Григорий Борисович Бобылёв давно собирался рассказать о том, как бросил курить, да всё как-то не получалось. А теперь решился вспомнить, это же целая история о самом себе и о минувшем времени.
Для чего живёт человек? - не раз задумывался над этим вопросом «перезревший» холостяк Григорий Бобылёв. Ответ был прост как дважды два - четыре: природой запрограммировано каждому живому существу продолжить свой род. Спорить с природой он не собирался, но слишком поздно дошла до него эта философия - на горизонте маячил четвёртый десяток. Теперь трудно разобраться, почему драгоценное время упустил? Жил беззаботно, считал, что молодость будет вечной, а между тем годы, как бабочки, пролетали один за другим, пока он мотался в поисках лучшего места жительства, высокой зарплаты, квартиры от государства.
Армейскую службу проходил в Прикарпатье, где очень благоприятный климат, красивая природа, и люди - те же украинцы, при желании мог бы там осесть. Но какой-то «Карлсон с моторчиком» манил его открывать неизведанное. Ему нравилось ездить по стране, чтобы поглядеть на мир, на людей. Столько увидел, что ни в сказке сказать, ни пером не описать. Главное, дня не «бомжевал», пахал, как папа Карло. В Восточной Сибири укладывал рельсы железной дороги. В Комсомольске-на Амуре стоял за станком, фрезеровал детали для самолётов. В отрогах Яблоневого Хребта слесарничал на фабрике по промывке руды для получения оловянного концентрата. В Приморском крае станком управлял, обтачивал детали для вертолётов.
Где бы ни работал, без проблем давали общежитие. Везде был на хорошем счету, могли бы и квартиру предоставить, если бы женился. Квартира - хороший стимул для холостяков к созданию семьи, но Григорий считал, что семья - дело серьёзное, ответственное, надо семь раз отмерить, чтобы один раз жениться. Потому и вопрос оставался открытым.
В годы холостяцкой эмансипации увлёкся Григорий куревом. Вредная привычка началась с армии. Физические нагрузки там были большие, казённых калорий не хватало, солдаты обманывали свои желудки табаком. Его не жалели, давали вволю. Чадили самокрутками и смеялись над собой: богатства у солдата, как у дурака махорки. Когда начал получать зарплату после дембеля, покупал папиросы, потом сигареты, на сутки двух пачек хватало.
От алкоголя в товарищеской компании не отказывался, тогда любили пить вино «Мадера», как говорили, итальянского производства.
Насчёт личной жизни похвалиться нечем. Был он мужик видный, высокий, стройный, красивый, глаза карие, волосы чёрные, густые, прямые, как проволока, чуб всегда торчал из-под пилотки, если работал за станком, или из-под фуражки на прогулках. Липли к нему женщины, заигрывали. Он их уважал, водил в кино, на танцы, но до серьёзного дело не доходило. Ухажерка Тоня однажды не выдержала «детских» отношений, сказала напрямик: «Гриш, что ты мне голову морочишь, резину тянешь? Не пойму, ты мужик или валух?« - и перестала встречаться.
Сказать такое мужику в глаза, это слишком, но проглотил незаслуженную обиду.
Да разве женщины знали, о ком он думал? В Сибири на железке в женской бригаде как увидел Шурку Иванову, его будто кипятком обожгло от её красоты: серые глаза, густые длинные чёрные ресницы, пепельные косы уложены «корзиночкой» вокруг головы. Загорелая до черноты, в сатиновых шароварах, подвернутых под колено, в старой, выгоревшей синей футболке и кожаных тапочках для физкультуры. Там все девчата одевались непритязательно. О фигуре говорить не приходится, так и бросил бы свою работу и всё смотрел, как она держит руками шпалоподбойку с металлическим стержнем гравий уплотняет под шпалами, то вперёд наклонится, то влево, то вправо - такая гимнастика, такая грация, аж дух захватывает.
Дружили с ней целый месяц, виделись на работе, ходили на танцы, в кино. Почему бы не жениться, если понравились друг другу? Но тут всё испортили два события. Григория направили в подшефный совхоз на заготовку сена, Шура поехала в областной центр сдавать экзамены в пединститут на заочное отделение.
Шура была девушкой с загадками, не поймёшь, когда говорит серьёзно, когда шутит, вроде как обрадовала, сказала: «Пока не окончу два института, замуж не пойду. Если любишь, жди, лет через десять встретимся».
Теперь этот срок наступил. Когда закончился учебный год, учительница русского языка и литературы Александра Ивановна Иванова, к огорчению директора школы Людмилы Анатольевны, уволилась с работы, чтобы поехать на край света к жениху. Пожилая директриса говорила: «Александра Ивановна, подумайте хорошенько. Когда что-то между вами было? В детстве? Приедешь, а у него жена, дети?» «Да не может этого быть, он не из таких», - твёрдо стояла на своём невеста.
В советское время молодёжь была лёгкая на подъём - куда хочешь полетят на самолёте, поедут на поезде, ничего не боялись, знали, везде живут свои, родные, гостеприимные советские люди.
Александра Ивановна собиралась быстро, налегке. В чемодан положила методички, двухтомник Сергея Есенина, вишнёвое бархатное платье, закрыла на ключ свою квартиру «однушку» в доме для учителей - и полетела за счастьем на Дальний Восток.
Встретились на лётном поле аэродрома так, как будто не было долгих десяти лет с их последнего свидания. Узнали друг друга сразу, правда, косы девушка отрезала, но короткая стрижка волос делала Сашу ещё красивее и моложе, а фигура в белом платье из льняного полотна почти не изменилась. Гришка остриг свой непокорный чуб. Обнялись, расцеловались на виду расходящихся пассажиров самолёта. Из аэропорта молодой таксист с ветерком домчал их на вокзал прямо к поезду. До города ехали всю ночь.
В семейном общежитии у жениха была большая, ухоженная комната, в углу на треноге стоял телевизор, в кладовке пылилась стиральная машина. «Молодец, хозяйственный», - похвалила Григория Саша. Свадьбу не играли. Александра сразу устроилась на работу в школу. Два года пролетели незаметно. В Приморье ей нравились люди, душевные, открытые, без камня за пазухой. Природа яркая, необычная. Живущим на западе трудно представить, но там на лугах цвели пионы! Осенью сопки вокруг города сплошь покрывались золотисто-красным покрывалом таёжных деревьев и кустарников, чтобы достойно встретить зиму. Это вызывало чувства восторга и восхищения родными местами, не меньше, чем у японцев во время цветения сакуры. В таких местах - жить бы, да не тужить, но подобно кочевым птицам, Григория и Сашу потянуло в родные места - в Подмосковье, где жила теща Мария Кузьминична. Григория с радостью приняли на завод, дали гарантийное письмо о том, что через год предоставят квартиру в строящемся доме. Саша была в декретном отпуске, ждали появления ребёнка. В общем, Бобылёвы не остались в долгу перед природой, родили двух сыновей с разницей в полтора года.
Обо всех радостях и заботах воспитания детей не стоит говорить, об этом знают в каждой семье. Став родителем, Григорий забыл о свободном времени, воспитывал детей силой примера. Увидев, как отец забивает гвозди, Гришка и Борька в отсутствие родителей набили гвоздей в дверцу нового шифоньера. Увидев необычное «творчество» детей, Григорий не взялся за ремень, не поставил в угол, но спокойно сказал: «Возьмите пассатижи и выдерните все гвозди, которые вы забили». Ждали мальчишки наказания, а получили удовольствие поработать ещё. Родителям жалко было мебель, но дети на ошибках учатся, тянутся к рукоделию. К десяти, одиннадцати годам у них появились другие интересы, которыми можно гордиться: по чертежам из журнала «Техника молодёжи» своими руками собрали компьютер «Синклер».
Однако у самого родителя был большой недостаток - страсть к курению. Уходил курить в туалет, но дым расходился по всей квартире, запах держался, как в казарме. Он отлично понимал, что из-за курева портит своё здоровье, но больше всего переживал, что Гришка с Борькой станут курить, подражать взрослым, у них опасный - «переходный» возраст. Да и часто бывает, где курево, там и водка, а это уже совсем гиблое дело. И тут Григорий пошёл против самого себя, решил отказаться от курения, без которого жить не мог. Понимал, предстоит трудное испытание, даже учёный психотерапевт Райков писал в журнале, что от алкоголизма легче излечить, чем от курения. Но всё-таки можно, в чём его убедили космонавты, которые поделились своим опытом в журнале. А у него, что, нет мужского характера? Целых два дня не дотрагивался до пачки с сигаретами, больше не смог. И всё-таки точку было ставить рано.
Когда в стране началась белиберда с перестройкой, открытые замашки на возврат к капитализму, инициатива так и пёрла из людей. Развернул свою деятельность на телевидении Кашперовский, который с помощью гипноза на расстоянии заставил женщину петь во время операции без наркоза, помочь курильщикам - ему раз плюнуть. Один из его подражателей по телевизору приглашал желающих ставить перед экраном сосуды с водой, которая приобретёт очень сильные целебные свойства благодаря его заклинаниям. Появились спецы, лечившие биополем. Широко внедрялся китайский метод иглоукалывания.
Не остался в стороне от медицинских новаций и родной город Григория. Далеко за его пределами шла слава о заводском профилактории, где иголками лечат от курения. В курилке приводили в пример технологов, которые от одной процедуры перестали курить. Это так воодушевило многих курильщиков, что шестеро с завода решили после работы идти в профилакторий на иголки. Захотел и Григорий попытать счастья. Он надеялся на хороший результат, настраивал себя, что выдержит, а если не получится, на всякий «пожарный случай» купил про запас два блока сигарет «Ява». Перед походом , ожидая «голода», выкурил «Яву» больше обычного. Последняя, самая «вкусная», была американская сигарета «Филипп-Моррис», стоили, между прочим, дорого, да и купить было трудно.
В назначенный день, точнее, в ранний морозный вечер, забрав для поддержки сыновей, Григорий пошёл в профилакторий. В маленьком коридорчике было пусто, как потом выяснилось, станочники остались дома смотреть интересный фильм. Увидев пациента, из комнаты вышел невысокий человек в белом халате и сказал: «Вы ко мне? Заходите!»
Помещение на кабинет не походило, это была небольшая комната, где перед столиком на четырех ножках стоял тяжелый канцелярский стул, на который сел пациент. На столе стоял пузырёк со спиртом для дезинфекции, и металлическая коробка иголками, видимо, золотыми и серебряными, потому что блестели. Невысокий худощавый мужчина с корейской фамилией Ким уверенно работал с иголками, которые по виду казались не толще человеческого волоса. После дезинфекции он стал втыкать иголки в уши. При этом слегка потрескивал ушной хрящ, но крови почти не было. Во время манипуляции Григорий крепко сжимал кулаки от боли и кусал губы. В каждое ухо Ким воткнул штук семь или восемь иголок и сказал: «Пойдите в коридор, отдохните!»
Сыновья с сочувствием смотрели на отца, который с иголками напоминал ёжика, по-мужски пожали ему руку и сказали: «Терпи, папа!»
Ободрённый поддержкой, отец пошёл продолжать процедуру. Врач у каждой иголки нажимал на больные места, сильно массируя их. Теперь от боли пациент слегка подпрыгивал и непроизвольно приподнимал вверх то одну, то другую ногу. Гриша и Боря всё видели через стеклянную дверь и сильно переживали за отца. Обрадовались, когда всё закончилось. «Ну, батон, ты молодец, вытерпел. Поздравляем! Обязательно в классе друзьям расскажем, что у тебя много силы воли, хоть отбавляй!» Отец засмеялся: «Хлопцы, рано хвалить, время покажет». По дороге домой зашли в магазин и купили десять бутылок минеральной воды для очищения организма от от табачных шлаков, как делали космонавты, а «болельщики» заслужили по большой шоколадке.
Дома пил минералку, нагнал в ванну пару и хорошо пропотел. Так началась длительная борьба с вредной привычкой, и трудно было понять: иголки помогли или он сам, скорее, последнее. На прощанье врач сказал: «Если захочешь закурить, это можно». Но это была психологическая уловка: вспомнит человек, какие боли перетерпел, и не возьмётся за старое. «Или я не мужик?» - настраивал себя Григорий, технологи выдержали, никто не курит, а сам по привычке опускал руку в пустой карман карман и чмокал губами. Полгода ему снилось, что курит, переживал, что же я делаю». И всё-таки Григорий победил себя! Он уверен, если человек сильно захочет, то при определённом психологическом настрое может сам отказаться от курения, от алкоголя и даже от наркотиков.
Сыновья у Бобылёвых выросли, окончили институт, живут самостоятельно, приезжают в гости к родителям. В кладовке нашли два блока сигарет «Ява». Угощают знакомых. Те пробуют, кашляют и говорят: «Крепка советская власть! Теперь всё химия, фальсификация, ничего натурального».