Говорят, что в «слишком странных» людях есть своя прелесть. Мы тщательно пытаемся её найти, а разгадав, воспринимаем их как особенных жителей. Мне довелось столкнуться с такой особой.
Осенью мне исполнилось пятьдесят лет. Я не Степной волк, ищущий побега от внутреннего кризиса, а всего лишь молодой пенсионер. С женой мы вместе не живем давно, но остались в хороших отношениях. Больше себе второй половины не стал искать. У меня двое замечательных детей, с которыми вижусь по два-три раза в неделю. Уже не первый год подумывал снова завести собаку. Зная мою безграничную любовь к животным, младший брат подарил мне на день рождения маленького щеночка, и с того момента будни прекратили быть однообразными. В целом, я ничем не обделен и вполне доволен жизнью.
Единственное, что тревожило, так это навязчивое предчувствие скорой кончины. Нет, я не боялся, в нашем возрасте постепенно начинаешь ощущать старение. Пугало, что она подкрадется внезапно, я буду совершенно не готов, ничего не успею сказать близким, а тем более – загадать последнее желание. Казалось, будто открою дверь, а смерть в черном плаще с косой будет поджидать у моих окон.
В марте я переехал на другую улицу и снял квартиру на первом этаже. На соседей особо не жаловался, почти со всеми находился в спокойных и дружеских отношениях. Если просили – мог помочь, при необходимости -выручали меня. И все-таки был изъян славного подъезда: на втором этаже, прямо надо мной, жила странная до подозрительности особа. Я поразился, когда узнал, что этой женщине семьдесят лет. Выглядела она намного моложе своего возраста, к тому же вела себя какой-то шумной непоседой. Часто слышал скандалы из её квартиры, но не мог разобрать ни голосов, ни слов. Порой складывалось впечатление, словно она настырно спорит сама с собой. По крайней мере, я не видел, чтобы кто-то приходил туда в гости.
Иногда, когда я подымался на площадку между первым и вторым этажом - проверить почту, нередко замечал, что дверь соседки была отперта настежь.
Бывало, я слышал громкие звоны, похожие на звуки бьющейся посуды. По праздникам дамочка предпочитала долго играть на пианино. Разные сплетни слышал от нашего вече на лавочке об этой персоне. Говорили, что и сумасшедшая, что и ведьма, вечно какие-то травы сушит, и что лунатик, и якобы обладает магией сильного сглаза. Доходило до абсурда: жительница восьмой квартиры по секрету всем рассказывала, что та старуха дома хранит прах своего мужа, и тем, кто к ней приходит, она заваривает его в чай, поэтому никто туда старается не попадать .
Позже я узнал от адекватных соседей, что женщина давно одинока. Её муж ушёл к молоденькой любовнице, а затем попал в страшную автокатастрофу и погиб на месте. Она осталась одна с маленькими детьми на руках совершенно без работы. Спустя десятилетия дети совсем её забыли и даже не желали искать контакта. Я представил себя на её месте, и мне искренне стало жаль бедную женщину. И вот почему я терпел и спускал с рук её выходки.
Что она только не чудила! Как-то я заводил щенка домой после прогулки, поднес ключ к домофону, и с первых секунд открытия двери из подъезда на меня бросилась соседка с веником, поговаривая: «вот тебе, сволочь, получай, получай!». После пожилая мадемуазель объяснила, что приняла меня за грабителя, который по её словам наблюдает за ней две недели. Другой раз просила вызвать ей скорую помощь по причине очень плохого самочувствия, а когда врач приехал, не открыла. Думали, не дождалась, выломали дверь, выяснилось, что старушка просто сидела и смотрела в одну точку, ещё накричала за беспокойство. Сама не курила, но часто оставляла пустые пачки сигарет на ступеньках. Ловил не единожды на том, как она выкручивала лампочки на моей лестничной клетке, честными глазами доказывая, что лампочка перегорела, надобно выбросить. Или вот – попросила меня и ещё одного соседа переклеить ей обои на кухне. Мы потратили на это больше двух недель. Причем, заказчица тщательно выбирала цвет и тон, чтобы все «гармонировало» к её барахлу. Поскольку она одинока, из сожаления с напарником добросовестно занимались делом, аккуратно обновляя стены. Как только закончили свою работу, она посмотрела, посмотрела, подумала, и будто в страшном нервном срыве принялась срывать обои. Казалось, если её остановить, эта сумасшедшая воткнула бы нам нож. Успокоилась лишь тогда, когда содрала последний кусок. Затем протянула деньги и сказала, что хочет побыть наедине. Мы их не стали брать.
В общем, я мирился со многими странностями, но, однажды чаша терпения раскололась. С какого-то момента неординарная соседка принялась вывешивать постиранное белье за балкон. Погода в то время стояла ветреная почти весь месяц. Естественно стекающие капли залетали на мои стекла. В добавок, они были не прозрачными, а будто с большим содержанием мыльного раствора. После каждого раза появления пятнышек на окнах мне приходилось их вымывать от разводов. Это не просто для того, кто дома держит у себя маленькую овчарку. Поначалу не жаловался, однако когда это превратилось в ежедневный труд, решил прямо поговорить с ней. Я подкараулил её около подъезда:
- Здравствуйте, Лариса Васильевна. Смотрю, в последние дни стиркой увлеклись, - и как назло, на балконной веревке ничего не висело.
- Да, сосед. Много вещей собралось грязных. Дай, думаю, порядок наведу. У меня же каждый день как последний.
- Я понимаю вас, -начал вежливо, - но и вы поймите меня. Сейчас ветер, и вода с вашего белья врезается прямо в мои окна. На них остается грязь, я устал постоянно отдраивать.
- Нет, ну вы посмотрите на него. Устал он! А мне что делать? В грязи ходить? Мне? Мне?! Старой, больной женщине?!
Именно эту фразу я ненавидел в старых людях; слова, которые несомненно давят на жалость. Выходит, кто виноват? Конечно же, ты - довел бабушку до слез. Какой негодяй! Понимая, что дискуссия бесполезна, молча вернулся домой. Я не знал, как мне лучше всего поступить в ситуации, поэтому решил отвлечься на время.
В один летний, слишком ветреный день я возвращался с моим верным щенком. Видимо, приближалась гроза. Подходя к дому, я невольно отвел взгляд на балкон соседки. Мои глаза наполнились жуткой яростью. На веревке висело много штопанных небольших тряпок, похожих на кусочки старой простыни. То были не вещи, то были тряпки! Их виднелось столько, что создавалось впечатление, будто у неё там частная ткацкая фабрика. Тряпки были плохо отжаты до такой степени, что с них стекали не капли, а целые струи белой воды. И при каждом порыве ветра, это все направлялось в сторону моих окон. Я посмотрел на свои стекла: они находились в белом мыльном безмолвии. Мое нутро не выдержало. Быстро завел в квартиру щенка, приказал ему ждать и мигом направился на второй этаж. Перед тем, как позвонить в двери, я постоял минут пять и постарался успокоиться. Все-таки пожилая женщина. Я нажал на звонок. Он, к огорчению, не работал. Затем, я что есть силы, стал тарабанить в дверь. Мне открыли.
- Лариса Васильевна, вы издеваетесь?! Видели мои окна? Видели тот ужас, что остается на них? Я же говорил вам об этом! На улице сильный ветер, а вы сушите непонятную дрянь! Немедленно занесите тряпки в комнату! - задыхаясь от злости, едва бормотал я.
- Ты чего кричишь на меня, сопляк?!
- Вы пачкаете мои стекла! Тем самым забираете мое свободное время, перестаньте, иначе хуже будет! - настойчиво перебил её.
- Матери своей указывай или жене, а мне - нечего! Ишь, какой. Стекла ему пачкают. Да кто ты такой, чтобы стекла тебе пачкали?- раздраженно отвечала соседка.
- Я вас предупредил!
Я быстро спустился на улицу, подождал пятнадцать минут. Затем увидел, что Лариса Васильевна убирает выстиранное белье. На душе наступило облегчение.
Следующее утро стало для меня роковым. Я проснулся в половину шестого утра, чтобы вывести щенка на прогулку. Собирался быстро, ничего необычного не примечал. А лучше бы – приметил…
Как только пропищал сигнал домофона, и мы вышли наружу, я остолбенел. Меня серьёзно парализовало. Перед нами возле окон стояла та самая смерть с косой. Наверное, начинается жар и бред. То, чего всем сердцем не хотел, сбылось. Дикий ужас меня содрогал. Я никак не мог поверить, что вижу реальность. Щенок взвыл. Вся жизнь пролисталась в памяти. Обидно, что так мало дали: ведь я даже не составил завещания. Однако мой здравый смысл что-то ещё беспокоило, что-то такое, какое не дает принять мысль о предстоящем исходе. Присмотрелся внимательнее – существо в капюшоне из-под черного плаща моет шваброй мои окна. Что происходит?! Набрался смелости, подошел ближе, оказалось это никакая ни смерть, а соседка сверху.
- Боже мой, что вы здесь делаете?
- Ты говорил, что капли загрязняют стекла твои, вот я и решила помыть.
- Вы с ума сошли! А если бы вас увидел человек с менее стойкой нервной системой! Вы же похожи на смерть ходячую. Не надо мне ваших медвежьих услуг. Идите домой и не делайте так больше! Никогда! Слышите меня! Ненормальная!
Женщина сняла капюшон, взяла ведро, швабру и, причитая, направилась к себе.
В течение дня я пришел в себя. Постепенно это воспоминание перерастало в смешной момент, который с удовольствием повествовал всем своим знакомым. Особенно рассказ о случившимся полюбили дети; почти всегда, как они наведывались, просили поведать.
В сентябре мне пришлось перебраться в другое жилье: нашел квартиру поближе к сыну и дочери. Больше Ларису Васильевну я не встречал. Не знаю, что с ней сейчас, жива она или нет, на ком отныне испытывает свои причуды, но все же желаю этой «слишком странной» женщине хоть и на закате лет обрести-таки счастье.