
- С небес. Хотя я даже не знаю, считаются ли небеса другого мира его домом.
Эва сначала хотела задать еще один вопрос, пытаясь докопаться до правды, но потом поняла в чем дело.
- Твой отец умер?
Марк лишь печально поджал губы.
- Сожалею... - Она коснулась своими детскими пальчиками его теплой руки.
- Его нет уже несколько месяцев. Каждый раз, когда я думаю об этом, то в груди начинает сжиматься сердце и хочется выть белугой.
- Так ты не думай о том, что его нет. То, что он не держит твою руку, и ты не видишь его глаза – еще не значит, что ты его потерял. Твоя память никогда не позволит сделать это. Хочешь, я подскажу тебе, как избавиться от боли и снять груз с души?
- Конечно, хочу. – Марк с любопытством посмотерл на девочку.
- Ты знаешь о волшебном свойстве письма?
- Какого письма?
- Письма, написанного тобой. Это самый эффективный способ из всех существующих.
- И что нужно делать?
- Ты просто записываешь все мысли, царящие в твоей голове на листе бумаги. Пишешь то, что накопилось, что наболело. Самое главное – ты должен изложить всё до последнего слова и пусть получится не совсем складно, но это не имеет значения. Итогом является не то, что ты напишешь в письме, а то, как ты почувствуешь себя после этого.
- А что потом делать с этим письмом?
- Твое право. Ты можешь порвать его на мелкие кусочки или, например, сжечь. А можешь сложить его и положить в любой из ящиков, оставив на память.
По дороге домой парень думал о словах Эвы. Быть может она права? Марк безумно сильно скучал по Альберту. Эта тоска разрывала его изнутри, раздирала сердце в клочья. Да, теперь он очень слаб и эту слабость никто не должен видеть, тем более Розалина. Эта девушка тоже совсем недавно потеряла маму, но она по духу оказалась более крепкой, нежели Марк и парень это понимал. Как же он хотел поговорить с Альбертом! Рассказать ему обо всех своих горестях и о том, наконец, как он сильно его любит. Но сейчас, когда, к сожалению, нет такой возможности, оставалось лишь излить душу на листе бумаги, как и посоветовала добрая и отзывчивая девочка. Разместившись на лестнице, ведущей на второй этаж, Марк несмело начал писать письмо своему самому близкому человеку.
«Отец, я скучаю по тебе... Прости, что не могу быть сильным, как ты меня учил. После твоего ухода в лучший мир, моя жизнь пошла наперекосяк, и теперь я постоянно ругаю ее. Знаю, ты такое не одобряешь. Но ведь, если бы ты был рядом, то я бы не был таким, ты ведь это прекрасно знаешь. Отец, здесь меня лишили свободы и я словно в оковах. Хочу домой. Хочу снова стать обычным мальчиком и слушать твои поучительные сказки на ночь, не зная, что такое слезы и боль. Да, я жалок... Мог ли ты, будучи рядом, подумать обо мне так? Конечно, нет. Я был счастлив рядом с тобой, а сейчас это счастье растворилось, как сахар в воде. Дай стимул, умоляю! Я всё время стараюсь быть сильным и не падать духом, чтобы Розалина не разочаровалась во мне, но почему-то получается наоборот. Я чувствую, что в последнее время, не совладаю собой, чувствую, как становлюсь жестким и вспыльчивым. Я никому не смею показать, насколько я слаб на самом деле. А всё потому, что мне трудно продолжать этот путь без тебя. Я не могу собрать всю волю в кулак. Я просто раскис... Мне стыдно перед тобой! Прости, не этому ты меня учил. Отец, дай мне силы жить дальше. Больше я тебя ни о чем не прошу.
Скучаю. Марк»
Парень отложил карандаш в сторону и закрыл глаза. Ему больше нечего добавить, значит, он сделал все правильно: изложил все до последнего слова, а затем сжег это письмо, отпустив в небо. Несколько минут он слушал тишину и прекрасную песню сверчков за окнами. В голове не было ни одной мысли. Спасибо, Эва.
На следующий день Марк направился к Гремуссу, чтобы извиниться за вторжение в его дом. Погода была как всегда прекрасная, улицы пахли хлебом и пряностями. Красивый, серо-каменный дом Гремусса стоял, словно огромный валун на фоне растительности. Не первый раз, открывая эти тяжелые двери, Марк вошел в лифт и поднялся на второй этаж. Темно-коричневая красивая дверь гостиной была, как всегда закрыта. Марк трижды постучал, после чего приоткрыл ее.
- Гремусс? Вы здесь?
- Теперь спрашиваете? - Раздался знакомый низкий голос Вальтера.
- Куда уж без этого. К вам можно войти?
- А я разве вас приглашал?
- Нет.
- Если у вас есть новости для меня, касающиеся моего народа, тогда я вас слушаю. Если же что-то другое, то я не желаю вас видеть.
Марк замер на пороге в нерешительности. Бархатный диван развернулся, и тяжелый взгляд темных глаз Гремусса уставился на молодого робкого парня.
- Терпеть не могу, когда стоят и нагло молчат. - Недовольно произнес Вальтер. - Кажется, я ясно выразился: или говорите, или уходите.
- Гремусс, я хочу извиниться за то, что вчера без разрешения вошел в гостиную.
- Для чего вы явились? Лишь для того, чтобы извиниться?
- Для начала, да.
- А потом? Будете ставить условия? Или попросите помощи? - Прищурено глядя на Марка, заверещал Гремусс.
- Возможно.
- У меня нет ни малейшего желания помогать вам.
- Знаю. - Тут же ответил Марк. - Но и вам помощь нужна не меньше, чем мне.
- Ошибаетесь. От вас никакое содействие мне не нужно. Спуститесь с небес.
- Только после вас.
Глаза Гремусса увеличились от неожиданного ответа Марка и он, забыв про заваренный чай, направился твердой поступью прямо к нему.
- Как только поворачивается язык так говорить обо мне?! - Возмутился Вальтер.
- Я говорю только то, что вижу. У вас нет причин ненавидеть меня. Даже основания у вас на это нет. А ваша злость на людей, таящаяся в сердце десять лет совсем не оправдывает ваше грубое отношение ко мне. Мы оба знаем, что из нас двоих, только я один являюсь жертвой. - Марк прошел вглубь комнаты, остановившись между буфетом и диваном, он продолжил. - Давайте же, наконец, поговорим друг с другом, без всякого пафоса и принципов. Поговорим так, словно я не человек, словно вы не презираете меня, словно я один из вас.
Гремусс внимательно прислушивался к его словам, будто искал в них подвох или скрытый смысл. Затем сделал пару шагов в сторону Марка.
- Кто вам рассказал?
- О чем?
- О том, что было десять лет назад.
Воцарилась пауза.
- Никто.
Гремусс присел на бархатный диван и задумчиво произнес:
- Они не могут об этом молчать... Даже при вас.
- Говорю же вам, мне никто ничего не говорил. Я просто сделал вывод, что произошло что-то ужасное.
- Не лгите. Меня обмануть вам не удастся. - Гремусс поднял взор на юношу, который по-прежнему стоял смущенный. - Если вы так боитесь выдать трульта, который вам всё поведал — успокойтесь, я не стану вас допытывать. Просто расскажите всё, что теперь знаете.
Марк понял, что искать отмашки нет больше смысла. Он вздохнул и сел в кресло. Гремусс развернул свой диван к нему и приготовился слушать.
- На вас напали люди и разгромили ваш город. А потом они погибли на Морфеевом поле. Мне действительно, очень жаль, что так вышло. Но вы должны понимать, что не все люди такие жестокие. Среди нас много добрых людей, сердца которых открытые и теплые.
- Если вы приходили лишь за тем, чтобы извиниться, то я принял ваши извинения. Можете идти.
- Не прогоняйте меня. Вы же знаете, что между мной и вами есть кое-что общее. – С опаской сказал Марк. – И это боль.
- У меня ничего не болит. – Сухо ответил Гремусс, не глядя на нежеланного гостя.
- Я не о физической боли. Я говорю о боли, которая разрывает душу.
- Вам ничего об этом неизвестно. - Голос Гремусса стал на тон выше.
- Никто не поймет вас лучше, чем я. - Марк посмотрел в глаза Вальтера, который всеми силами старался сохранять хладнокровие. - Невозможно постоянно всё держать в себе. Мне так же тяжело, как и вам. Только моя боль гораздо свежее вашей. Лет так на десять.
- У вас все? – Терпеливо спросил Гремусс, хотя его так и подмывало сорваться на юношу.
- Нет. – Как-то обиженно ответил Марк. – У вас можно брать напрокат книги? Я хочу почитать.
- Что именно?
Марк вспомнил о вчерашнем переплете, строки которого его так сильно заинтриговали.
- Рассказы о зеркальных королях.
Глаза Гремусса округлились.
- Зачем она вам?
- Я вчера наткнулся на нее и хотел бы прочесть.
Гремусс подозрительно посмотрел на Марка и, встав с дивана, направился к одной из полок, на которой стояла толстая книга «Реальные легенды и живые сказки». Гремусс протянул ее Марку.
- После прочтения сразу же верните.
- Само собой.
Их взгляды столкнулись.
- Вы знаете, что вторжение в чужой дом грозит тюремным заключением? - С угрозой в голосе спросил Гремусс.
- Да, мне это известно. Я знаком с книгой законов.
Воздух трещал от напряжения. Глаза прожигали друг друга насквозь. Казалось, что вот-вот ворвется стража и запрет Марка в карцере за нарушение закона, но вдруг Гремусс перевел свой тяжелый взгляд в сторону и отошел от юноши.
- Гремусс, а вы знаете о волшебном свойстве письма? – Спросил вдруг Марк, желая как-то помочь душевной травме правителя.
Тот замер, услышав это, склонившись над камином, чтобы подбросить дрова.
- Какого письма?
- Письма, написанного вами. – Беззаботно ответил парень.
Правитель медленно выпрямился и слышно втянул носом воздух. Марк не видел его лица, потому что Вальтер около минуты так и стоял к нему спиной, похожий на статую.
- Гремусс, что с вами? – Встревожился Марк.
Вальтер взглянул на него со спины.
- Уходите. И больше не являйтесь в этот дом по пустякам.
Юноша окинул его непонимающим взглядом, но ничего говорить не стал, а послушно выполнил его приказ. Внутри Марка царило чувство жуткой опустошенности и унижения. Он искренне желал помочь Гремуссу, вынашивая эту идею с момента беседы с Праведником, но, к сожалению, это оказалось не так-то просто.
Облокотившись спиной о дверной косяк, Гремусс закрыл глаза, удерживая, выходящую наружу, боль. В висках неприятно застучало, тело стало ватным, ноги подкашивались, и хотелось рухнуть на паркетный пол, разлетевшись на множество кусочков. «Вы знаете о волшебном свойстве письма?» - слова, произнесенные Марком перед уходом, не давали Гремуссу покоя. Они словно, стрелы пронзили его сердце навылет. Такую же фразу двенадцать лет назад произнес трульт, к которому Гремусс был снисходительней всех и дарил ему больше привилегий, чем всем остальным. Перед глазами запрыгал дорогой сердцу образ. Белокурый симпатичный мальчишка-подросток вальсирует по просторной гостиной Гремусса. Его танцевальный темп ежесекундно меняется. То мальчик плавно передвигается, то скачет, высоко поднимая ноги. В руках у него пушистая щетка и он с особой увлеченностью вытирает несуществующую пыль с книжных полок. Танцуя и сияя, как солнечный зайчик, мальчишка сметает невидимые пылинки с огромных скульптур, затем медленно переходит на буфетный столик, лампочки на стенах, напольные светильники. Он без ума от этого занятия и не хочет останавливаться. Дыхание сбивается от импровизированного танца, но белокурое чудо продолжает наслаждаться ритмами движения. Гремусс широко улыбается, обнажая белые зубы. Прыгающей походкой он проходит к камину и ловко подбрасывает дров в огонь, затем некоторое время наблюдает за озорным мальчишкой, радуясь каждой его улыбке и отличному настроению. Пока Гремусс смотрел на него, его наполняли тонны света и счастья, которые дарил ему задорный подросток.
Стук его тяжелого сердца перебивал звон молодого сердечка, бьющегося быстро и радостно. Вальтер положил руку на грудь, наслаждаясь этими вибрациями, и невольно окунулся в быстрый поток добрых и вместе с тем горьких воспоминаний.